Зденка. Военный роман

Владимир Валерьевич Земша

О романе, вспыxнувшем между словацкой девушкой Зденой и молодым советским офицером. Они ещё наивны и мечтают о большой любви, о справедливости. Но мир большой политики уже всё давно решил за ниx.Это одна из историй из военного романа «На переломе эпоx» о жизни и службе солдат и офицеров ЦГВ в Чехословакии. События проходят в 80-е годы на фоне глобальной «перестройки» взглядов, нравственности и веры.

Чешская контра

Сентябрь 1987 г. Ружомберок.

Офицерская общага.

— Что, Майер, уже кайфуешь?

— Кайф.

— А ты чё-то рановато кайфуешь. На отбой что, не пойдёшь?

— А идём лучше на пиво! Гражданка¹¹ то есть? — ответил вопросом на вопрос Альяр, проигнорировав обращение младшего по возрасту, званию и должности. — Буду знакомить вас с местными достопримечательностями. В городе-то уже были?

— Да, я тут в первый день уже поймал себе приключений на голову по полной!

Тем не менее, Тимофеев, недолго раздумывая, полез в скрипучий шкаф искать «гражданку» для поиска новых запретных приключений. Тут неожиданно на пол выскочило из дверной петли тараканье семейство…

— Гадость какая!

— Бей гадов! — все жители комнаты как сумасшедшие подскочились давить тошнотворно-омерзительных несчастных насекомых в панике спасающихся бегством, от которых лейтенантам не было никакого спасу. Они водились в изобилии везде, и ничто на них не действовало. Вместо одних быстро заселялись новые и даже с ещё большим энтузиазмом! Страха за своё будущее у них не было никакого, да и совесть у них почему-то также отсутствовала…. Лишь неудержимая страсть к репродукции в арифметической прогрессии и, как следствие, бесконечные сокровенные тараканьи «чемоданы» с новым и новым пополнением!

На улицаx города.

Товарищи топали по улице, наполненной вечерним теплом и свежестью. Дорога шла мимо красивых аккуратных домиков с черепичными крышами. И всё, всё в цветах! Такого в Союзе юные офицеры никогда не видели.

— Как здесь хорошо! Вот иду я по городу и фигею от красотищи вокруг. И знаете что, мужики?! Влюбился я! — Майер посмотрел на товарищей с нотками грустного восхищения.

— В кого?

— В страну эту! Это как любовь с первого взгляда, — его грусть была вызвана, скорее, осознанием того, что «хороша Маша, да не наша!»

— Да, здэсь красива. Магазины, шмотки, — Хашимов в подтверждение ткнул пальцем в свою модную куртку.

— Да не в вещах дело. Нет такой как у нас жестокости что ли, суеты, вечной погони за дефицитными вещами. Эти тихие маленькие домики среди елей мне нравятся больше, чем шашлычно-кооперативная гарь нашего Медео, где одна обдираловка и суета! Везде очереди и бардак. Здесь какие-то человеческие отношения между людьми. И никто ни к кому не цепляется.

— Просто словаки — соплежуи. У них даже бабу из-под носа уводят, а они не могут по морде дать. Ноют, как плаксы, да и только! На их «забавах»¹² даже драк нет! Потому что ссыкли они! Тихони!

— Это мне и нравится, что нет у них лишней агрессивности, согласен я с Сашкой, — вставился Тимофеев, всё время до этого молчавший.

— Хм, — Хашимов лишь усмехнулся, — мож, вы и правы, у таких сопляков баб уводыть можно без последствий! Ха! И мне это тоже начинает нравиться! Ха! Ха! Ха!

— Ну, ты! Вывернешь все вечно, всё о бабах беспокоишься!

— А я и не беспокоюсь совсем! Мужики здесь нэ мужики, чё беспокоиться-то тогда?! Ничего, вот куплю тачку, тогда посмотрым! Все бабы будут наши! Точно вам гаварю!

— Тачку-у-у? А сколько она тут стоит?

— Ну, смотря что. Я хочу какую-нибудь не очень дрэвнюю «Волжану». Тысяч дэсять крон, я думаю.

— Ну, тут уж зарплаты не хватит, до замены копить будешь! Или «прощай пиво»!

Альяр посмотрел на Майера из-под очков.

— Хочешь жить — умей крутытся! Слышал когда-нибудь? Кто тут на голую зарплату машины покупал?

— Как крутиться-то?

Хашимов достал пачку «Мальборо».

— Запалки маете? — обратился он к товарищам.

— Чё-ё?

— Спички есть? — пояснил он, усмехаясь. — Никогда местным не говорите «спички», говорите только так: «запалки».

— «Запалки!» Это на словацком так чуднó!

— Точно. А за «спички», можно и на грубость нарваться!

— Чего так?

— Это созвучно их грубому местному ругательству!

— А-а-а!

— Ну, да ладно, «к нашим баранам»,.. собираюс я оформить сюда вызов родне. Для «вызванных» рубли мэняют в Союзе на бумажки, а здэс — бумажки на кроны. Количество бумажек завысит от количества оформленных при выезде месяцев. Рублики — то в Союзе на книжке уже накопылись! Есть что менять! У вас вот также через годик-другой на сберкнижках в Союзе «рублёвая» часть оклада соберётся прилычная, так что в будущем отпуске всё не пропивайте на радостях! А ещё можно из Союза телек там прытащить или фотики, загнать словакам. Да и ещё есть варианты…, — Альяр загадочно замолчал, продолжая смотреть на юных товарищей из-под очков, набивая ценность своему опыту.

— Короче, когда куплю тачку, хочу съездить в «Низкие Татры». Словаки вон, как выходной, так в машину, а она здэс почти у каждого, и на отдых. По скалам лазят, в отелях пиво тянут. Отстроили сэбе дома-усадьбы, с гаражами, дачи, какие нам и во сне не привиделись.

— Кстати, я заметил, что их участки свободны от грядок, одни террасы, клумбы, скамейки, всё просто охренеть! У нас бы всё до забора запахали бы под грядки, в нас в городе в центре сейчас даже городские клумбы у домов в грядки превращают порой, — сетовал Майер.

— И здесь я никогда не видел очередей!

— Откуда очереди-то? Смотрыте, все спят давно, чудики! А кто нэ спит, тот пиво пьёт по кабакам. Правда, и встают рано, в патруле стоишь на вокзале, глядишь, полшестого утра, вдруг толпа набэжит, все куда-то едут, а через полчаса уже всё пусто. А потом после четырёх часов снова — аврал, толпы, только уже с работы! Пробежали, как наши тараканы по магазинам, а в шесть — снова тышина.

— Организованные, черти! Дисциплина! Вот бы наши в Союзе так!

— Андропов, тот хотел навести порядок!

— Помню, я как-то в отпуске попал в облаву в кинотеатре. Каждого проверяли, кто, что, откуда, почему не на работе! Во, палево было!..

— Окупанти сакра, говадо! — два прохожих мимо словака вдруг выругались в их адрес.

— Во, чёрт! Что это было? — Тимофеев опешил.

— Да это контрики нэдобитые с шестьдесят восьмого! — пояснил Хашимов и бросил вслед уходившим, злобно озиравшимся людям. — Пошли до пичи! Курвы!

— Получить nogou! — Ответчика.

— Я те щас «дрыгну», контра, ногой промэж глаз! — Хашимов свирепел.

— Тише ты, не реагируй на провокации, ну их! — Майер хлопнул по плечу разъяренного Хашимова, чья «горячая кровь» начала уже бить фонтаном ярости.

— Ну их в «спички»! В гробу я их выдел! — Хашимов зло выругался, — и такие здесь, хоть и рэдко, но встрэчаются. Нэдобитки! Контра чёртова!

Офицеры брели молча по словацкой улице, каждый по-своему переваривая всё случившееся и услышанное. Настроение было подгажено…

(Вот так. Так и плодится зло, пуская корни в века. Так люди, мстя за что — то сугубо своё личное, мхом поросшее, возвращают себе или своим потомкам бумерангом посеянные зёрна ненависти. Что ж, это закон «сохранения энергии», в том числе и такой вот, негативной! Может, и не прав был наш профессор, преподававший атеизм, утверждая, что христианское «непротивление злу насилием» противоречит здравому смыслу и компрометирует великую миссию Советской Армии — защиту своего Отечества от внешней агрессии иным, а именно насильственным способом! Вот именно, от внешней агрессии! Откуда же здесь эта ненависть к нам от людей, защищать которых мы собственно и призваны?! Ответа не было. Кто был заинтересован нас разделять? Сеять зёрна вражды? Может, тот, кто хотел нас ослабить? Пока мы недолюбливали друг друга изнутри, нас ненавидели и готовили «культурное» и физическое истребление снаружи.

Но всё же хорошо в стране Советской жить!.. Особенно здесь, в Чехословакии, где трудящиеся имеют практически всё, что можно пожелать. Но при том и трудятся спозарани. Да балду не пинают. Оттого, видно, и живут совершенно иначе. Да, есть здесь чему поучиться! Никак коммунизм они здесь вперёд построят! Да! Настала пора перемен! Настала пора нового социализма. На основе «плюрализма мнений», «творчества масс» и «инициативы снизу»!.. )

Примечания

11

(Гражданская одежда)

12

(Забава — это словацкое подобие дискотеки до «утренниx петуxов». )