Пациенты

Владимир Плеханов

Действие повести происходит в современное время. Главный герой – Александр, выпускник Ярославской медицинской академии, отправляется на поезде в гости к друзьям в город Нею. По пути их состав вдруг отклоняется от своего маршрута в неизвестном направлении, так как не работает ни сотовая связь, ни связь с железной дорогой. Спустя некоторое время поезд, наконец, прибывает на какую-то станцию. Возникшая было радость сменяется разочарованием, пассажиры не знают, что их ждет…

2

С этой минуты мой мозг начал стремительно осмысливать, что именно было «не так». Первое, что мгновенно пришло мне в голову, заключалось в том, что я по какой-то неясной причине был не в состоянии вспомнить, кто я такой, чем занимаюсь и, наконец, куда направляюсь, раз уж в данный момент нахожусь в движущемся транспортном средстве. Окинув вагон взглядом наблюдателя, в поведении сидящих рядом со мной пассажиров я сразу обнаружил недоумение, скорее всего, вызванное той же самой причиной, что и у меня. Многие из них рассказывали своим соседям о внезапно появившихся у них кратковременных сердечных болях и необъяснимом страхе смерти, причем больше всего такие симптомы неприятно удивили людей, у которых сердце всегда было здоровым.

После беседы с пассажирами я выяснил, что никто из них так же, как и я, не мог вспомнить, как попал сюда, и что было с ними до этого. В это время моя память с каждой секундой начинала возвращаться ко мне, а уже через несколько минут к моей великой радости сознание вновь окунуло меня в текущую реальность. То же самое произошло и с остальными. В свою очередь, я тоже рассказал соседям о пережитых ощущениях, а потом, чтобы немного их успокоить, для большего эффекта заявил, что я врач, и проговорил следующее: «Советую вам не волноваться, наверное, в тот момент мы проезжали какую-то магнитную аномалию или геопатогенную зону, вот наш организм и среагировал подобным образом». Докторам, как правило, верят, поэтому, надеюсь, пассажиры перестали беспокоиться по этому поводу.

По своей натуре обладая некоторой склонностью к аналитическому мышлению, снова отвернувшись к окну, я начал размышлять о вероятных причинах странностей, которые стали происходить с нами в этом поезде. Благо, у меня было предостаточно свободного времени, да и из вагона уйти некуда, во всяком случае, пока состав не остановится, поэтому, едва я приступил к мыслительной деятельности, версии посыпались, как из рога изобилия.

Первая касалась частичной потери памяти, которая, как я и думал, оказалась временной и, надо полагать, не нанесла никакого вреда центральной нервной системе. Нельзя исключить, что и амнезия, и неприятные ощущения в области сердца были следствием какого-то одномоментного внешнего воздействия, только неизвестно какого именно. По этому поводу можно было бы предположить многое. Например, а что, если все мы вдруг и вправду подверглись воздействию мощного магнитного поля? Кстати, из моих уст эта случайно пришедшая в голову версия только что прозвучала в адрес пассажиров с единственной целью их немного успокоить.

«Возможен еще вариант, — мысленно рассуждал я, — мы случайно заехали, скажем, в радиоактивно опасную зону, сформировавшуюся после аварии на какой-нибудь АЭС, и в настоящий момент на нас оказывает смертельное воздействие мощный поток, например, проникающего гамма-излучения. По этой версии наши машинисты, ведущие состав, тоже стали жертвами невидимого опасного воздействия, и поэтому не заметили, как поезд сбился с пути, и, возможно, как и мы, они тоже на время теряли память. Но если этот так, то мы все должны скоро умереть от лучевой болезни?! Нет!». Этот страшный сценарий меня не устроил, да и остальных, думаю, тоже бы не вдохновил, поэтому я без сожаления отбросил его в сторону, как абсурдный. Насколько мне известно, в тех местах, где мы ехали, поблизости не было никаких атомных электростанций. Буйскую АЭС ведь так и не построили…

«А вдруг мы вообще оказались под колпаком у инопланетян?! — закрутилась очередная мысль в голове. — Они, как известно, умеют стирать людям память, а потом могут делать с ними все, что взбредет в их нечеловеческие головы… Чем не версия, пусть и совершенно бредовая?! Или вот еще: наш поезд сбит с маршрута жуликами, которые хотят всех ограбить…». И так далее, и все в подобном духе…

Проще говоря, я буквально прыгал по каким-то выдумываемым мной самим ужасным, но в то же время, нелепым версиям, не имея ни малейшего представления об истинном положении вещей. Однако все это представляло собой своего рода защитный механизм для моей нервной системы. И здесь я преследовал две цели: спрятаться от мучительной невозможности что-либо изменить в происходящем или попытаться хотя бы в чем-то разобраться, а также сохранить свою психику, чтобы даже в этой странной ситуации оставаться в здравом рассудке…

Но едва я прервал поток своих скачущих мыслей, то почти сразу обнаружил другое «не так», лежащее, можно сказать, на поверхности: это касалось окружающей среды за пределами нашего состава. Осмотревшись, я заметил, как сидящие вокруг меня пассажиры безотрывно вглядывались в окна и, недоумевая от увиденного, приговаривали: «Что же это такое делается?!».

Между тем, задуматься было о чем. Проплывающие за окном медленно идущего поезда сельские пейзажи на первый взгляд выглядели как обычно, но стоило мне обратить более пристальный взор, то я обнаружил в них какую-то неестественность, а именно, в них было что-то в корне несвойственное привычному виду природного ландшафта. Первой моей реакцией на это была мысль о том, что у меня начались галлюцинации, а значит, я, несмотря на свой «защитный механизм», шаг за шагом схожу с ума! «Неужели все-таки радиация? Или же магнитное поле?» — снова промелькнуло у меня в голове. — Нет, нет! Не может быть!». Однако уже спустя несколько секунд я с ужасом осознал, что все это мне не кажется, это реальность! И вправду, не могут одни и те же видения возникнуть у всех пассажиров одновременно.

В тот момент мне очень захотелось оказаться снаружи, чтобы, буквально, на ощупь лично проверить то, что видят мои глаза, но пока поезд двигался, это было невозможно. Даже если просто смотреть на все это из окна вагона, то уже становится как-то не по себе, а по всему телу гуляет мелкая дрожь. Другие пассажиры, казалось, находились в каком-то ступоре, потому что не могли адекватно осмыслить происходящее, они постоянно что-то обсуждали, порой даже спорили между собой, комментируя наблюдаемое за окном и обсуждая то, что с нами происходит. Тем не менее, все их разговоры были пустыми и ни к чему не приводили ни к какому рациональному результату, да и не могли привести.

И тогда я решил проверить все сам, выйти в вагонный тамбур и открыть дверь прямо на ходу, благо двигались очень медленно. Так я и сделал. Решительно встав со своего места, выйдя в тамбур и приблизившись к наружной двери, какое-то время у меня не было решимости открыть ее, но любопытство взяло верх, и я уверенно схватился за ручку. Как только дверь широко распахнулась, в лицо мне тут же повеяло таким прохладным и свежим воздухом, что я некоторое время не мог надышаться, с наслаждением втягивая его через ноздри, такой уж он был «вкусный», в меру опьяняющий, хотя посторонних запахов в нем я не чувствовал. Мои уши охватило непривычно сильное гулкое эхо звенящих вагонных колес, мерно и монотонно проскальзывающих рельсовые стыки. «Слишком громкий звук слышался, наверное, от того, что воздух здесь был каким-то уж очень плотным, насыщенным», — подумал я, продолжая по-своему анализировать положение дел.

Все, что я наблюдал в дальнейшем, имело существенные отличия от того, что я видел из окна вагона. Сначала погода. Не ощущалось ни малейшего дуновения ветра, потому что ни на одном лесном дереве я не заметил покачивания ветвей. В небе висели плотные облака, но самое примечательное в том, что они не были серыми или белыми, как мы привыкли их видеть, а разноцветными! Обычные с виду тучи играли и переливались всей пестрой гаммой красок, но это точно была не игра солнечного света, потому что самого светила за их плотным слоем даже не было заметно, будто его и не было.

Пестрое мерцание облаков происходило хаотично, само по себе, и каждую секунду цвета меняли свое расположение. Однако, несмотря на «пасмурность», дождем больше не пахло. Такое удивительное и неповторимое мерцание облаков я видел первый раз в своей жизни, и могу с уверенностью сказать, что по красоте оно явно превосходило всполохи полярного сияния! Признаюсь, я неоднократно бывал в северных широтах, и знаю, о чем говорю… Когда я, как завороженный, продолжал долго смотреть на свечение облаков, мои глаза начинали слепнуть, и я был вынужден периодически отводить взор, дабы сохранить способность глаз наблюдать за окружающим.

Чуть позже, все еще стоя у двери тамбура, я занялся изучением поверхности земли, по которой неспешно двигались наши вагоны. Она оказалась черной, как смоль, и совершенно нельзя было угадать, растет ли там какая-нибудь трава или цветы. Все выглядело так, будто вся почва в этом месте была кем-то с особой тщательностью, нарочно жестоко выжжена, да, похоже, так и осталась мертвой. Тем не менее, на этом унылом и мрачном природном фоне существенно выделялись привычные глазу деревья и кусты. Но и они были черны, будто обуглены, и стояли, застыв в своих вычурных формах, а по самым краям их ветвей наблюдалось свечение яркими мелкими белыми огоньками, что привносило в эту тусклую атмосферу немного света и даже тепла, пусть и холодного. В целом это зрелище было до того необычным и потрясающим, что по моему телу опять побежали мурашки.

Посмотрев вокруг, я посчитал, что уже наступают сумерки, хотя если верить своим биологическим часам, прошла только половина дня, пока мы ехали в этом «неправильном» поезде. Однако после всего, что я здесь наблюдал, приходилось уже ничему не удивляться, потому на подобные пустяки я не обращал внимания. Похоже, мы, в самом деле, попали в какую-то необычную фантастическую местность, которую еще предстоит изучить, буде представится такая возможность…