Эпоха раздела. Начало. Книга вторая

Владислав Картавцев, 2016

Насколько может быть разрушительной внезапная и всепоглощающая любовь? Чанг не знал, но чувствовал: любовь сейчас завладела им и не оставляет ему выбора. Напротив него стоит Илия, ее глаза полны слез, она с робкой надеждой смотрит на него. Чангу кажется, что она вот-вот упадет без чувств, ее как будто разом покинуло счастье, ее руки опущены, а голова поникла. От Илии веет ощущением безысходности и скорого конца. Илия в совершенстве владеет искусством настройки, и сейчас она видит, что от серого братства нет спасения, и ходячие мертвецы очень скоро окажутся здесь, у стен ее города. Кто может им противиться, кто может их одолеть? Неужели вот этот суровый степной воин, пришедший издалека и оказавшийся их прямым родственником? Но так ли он силен? Илия внезапно прижимается к нему, словно маленькая девочка, а Чанг робко обнимает ее за плечи и очень тихо шепчет ей на ухо: – Не бойся (Чанг хотел добавить «милая», но не решился), Илия. Все, что я рассказал – правда, но я уверен, что есть способ, позволяющий нам победить. Отец что-то говорил об этом, но только я слушал в пол-уха, и теперь мне нужно просто постараться вспомнить все в подробностях. И если у меня будет немного времени, я обязательно покопаюсь в памяти, и тогда у нас будет оружие против них!.

Глава 3

Убежище

…Инга ждала продолжения, но Чангом вдруг овладела такая апатия, что он просто опустил голову, закрыл глаза и отдался на милость Истинной Пустоты, которая должна была напитать его и вернуть ему силы. Железный человек в нем все-таки сломался под воздействием внешних обстоятельств, и Чанг уже не мог им противиться.

Он и не заметил, как провалился в глубокий сон. Чанг медленно сполз с лавки, и его тело растянулось между скамьями. Теперь уже ничто не могло заставить его подняться.

Вокруг было хорошо и спокойно. Неподалеку тихо журчал ручей, и от него веяло прохладой. Чанг лежал под нависающими ветвями деревьев и спокойно смотрел на слабые лучики солнца, пробивающиеся между листьев. Он не двигался, живыми были только его глаза. Грудь медленно вздымалась и опадала, дыхание было почти неслышимым.

Это его место. Его место сна. Он приходил сюда с самого раннего детства, но только когда был предельно измотан. Однажды, когда он неосторожно ввязался в драку с тремя степными волками и из-за полученных ран пребывал между жизнью и смертью, к нему во сне явился незнакомец. Он позвал Чанга и велел ему следовать за ним.

Они долго двигались по степи и наконец вышли к чудесному зеленому оазису, в котором росли деревья, и весело журчала вода.

— Это твое место, Чанг! Ты сможешь здесь отдохнуть! Я дарю его тебе! — незнакомец, до этого не проронивший ни слова, был и на этот раз очень краток. — Знай, что ты всегда сможешь попасть сюда и излечиться. Это место не существует в твоем мире, но оно есть в твоих снах, оно наполнено покоем и силой, оно даст тебе отдохновение. Прими от меня это место в дар — за то, что один раз сделал для нас самый близкий тебе человек! Он оказал нам неоценимую услугу, заставил задуматься над нашими ошибками и тем самым освободил нас. Теперь мы в расчете. Он вернул нам свободу, а мы дарим жизнь тебе — мальчику, который для него дороже всего в мире! Когда ты выздоровеешь, передай ему, что Ар-Сот благодарит его и возвращает ему сына!

Договорив, незнакомец пропал так же внезапно, как и появился. А Чанг еще долгие дни находился в чудесном оазисе, пил воду из хрустального ручья, ел фрукты с деревьев и проснулся совершенно здоровым. Его раны полностью затянулись, на нем не осталось даже шрамов. Первое, что он увидел, был сидевший рядом отец с мертвенно бледным лицом, которое сразу просветлело, когда отец увидел, что Чанг пришел в себя.

Отец ничего не говорил, только смотрел на Чанга, и ему показалось, что в краешках отцовских глаз блестели слезы. Он хотел что-то сказать, но промолчал, лишь погладил Чанга по голове и вышел. Вместо отца тут же набежали женщины из племени и засуетились вокруг Чанга. Но он еще долго не мог окончательно поправиться и только через несколько лун смог, наконец, выезжать с отцом на охоту и учиться воинскому мастерству, как прежде.

Чанг долго не мог передать отцу привет от Ар-Сота. У него просто не хватало сил для этого. Как только он делал попытку заговорить, на него накатывала слабость, картинка перед глазами расплывалась, и он вынуждено замолкал. Отец, кажется, понимал, что Чанг хочет сообщить ему что-то важное, но не торопил события, позволяя сыну до конца оправиться от болезни. И вот, наконец, когда Чанг почувствовал себя совершенно здоровым, ему хватило силы, чтобы поведать отцу, что с ним произошло во сне.

Отец внимательно выслушал, задумчиво покрутил по своему обыкновению головой вправо-влево, потом улыбнулся и от внезапно нахлынувшего на него теплого чувства весело и сильно хлопнул себя по затылку. Они с Чангом впервые после его болезни выехали на охоту в степь, свежий весенний воздух холодил разгоряченную голову Чанга, мышцы на руках и ногах приобрели былую крепость, и Чанг чувствовал себя счастливым. Может быть, именно это ощущение радости и дало ему необходимые силы рассказать отцу об Ар-Соте.

— Все-таки, он выполнил свое обещание! — отец улыбался чему-то своему, словно вспоминая прошедшие дни. — Не сказать, что я о нем забыл, но уж точно перестал думать об этом серьезно. С этими небожителями трудно иметь дела — они очень своеобразно относятся к своим клятвам, и никогда не можешь точно сказать, что они имеют в виду.

Как ты понимаешь, я не настаивал на том, чтобы ты рассказал мне, что с тобой произошло в сновидении. Хотя и чувствовал, что тебе кто-то помог. Чтобы одолеть болезнь оказалось недостаточно даже моей магической силы, поэтому помочь тебе мог только бог.

Так и произошло, и немудрено, что ты так долго молчал. Видишь ли, чтобы говорить о богах, нужно иметь очень много силы. Разговор разговору — рознь, одно дело спорить в пьяном угаре, поддерживают тебя боги или нет, а другое — общаться с богом на самом деле, а потом попытаться рассказать об этом другим. Для этого нужна большая сила, и я вижу, она у тебя есть. Хорошо! — отец ударил коня пятками и с боевым кличем помчался вдаль. За ним следом припустил и Чанг. Из-под копыт лошадей фонтанчиками взлетала земля, и сейчас отец казался Чангу помолодевшим на пару десятков зим…

Он смотрел на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву, и чувствовал умиротворение и неземной покой. Он знал, что в мире людей сейчас его тело отдыхает и набирается сил, а здесь он восстанавливает и вливает силы в свою душу, которая так много пережила за последнее время.

Его отец не уставал повторять ему, что душевный покой, отстраненность и холодная расчетливость являются непременными качествами воина, и если Чанг хочет достичь настоящего мастерства, то должен всеми силами охранять свой внутренний мир. Для этого существовали определенные магические упражнения, которые позволяли освобождаться от накопленных в течение дня переживаний, сожалений, страхов или радостей. Они не требовали от практикующего много времени, но были чрезвычайно эффективными, и без их выполнения достичь совершенства в магии не представлялось возможным.

Но иногда и их было недостаточно — в тех случаях, когда пережитое потрясение было слишком велико, и чтобы с ним справиться, тело начинало буквально пожирать собственную силу. Это критический момент, за которым могло последовать безвозвратное опустошение, а за ним — смерть.

Чангу всего пару раз в своей жизни приходилось уходить за критический порог — один раз, когда он сражался с волками, а второй — когда заблудился в степи (что само по себе было совершенно невозможным, но, однако же, произошло), а потом долго не мог выйти к родному стойбищу. Тогда он попал в западню — от бесконечного ощущения радости и простора, которые всегда охватывали его, когда он отправлялся в одиночку на разведку в степь, его чувство опасности немного притупилось, и он не заметил, как силы, властвующие в открытой степи, внезапно напали на него.

Ему не стоило большого труда отбиться от них — к тому времени Чанг превратился в грозного могучего колдуна, который может путешествовать совершенно спокойно даже в незнакомых землях (не говоря уж о родной ему степи), но он сильно недооценил их коварство. Они, убедившись, что даже сообща не имеют возможности одолеть его, попытались навести на него морок, который закрыл ему дорогу обратно. Они создали миражи и заслонили туманной дымкой знакомые ориентиры, небо под их напором затянуло тучами, и пошел сильный дождь, который смыл все следы на земле.

Кроме того, их атака на Чанга непрерывно продолжалась, и ему стоило больших усилий постоянно сдерживать их натиск. Все это вместе взятое чуть не убило его — он в течение многих дней не мог найти дорогу назад и, лишенный возможности пополнять запасы провизии, вскоре ослабел и начал терять уверенность в благоприятном исходе этой нескончаемой борьбы.

В конце концов к нему пришло спасительное решение — сдаться на милость Истинной Пустоте. К тому времени его конь пал, и сам Чанг находился в крайней степени истощения. Выезжая в степь, он взял с собой совсем немного воды и пищи, поскольку не рассчитывал провести там много дней. Теперь ему оставалось жить очень недолго, и силы степи, отчего-то внезапно ополчившиеся на него, должны были скоро одолеть его. Измученный и вконец обессиленный Чанг провалился в глубокий сон — до этого на протяжении всех дней борьбы ему не удавалось толком поспать — силы не позволяли ему даже прикрыть глаза, тут же атаковали и пытались опрокинуть его в черный магический провал, который всегда поджидает незадачливого колдуна, растратившего свою силу под напором врагов.

Магический провал был ужасом любого мага — оттуда не возвращались, и никто не знал, что там происходит. Видящему суть вещей он представлялся в образе безбрежного, наполненного беспросветной чернотой и страхом пространства, которое притягивает, высасывает остатки сил и порабощает навеки, и никто не может ему противиться. Провал дышал яростью и злобой, он вызывал ощущение вселенской безысходности и безумия. Когда и почему он появился, не знал никто, как и его истинную природу. Он был отдельным миром и отдельной вселенной, попав в которую, освободиться было невозможно.

Силы шаг за шагом тащили магическую сущность Чанга к провалу, и вот, когда у него уже почти не осталось сил к сопротивлению, он впал в спасительное забытье. Очнувшись, он понял, что лежит на своем месте в сновидении, которое уже один раз спасло ему жизнь. Но если тогда оазис находился словно в центре безлюдной пустой степи, то теперь вокруг него бесновались силы, которые здесь были бессильны и не могли дотянуться до Чанга и окончательно его добить.

Как и в прошлый раз, он отдыхал столько, сколько было необходимо, чтобы полностью восстановить магические силы и магическую мощь. Между ним и силами возникло некое подобие магического равновесия — никто не мог победить. Но Чанг знал, что стоит ему выйти за пределы оазиса, как все повторится снова, и тогда, возможно, его уже ничто не спасет.

Он первый предпринял попытку поговорить с силами и попытаться понять, чем же он им так насолил, что на него устроена целая охота. Вроде бы, он ничего не замышлял против сил и никоим образом не мог довести их до такой степени гнева. Поначалу все его попытки наладить с ними контакт заканчивались безрезультатно — силы кипели от возмущения и напрочь отвергали все его разумные речи, обращенные к ним. Но Чанг не оставлял попыток договориться и понять, чем он так провинился. В конце концов, он понял, в чем его обвиняют.

Некоторое время назад среди кочевников стали множиться слухи, что в степи поселился могущественный колдун, пришедший с далекого юга, который вместе со своими приспешниками выстроил храм вдали от человеческого жилья в отдаленном, совершенно диком и почти неизученном уголке этой пустынной земли и проводит там немыслимые по своей жестокости обряды и устраивает человеческие жертвоприношения.

Однажды в стойбище Чанга на потном запыленном жеребце прискакал воин из отряда личных телохранителей Повелителя Степи и привез свиток, скрепленный печатью — Чангу и его людям приказывалось прочесать степь и убедиться, что на их территории не обосновались незваные гости. Чанг, недолго думая, выехал с отрядом воинов, и под его предводительством они искали колдуна почти целую луну, но так и никого и не нашли.

Как потом узнал Чанг, другие племена тоже посылали свои экспедиции на разведку, но тоже безрезультатно. Повелитель Степи находился в недоумении — слухи о присутствии на его землях колдунов ширились и расползались все дальше и дальше, но никто так и не смог их обнаружить. В итоге, он отдал приказ прекратить досужие разговоры, а слухи о чародеях и их храме считать просто слухами, не имеющими под собой никакой реальной основы.

И хотя время от времени в степи находили останки людей с вырванными внутренностями и полностью лишенными кожи, приказ Повелителя Степи не обсуждался, и постепенно все разговоры сошли на нет. Кочевники, которые никогда особо не заботились о завтрашнем дне, не считали нужным пугаться и думать о чем-то, с чем они не сталкивались напрямую, и поэтому восприняли такой приказ, как нечто само собой разумеющееся, и исполняли его беспрекословно. Поэтому заставить их замолчать было делом совсем нетрудным, тем более, что и сами они не особо-то противились.

С тех пор прошло ровно две зимы. Чанг какое-то время пытался понять, где мог скрываться неведомый храм, выстроенный кровавыми жрецами, но потом решил не тратить понапрасну силы и постепенно забыл о нем. Он, хоть и был воспитан своим отцом, который не принадлежал к роду кочевников, но все же считал себя неотъемлемой частью этого народа и перенял многие его привычки и отношение к окружающему миру. Так, Чанг предпочитал преодолевать трудности и препятствия на жизненном пути исключительно по мере их появления — ему совершенно была чужда обеспокоенность и излишняя тревожность, присущая жителям больших городов с юга, о которых ему часто рассказывал отец.

И вот Чанг выехал в степь просто насладиться тишиной, навестить знакомые с детства места и просто побыть одному, вдыхая кристально свежий и прозрачный степной воздух и наблюдая за неспешной жизнью, кипевшей вокруг. Он никак не мог предполагать, что на него — коренного жителя этих мест, привыкшего всегда и во всем искать гармонию с окружающим миром, — набросятся силы, которые и стерегут этот мир.

Чанг вновь и вновь пытался завести разговор с силами, поджидавшими его за пределами оазиса, пока, наконец, самая молодая, любопытная и нетерпеливая не откликнулась на его зов. Можно сказать, Чангу очень сильно повезло — сила, с которой он начал разговор, еще только появилась на свет и была, как и человеческий ребенок, игривой, открытой и очень непосредственной. Она — в отличие от своих старших сородичей — не испытывала к Чангу никакой ненависти и поэтому решила с ним заговорить. Чангу пришлось очень постараться, чтобы настроиться на нее — для этого он пробился сквозь черное и чрезвычайно плотное пространство злобы и жажды мести, которое создавали более старшие и более могущественные силы. Но его попытки, в конце концов, увенчались успехом, хотя он уже почти потерял надежду.

Когда сила отозвалась на его зов, для начала он попытался у нее узнать, почему они его атакуют. И хотя общение с силами невозможно описать человеческим языком, общее течение разговора можно было передать примерное так:

— Меня зовут Чанг, я всегда жил вместе с вами, уважал ваши законы и обычаи и чтил вас, как неотъемлемую часть степи, я никогда не мешал вам и не претендовал на ваши угодья, я живу своей жизнью и стараюсь никого не трогать — так почему вы атакуете меня все вместе и почему не желаете оставить меня в покое? Почему вы не займетесь своими делами, а тратите свои силы на меня? Скажите, в чем моя вина или моя ошибка, чтобы я мог ее исправить и уйти с миром, поскольку у меня нет никакого желания воевать с вами!

— Я не верю тебе, проклятый колдун, — сила говорила тоненьким голоском, похожим на голос маленькой девочки, — ты должен ответить за свои злодеяния!

— О чем ты говоришь, о каких таких злодеяниях ты ведешь речь? Я только что сказал тебе, что меня зовут Чанг, я живу здесь с самого рождения, а степь — мой родной дом, и я не совершал никаких злодеяний — тем более, направленных против вас! — Чанг почувствовал, что и некоторые другие силы стали прислушиваться к их разговору, и вскоре внимание стало всеобщим.

— Нет, ты все врешь! Ты — проклятый колдун, который пришел к нам, незваный и кровавый, и поганишь наши чистые земли своей черной магией! Но мы не дадим тебе и дальше совершать свои злодеяния, и тебе уже никогда не уйти из нашей степи!

— Я не знаю, как тебя зовут, не знаю, кто внушил тебе эту мысль, но ты ошибаешься! Я — никакой не колдун, некоторое время назад я и сам искал его, чтобы уничтожить, я — обычный кочевник, и желаю вам и вашей земле (которая и моя тоже) мира и процветания! Так скажи мне, почему ты думаешь, что я и есть этот самый колдун?

— Ты врешь, называя себя обычным кочевником! Никакому кочевнику не под силу выстоять перед нами, а от тебя веет могущественным колдовством на многие лиги вокруг, и ты несешь в себе смерть и ужас!

— Посмотри на меня внимательно! Да, я сведущ в магии, но разве она настолько ужасна, как ты говоришь? Вы, силы, можете видеть все, что захотите, и разве во мне вы можете заметить что-либо, что указывало бы на страх, ужас, злобу, а, тем более, на человеческие жертвоприношения?

— Откуда мы знаем? Мы ничего не можем разглядеть в тебе — твоя магия настолько сильна, что полностью скрывает тебя от нас! Мы чувствуем только ее присутствие — она, как сжатый свирепый кулак — разит безжалостно и точно в цель. И если ты утверждаешь, что не имеешь отношения к черному колдовству, то докажи это! Сбрось свои магические щиты хоть ненадолго, чтобы мы могли увидеть твою суть!

Слова силы очень удивили Чанга. В свое время отец рассказывал ему, что высшим достижением магии как раз и является способность выстраивать магические щиты, которые полностью скрывают суть человека от посторонних взглядов, даже если эти взгляды пронзают темную вселенную и привыкли всегда видеть все насквозь. До этого момента он и не предполагал, что достиг такого совершенства в магии, что, не задумываясь и не прилагая никаких дополнительных усилий, обладает совершенной магической защитой, недоступной даже могущественным силам.

Услышав пожелания силы, он думал недолго. В сложившейся ситуации у него не было никакого иного выхода, кроме как открыться им. Его все равно рано или поздно ожидала смерть, и он был совсем не уверен, что его тело до сих пор не умерло. Сейчас, когда он находится в сновидении, он не может точно сказать, что же происходит в реальной жизни, и обнаружит ли он свое тело живым и неповрежденным, когда вернется — или же нет.

И он принял решение, но сначала попытался обговорить некоторые условия:

— Я понимаю, что вы мне не верите. Но я согласен показать вам свою суть, вы сможете узнать и о моей прошлой жизни, но при одном условии — если вы не увидите во мне кровавого колдуна, то дадите мне уйти и восстановить силы. Я уже понял, что этот колдун чем-то очень сильно допек вас, и теперь вы все жаждете отмщения. Мы можем заключить с вами союз — вполне возможно, что наших объединенных усилий хватит, чтобы его обнаружить, и тогда кочевые племена выбьют его с нашей и вашей земли. Так будет лучше для всех нас! Ну что, вы согласны?

Чанг чувствовал, что силы внимательно слушают. Какое-то время ему не отвечали, но он понимал, что сейчас решается его судьба, и очень многое зависит от того, был ли он достаточно убедителен в своих словах. Наконец, каждую частичку его тела пронзил суровый тягучий голос — это взяла слово самая старшая сила, которая командовала всеми остальными.

— Хорошо, мы согласны! Но знай, если ты — подлый кровавый колдун, то твоя смерть будет долгой и мучительной! Мы отомстим за наших собратьев, которых ты погубил и отдал на растерзание порождению ужаса! Готовься!

Конечно, Чанг нашел бы, что ей ответить, будь он в другом положении, но сейчас сил было слишком много, и им в отличие от него не требовалась еда и питье, поэтому он счел за лучшее промолчать, несколько раз глубоко вздохнул и снял защиту. Ощущение было непривычным — как будто он стоял полностью голым на ярмарочной площади посреди толпы людей, которые могли во всех подробностях рассмотреть его тело. Причем, рассмотреть не только снаружи, но и изнутри, заглянув в самые потаенные уголки его души. Невыносимо было чувствовать себя незащищенным, но Чанг не торопился восстанавливать защиту, позволяя силам увидеть все, что они хотели. Наконец он почувствовал, что уже достаточно дал им времени и может вернуться к своему нормальному состоянию. Восстановление защиты было сродни возвращению в собственную кожу, которая привычно заняла свое место, полностью прикрыв все тело.

Исходя из того факта, что он был еще жив, можно было сделать предположение, что силы не увидели в нем колдуна, которого они искали, и Чанг вновь начал разговор. Он сразу перешел к делу и предложил силам заключить союз.

— Вы могли полностью рассмотреть меня — а еще никогда ни у кого не было такой возможности. Но вы меня не убили. Это значит, что я могу быть свободным. Я правильно понимаю?

— Да, это так, — старшая сила отвечала словно с большой неохотой. — И мы позволим тебе уйти и больше не будем нападать на тебя. Мы выяснили, что ты могущественный чародей, и ты находишься под защитой Истинной Пустоты. И она приказала нам оставить тебя в покое. Но, я помню, ты что-то говорил насчет союза, который мы можем заключить. Если ты еще не передумал, то нам бы хотелось услышать, чем ты можешь нам помочь.

— Спасибо! — Чанг был очень искренен — насколько искренен может быть человек, только что избежавший смерти. — Вероятно, мы можем объединить усилия, но прежде я хотел бы узнать, почему вы охотитесь за этим колдуном.

— О, да! Мы за ним охотимся! Мало того, мы очень хотим его убить! — голос силы звучал почти за пределами слышимости — настолько низким он был — и был наполнен смертельной ненавистью. — Все началось несколько зим назад. В наши владения пришли люди, которые поначалу не доставляли нам никаких хлопот. Мало того, самый главный из них напрямую обратился к нам и попросил разрешения пожить на наших землях, обещая взамен постоянно возвеличивать Истинную Пустоту в глазах кочевников.

Ты знаешь, что большинство степняков поклоняются своим выдуманным слабым богам, но ничего не хотят знать о той силе, что правит миром. Истинная Пустота приказала нам дать убежище и кров этому человеку и скрывать местоположение храма, который он выстроил. Поэтому никто из вас так и не сумел его найти. Мы закрывали кочевникам глаза и отводили их в нужном направлении, чтобы тайна храма осталась неразгаданной.

Поначалу пришедший к нам колдун делал все, чтобы казаться приверженцем Истинной Пустоты и даже смог на какое-то время обмануть нас. Но вскоре начали происходить страшные события. Время от времени по самой границе степи следовали караваны с закованными в цепи рабами, которые направлялись в сторону храма. Там рабы бесследно пропадали, а из самого храма доносились жуткие крики приносимых в жертву людей. Именно тогда мы почувствовали, что в степи происходит что-то необычное и очень пугающее, но сначала никак не могли понять, что именно. Как ты хорошо знаешь, мы властвуем над этими землями, но мы не можем знать, что творится в каждой точке вверенной нам территории. Для этого нас должно быть намного больше. Чтобы добраться до отдаленных уголков степи, нам, как и вам, нужно время, пускай и меньшее. Мы просто посылаем на разведку наших собратьев, которые наблюдают за тем, чтобы все соответствовало нормальному ходу событий.

Так вот, однажды наш разведчик просто не вернулся. Мы не знали, что с ним произошло, но он пропал. Когда время нашего ожидания подошло к концу, мы отправили на его поиски еще несколько наших собратьев, но они тоже не вернулись. Ты — могучий маг и знаешь, что мы — силы — не можем умереть, каждая из нас живет вечность, но нас можно поработить и заставить служить себе. Так и произошло с нашими товарищами — а все потому, что тот колдун оказался совсем не тем, за кого мы его принимали в начале. Он, прикрываясь рассказами об Истинной Пустоте, на самом деле лишь выгадывал время, которое было ему необходимо, чтобы выстроить в наших землях храм и наполнить его черным могучим колдовством. А когда в храме было принесено в жертву множество людей, ему удалось стать настолько сильным, что он призвал из магического провала сосредоточение ужаса, одного из высших покровителей мрака, существо по имени Агамрот — демона провала и пожирателя силы.

Обычные люди его не интересуют, он охотится лишь за магией и питается только ею. Он питается нами! — голос силы стал еще ниже и еще страшнее, чем ранее. — Мы не можем его победить! Как может мотылек, летящий на огонь, победить сам огонь? Он начал на нас охоту, и с момента его появления из провала мы находимся в постоянной смертельной опасности. Он ловит наших собратьев и утаскивает их в провал, где высасывает из них силу, и они остаются его рабами. Мы долго пытались найти ответ, как его одолеть, но это невозможно. Коль скоро он вырвался из провала, то существует только один способ заставить его вернуться обратно — это сбросить в провал колдуна, который его призвал. Колдун связан с ним магическим договором, и Агамрот всегда находится неподалеку. Поначалу колдун думал, что сможет управлять им по своему разумению, но он был просто глупцом. Как может ничтожная пылинка управлять горой? Агамрот почти сразу стал полноправным его властелином, и этому не могли помешать никакие заклинания, произносимые колдуном, и никакие жертвоприношения во имя увеличения его колдовской силы.

Единственно, что пока не может сделать демон из провала, — это прервать свою связь с колдуном — а, значит, у нас все еще есть надежда. Мы должны скинуть колдуна в провал, и тогда демон последует за ним. Но если мы проиграем эту битву, то ничего уже не сможет его остановить, и тогда очень скоро ни у кого из ныне живущих не останется никакой надежды. С такой силой мы еще никогда не сталкивались!

Со своей стороны демон отлично понимает, что пока он не разорвал связь с колдуном, он должен постоянно оберегать его, чтобы нам не удалось его найти. Поэтому он изменил его внешность — теперь его невозможно узнать, и нам приходится полагаться только на свое чувство магии, которое исходит от него. Но и то — его магия сейчас изменена, демон постарался скрыть все следы человеческих жертвоприношений, и мы вынуждены охотиться вслепую, чтобы отыскать его в степи.

Когда мы увидели тебя, то сразу обратили внимание, на то ощущение силы, которое ты несешь в себе. Мы атаковали и поняли, что столкнулись с магией, равной нашей общей по силе. Ты выглядишь, как обычный кочевник, но путешествуешь один, что у кочевников совсем не принято, а твоя магия светится на многие лиги вокруг. Ты не похож на того колдуна, которого мы видели раньше, но я уже сказал, что сейчас его внешность изменилась. Да, мы приняли тебя за него, и борьба с тобой отнимала все наши силы, и вот — когда мы уже предвкушали победу, ты внезапно скрылся от нас в этом оазисе и стал для нас недоступным! Насколько мы можем судить, тебя защищают незримые могущественные силы — может быть, даже боги! Но наша победа была так близка, и вот опять — мы должны все начинать сначала! Ну, что? Что ты скажешь, и можешь ли ты нам помочь?

Чанг размышлял. Он чувствовал, что все, что говорят ему силы — правда. В ином случае им бы не было никакого резона так настойчиво добиваться его смерти. Над степью и всеми ее обитателями нависла смертельная опасность — и если им не удастся одолеть Агамрота, то и Чангу, и его соплеменникам останется наслаждаться свободой совсем недолго. Чанг же будет одним из первых, кого демон захочет заполучить себе в услужение, но только он — не сила, а просто человек, и поэтому смертен, и он просто умрет, а его душа навеки станет рабыней в магическом провале.

Чанг не собирался отказываться от своего предложения, но прежде ему нужно было восстановить силы. А для этого — вернуться обратно в свое племя. Но сейчас силы ждали ответа, и Чанг заговорил:

— Да, я предлагаю нам объединиться. Исходя из всего, что я узнал от вас, колдун должен скрываться в своем храме. Где сейчас самое безопасное место для него? Именно храм — а если демон полностью подчинил колдуна себе, он заставит его сидеть безвылазно за толстыми надежными стенами под охраной приспешников, слуг и рабов, пока не найдет способ освободиться. Так что, искать его следует именно там.

Теперь следующее. Вы — силы — древние правители этой земли и умеете почти все. Вы можете создавать миражи, насылать бури, затягивать небо облаками, вам подчиняются зимние бураны, снегопады и засухи. Но чтобы одолеть колдуна в храме этого недостаточно. Вам потребуется помощь людей, которые могут расправиться с его свитой силой оружия. Мне нужно вернуться в свое племя, отдохнуть и собрать отряд из воинов, которые смогут мне помочь одолеть колдуна. Возможно, мне придется попросить поддержки Повелителя Степи, но в любом случае, я обязуюсь через две полные луны выступить с отрядом туда, куда вы мне укажете. Решайте!

Чанг и силы пришли к согласию и договорились вместе атаковать колдуна. И вот настало время просыпаться, и Чанг обнаружил себе лежащим всего в нескольких лигах от стойбища своего племени. Каким образом силы перенесли его туда, он не знал. А, может, он сам все время плутал вокруг да около? Ответа не было, и, конечно, он не стал долго размышлять над этой загадкой, а вскоре уже сидел у огня перед юртой, которая сейчас казалась ему самым надежным убежищем, которое только может существовать на свете.

Чанг был измучен. Он не мог ничего есть, а только пил и спал, и восстановил силы только через много дней. Именно тогда он и пришел к выводу, что оазис, в котором он скрывался, служит вратами, которые могут открываться в две стороны — либо назад к жизни, либо — прямиком к создателю, что означало телесную смерть. Два раза ему повезло, и Чанг возвращался в свое тело. Но совсем необязательно, что оазис спасет его и в третий раз.