Полет внутрь

Григорий Вахлис, 2017

Пациент психиатрической больницы на протяжении двух десятилетий исследует отношение сознания к непостижимому собственному «я». Не замечая разницы между больными и здоровыми, мучительно ищет ответы на вопросы, волнующие каждого человека. Книга включает также роман «Ворованный воздух».

В сексшопе

Тут театр кукол был, теперь синагога. По сути — то же самое… Холодно, однако. Ночью снег шел, под утро прояснилось.

Подмерзло, чуть с лестницы не сверзился. С горы глянешь — что за город? Огни кругом разноцветные, прожектора по небу — laser light show какое-то…

Не поскользнуться бы на улице родной. За углом магазинчик, помню, хлебный… В три полки. Хлеб украинский, паляница, кирпич… Еще калачи, булочка городская — бывшая «французская». Трамвай убрали к чертям собачьим, теперь у них «маршрутки». Хорошее дело: сядешь, глаза закроешь — р-р, д-р-р-р-р… раскачивает туда-сюда, бросает на ухабах — будто едешь по проселку в колхоз…

Вот он, магазинчик. Крылечко пристроили — зеленый пластик, и сердечки какие-то розовые. Ступени те же — вытертые, первая с глубокой щербиной, а по бокам побелено. Кафешка, что-ли… А вот и вывеска… ё-моё!

С потолка «овощи» свисают — с подствольниками и так себе, поскромнее… Некоторые чересчур концептуальны, зато цветовое решение богатое: от пастельно-дымчатых до откровенно спектрально-синих и малиновых… Но встречаются и полные излишних подробностей, так что скакнет из памяти белым по кумачу лозунг: «Будущее за реалистическим искусством!», и засереет в тумане вестибюль Харьковского художественно-промышленного…

В углу, на тумбочке, безрукий бюст с далеко выпученными трубочкой губами. Блондинистые патлы и лазурные глаза — скорее всего, женские. За прилавком пожилая продавщица, читает, подперев щеку пухлой рукой.

— Слушаю вас, мущина!

— Я это… посмотрю пока!

— А, смотрите себе… на здоровье! Я не в курсе — учтите!

Сына заменяю, он у меня плохо чувствует.

— А что с ним — если не секрет?

— Простудился! Пошел с друзьями на дискотеку, вспотел и на холод — пожалуйста! Полоскали-полоскали — я в аптеке взяла, розовое такое… Горчичники ему поставила… А вы откуда будете?

— Я? Издалека…

— Оно и видно!

— Что же вам такое видно, простите?

— Да так, ничего…

— А все-таки?

— Никакой вы не издалека! Приехали откуда-то… В смысе — уехали.

— Да… уехал! Тридцать лет почти.

— Да вы что… Тридцать лет! Я тогда еще на соковом работала… не замужем. Дура дурой… Пролетели годочки, жисть прошла!

— Ну зачем же так… Вы еще молодая, симпатичная!

–?

— В смысле — жить надо, радоваться!

— С кем жить? Муж умер, кругом одни козлы… Сын с армии пришел, подался на стройку… А зарплата сами понимаете… Пошел на это… бодибилдер, чи шо… Тренером. Он же в спортроте два года гири таскал. Ну, в конечном итоге сорвал себе что-то — он нервный, а там требования были… Врачи тупые, операцию зделали… Ну, пошел охранником на фитнес-клуб. Стал эту гадость курить… Я женить его хотела, так они щас все такие… Вы постойте, постойте тут — увидите… Синие-зеленые… И не стыдятся — перебирают, кому какой. Мужиков, говорят, нормальных не стало. А ты на себя посмотри в зеркало! Поработай как я, двадцать шесть год… Человеком будь — так мужик найдется! А то…

— Да… понимаю… А я, знаете, думал… Хлеба, конечно, того уже нету… думал просто зайду, погляжу…

— Хлебный! Тут сперва телефоны эти, а потом фотографии делали. Народ, правда, ходил — всякому интересно, какая у него аура. И диагностика по фото… Напрасно вы не верите…

Надо эзотерику читать! Но потом выкинули их. Гадость эту повесили… Как гляну шо сын тут, ей богу, втопилась бы! А на кого его оставить — оно ж дурное, сам — два метра, а ума настоящего бог не дал!

— Я это… идти надо!

— Заходите…

— Зайду.