Курятник в пентхаусе

Дарья Донцова, 2022

С годами некоторые девушки из аппетитной булочки превращаются в пухлый батон. Татьяне Сергеевой такая перспектива не нравится, она сидит на диете и очень устала от нее. Чтобы как-то переключиться и не переживать по поводу неудачного похудения, Татьяна с небывалым энтузиазмом взялась за расследование нового дела двадцатилетней Инессы Листовой. К Инессе пришла женщина, которая уверяет, что она ее мать. Но родительница Инессы давно скончалась! Аферистка явно нацелилась на наследство, ведь девушка очень богата. Листова просит детективов выяснить все про ее якобы мать и вывести ту на чистую воду. Сыщики взялись за дело и окунулись вовсе не в чистую, а в очень грязную и мутную воду.

Глава седьмая

— Что зажать? — не поняла Надя. — Кулаки на удачу?

— Это не помешает, — засмеялась Люда, — я имела в виду челюсти. Чтобы не выплюнул.

— Альберт Кузьмич прекрасно воспитан, — обиделась Бровкина, — он никогда не плюется.

— Сколько раз вы коту за его жизнь медикаменты давали? — поинтересовалась Люда.

— Сегодня впервые собираемся, — ответила Рина.

— Вот и проверите, как он отреагирует, — хихикнула врач. — Удачи вам!

Все посмотрели на меня, потом Дюдюня велела:

— Танюша, командуй!

Я попыталась отвертеться от роли главного специалиста в запихивании таблетки в британца.

— Не имею четкого плана действия!

— Я открываю ему пасть, — запрыгала Риччи, — кто-то туда зашвыривает лекарство, я защелкиваю кошачьи челюсти и держу их сомкнутыми. Все, несите самые толстые кухонные варежки.

— В доме полно еды, — возмутилась Бровкина, — у нас готовит Ирина Леонидовна. Остальные к плите не приближаются.

— А я и не собиралась кашеварить, — успокоила помощницу по хозяйству Риччи, — терпеть не могу возиться с кастрюлями-сковородками. Я создана для любви, а не для готовки, стирки, уборки. Варежки нужны, чтобы кот меня не оцарапал, не укусил.

— Альберт Кузьмич не такой, — рассердилась Бровкина.

— Дайте Риччи защиту для рук, — распорядилась я, поняв: если не начать руководить этим коллективом, ничего хорошего не получится.

Рина кинулась на кухню и мигом примчалась назад с варежками.

Я продолжала исполнять роль главнокомандующего.

— Риччи надевает рукавицы и открывает коту пасть. Никита забрасывает в нее лекарство. Рот захлопывается. Димон подсовывает сачок под филейную часть Альберта Кузьмича. Все поняли?

— Почему я швыряю таблетку? — осведомился Никита. — Вдруг кот на меня бросится? Страшно как-то!

Я едва не расхохоталась. И это говорит парень, который неделю назад гнался по крышам за вооруженным до зубов мужиком, а тот пытался пристрелить преследователя, но так и не попал в цель! Похоже, ужаснее кота для Никиты Павловича никого нет!

— Ты чемпион по метанию дротиков, — объяснила вместо меня Рина, — а если я пилюлю кину, то попаду в глаз, да не коту, а тому, кто его держит.

— Понял, — кивнул парень.

— Начали, — скомандовала я. — Никита берет лекарство, садится на кровать. Риччи…

— Да все уже сообразили, — остановила меня Ада. — За работу, товарищи!

Менее минуты хватило нам, чтобы произвести все действия. Риччи закрыла морду Алберта Кузьмича варежкой, он сидел на удивление тихо.

— Наверное, можно его отпустить, — занервничала Надежда Михайловна. — Вдруг он задохнется?

Риччи убрала руку. Альберт Кузьмич продолжал молча сидеть на сачке, который подсунул под него Димон. Никита прищурился.

— Котик, ты как, а?

В тот момент, когда парень произнес: «а», британец выплюнул лекарство. Белый кругляш вылетел из пасти и угодил прямо в раскрытый рот Никиты. А тот, похоже, не понял, что произошло, потому что сделал глотательное движение.

— Он его съел! — закричала Риччи.

— Молодец, котик, — обрадовался Никита.

— Таблетку слопал ты, — сдавленным голосом произнес Димон и расхохотался. — Ой, не могу!

— Я? — удивился детектив. — Ты ошибаешься! Я забросил его в кота. И попал.

— Попал, попал, — согласилась Ирина Леонидовна, — Никитос меткий швырятель.

— Когда девушка убрала руки, Альберт Кузьмич выплюнул пилюлю, — продолжила Рина, — а ты ее ам, и готово!

— Ирина Леонидовна, я очень вас люблю, безмерно уважаю, но сейчас вы странное говорите, — сказал Никита Павлович. — Зачем мне лопать таблетку для пописа, которую выплюнул кот? Проблем с почками у меня нет, и дожирать за Альбертом Кузьмичом я ничего не стану. Только не подумайте, что я плохо отношусь к британцу, он замечательный. Но у меня правило: никогда не есть то, что кто-то недожевал. Человек ли, кот ли, без разницы.

— Никитос, ты рот открыл, сказал: «А?» Альберт плюнул, таблетка в тебя влетела. Ну и ты ее проглотил, — объяснил Димон.

Лицо бравого сотрудника особой бригады вытянулось.

— Вы шутите, да?

— Нет, — хором ответили все.

Никита побледнел:

— И что теперь?

— Побегаешь в туалет, — пожала плечами Ирина Леонидовна.

— Навряд ли, — вставила свои пять копеек Риччи, — кот весит от силы десять кило.

— Одиннадцать двести, — озвучила точную цифру Надежда Михайловна.

— А Никита намного тяжелее, на него маленькая доза не подействует, — сказала девушка, — забудь! Ерунда! Дайте вторую таблетку. Следующий дубль!

Никита встал:

— Я больше в процессе не участвую. Хватит с меня одной порции лекарства. Пусть теперь Димон им швыряется.

— Что у нас происходит? — спросил знакомый голос, и в спальню заглянул Иван Никифорович.

— Ты вернулся, — обрадовалась я, — думала, мы через пару дней увидимся.

Муж засмеялся:

— Мне повезло, не попал в пробку, быстро до Варшавской доехал. Но ты права, теперь в Москве можно несколько суток в заторе провести.

Я молча слушала супруга. Похоже, у меня от постоянных попыток похудеть хоть на кило все же сократилась одна часть тела. Но не та, о которой вы подумали! У меня скукожился мозг. Вчера вечером, услышав от Ивана фразу: «Рано утром еду на «Варшавскую», я решила, что муж улетает в Варшаву. А он имел в виду станцию метро! И кто я после этого?

— Ваня! — заговорила Ирина Леонидовна. — У нас беда…

Альберт Кузьмич фыркнул, встал, отряхнулся…

— Лови его! Держи, не отпускай, — закричала Риччи и попыталась схватить британца.

Тот ловко вывернулся из ее рук и прыгнул на столик. Блюдечко с остатками масла от шпрот упало на мою подушку и опрокинулось.

— Не ловите парня! — радостно закричал Димон. — Он пописал!

— Нам повезло, — ликовала Рина.

— Слава богу, — пришла в восторг Бровкина. — Димочка, аккуратно поднимай сачок, не разлей миску.

— Э… э… э… — забормотал Коробок, — ну… понимаете… короче… не очень получилось… вот! Он пустой!

Я посмотрела на сачок и удивилась:

— А где миска?

— Забыл поставить ее в сачок, — признался Димон, — все так суетились, разговаривали, друг друга перебивали. Я не способен к интеллектуальной работе в таких условиях.

— Что делать? — пригорюнилась Надежда. — Попис вылился на одеяло Тани и впитался в него!

— Нет, там лужица! — прошептала Рина. — Не шевелитесь. Сбегаю за пипеткой, соберу мочу, хватит на анализ.

Все замерли, моя свекровь унеслась в коридор.

— Ничего не понимаю, — удивился муж. — Почему в спальне воняет рыбой?

— Блюдечко, в котором лежала шпротина, упало на подушку, — объяснила я.

— Ты ела в кровати? — опешил Иван.

— Нет, этим занимался Альберт Кузьмич, — ответила вместо меня Бровкина, — он может умереть!

— Кот заболел? — спросил супруг. — А вы хотели его вылечить с помощью шпрот, и он их лопал в постели?

— Суть понята верно, — согласилась Дюдюня, — наша главная цель — вернуть коту пошатнувшееся здоровье. Надя сейчас отнесет пипетку в лабораторию, а мы сядем выпить чайку и все тебе объясним.