VII
Однажды мне довелось задаться вопросом: а какие человеческие качества меня в людях привлекают? Помнится, я тогда их перечислила настолько много, что сейчас, боюсь, и половины не вспомню, если только не начну над этим усердно думать; но некоторые из этих черт были и остаются для меня наиболее важными среди других, так что столь просто из головы не вылетают. Одна из таких — это самоирония. Классифицирую свойства характера я по двум признакам, причём любой из них является полной противоположностью другого. К первому я отношу те личностные качества, которыми наделена сама, иначе говоря, мне нравится, да и любому человеку на моём месте понравилось бы находить людей, схожих с тобой характером. Ко второму же, как я заметила ранее, наоборот, те черты, которых в моей личности нет, но которые я нахожу привлекательными. К сожалению, именно такой для меня является самоирония.
Пример — сегодняшнее утро: его начало является практически точной копией этого же времени суток, но шестью днями ранее. Опять я вскочила спозаранку, вновь «искренне» поблагодарила себя за то, что забыла накануне отключить будильник; вспомнила, что сегодня ещё и суббота и расстроилась ещё больше. А ведь сегодня к тому же поход, а я совсем не выспалась…
Открыла мессенджер. Сто четыре сообщения из одной только классной группы: все обсуждают грядущий пикник. Читаю, точнее, со скоростью, примерно равной двадцати сообщениям в секунду, пролистываю чат… Литератор напоминает, что до пункта назначения мы добираемся своим ходом; собираемся у левого берега реки. Брать с собой никакого специнвентаря не нужно, за исключением того, что был совет захватить зонты (ведь осенняя погода, как всем нам известно, может быть очень непредсказуема); об остальном позаботится родкомитет.
Отъезжаем мы с родителями в девять утра, за руль сядет папа. По дороге заедем за моей подругой (мы ещё вчера договорились, что её подвезём) и к половине одиннадцатого, если посчастливится с дорожными пробками (точнее, с их отсутствием, хах), будем уже у реки.
— Спасибо, мам, завтрак был очень вкусным!
Сейчас самое важное — выбрать, что надеть. Дважды окинула взглядом гардероб… Думаю, бежевая толстовка будет неплохо сочетаться с синими джинсами.
— Какая температура на улице?
— Четырнадцать градусов Цельсия, — донёсся из соседней комнаты голос папы.
Отлично, одежда как раз по погоде. Хотя можно было бы надеть что-нибудь полегче…
Я снова пробежала глазами по вешалкам, полочкам и крючочкам и пришла к выводу, что всё же мой выбор идеален… как мне кажется.
Волосы оставлю распущенными. Немного подведу карандашом ресницы, перед самым выходом приведу в порядок кроссовки… нет, с кроссовками идея плохая: они белого цвета, а я как-никак не по асфальту ходить буду. Обую кеды.
* * *
— Кора, мы выходим, хватит вертеться у зеркала!
— И нисколько я не верчусь! — ха-ха, может, у меня всё-таки есть самоирония? — Я и минуты перед ним не простояла, — улыбнулась я маме и вышла на лестничную клетку.
— Дочь, ты мне адрес-то скинь одноклассницы…
— Ой, секунду… Мы по навигатору поедем?
— Ну до реки я дорогу знаю, но пока не выедем на шоссе — лишним не будет.
Уже через пятнадцать минут наше трио превратилось в квартет (заурядное сравнение с музыкальным ансамблем, я знаю, но всё-таки имеет место быть), а ещё примерно через столько же папа сказал, что до конца маршрута осталось двадцать шесть километров.
— Кора, а ты готовить любишь? — спросила меня подруга.
— Ну вообще, мне нравится любая творческая деятельность, и кулинария — не исключение. Но если речь идёт о чём-нибудь изысканном, то сама я сложные блюда в основном не готовлю, только маме иногда помогаю.
— А для меня это лучший вариант снять напряжение… например, после трудного дня. Кулинария увлекает меня, и насущные проблемы совершенно вылетают из головы. К тому же у меня дома лежит поваренная книга ещё со времён юности моей бабушки, так что, можно сказать, умение готовить — наша семейная традиция, передающаяся по наследству…
Машина резко затормозила, и нас дёрнуло вперёд: по проезжей части пробежал мальчик. Насколько же сильно люди бывают безответственны! Жизнь в тысячи раз превосходит по цене самое сокровенное имущество человека; у каждого она единственна, и, сломав себе жизнь, ни один даже самый опытный мастер не в силах будет её тебе отремонтировать; ни у какого продавца не получится купить новую. А некоторые глупцы настолько бессовестно идут на риски, причём лишь для того, чтобы скоротать время, избежав необходимости прошагать ещё какие-то тридцать метров до перехода; а ведь в один из таких моментов время для любого такого человека может остановиться навсегда…
— Извини, о чём мы говорили? Кстати, очень красивый лак! Ты сама его нанесла или в салон ходила?
— У меня самой бы так не получилось! Этот маникюр мне сделали в салоне, причём на его реализацию ушёл ни много ни мало час времени.
— Достаточно много. Но это того стоило, ха-ха!
Я опустила окно — лёгкий ветер заколыхал волосы. Я вдохнула поглубже и закрыла глаза. Странно будет, если я скажу, насколько «вкусным» мне показался только что ворвавшийся воздух (даже в книгах не видела, чтобы подобный эпитет был применим к воздуху); но с другой стороны, допустим, после той же грозы каждому ощутима его предельная свежесть, вызванная повышением концентрации озона. Так что, почувствовав в воздухе запах уже почти увядших трав — один из последних отголосков ушедшего лета, я нашла допустимым назвать воздух вкусным.
— Готова к контрольной?
— Что? — я нехотя приоткрыла глаза.
— Мы во вторник геометрию пишем.
— Ах, к этой… да, ещё с четверга готовилась.
— А я завтра готовиться буду…
В такие моменты обычно возникает неловкая пауза: вроде как последняя фраза собеседника не являлась вопросом, поэтому никакого ответа с твоей стороны не подразумевает; но и построена она была так, что продолжить ход мысли у тебя не получится. Оба участника диалога начинают думать, каким бы образом продолжить разговор, и в основном ничего путного из этого не выходит. Причём вся эта «неловкость» паузы возникает из-за того, что тебе кажется, что собеседнику покажется (ха-ха), что тебе не интересен разговор, — а это неправда. Мне, например, гораздо больше нравится именно слушать, нежели вещать. Хотя, опять же, всё зависит от настроения.
— Девчонки, мы приехали!
Я вышла из машины. Вдали еле-еле виднелись силуэты городских зданий; мы остановились на достаточно большой поляне, выходящей на лес с одной стороны и на реку с другой. У опушки стояли и уже нам махали несколько учеников, поодаль стояли их родители и что-то нервно обсуждали с литератором.
Признаться, никогда я не считала, что мне будут интересны походы, но при этом всегда себя уверяла, что к подобным предубеждениям нужно относиться скептически. Возможно, поэтому сейчас я и нахожусь на природе, а не сижу дома, например. С другой стороны, для меня поход — это долгое и утомительное шествие с рюкзаками, палками для скандинавской ходьбы, сложенными палатками, водружёнными куда-нибудь за спину; а в нашем-то случае из всего по-настоящему «походного» будет только, вероятно, еда из котелка, что, между прочим, меня весьма заинтересовало. Но также, как мне кажется, немалую роль сыграло желание быть в компании. Мне нравятся общительные люди, и я сама стараюсь быть такой же. Не сказала бы, что я интроверт, более того, я убеждена в обратном, и назови меня кто интровертом — я, скорее всего, даже обижусь; но я знаю ещё более общительных людей, к степени коммуникабельности которых и хочу стремиться. Кстати, как мне кажется, Эдвин таким и является: помнится, во вторник после информатики, когда я его застала в толпе ребят, с каждым из них он был на одной волне; да и в дальнейшем, общаясь с ним лично, я почувствовала… насколько мне было это комфортно… как ни с кем иным. Интересно, почему именно он мне первым пришёл на ум? Совпадение?..
— Слушай, — обратилась я к подруге, — ты знаешь Эдвина из параллели?
— Да, конечно, он заместитель старосты в своём классе. Если я не ошибаюсь, он в нашей школе третий год, хотя, может, я просто не видела его до этого. Вроде неплохой парень, но я с ним практически не общаюсь по, думаю, понятным причинам, — она улыбнулась.
— Не очень понимаю, о чём ты…
Я ощутила на себе десятисекундный предельно сомнительный взгляд, за коим следовали слова «я в отношениях», после которых у меня, наконец, пропала неясность. Почему «наконец»?.. Это уже второй вопрос за несколько минут, на который я не могу дать себе ответ. И не понимаю почему! И меня это выводит из себя. Те десять секунд молчания показались мне конкретно долгими. Во время диалогов нередко возникают паузы — это нормально, и я это знаю и спокойно жду ответа без каких-либо задних мыслей; но что случилось в этот-то раз?!
С самого рождения человек наделён возможностью испытывать эмоции. С возрастом эта возможность волей-неволей переходит в потребность, и, к счастью или сожалению, мы не можем ничего с этим сделать. Нам предначертано радоваться, грустить, испытывать удивление и страх, — и все эти чувства находятся в идеальной гармонии, образуя человеческий характер. Бесспорно, именно страх является наименее досягаемым для понимания. Мы боимся неизвестности. У нас вызывает испуг необоснованное явление, мотивов которого мы не знаем, от чего, собственно, и отталкиваются режиссёры разных ужастиков. Самое удивительное — страх бывает и перед самим собой. Мы молча подходили к толпе, а я всё анализировала столь странную реакцию моего подсознания на, казалось бы, обычные, ничем не примечательные слова собеседницы. Как будто меня пугает наличие возможных причин общения с Эдвином. Я явно этого не хочу…
Впрочем, за всё это время выражение моего лица не изменилось. Я, как мне казалось, была так же весела и жизнерадостна, лишь, по словам моей подруги, якобы «немного чем-то озабочена».
* * *
Собравшись классом (как всегда нашлись люди, сумевшие опоздать), мы сразу же поставили тент (обобщила: «мы», хоть лично я только лишь смотрела на процесс: у меня бы не хватило сил забить колья и растянуть шатёр), чей-то отец принёс большой чугунный чан, примерно литров на шесть, назвав его… казаном? Не слышала ранее этого слова, но не удивлюсь, если с какого-то языка оно так и переводится: «чан» или «котёл».
Пока родители совместными усилиями готовили походный обед (не без помощи моей попутчицы, кстати), остальные пошли к реке. Хах, двое одноклассников даже удочки приволокли, поэтому мальчики, преимущественно присоединившись к их компании, то просто молча наблюдали за поплавком (и как им это не нудно?!), то давали какие-то советы, чтобы потом услышать что-нибудь вроде «Тс-с-с!» и вновь вернуться к предыдущему пункту моего перечня; то воодушевлённо кричали «Клюёт!», хотя по факту оказывалось, что всего-то навсего дул ветер, создавая рябь на воде… Я за этим не особо наблюдала; после обеда (а на природе он кажется особенно аппетитным!) мы пошли бродить с подругой; но, кстати, впоследствии я узнала, что в итоге наши рыболовы что-то даже поймали…
— Ну-с, продолжим говорить о парнях?
Я, улыбнувшись, жеманно закатила глаза. Ну как можно постоянно думать об отношениях?! Хах, я-то её намёк сразу раскусила! Нет, я могу сказать с уверенностью, что совершенно не готова влюбляться в четырнадцать лет; а смысл? Чтобы какой-то парень, не покидая моей головы, был предметом всех моих мыслей? Бесспорно, есть для меня сейчас и положительные отношений: они дают почувствовать заботу, ласку; если это, конечно, неподдельные отношения, в которых каждый участник чувствует себя любимым… хотя каждый хочет испытать любовь по-разному. Причём ещё ведь существует и влюблённость — спонтанно взявшийся порыв чувств к объекту обожания, крепко засевший в черепной коробке и, что самое неприятное, — в сердце. Как сейчас помню, наткнулась в соцсетях на пост, под которым обсуждали влюблённость; был комментарий вроде «…да-да! А ещё ждёшь печатает… как ману небесную…». Помнится, я тогда ещё была крайне поражена существованием подобной ситуации, но, в принципе, ведь таким собственно образом и проявляется влюблённость: желание беспрерывно видеть, слышать человека; а если ни то, ни другое в текущий момент времени не осуществимо, то думать о нём и ждать его сообщения «как ману небесную». И разочаровывает то, что именно влюблённость так часто люди путают с любовью.
В какую-то секунду мне показалось, что я начала проговаривать мысли вслух. Я огляделась по сторонам и застала подругу болтающей с кем-то по телефону. Хах, даже стоя на опушке леса, мы находимся в соте мобильной радиосвязи.
— Извини, Кора, брат позвонил. Так что, ты общаешься с мальчиками?
Я вновь подумала об Эдвине. Вновь вспомнила о своих последних размышлениях и о мыслях, теснящихся в моей голове, пока я шла от машины…
— У меня со всеми одноклассниками хорошие отношения, — сначала сделала вид, что не понимаю её вопроса, но, не увидев в этом поступке особого смысла, продолжила, — в прошлой школе я близко не дружила с мальчиками. Отчасти, кстати, перейдя к вам, у меня было желание изменить это… Мне всегда, хоть и несильно, хотелось быть в окружении мальчиков, как и, думаю, любой девочке на моём месте. Хочется со стороны чувствовать себя привлекательной; интересной собеседницей, может… Я не знаю, ты трудный вопрос задала! — я уже начинала злиться.
Тут нас окликнул мой папа — я облегчённо выдохнула.
Мы разбились на четыре группы — по шесть-семь человек в каждой, включая как учеников, так и учителей, — и пошли в лес. Я была со своими родителями, учителем и ещё двумя девочками. После двадцатиминутной прогулки в галерее моего телефона уже были селфи, снимки интересных форм деревьев; даже грибы по пути пару раз попались; а поверх экрана красовалась маленькая царапина (последствие времяпрепровождения среди коряг, корней и прочих проявлений растительности), так что дома придётся менять защитную плёнку. Но в общем и целом эта прогулка мне очень понравилась. Потом мы снова вернулись к реке и долго слушали плеск волн, столь плавно и спокойно накатывавшихся друг на друга: сперва размеренно, еле заметно поднимающихся над уровнем воды, а затем вновь сливающихся с гладью, будто пловцы, рвущиеся через водный барьер к финишу.
— Кора, мы едем!
А жаль, я бы ещё на берегу посидела. Мы всего-то здесь три часа… Но я уже не маленькая, спорить, что ли, буду? В любом случае дома мне ещё предстоит работа над эмблемой: не имею привычки оставлять дела на последний день, чем сильно горжусь. Время — без пятнадцати два, а день, можно сказать, только начался!
