Не пара для Его Светлейшества

Дарья Вознесенская, 2023

Краткая памятка для инквизиторов:1. Ведьм на порог замка не пускать. На мост лучше тоже. И даже в соседний город… Уже? Мы предупреждали.2. С ведьмами не разговаривать. Все, что вы скажете, будет использовано против вас… Впрочем, все, что вы промолчите – тоже.3. Ведьм не обижать. Потому что ведьмы не обижаются. Сильно не обижаются. Просто заносят ваше имя в маленькую черную книжечку.4. В ведьм не влюбляться. Любовь к ведьме – это благословение… то есть проклятие, хотели сказать!Но что делать ректору, если у него на пороге Академии Пресветлой Инквизиции по указу короля аж пять темных ведьм во главе с рыжеволосой зараз… Прияной?Попробовать выполнить хотя бы последний пункт памятки.А если не получится…Что ж, придется придумывать новую памятку.

Из темноты, да под пресветлые очи

— Помнишь меня?

— Пошла нафиг!!!

— По-омнишь…

“Обернувшийся в волчонка малыш сгрыз половину черенка метлы Латы. Она безутешна: подходящих деревьев на территории Академии нет”

“Ведьмочки во время лекции про общины и взаимодействие магий на очередную глупость смеялись до икоты. И тем самым выдали, что знают гораздо больше, чем инквизиторы”

“Запасы некоторых трав, которые мы используем для защиты и нападения, почти истощились”

“Меня беспокоит Ума. Похоже, такое количество молодых мужчин вокруг плохо на нее влияет. Она почти забыла, что это не мужчины, а инквизиторы, и что до полной инициации ей еще далеко. Сообщила мечтательно сегодня, что некоторые старшекурсники вполне себе упругие и равномерно окрашенные, качественные… Я пока попросила Ниму присмотреть за ней.”

Да уж, не успела я отправить письмо Верховным, как пришлось садиться за то, что предназначалось Старшей. Новостей и сложностей с каждым днем становилось все больше и мне просто необходимы были ее советы… Если к тому моменту, когда я получу ответ, ситуация опять не развернется к нам самой пресветлой стороной.

Бр-р.

Я дописала последние строки, посыпала обжигающим порошком, заговоренным на конкретное имя — если кто откроет, кроме Раваны Лал, вспыхнут и листы, и строчки — и запечатала его.

А потом откинулась на кресле и устало потерла глаза. Бессонные ночи давали о себе знать. Как бы я ни любила темноту, если не посплю сегодня, завтра инквизиторы поймут, что с настоящей ведьмой они еще не были знакомы…

Прошлась по притихшему дому, проверила волчонка, который спал сегодня в комнате Нимы. Оборотню мы так и не дали имя. Ведьмочки чуть не перессорились — каждой нравилось свое. И только обиженная Лата, заявившая, что самое подходящее будет “нечисть запредельная” дальше не участвовала в обсуждении.

Убедилась, что все охранки на месте — и нам больше никто ничего не подкинул на крыльцо.

Вернулась в свою комнату и переоделась в ночную сорочку.

День был длинный. Пришлось решать множество вопросов. И с тем, что людоволкам нравится есть в раннем возрасте. И с расписанием, кто будет за малышом присматривать. С сообщениями в ковен и Совет. С некстати подставившимся во время занятий ведьмочками. С моими воспоминаниями о голом ректоре…

Так, стоп. А это откуда взялось?!

И всегда, задней мыслью, беспокойство и даже лихорадочная дрожь, возникавшая каждый раз, когда я думала о статуэтке на каминной полке.

Я забралась в кровать, укрылась одеялом и вздохнула. Мне бы хотелось ошибиться… и нет. Ведь, если я ошиблась, то мне не придется брать на себя еще и эту ответственность. А если нет… Ведьмы получат беспредельные возможности древних… Которые принадлежат нам по праву.

Давным-давно пять первых Верховных создали пять реликвий, а вслед за тем — совершенную пентаграмму, способную питать всех ведьм. Создавать извечный круг порождения и преодоления. Реликвии те передавались от одной Верховной к другой, но одну из них то ли выкрали, то ли упустили в Смутные времена. Исчезла.

Именно та, которую я увидела ранним утром. Или же точная ее копия.

Бронзовая фигурка обнаженной женщины, наклонившейся с черпаком к источнику.

Я вспомнила строчки, известный каждой ведьмочке с ранних лет.

"Вода дает жизнь дереву, которое в полном расцвете сил цветет и полыхает как огонь. Огонь горит так ярко, что испепеляет дерево и обнажает землю которая кристаллизует все в металл. И если его расплавить, он начинает течь, как вода. И цикл превращений элементов, из которых состоит всё, повторяется снова."

Я должна убедиться, что это та сама реликвия. И вернуть ее Верховным, для которых она и предназначена. Ведь пока в пентаграммах ковена используется подменная фигурка, ведьмины заклинания не могут разворачиваться во всю мощь.

Но если у меня получится…

Это изменит все.

***

Засыпала я воодушевленная.

А проснулась снова в сомнениях. За что хвататься первым делом?

За изучение повадков людоволков? За подготовку к лекциям? А может сразу за статуэтку? И хочется, и колется и ковен не велит… привлекать к себе излишнее внимание. И показывать всю нашу силу. Стоит ли действовать, пока не получила ответное письмо от Верховных? Рисковать мне самой — или подождать кого-то более опытного?

А вдруг других ведьм больше не пустят сюда? Вот вообще ни одну? Не потому, что инквизиторы так нами впечатлились, что больше никого не захотят видеть. В хорошем смысле. А потому, что та-ак впечатлились — глаза бы их ведьм больше не видели никогда.

Визги на первом этаже нашего домика заставили меня выбраться из кровати, прихватив с собой метлу.

По гостиной носился волчонок, сбивая на своем пути все, что попадало под маленькие лапки, и откусывая поочередно от каждой бестолково мечущейся ведьмочки по кусочку. То есть от их платьев. Перевернутая мебель, лоскутки ткани, мокрое пятно на полу говорили, что суета эта продолжается уже долго.

— Увидела бы вас Старшая, поставила самые низкие баллы. Чего носитесь, как дикие? Не можете действовать руками — думайте головой, — я взмахнула метлой, создавая нужные мне завихрения.

Это все глупости были, что на метлах ведьмы летали.

Некоторые ведьмочки же весьма упитанные… да и платья наши с плотными юбками весили немало. А метла-то что: тонкие черенок и веточки. Но воздух умела взбаламутить. Тумана напустить. Если надо — и в котле ею мешали. И от врагов отбивались. Послушная ведьме метла становилась практически продолжением рук и проводником заклинаний. Важная вещь, так что расстройство Латы я понимала.

Воздушный поток подхватил слегка обезумевшего от непонятной свободы волчонка: перекувыркнул пару раз и шмякнул обидно об ковер. А потом еще разочек приложил. Оборотень пришел в себя, обмяк… и превратился снова в малыша. А я, впервые наблюдавшая такое превращение, аж задохнулась. Вот вроде и знаю, что так и должно быть… И с разной магией знакома… Но для меня эти превращения чуть ли не самое удивительные.

Невозможно это. Не получается до конца понять. Другой размер, вид, энергия… Не бывает.

Только передо мной сидит наше “не бывает”, смотрит на меня несчастно, собирается реветь… А всего лишь пять минут назад рычал и носился так, что и не совладать. Поддавшись непонятному порыву, я подхватила мелкого на руки. Погладила по голове, нашептывая успокаивающий заговор, покачала немного. Своих превращений он пока явно боится больше, чем мы. Потому простить и обнять.

И так много раз придется, похоже.

— Нараяном пока назовем, — сказала неожиданно даже для себя.

— “Сын человека”? — удивились ведьмочки. Но спорить не стали. Сами знали, насколько важно имя и как важно, чтобы в основе своей у оборотня человеческий характер остался.

— Нима с ним сегодня побудет, — сообщила, подумав, — Остальные — собирайтесь. Схожу с вами сегодня на лекции.

И не только…

Спустя какое-то время мы с ведьмочками вышли за калитку. А там нас ждал сюрприз: целая корзинка со свежими булочками. И еще записка на розовой бумаге: “Самым прекрасным”. Лату аж передернуло от такой приторности, зато Ума, глупая, расплылась в довольной улыбке.

— Отравить решили? — с подозрением спросила Вимала и осмотрелась. Но никого не обнаружила вокруг.

— Это поклонники тайные! — возразила ей Ума и потянулась за корзинкой.

— Проверить не мешает, — Вимала успела первой. Но как бы придирчиво она ни изучала содержимое, ядов и проклятий не обнаружила. И недовольно отнесла корзинку в дом.

Ума же не могла успокоиться, повторяла всю дорогу:

— Нам же тайно в любви признались!

— Лучше бы в ненависти, — возразила старшая воспитанница. — Честнее было бы.

— А разве тайно в ненависти признаются? — захлопала глазами светлокудрая ведьмочка.

— Почему нет? — подхватила вдруг Лата и продолжила мечтательно, — Представь, подбегает гонец, передает шкатулку с сахарными орешками, а в ней: “это тебе, жалкое и мерзкое создание, я тебя презираю и ненавижу”. И сладости такие ужасные, гнилые, плохо пахнущие и местами надкусанные…

Мы рассмеялись, а потом принялись обсуждать, кому бы такие признания тайные отправили. И вот так, посмеиваясь, зашли в аудиторию к магистру Ранешу Вайтли.

Он, против обыкновения, был одет в чистый камзол, застегнут на все пуговицы. Даже волосы убраны назад. И наше появление перенес достаточно стойко. Только спросил у меня тихонько:

— А вы не могли бы мучить кого-нибудь другого сегодня?

— Нет, — покачала головой с достоинством, — Я выбрала именно вас.

— Эх, вот почему характер у вас у ведьм… — запнулся мужчина

— Какой? — прищурилась.

— Такой, — быстро и так чтобы никто не услышал сообщил магистр. Явно не то, что собирался сказать.

— Он у нас не такой. Он у нас просто есть, — фыркнула. И кивком показала воспитанницам, чтобы садились. Да не где-то на задних рядах, а в самой середине светлой и просторной аудитории. Хватит ведьмам по углам прятаться. Пусть все любуются.

И мы полюбуемся. Инквизитором.

Нет, к магистру я по-женски не прониклась, мне просто понравилось, насколько вдохновенно он рассказывал. О магии Света, что она может в ближнем и дальнем бою. А еще немного понравилось, что каждый раз, когда на нас смотрел — запинался. Даром, что инквизитор и опять выглядит, как после боя. А все ведьмочки сидят, распахнув глазки, милые, как статуэтки, и впитывают каждое слово.

Я даже улыбаться начала, так славно окружающие смущались. Посматривали с интересом. Но улыбка быстро погасла, когда в потоке вполне знакомых сведений я услышала что-то новое:

–…Свет всемогущ, всесведущ, вездесущ, вечен, един. Пять этих его свойств ставит пресветлую магию выше прочих, — короткий и осторожный взгляд в мою сторону, — Делает ее сильнее и чище. Но и ответственности больше. Боевая магия инквизиторов мудра в ее всеведении, сильна своим единством, непреклонна в возможности проникнуть во все и вся, непреодолима во всемугуществе и существовала с самых первых дней и будет существовать после нашего исчезновения…

Вопиющая безграмотность.

Хотя взволновало меня иное.

“Единство воды. Вечность земли. Могущество огня. Всеведение жизни. Вездесущие металла”… Разве не об этом когда-то рассказывала Старшая? Откуда столько сходства? Или инквизиторы настолько… инквизиторы, что ничего самостоятельно не смогли придумать? Даже основы постарались у ведьм забрать?!

Внутри вспыхнула темная кровь.

Никогда не забирайте ничего у ведьм!

Ни-ког-да.

Даже если вы это сделали давным-давно. Лучше молчите об этом. Даже если ведьма вообще не уверена, что было, чего забирать… Все-равно обидится!

— В конце Смутных времен всеведение пресветлой магии было подвергнуто сомнению. Королевским судом. И признано в некоторых аспектах недействительным, — инквизиторы замерли, когда я начала говорить, воспользовавшись паузой. А говорить я умела громко и так, что меня слушали. И слышали. — Окончательное объединение инквизиторов произошло не далее, чем двадцать три года назад, а до этого существовало более тридцати конфессий, которые никак не могли договориться между собой. Более того, даже Совет не станет отрицать, что есть и другие общины, среди которых также используется Свет, — продолжила, четко показывая, что я думаю о единстве пресветлых.

— Наставница Шетти… — предупреждающе начал магистр, но меня уже было не остановить.

— Инквизиторы добились повсеместного присутствия лишь благодаря своему количеству. Но их никогда не приглашают в новую местность добровольно. И, стоит им покинуть город, там всегда устраивают праздник. Что до всемогущества, то во всех трех Великих битвах, где противников было равное число, побеждала Тень…

— Наставница Шетти! — на этот раз в голосе магистра звучала явная угроза.

— Я лишь хочу, чтобы образование в вашей Академии было максимально разносторонним и правдивым, магистр. Все-таки это учебное заведение считается лучшим в королевстве, — улыбнулась кровожадно. Так, надо остановиться, но сначала поставить черную точку, — И, если вспомнить “Книгу Первую”, то на первой странице там написано: “Сначала была темнота, которую осветил луч Света”.

Жаль немного выбешивать самого приличного магистра этой Академии.

Но он первый начал!

И не знаю, чем бы закончил, если бы не гонг о завершении занятий.

Старшекурсники, искоса поглядывая то на застывшего Ранеша Вайтли, то на меня, поспешили на выход. Ведьмочки, поколебавшись, тоже. И я вслед за ними…

— Наставница Шетти, — окликнули меня сзади, и я, кивнув девочкам, чтобы уходили, обернулась.

Магистр пересек аудиторию и подошел ко мне вплотную.

— Вам не следовало такое говорить, — сообщил мне сквозь зубы.

— Не следовало говорить правду? — задрала я подбородок, а мужчина поморщился, как от зубной боли.

— Не следовало сеять ненужные сомнения. Мы до сих пор не отбились от всех диких — ректор снова поспешил на помощь пресветлым воинам. И эти мальчишки не сегодня так завтра выйдут на бой с нечистью Запределья или с дикими магами или с теми, кто стремится уничтожить мир… Что с ними будет, если они начнут сомневаться в своих возможностях?

— Что с ними будет, если они уверятся в своей вседозволенности? Проблема Света в том, что он сияет так ярко, чтобы скрыть недостатки и темные пятна. А вы попробуйте дать ученикам уверенность не за счет принижения других!

— Проблема Тьмы в том, что она слепа и движется наощупь! — парировал мрачно мужчина, — Вы попробуйте видеть дальше своих обид и смотреть в будущее, а не назад!

— Да инквизиторы с самого нашего приезда только и делали, что воспринимали нас как пережиток прошлого! — возмутилась.

— Так не для того ли вы здесь, чтобы поменять их мнение? — раздраженно хлопнул по ноге ладонью магистр.

— Меньше всего ведьмам надо понравиться пресветлым, — насупилась, резко развернулась и вышла, оставив за собой последнее слово.

Только вот и разговор оставил неприятный осадок.

Но я почти сразу позабыла о нем, когда осознала, что ректора в Академии сейчас нет…

А я, как раз, есть.

До позднего вечера мы крутились в Академии. Ничего такого не вытворяли… Там подслушать, тут уточнить, что ректор и правда на пару дней уехал, там нашептать, здесь травки разложить. Хозяюшками. Ведьмам важно, чтобы пространство вокруг них становилось если не темным, то хотя бы их собственным. Не по закону — по чувствам.

Нам это беды часто приносило.

Присвоим себе деревню и ее жителей — со всеми их дурными мыслями, и с добротой, с болезнями и здравием… а потом за ту же деревню и гибнем. Не случайно. Защищая от нападающих или от губительной глупости самих жителей.

Ведьмы свое не отдавали. Даже ценой жизни.

И вот вроде бы инквизиторов нам точно присваивать не надо — темнота их не примет… Но так спокойней.

На ужин мы с воспитанницам, вопреки привычке, тоже пришли. Чем изрядно взволновали некоторых учеников, у которых на лицах читался вопрос, успеют ли помощницы Тьмы убраться до того, как наступит их темное время?

— Бу, — сказала я проходящему мимо молодому инквизитору, и тот отшатнулась. Хорошо хоть поднос со всем содержимым не упустил.

Конец ознакомительного фрагмента.