Илья и черная вдова

Галина Чередий, 2023

Женщина, что поставила крест на себе из-за злых языков и походя растоптанных чувств. Мужчина, жестоко раненный и телом, и душой и преданный, но не ведающий, что случайно предал и сам. Одна мимолетная близость давно. Жизнь сведет их снова. Вот только для чего? В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 6

На момент активных действий мой мозг вопросами «на кой черт встреваю?» и «почему действую именно так?» не озадачивался. Когда процесс запущен — все внимание должно быть задействовано для эффективного выполнения поставленной задачи. В моем случае — освобождения командирской вдовы и дочери от явно навязчивой и нежеланной опеки охраны, что была нанята третьим лицом и без их согласия. Подобное однозначно противозаконно. Но уже по факту свершившегося побега осознание создавшегося положения все же посетило меня. Ведь со стороны все выглядело как похищение мною вдовы и ребенка, причем, внаглую прямо с поминок. И Громов названивал мне так настойчиво, наверняка желая спросить, «какого х*я вообще?!»

А у меня-то четкого ответа пока и не было. Я всяких непоняток терпеть не могу, так что невзирая на явное недовольство самой Инны, ответить ей на мои вопросы придется. Потому как это ее желание рваться куда-то без денег и документов, лишь бы сбежать, выглядит подозрительным, мягко выражаясь. За каким бы чертом бежать куда-то, по словам девочки, «далеко-далеко», вдове весьма состоятельного человека, каким и был на момент кончины Петрович? И что это за властная Танька, что позволяет себе хозяйское поведение? Ну ладно, была она помощницей командира, фиг с ним, спал он с ней, тут командир у нас был настоящим мужланом, армейский сапогом, с чисто потребительским отношением к месту бабы в жизни мужчины. Он не стеснялся всегда впрямую говорить нам, особенно подшофе, что жена, она жена и есть, дом блюсти, детей обихаживать да самого его, то бишь — хранительница очага, к которому любой нормальный мужик все равно возвращается, где бы ни рыскал. А остальные бабы… ну они остальные и есть, они у нормального мужика типа имеют место быть всегда, как раз потому что мужик и нормальный. А такая чушь, как какие-то там бабские чувства по поводу отведенного или доставшегося в этом положении вещей места его ничуть не занимали. Яков Петрович у нас был человек в этом смысле той самой пресловутой «старой закалки», у которых главный лозунг — «бабам слова не давали».

Но вот тогда получается полная белиберда. Жена — Инна, а ведет себя по-хозяйски какая-то левая Татьяна еще и обижает законную супругу, по заявлению дочери. Да хрен подобное командир позволил бы! Потому как опять же, смотри выше — жена, она, конечно, должна понимать и терпеть, но она жена законная, а любовница и помощница ей ни разу не чета. Но на пустом месте так наглеть женщина не стала бы, значит, почву под ногами имеет какую-то, опять же беременна она от кого?

Короче, разбираться во всем надо однозначно.

Погоня нас потеряла и отстала еще в городе, но я все равно поглядывал в зеркала, а потом и вперед на трассу, пока тряслись к ней. Но ничего похожего на перехват не наблюдалось, так что, немного выждав, я вырулил на асфальт. Посмотрел в зеркало заднего вида на своих пассажирок. Еще недавно они тихонько разговаривали, а теперь примолкли. Девочка устроила пушистую головешку на коленях у Инны, которая нежно поглаживала малышку по волосам. Внезапно я нарвался на взгляд ее поразительно зеленых глаз в отражении и буквально порезался о него. Опять по нервам рванул шокирующий импульс, прошивший от макушки и мигом вздыбившегося затылка и выстреливший в пах да и застрявший там по большей части, хоть и до ступней докатилось. Долбануло так, что я себе чуть язык не прикусил, сжав зубы, и вынужден был заерзать на сиденье. Ну не поправлять же в открытую, в самом деле, налившийся с какого-то хера за пару вдохов тяжестью член, что сразу начал причинять массу неудобства. Очень, бл*дь, все это сейчас уместно! И сама эта моя реакция на женщину и необходимость бороться с этим безобразием и терпеть реально болезненные ощущения. Самое же время и место напомнить о своем у меня существовании, мудила лысоголовый!

— Ка… — из горла вырвалось хриплое карканье, и пришлось его прочистить. — Как вы?

Надеюсь, она ничего такого в моих глазах голодных не заметила? Вот же позорище будет-то! И так вон вся напряженная, а тут еще заподозрит, что я… Что, бля? Бросился помогать, потому как рассчитываю на расплату в виде повторения той ночи? Вполне может ведь надумать. Это ведь я, козлище похотливый, отстрелялся тогда и ни черта, пьянь поганая, не помню. А она ведь… Помнит? Все? Ей было действительно хорошо со мной, как Громов болтал, или и помнить там нечего? Что я мог-то, ужратый в говнище?

Снова придушило стыдом, и я постарался больше глазами с ней не встречаться.

— Нюська заснула, — шепотом ответила мне женщина. — Она так устала и перенервничала. И можно на ты.

— Хорошо, — согласился я. — А ты нет?

— Я… за последнее время, похоже, привыкла жить в таком состоянии, — ответила она еще тише, как если бы и не очень хотела, чтобы я ее услышал. — Вы… Ты хотел что-то выяснить?

Я открыл рот, но тут же и закрыл. Сука, а я ведь не знаю, с чего начать. С извинений за прошлое? Или это прям днище будет, напомнить о таком женщине, да еще и признаться, что ничего не помню. Типа и не было этого эпизода для меня, высморкался и не заметил. Говорить стоит только об актуальной прямо сейчас ситуации? Но тут тоже с чего начать? Потребовать выкладывать все как есть? Право какое имею? Спросить первым делом про эту Татьяну? А не пошлет ли Инна меня? Какой женщине приятно откровенничать о левых связях мужа. Да и стоит ли считать достоверными сведениями те, что сообщит одна соперница о другой? Когда это бабы-врагини не пытались демонизировать оппоненток.

Вот ведь фигня какая, я уже и забыл, каково это — сомневаться и выбирать слова и темы в обществе женщины. Потому как это общество в последние годы и приключалось у меня крайне редко, да и женщины были не для разговоров. Видать, потому и реакция эта дебильная вылезла. Еще и Гром, гад такой, напомнил о стыдном и интимном, а этим и воображение, что у меня есть, оказывается, разбередил. Вот теперь сиди, Илюха, и давись виной и похотью напополам и попытками вспомнить подробности извилины сворачивай, себя же этим распаляя все больше.

— Успеется, — мотнул я головой. — Разговор серьезный, не на пять минут, и за дорогой мне следить нужно, а вам… тебе — дух перевести, успокоиться и отдохнуть.

— Спасибо тебе, Илья. За то, что спас нас.

— Ну, прямо-таки и спас. Всего лишь увез.

— Этим и спас. Нас бы добровольно не отпустили.

Развить тему не позволил очередной звонок сотового, и, глянув на экран, я убедился в том, что характер моего друга Грома ни черта не поменялся — если ему что вздрючилось сделать или узнать, то долбиться он будет с таким упорством, какому позавидовал бы тот самый баран из поговорки. Смирившись, я таки ткнул в зеленую трубку и торопливо прижал телефон покрепче к уху.

— Горе? — вопреки моему ожиданию Никитос не заорал, а, походу, сначала хотел убедиться, что на проводе именно я.

— Ну? Как там все прошло? — решил и не давать ему шансов развопиться я.

На заднем плане у него были музыка и гул голосов, причем подозрительно напоминавший наши обычные сборища, я даже кое-кого из мужиков, кажется, узнал.

— Смотря что ты имеешь в виду, — снова удивил меня спокойствием мало к нему склонный друг.

— Само собой, тот движняк, что я тебя попросил затеять. Никто хоть не пострадал? Всерьез в смысле.

— Я так понимаю, что ты все же дурак, и Инка с девчонкой с гулянки не сами собой рассосались? — не поддался на мой маневр уклонения друг.

— Никитос…

— И прямо сейчас они с тобой? — продолжил он, не слушая меня, и только после моего молчания в ответ рявкнул: — Поздравляю, Горе, ты конченный дебил, бл*дь!

— По какому поводу такое заявление? — не обиделся я нисколько. — Что, за нами ментов пустили?

— Кого?! С хера бы?

— То есть шум поднимать не стали? А обо мне кого-нибудь расспрашивали?

— Да что за при*бнутые вопросы, Илюха? Тебя что, эта паучиха уже покусать успела? Кто и кого о тебе пытать должен был?

— Татьяна и охрана.

— Ясно, походу, ты диалог со мной вести не намерен. Допрос у нас, сука!

— Гром, не бесись. Я все объясню, когда сам все понимать четко буду, а пока мне информация нужна.

Никитос гневно посопел в трубку, но сдулся.

— Танька и эти до х*я деловые люди в черном съ*бались, как только я кипеж устроил. Ну, может, плюс-минус минут через пять после тебя, — ответил он уже гораздо спокойнее. — Они даже встревать и разнимать драку не стали, просто свалили и все. Зато те гондоны в костюмах развонялись вовсю, типа с такими, как мы, им и за одним столом сидеть стремно. Их личная охрана набежала, помяли мы с ними друг друга чуток, да и свалили они на этом. А мы с мужиками дальше сидим, командира поминаем. И мне теперь п*здец как хотелось бы узнать, с чего это я в глазах наших выгляжу как полный долбо*б после этого психического финта ушами.

Так, шум не подняли типа там «мужики, караул, командирскую вдову похитили» и ментов не привлекли, то есть однозначно никакого официального хода делу давать не собираются. Наоборот, все по-тихому провернуть им надо, выходит.

— Будто это для тебя в новинку, — фыркнул я, припомнив каких только фортелей не устраивал Гром по синьке.

— Да пошел ты! Друг еще называется! Сам замутил что-то, а меня, как лоха, втемную используешь.

— Мужик, не бесись, так надо было. И это… — я покосился на Инну через плечо, нарвался на ее новый пристальный взгляд и даже головой дернул, вырываясь из мигом начавшего затягивать в него морока. — В ближайшее время, возможно, подвалят обратно эти парни крепкие и Татьяна, станут обо мне справки наводить. Ты предупреди наших, чтобы про мой дом деревенский не трепали. Пусть вон идут в городской квартире двери целуют, если что.

— Горе…

— Никитос, клянусь, как только мне будет что тебе сказать — я сразу на связь выйду!

— Да хрен тебе, Илюха! Чтобы я тебя оставил в лапах этой ведьмы? А потом и тебя хоронил? Вон, только пересеклись, и ты уже по уши в говне каком-то!

— Да кончай ты это!

— Сам кончай! Я приеду…

— Не вздумай, дурачина! За тобой же следить могут и, скорее всего, будут, как только сложат два и два, и зачем ты бучу в ресторане поднял.

— Что за *банутые шпионские игры, Горе?!

— Ну не еб… дурнее твоих мистических загонов. Все, мужик, на созвоне!