Пациенты

Владимир Плеханов

Действие повести происходит в современное время. Главный герой – Александр, выпускник Ярославской медицинской академии, отправляется на поезде в гости к друзьям в город Нею. По пути их состав вдруг отклоняется от своего маршрута в неизвестном направлении, так как не работает ни сотовая связь, ни связь с железной дорогой. Спустя некоторое время поезд, наконец, прибывает на какую-то станцию. Возникшая было радость сменяется разочарованием, пассажиры не знают, что их ждет…

6

Оставаясь внутри здания вокзала, перво-наперво мы бросили наши силы не решение самой главной изо всех свалившихся на нас проблем — организацию питания пассажиров. Если в этом проклятом месте действует хоть какая-то логика, она подсказывает, что, раз уж неизвестный науке катаклизм произошел здесь скоропостижно, то, может быть, и с продовольственного склада привокзального ресторана не все успели вывезти…

…Не секрет, что когда-то давно в Советском союзе железнодорожные предприятия общественного питания получали отличное продовольственное снабжение и имели квалифицированные кадры. В связи с этим они повсеместно славились высочайшим уровнем сервиса, превосходной кухней и большим разнообразием меню. Разумеется, по совокупным качествам все это привлекало туда множество людей, которые, даже не будучи пассажирами, специально посещали привокзальные рестораны, чтобы пообедать, посмаковать отменные деликатесы, которых не встретишь в обычной жизни, а то и просто отдохнуть в комфортной обстановке, послушать живую музыку ресторанного оркестра. Справедливости ради стоит заметить, что по уровню обслуживания от вокзальных ничуть не отставали и поездные вагоны-рестораны, где во время дальних путешествий пассажирам было особенно приятно питаться или просто хорошо проводить избыточное свободное время. Похоже, пик расцвета станционных ресторанов пришелся именно на те самые годы, когда, судя по найденным документам, была всеми покинута эта станция Синва, а значит, в каждом из нас теплилась крошечная надежда на то, что мы не умрем с голоду в этой дыре…

…Наши поиски продолжались каких-нибудь нескольких минут, и Дмитрий, самый первый из нас обнаружил вход в ресторан. Надо ли объяснять, что внутри обеденного зала, как и во всем помещении вокзала, господствовали хаос и разрушение: разбитые или треснутые окна, раскуроченная ресторанная мебель и витрины, местами разбитый пол, и пыль, одна сплошная пыль, лежащая толстым слоем и покрывающая все, что только возможно. И представьте, в этом полном бедламе на потолке и стенах до сих пор сохранились следы былой красоты, исполненные в духе своего времени: высоко расположенные потолки в изобилии покрыты почти неповрежденной живописной гипсовой лепниной, а в качестве декоративного элемента огромных стен и зальных колонн выступали куски светло-зеленого мрамора и темно-красного гранита…

Однако наша задача — разыскать продуктовый склад, поэтому скоротечно минуя зал для посетителей, мы прошли на кухню, где в отсутствие окон и электричества, царил полумрак, и здесь нам снова пригодились взятые с собой железнодорожные фонари. Освещая ими свой путь, мы заметили, что и здесь все также было шиворот-навыворот: сломанные плиты, разбросанная повсюду металлическая посуда и столовые приборы, опрокинутые на пол стеллажи, и конечно, толстые слои осевшей пыли повсюду.

При беглом осмотре помещений тут же был обнаружен морозильный шкаф для хранения продуктов. Однако он был обесточен, как и все вокруг, а, открыв дверь, внутри мы не отыскали ничего, кроме нескольких лежащих на полу и висящих на крюках скелетов, когда-то представляющих собой коровьи и свиные туши. Дверь морозильника, к великому нашему сожалению, пришлось тут же закрыть, и мы, не теряя оптимизма, снова дружно разбрелись по кухне, озадаченные поисками вожделенного предмета. Во время хождения мы не разговаривали друг с другом, но кто-то из нас нет-нет, да и задевал разбросанную на полу кухонную утварь и посуду, издающую при этом характерные металлические звуки, что в полной тишине особенно смахивало на полтергейст…

Спустя несколько минут Олег вдруг позвал нас к себе, оказалось, он нашел вход в подвал. Наконец-то! Не говоря ни слова, мы тут же последовали за ним. Свет фонарей помог нам рассмотреть сохранившиеся на дверях следы обивки из пищевого железа, ржавый от времени и сырости замок валялся открытым тут же рядом с дверью, поэтому нам не составило труда проникнуть внутрь, преисполненными надежд найти там то, зачем, собственно, мы явились сюда.

Крутая каменная лестница привела нас в весьма добротно построенный сводчатый каменный погреб с ровным бетонным полом. Здесь я опять ощутил, что воздух там был не только холодный, но и такой же свежий и приятный, как и на улице, не чувствовалось даже традиционного запаха подвальной сырости! Интересно, сохранилось ли тут что-нибудь за последние семьдесят лет? Площадь продовольственного хранилища была не большая, но ее оказалось достаточно для размещения нескольких больших бочек для хранения натурального вина и множества продуктовых полок.

Все вместе мы разом бросились осматривать этот старый подземный лабаз, и к нашему счастью и моему весьма приятному удивлению нашли то, что искали — продукты питания! Это было просто невероятно! Наша радость не имела пределов!.. Тщательный осмотр продсклада показал, что особенных разносолов нам не «оставили», но, во всяком случае, в достаточном для всей нашей команды количестве мы нашли все, что нужно для вполне приличного питания. На стеллажах ровными рядами размещались жестянки с мясными и овощными консервами, закатанные соления, джемы и варенье в стеклянных и металлических банках. С длинных веревок, натянутых между стенами подземелья, на нас привлекающее смотрели несколько сортов завернутых в специальную бумагу копченых колбас, большое количество копченой рыбы и мяса. Однако меня, как человека, не понаслышке знакомого с пищевой гигиеной, изрядно удивило, что все обнаруженные нами продукты никак не вписывались в разряд скоропортящихся, как оказалось, все они в этом прохладном месте в течение длительного времени на редкость прекрасно сохранились!

Но занимательнее всего был тот факт, что в больших деревянных бочках еще оставалось много вина, причем очень хорошего, по вкусовому букету чем-то напоминающего грузинские сорта, имеющие долгую экспозицию. Тем не менее, среди всего, что мы обнаружили, самой значимой, пожалуй, стала находка Геннадия Михайловича. Он заметил, как на одной из полок гордо разместился целый ящик пыльных, но соблазнительных бутылок пятизвездочного армянского коньяка ереванского розлива — товар высочайшего качества и многолетней выдержки!!!

Разумеется, мы, прежде всего, выборочно попробовали как сами продукты, так и алкогольные напитки, с радостью выяснив, что все они даже после такого длительного хранения обладали свежим вкусом. По старой привычке я проверил даты выпуска на нескольких банках с консервами, и заметил, что все изготовлено не позднее 1940 года, что еще раз подтверждало данные диспетчерского журнала.

Прямо скажем, найденный нами провиант — это был поистине исключительный случай, жизненно необходимый! Тем не менее, когда легкая эйфория от всего этого немного спала, меня несколько насторожило, что в этом лабазе все было как-то уж очень аккуратно разложено, спустя столько лет сохранился первозданный порядок, будто сюда все годы никто даже не заглядывал, хотя наверху царит полная разруха. Даже если предположить, что когда-то станцию действительно эвакуировали в экстренном порядке, то продовольствие оставить однозначно не могли. Что-то тут не сходилось, не хватало какого-то звена в цепи наших догадок и рассуждений… Лично у меня вообще создалось впечатление, будто кто-то все это нарочно отложил здесь для нас, хотя, разумеется, это была только очередная догадка вечного фантазера…

После увиденного в подвале ошеломляющего изобилия, у меня стало неприлично громко урчать в животе от внезапно охватившего приступа голода. Все мои спутники испытали то же самое.

— Итак, друзья, — заключил Геннадий Михайлович, когда мы полностью закончили осмотр подвала, — то, что мы здесь отыскали, превзошли все наши ожидания! Значит, одна из насущных проблем благополучно решена!

— Еще бы! Слов нет! — захлопав в ладоши, дружно и радостно подтвердили Олег, Дмитрий и я, мысленно уже предвкушая скорый сытный обед.

— Но, естественно, про алкоголь пока следует забыть… — со всей серьезностью произнес начальник поезда.

— Ну как же так, Генна-а-адий Михайлович?! — с сожалением комично простонал Дмитрий.

— Стресс-то людям надо снять?! — добавил таким же тоном Олег.

— Целиком и полностью согласен с вами, и по-человечески понимаю, но…

— Геннадий Михайлович, а что, если… — начал было говорить Дмитрий…

— Нет! Даже не просите! И слушать не хочу! — строго произнес Геннадий Михайлович, — выпивку пока отложим, сейчас все это нам ни к чему, да еще в таком сказочном количестве. Мало ли какую реакцию это может вызвать, у людей нервы натянуты, сами знаете… Вы что, хотите ввергнуть мужиков в пучину запоя?! Если разрешить всем бесконтрольно употреблять спиртное, не исключено, что может начаться полный бардак, мы ведь не знаем, какие люди ехали с нами, как они себя в этом случае поведут. А в сложившейся у нас заштатной ситуации в команде просто необходима жесткая дисциплина и трезвая ясность ума! Это всем ясно?!

— Так точно, командир! — недовольно буркнул Дмитрий, шутливо приложив руку к пустой голове.

— Вот то-то, господа! А что касается провизии, ее будем частями поднимать наверх и кормить людей.

— Думаю, надо еду порциями уносить в вагоны и делить поровну между пассажирами на завтрак, обед и ужин, — сказал Олег, и с его предложением, было нельзя не согласиться.

— Судя по тому, что мы нашли, продуктов нам может хватить дня на три на четыре, это если не экономить, — произнес я, предварительно прикинув в уме соотношение объемов обнаруженных нами запасов и количества пассажиров, включая детей.

— Тебе виднее, — улыбаясь, ответил начальник поезда, — а там посмотрим, что дальше делать, но правильнее было бы не съедать все так быстро…

— Разумно! — поддержал бригадира Дмитрий.

— Геннадий Михайлович, я вот что думаю, — сказал я «шефу», — раз уж мы решили одну громадную проблему, нам нет резона просто сидеть и ждать у моря погоды, надо что-то предпринимать, попытаться найти любую возможность выхода из этой ситуации, если, конечно, получится.

— Да, правильно мыслишь, Сашок, осталось только подумать что и как, — бодро произнес Дмитрий, — но сначала поедим!!!

— Ладно, ребята, айда наверх, сначала надо уведомить всех! — почти приказал бригадир поезда.

В ответ мы дружно кивнули, спешно выбрались из подвала и направились к выходу, где нас уже встречали голодные глаза машиниста Ивана Петровича и его помощника Андрея. Все время, пока нас не было, они неотлучно находились на своем посту у входа в здание вокзала, внимательно наблюдая за обстановкой в границах станции. В данных обстоятельствах иначе было просто нельзя, поэтому железнодорожники вели себя серьезно и ответственно, почти как на военной службе. Иван Петрович, незамедлительно подойдя к начальнику поезда, по всей форме лаконично доложил ему о том, что в его отсутствие ничего необычного не произошло, текущая ситуация не менялась, и что все пассажиры находятся в вагонах. После рапорта мы все вместе, перешагивая через одиннадцать путей, направились к составу, чтобы поговорить с людьми…

…Используя поездное радио, Геннадий Михайлович немедленно пригласил всех покинуть свои вагоны и собраться у пятого «штабного». Через несколько минут и пассажиры, и проводники, с нетерпением ждущие хоть каких-то новостей, высыпали на улицу, взяв с собой детей, и собрались у нужного вагона. Вся разноликая толпа, в которую вместе с Дмитрием и Олегом влились и мы, окружила Геннадия Михайловича плотным кольцом. Привстав на подножку вагона, чтобы его было лучше видно и слышно каждому из нас, и, держась при этом за один из грязных поручней, он вкратце поведал нашим собратьям по несчастью обо всем, что удалось выяснить в ходе нашего пробного поискового похода, как о самом грустном, так и о приятном…

Во время речи Геннадия Михайловича мы с Дмитрием и Олегом не особо внимали словам бригадира, а осторожно наблюдали за толпой. Пока он говорил, люди слушали предельно внимательно, ни единым звуком не перебивая начальника поезда, но когда оратор произнес заключительную фразу своего монолога, толпа моментально оживилась, и от нас не ускользнул тот факт, что информация вызвала у людей весьма неоднозначное отношение. Обладающие по натуре здоровым оптимизмом люди просто веселились, сопровождая свои высказывания шуточками и прибаутками, по большей части касательно предвкушения будущего и теперь гарантированного всем сытного обеда, кто-то оставался внешне спокойным, но был заметно погружен в размышления о происходящем и еще осмысливал полученные от начальника поезда сведения. Некоторые из пассажиров со всей присущей человеку нервозностью начали обсуждать случившееся с рядом стоящими людьми, откровенно пугая их своими пессимистическими прогнозами и ужасными «пророчествами». Однако были среди пассажиров и такие, кто выразил ответную реакцию несколько иным образом. Например, несколько женщин, которые, думается, осознали происходящее как фатальную неизбежность, ведущую нас к жизненному концу, неожиданно принялись в один голос истерически рыдать и, при этом подняв жуткий крик, протяжно заголосили: «куда ж мы попали?!», «что с нами будет!», «мы никогда не выберемся отсюда!», «верните нас домой!!» и тому подобное. Это была тягостная сцена, которая с каждой секундой грозила запросто вызвать панику и среди остальных, поэтому Геннадий Михайлович попросил стоящих рядом всеми силами постараться их успокоить, что и сделали, кто-то сочувственными ободряющими добрыми словами, а кто-то взятой на всякий случай валерьянкой. Однако желаемого эффекта удалось достичь лишь спустя примерно полчаса, а затем несколько пассажиров вызвались сопроводить в вагоны уже затихших, но все еще продолжающих слабо всхлипывать женщин…

Что же касается наших «союзников» поневоле, машиниста Ивана Петровича и его помощника Андрея, то они все это время стояли у самого вагона ближе всех к Геннадию Михайловичу, пассивно наблюдая за происходящим в толпе. Они, попросту, не могли понять, что им делать, принять ли участие в бурной дискуссии или содействовать в успокоении слабонервных дамочек. Мужчины не знали, что именно в этом случае говорить и каким тоном, более того, двое железнодорожников до сих пор так для себя и не определили, как им следует реагировать на сообщение их шефа. Но, как они позже нам открыли, из всего того, что узнали, их решительно вдохновила лишь информация о найденном складе, переполненном продуктами…

Только дети, как бы это не выглядело странным, во время всех треволнений не издали ни единого звука, а продолжали терпеливо стоять неподалеку от своих родственников, спокойно наблюдая за таким своеобразным поведением взрослых, а некоторые даже играли в простые незатейливые игры…

Когда расстроенных женщин увели, начальник поезда в очередной раз обратился к оставшимся возле вагона людям.

— Граждане! Друзья! Несмотря ни на что, давайте все же не будем такими глубокими пессимистами, а просто успокоимся и организовано вернемся в свои вагоны. В ближайшее время мы доставим в состав часть съестных припасов из того, что было нами обнаружено, поэтому все должны занять свои места и приготовиться к приему пищи. Сразу уточню, что делить продукты будем поровну, но рационально и порциями, чтобы хватило на несколько дней, потому что неизвестно, сколько нам еще придется оставаться здесь в этой ситуации. К сожалению, в лабазе не нашлось запасов хлеба, но, насколько я знаю, небольшое его количество еще можно отыскать в нашем вагоне-буфете.

— Нам можно самим взять хлеб? — спросил женский голос из толпы.

— Нет, в целях соблюдения порядка я поручу это проводникам. Пока мы ходим, разделите, пожалуйста, весь хлеб, что найдете! — произнес бригадир, посмотрев туда, где стояли его подчиненные. А Вы, Иван Петрович, — обратился Геннадий Михайлович к машинисту, — будьте так добры, пройдите через весь состав и проследите, чтобы пассажиры были на своих местах, а позже примите принесенные продукты, проводники вам помогут с распределением питания среди пассажиров. Теперь обращаюсь к мужчинам: попрошу вызваться нескольких желающих пройти с нами и помочь в транспортировке продуктов из подвала в вагоны. (Толпу сразу же покинуло несколько добровольцев, и бригадир кивнул им в знак благодарности). А Вас, Саша, прошу посодействовать мне при выдаче провизии непосредственно в подвале, — обратился он уже ко мне, и я жестом выразил свою готовность.

Конец ознакомительного фрагмента.