Курятник в пентхаусе

Дарья Донцова, 2022

С годами некоторые девушки из аппетитной булочки превращаются в пухлый батон. Татьяне Сергеевой такая перспектива не нравится, она сидит на диете и очень устала от нее. Чтобы как-то переключиться и не переживать по поводу неудачного похудения, Татьяна с небывалым энтузиазмом взялась за расследование нового дела двадцатилетней Инессы Листовой. К Инессе пришла женщина, которая уверяет, что она ее мать. Но родительница Инессы давно скончалась! Аферистка явно нацелилась на наследство, ведь девушка очень богата. Листова просит детективов выяснить все про ее якобы мать и вывести ту на чистую воду. Сыщики взялись за дело и окунулись вовсе не в чистую, а в очень грязную и мутную воду.

Глава шестая

— Вы на лифте, а мы с Таней пешком, — скомандовала Дюдюня.

Риччи быстро выскочила из кабины.

— Заходите, простите, что вперед вас вошла.

— Боюсь этого подъемника, — соврала Ада Марковна, — он похож на клетку для попугая. Скрипит, кряхтит, вот-вот развалится. И Танюша его терпеть не может.

— Верно, — тоже солгала я и пошла вверх по ступенькам.

Ада Марковна поспешила следом, когда мы добрались до второго этажа, она осведомилась:

— Как тебе новая барышня?

— Пока не знаю, — вздохнула я, — она пыталась выступить в роли психолога, неплохо разбирается в моде. Умеет добиваться своего, смогла так провести сейчас разговор, что мне пришлось пригласить ее к себе. Это качество не очень приятно в дружеском общении, но для работы пригодится.

— Манипуляторша, — коротко заявила Дюдюня. — Чем она Ивану понравилась? Ты у него не спрашивала?

— Пока нет, — ответила я, шагая через ступеньку, — связь плохая, я отправила сообщение, а оно, похоже, не дошло до мужа.

— Забрался Ваня в дебри, — резюмировала Дюдюня. — Умение дернуть человека за нужную нитку, чтобы тот исполнил твое желание, в нашей конторе приветствуется. Вот подругу с таким талантом иметь не хочется. Но давай понаблюдаем за ней. Ездит на «Мини Купере», маленького размера, но большой цены машине. Пускает пыль в глаза?

Я решила быть справедливой.

— Полно машин дороже «миника», вероятно, он ей просто нравится. Если решим взять ее к нам, Риччи дадут служебный джип.

Потом вытащила из сумки ключи и открыла дверь. В холле пахло лекарством, Ада подергала носом.

— Валокордин!

— Надя этим лекарством все лечит, — объяснила я, — на ночь его принимает, чтобы хорошо спать.

— Спасибо, что приехали, — прошептала Рина, выходя из коридора, — коту, похоже, совсем плохо! Люда договорилась в своей клинике, нам там анализ быстро сделают. Вы только гляньте!

Свекровь развернула пеленку, которую держала в руке.

— Сколько крови, — ужаснулась Дюдюня, — неудивительно, что Альберт Кузьмич не убегает. У него сил нет.

— Вот и мы, — заявил Димон, входя в холл. — Нам необходим сачок, вот он.

Наш компьютерный гений показал на орудие ловли бабочек, которое держал в левой руке.

— Где ты достал этот давно забытый предмет? — восхитилась я.

— Неважно, — отмахнулся Коробок. — Схема такая: ждем, пока кот захочет пописать, и подсовываем под него данную снасть.

— Просто и со вкусом, — отметила Дюдюня. — Потом его надо отжимать? Он будто из марли сделан, все вытечет.

— Внутрь нужно поставить миску, — объяснил Димон.

— Интересно, сколько времени нам караулить попис? — задумчиво протянула Ада Марковна.

Рина показала блистер.

— Тут пир… вет… дил… Не могу вспомнить. Даем коту одну таблетку, и вскоре получим нужный эффект. Пока вы ехали, Надя сбегала в ветаптеку и купила препарат, который посоветовала Люда.

— Как далеко зашел прогресс, — восхитилась Дюдюня, — но каким образом Альберт Кузьмич примет лекарство?

— Все сейчас сделаю, — подняла руку Риччи, — у меня три собаки. Нет проблем с пилюлями. Где объект?

— У Тани в спальне, — отрапортовала Рина. — Надя, Надя!

Послышалось шарканье, в холл с пузырьком валокордина в руке выползла домработница.

— Что вы хотите?

— Сядь на кровать и гладь Альберта Кузьмича, — велел Коробков, — надо усыпить его…

— Нет! Не дам! — заорала с такой силой Бровкина, что на люстре зазвенели подвески.

— Эй! Ты плохо себя чувствуешь? — опешил Димон.

— Не дам усыплять Альберта Кузьмича, — добавила металла в голос Надя.

— А мы и не собирались это делать! — попятился Никита.

— Ты мне не дала договорить, — возмутился Димон, — надо усыпить его…

— Не дам, — затопала ногами Бровкина.

–…бдительность, — повысил голос Коробков, — он увидит меня с сачком, испугается и удерет! Поэтому, Надежда Михайловна, гладь кота.

— Нам надо ему писательную пилюлю впихнуть, — напомнила я.

— Да не нервничайте вы так, — улыбнулась Риччи, — понадобится банка детского питания, мясного, без овощей. Уж, наверное, Эдуард от него не откажется.

— А где он? — спросила Рина.

— Кто? — не понял Димон.

— Эдуард, — уточнила мать Ивана.

— Не знаю, — удивился Коробков, — у вас еще кто-то завелся? Кот? Собака?

— Никакого Эдуарда в доме нет, — отрезала я, — давайте займемся Альбертом Кузьмичем.

— Ой! А я его Эдуардом обозвала, — захихикала Риччи.

— Котик не любит детское питание, — прошептала Надежда Михайловна, — он продаст душу за шпротину. Но мы ему ее не даем из-за вредности продукта.

— У нас форс-мажор! Тащи консервы, — велела Ирина Леонидовна.

Когда Бровкина поставила на прикроватный столик блюдечко с одной рыбкой, глаза кота вспыхнули огнем.

— Ага! — обрадовалась Риччи. — Обещала же, что все прокатит как по маслу! Где лекарство?

Надежда вынула из упаковки пилюлю. Девушка впихнула ее в лакомство и засмеялась.

— Битте-дритте покушать, Эдуард!

Альберт Кузьмич вскочил, бросился к угощению и стал уничтожать его, урча от удовольствия.

— Он мало похож на умирающего, — обрадовался Никита, — сдадим анализ, получим результат, выясним причину болезни.

— Все слопал, — отрапортовала Надежда Михайловна, — умница!

Кот зевнул, потянулся, вернулся к моей подушке, вытер о нее морду, измазанную маслом от консервов, потом отошел на половину мужа, лег и закрыл глаза.

— Танюша, белье тебе поменяем сразу после того, как получим попис, — пообещала Бровкина.

— Дима, где сачок? — прошептала Рина. — Надо его подсунуть под попу котика, пока он спит! Времени мало! Люда сказала: пять-семь минут — и сработает.

— Держу его наготове! — сообщил Димон и ловко втолкнул сачок под британца.

Тот даже не пошевелился. Потекли минуты, через четверть часа Рина позвонила доктору.

— Люда, он не писает.

— Таблетку съел? — осведомилась ветеринар.

Похоже, она сидела в ресторане. До моего слуха долетели звяканье, шум разговоров, музыка. Родители хотели, чтобы я, их единственная дочь, стала врачом. Во-первых, доктора во все времена хорошо зарабатывают. Оклад, может, невелик, но больные люди часто кладут конвертик в карман халата эскулапа. А во‐вторых, я бы лечила старшее поколение, свой медработник в семье очень нужен. Но в вуз, где обучают терапевтов, хирургов и иже с ними, девочке с тройками в аттестате даже соваться не стоило. Я отправилась в педагогический на факультет, куда принимали всех. И хорошо, что я далека от медицины и ветеринарии. У докторов нет ни выходных, ни отпуска. Вот Людмила улетела на море, сидит в ресторане. А ей звонят и говорят о пописе кота. Приятного тебе, Люда, аппетита!

— Он слопал шпротину, мы в нее лекарство запихнули, — объяснила Рина.

— Не лучшая еда для кота, но одноразово можно, хотя совсем не нужно, — заявила Люда. — Он съел лекарство?

— Слопал шпротину, — заорала Рина, решив, что ветеринар не слышала ее первый ответ.

— Насчет консервов я уяснила, а как с пилюлей? — повторила Людмила.

— Она была в рыбке, а ее Альберт Кузьмич враз схомячил, — засмеялась Ирина Леонидовна.

— На тарелку посмотрите, — не утихала врач.

Мы все одновременно повернули головы.

— Елки! — засмеялся Никита.

— Вот хитрец, — восхитился Коробков.

— Обалдеть, — ахнула Рина.

— Как она тут оказалась? — заголосила Надежда.

— Молодец! Шпротину сожрал, а таблетку выплюнул, — объяснила Люда, — консервы ни в коем случае больше не давайте! Откройте ему пасть, забросьте в нее лекарство, зажмите и ждите.