Зденка. Военный роман

Владимир Валерьевич Земша

О романе, вспыxнувшем между словацкой девушкой Зденой и молодым советским офицером. Они ещё наивны и мечтают о большой любви, о справедливости. Но мир большой политики уже всё давно решил за ниx.Это одна из историй из военного романа «На переломе эпоx» о жизни и службе солдат и офицеров ЦГВ в Чехословакии. События проходят в 80-е годы на фоне глобальной «перестройки» взглядов, нравственности и веры.

Самораспределение

Август 1987 Ружомберок.

Штаб полка. Кабинет секретаря парткома части гвардии подполковника Полунина. На стене — стенды «Лучшие коммунисты полка», «Задачи партийной организации на 1987 год», какие-то схемы, таблички, портреты — Ленина и Язова — только что взошедшего на пост министра обороны старика, вместо ушедшего на пенсию другого старика — Соколова, снятого по вине кажущегося безобидным озорника Руста¹⁰, посадившего свой спортивный самолёт на Красной площади.

(Но это была лишь мнимая «безобидность»… Вряд ли такая глупая мысль могла бы прийти в голову этому наивному пилоту без чьей-то подсказки. И вряд ли бы на эту авантюру кто-то решился ранее в условиях напряжённой «холодной войны». Другое дело — сейчас, когда уже начали рушиться старые ценности.)

Итак, полированные столы, мягкие стулья, сейф в углу, цветы. Довольно уютный кабинет. Оперевшись локтями о стол, сидел солидного возраста тридцатитрёхлетний шатен. Лицо его сияло, в голубых глазах бегали какие-то чёртики, и за внешней мягкостью чувствовались железная хватка и непреклонный характер. Про таких можно говорить: «Истинный партиец».

— Выпускник Новосибирского Высшего Военного Политического Общевойскового Училища лейтенант Тимофеев прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности заместителя командира роты по политической части, — скороговоркой бодро рапортовал Владислав.

— Ну вот, ещё один «герой нашего времени» явился! Садитесь, товарищ лейтенант, — подполковник кивнул на стул, — Новосибирское, говорите, училище заканчивали?

— Так точно! — гордо произнёс лейтенант и подумал: «Ну, точно сейчас скажет: ваши, дескать, выпускники отличаются умом и сообразительностью», — он это много раз уже слышал и в училище их в этом усиленно убеждали. И всё же приятно услышать это ещё раз!

— Есть тут у нас «ваши»! — парторг сделал паузу. — Что не новосибирец, то оболтус,.. — хмуро улыбался подполковник, — ну, об этом после.

Влад помрачнел от неожиданности: «Вот те раз! Что это только что было!?».

— Служить вам предстоит в части с богатыми традициями, — продолжал улыбаться подполковник. Далее последовало описание этих традиций и наставления Тимофеева на путь истинной службы.

«Конечно же, я буду служить хорошо, напрасно этот подполковник даёт такие тщательные инструкции», — думал лейтенант с помрачневшим выражением на лице.

— Пить, как Вы знаете, нельзя! Но это вам не Союз — здесь полно «реставраций». Знаете, что это такое?

Тимофеев задумался, вспоминая вчерашний вечер, весёлого словака со сливовицей…

— Товарищ лейтенант, не спите!

— Да, я знаю, что это такое, — встрепенувшись, без тени сомнения ответил Владислав.

— Ну, ну! Уже, выходит, успели познакомиться! Так вот, посещать эти заведения тоже нельзя! Кто попадается, получает партийное взыскание, некоторые — отправляются в Союз, прапорщики — увольняются из Армии и опять же отправляются в Союз самым ближайшим поездом! — подполковник продолжал улыбаться. — Есть здесь у нас один ваш выпускник. До сих пор с парт взысканием ходит…

Владислав мысленно почесал затылок.

— Вы холосты? — подполковник снова поднял глаза.

— Да! — не без гордости прозвучал ответ.

Лейтенант немного приободрился, предполагая, что теперь они, наконец-то, оказались в «позитивной» для лейтенанта зоне беседы. Он гордился своим холостым положением, почему-то считая, что такая же гордость за него должна переполнить и подполковника.

— Та-ак! Хочу отдельно предупредить вас насчёт женщин, — подполковник сладко улыбался, — ведь холостяки — это потенциальные залётчики и я предпочитаю женатых, с ними спокойнее. Учтите, со словачками общаться нельзя. Будете замечены, поедете в Союз, получите партвзыскание,.. ну и вообще, надуют Вас, лейтенант, тогда как зяблика! Ясно?

Тимофеев едва не поперхнулся, вспоминая чёрные глаза Здены и представляя визуально, как его станут «надувать как зяблика»…

Подполковник продолжал ехидно улыбаться:

— Есть здесь пять вольнонаёмных женщин в полку, одна другой «милее», причём чем дольше вы будете здесь служить, тем милее они вам начнут казаться, вот ими и обходитесь, если сможете, конечно. Правда, на них тут и без вас повышенный спрос, как на раков на безрыбье! — Подполковник усмехнулся куда-то в угол своего кабинета. От такого откровения лейтенант покраснел.

— Предупреждаю относительно чужих жён. Есть здесь один ваш выпускник из Новосибирска — старший лейтенант Хашимов, — лицо подполковника нахмурилось, но через минуту улыбка постепенно вернулась на место. — Переведён он к нам на перевоспитание из другой части за то, что крутил роман с женой своего командира роты, — последовала длинная пауза. Не советую Вам с ним дружить, избегайте его.

(Но кто мог знать тогда, что их койки уже стояли рядом!)

— Дружить вам нужно вот с этими…

Далее последовало перечисление всех лиц, с которыми Тимофееву следовало бы дружить. Перечисление закончилось одной фотографией на щите «Лучшие коммунисты полка». С фотографии смотрел крепкого телосложения старший лейтенант с жёсткими усами, слегка кавказским выражением лица, принадлежавшего, как выяснилось позже, человеку совершенно русскому.

— Это командир 9-й роты старший лейтенант Сидоренко, — далее последовало описание славных достижений этой роты, которая «гремела» на всю дивизию как одна из лучших.

Затем последовало перечисление всех подразделений, где отсутствовал замполит роты, в их числе оказалась и та самая знаменитая 9-я рота! «Дай бы бог попасть в неё», — загадал Владислав.

Но теперь ещё предстояло представиться начштаба…

Тимофеев вышел из штаба. Вдохнул воздух, потянулся.

— Чё, Тимофеев, и ты здесь? — услышал он неприятный голос, знакомый ещё с училищных стен. Голос его однокашника двадцатипятилетнего лейтенанта Ивана Кузнецова.

(Который, попавшись в училище на краже денег у своего товарища, получил строжайшую оценку ротной партийной организации, состоящей к концу обучения, в основном, из самих курсантов. Вследствие чего он так и остался комсомольцем. Последнее не позволило ему занимать должность заместителя командира роты по политической части, и распределялся он на должность командира взвода.)

— Уже представился? — Кузнецов смотрел на него из-под козырька, закинув голову.

— Да, представился, а ты что, тоже сюда попал?

— Попал! Попал — не попал! Не в тире! Хэ! Меня сюда распределили! Ладно, давай! — Кузнецов, также при «параде», довольный собой и своим остроумием, проследовал внутрь штаба…

Плац. Вот он, начштаба части. Майор Карпов. Стоит на плацу, поблёскивая сапогами. Нужно ему представиться, и Владислав быстро зашагал.

— Ты откуда такой красивый? — остановился проходивший мимо невысокий майор в полевой форме, старой зелёной фуражке, с красным морщинистым лицом. — Не к нам случайно?

— В 9-ю роту, — самоназначил себя Тимофеев. В душе потеплело. «Да, я действительно неплохо смотрюсь в парадке цвета морской волны, в глаженных новеньких хромачах, блестя золотом новеньких лейтенантских погон», — думал он.

— А-а-а! Третий батальон! Жа-аль! Ну да ладно, — майор в полевой форме помчался дальше…

Начштаба части тридцатилетний педант гвардии майор Карпов медленно прохаживается, смотрит куда-то, останавливается, лицо недовольно. Он словно и не замечает приближающегося молодого лейтенанта в парадной форме. «Нужно ему бодро представиться, — думает лейтенант, — произведу на него впечатление».

— Товарищ майор! Лейтенант Тимофеев прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности заместителя командира роты по политчасти, — он смотрел на майора с собачьим благоговением, ожидая похвалы за выправку.

— Вас что, товарищ лейтенант, не учили прикладывать руку? — недовольно с пренебрежением произнёс тот, — доложите мне, куда должна прикладываться рука?

— К виску!

«Чёрт возьми, что он ко мне прицепился?» — досадовал про себя лейтенант.

— К виску! — ухмыльнулся майор. — Читайте, товарищ лейтенант, Устав. Чему там вас, мордоворотов, только в училище учат!? — майор недовольно сморщился.

— Ладно, в какую роту вас назначили?

— В 9-ю! — сам себя назначил Владислав, мгновенно сориентировавшись в ситуации.

— Хорошая рота. Скоро полк вернётся с учений, будете принимать должность, а пока сходите в казарму, ознакомьтесь с расположением, — хмуро, с пренебрежением произнёс майор.

«Что ж, весёленькое начало!» — подумал Тимофеев, направляясь в желанное расположение 9-й роты, куда он сам себя распределил.

Примечания

10

(Мати́ас Руст — немецкий спортсмен-пилот, в возрасте 18 лет совершивший перелёт на лёгком самолете из Гамбурга через Хельсинки в Москву. Советские истребители обнаружили самолёт Руста, но не получили инструкций об уничтожении. Нетронутый советской ПВО, Руст приземлился 28 мая 1987 года на Красной площади. Отец Руста был бизнесменом, продававшим такие самолёты. В СССР Руст был приговорён к четырём годам лишения свободы, однако вскоре был амнистирован. А Горбачёв получил повод для снятия с должностей своих политических противников: министра обороны Сергея Соколова и командующего ПВО Александра Колдунова. Руст вернулся домой мировой знаменитостью.)