Марс

Владимир Буров

Путешествие на Марс. Где живут не совсем люди, хотя и похожи на них чем-то. Не буду заранее пугать, чем именно. Но некоторые Их боятся. Б-рр-ры-и, а другие даже могут откусить нос. Люди едут Туда не только развлекаться, но чтобы найти киллеров, которые превратили эту, еще вполне пригодную для счастья планету в место, где ни проехать, ни пройти, чтобы у вас чего-нибудь ни попросили: – Дай, да, дай! – Как в Одиссее: – А можно я тебя съем? – И без знака вопроса, тащит каждый и каждая себе.

Глава 9

И они нагло заказали себе тоже по Цыпленку Табака, как будто у них не было с собой шашлыков, которые я приготовил, большой салат, и что-то на сладкое. Плюс жареную картошку. Тоже самое, что заказала русская журналиста, жившая и работавшая в Америке, Алику Гинзбургу и его друзьям по тюрьмам и концлагерям в Нью-йоркской гостинице. Сами они просто на просто забыли, что как называется. Да и тем более давно считали, что жрать помногу стыдно. Мысли, что можно заказать не всё меню почему-то не приходило.

— Вы обожрались печеной картошки, неужели всё мало? — спросил я мягко.

— Пузо больше — всё влезет, — сказала Сонька блондэ, и кстати показала его, и даже нежно похлопала.

— Что, как? — спросил с улыбкой Леха.

— Надо было выбирать ее, — ответил я.

— А ты выбрал меня? — даже удивилась Нинка. Я даже подумал, что прямо сейчас предложит выйти. А надо было заставить ее выйти. Пока не нажралась сделала бы всё, что я хотел. Нет, опять упустил моментум морэ. В принципе оно и лучше, но пока не знаешь сути, всё равно жаль.

Подошел официант и сказал, что сейчас принесет еще один счет.

— Спасибо, но я пока больше ничего не хочу, — корректно заметил я.

— Уверены?

— На все сто.

— Хороший ответ, — без улыбки ответил он, и добавил: — Жаль, что не вовремя. Надо было раньше говорить.

— Раньше чего, я не понял?

— До Заказа, а не после него.

— Это они, может, заказывали, — я кивнул на Нинку, которая совершенно равнодушно взглянула на меня через проход, как будто меня здесь и не было, а крыло цыпленка между тем держала в зубах, как лиса:

— Крепко

— По глупости я принял заказ, — сказал официант и кстати представился:

— Витя, — а также добавил: — У вас есть деньги. Вон там, в правом боковом кармане, — показал он авторучкой.

— Нет.

— Да, да.

— Нет, я имею в виду, что если да, то конечно, пожалуйста, даже с десятипроцентными чаевыми, но только я знаю, даже уверен, что нет. Нет у меня денег.

— А если есть — пятнадцать не пожалеете?

— Без сомнения. — И. И я вытащил из бокового кармана импортного — скорее всего, польского пиджака — желтый бумажник немецкого производства. Неужели эта дама в пилотке с бейджиком уже соблазнила меня? Когда? Нет, если деньги есть, значит:

— Да, было.

К сожалению, я даже позу не помню. Неужели так много выпили? Но когда? Хотя, если да, то понятно:

— Ох, где был я вчера? Не найду днем с огнем. Помню только, что диваны были синие с розовым. Дальше тишина.

— Всё еще впереди, — сказал Виктор. По поводу чего — непонятно. Неужели здесь вот так возможно:

— То, что уже было — только еще будет. — Нет, было, но заархивировано. Как кино:

— На те вам! — Какого-нибудь Лапшина. — А посмотрите через двадцать лет. Уже всё есть, и приводные ремни в частности, но сам транвай поедет тока через двадцать лет. Всё также, как на Земле, только если с небольшими недоразумениями.

Далее, драка в вагоне-ресторане и секс в купе проводницы.

— Сколько вообще всего? — спросил я Витю.

— Там всё написано, — ласково ответил он.

— Одно из двух, — подумал я, — или слишком много, или этот Витя не только уже напился, но уже и не скрывает этого.

— Триста, — прочитал я.

— Это по-старому?

— По-старому уже давно не берем.

— Тогда моему уму просто не постижимо, как можно набрать триста рублей за пять цыплят.

— Шесть.

— Шесть? А! Себе вы тоже заказали.

— Нет, теще, она тоже едет в этом поезде, и сказала, что не пропишет меня у себя, если я не докажу ей свою полную лояльность.

— Может быть она имела в виду что-нибудь другое, а не Цыплята Табака?

— Это было бы еще дороже.

— Всё равно очень не похоже на правду, — вздохнул я. — Шесть цыплят по полтиннику за штуку? Так не бывает.

— А большой салат? Торт Бизе и торт Прага. Сэндвичи с ветчиной и сэндвичи с салями.

— Нет, ну вот этого последнего точно не было.

— Так естественно, — ответил Виктор, — их вы возьмете с собой в купе. Более того, две пива Двойного Золотого и бутылка шампанского Брют. Из холодильника, между прочим. Так что, как видите, я просто так денег никогда не беру.

— Всё равно, — уперся я, — триста слишком много.

— Хорошо, наверное, я не сказал, что утром вы можете прийти на завтрак. Бесплатно.

— Согласен, но и на обед тоже.

— У меня кайфа не будет здесь работать.

— Ну, окей, окей, не знаю, есть ли только у меня эти баснословные триста.

— Как раз, — даже сам удивился я. — Можно подумать, что здесь работает какая-то внеземная мафия.

У меня хватило ума пригласить Нину в купе Виктора. Он там жил не один, но:

— Сейчас свободно, — подмигнул он мне.

Но я строго добавил:

— За те же триста?

— Окей, — согласился он. В принципе нормально, если в эти триста всё входит.

Дело в том, что эти трое куда-то вышли. А ее оставили. Зачем? Я не стал заморачиваться:

— Может пьяная согласится.

Правда плохо, что, похоже, она никогда не пьянеет.

— Пойдем, — без улыбки ответила дама. — Куда?

— Сейчас назад, потом прямо, а дальше направо.

Я шел сзади, и старался поднять в себе дух бодрости и веселья. Чем? Я решил:

— У нее узкая жопа, а значит, хвалиться особенно нечем.

Мы только разделись, как я запутался, кто из нас кто. Почему? Ответ:

— Она пристегнула к своим худым, хотя и симпатичным ляжкам искусственный член, и попросила меня, одновременно повернувшись:

— Завяжи сзади. — Я че-то не понял и хотел снять в нее лифчик, в том смысле, что расстегнуть, но она сказала:

— Я сама его сниму.

— В к-каком смысле?

— У меня титьки очень маленькие, поэтому он снимается сам. А ты давай сначала деньги.

— Извините, но я так понял, что в триста всё и входит, Более того, а зачем нам два члена? Я не понимаю.

— Не понимаешь?

— Ты сидела в тюрьме и трахала там баб, что ли? Ничего другого я не могу предположить.

— Я смотрю, ты глуп до невозможности. А — Амазонка.

— Если ты Амазонка, зачем тебе искусственный член?

— Я тебя предупреждала: не лезь ко мне, я Амазонка Сони, а ты продолжал настаивать.

— Скорей всего, я просто ошибся. Ты такая красивая.

— Да мне по барабану, о чем ты думаешь обычно. Плати, или хуже будет. Хотя я уже настроилась, — добавила она, и провела мне удар левой точно в челюсть. А потом и полезла на меня. Но решила сначала пристегнуть мои руки к спинке кровати, которую здесь заменила блестящая ручка, за которую, видимо, надо было держаться, когда поезд пойдет под откос, или, по крайней мере резко затормозит, или ускорится.

К счастью вошел Виктор и сказал, что может заменить меня.

— Тем более, у него всё равно нет денег.

Тогда она, прежде чем отпустить меня, провела ему удар в солнечное сплетение. Да такой сильный, что официант упал на колени.

— Жди, — сказала она и выгнала меня.

За дверью я почему-то подумал, что это:

— Жди, — вполне могло относиться и ко мне. — Маловероятно, но вполне возможно. Этот Виктор пьяный может не удовлетворить эту Жанну Дарк, в полной мере.

Я побежал по проходу, в надежде, что найду тот вагон, где была знакомая проводница. Урки были уже опять за столом. Я взял круглый поднос из нержавейки, и пробежал мимо них, чтобы меня не было вообще видно.

— Официант! — только успел крикнуть мне вслед Валет.

Но оказалось, что не только, послал вслед Леху.

— Стой!

— Чё? — без дальнейших разъяснений шлепнул Леху по балде подносом, открыл дверь поезда, и отпустил, как инструктор боязливого новичка-парашютиста:

— Прямой ногой в тазобедренный сустав. — Да, кажется, там и сустава не было — просто наглая жопа.

Но дальше не повезло. Добежал до конца поезда, но знакомого никого не встретил. Куда? Назад, естественно. Абсолютно не помню, в какой вагон я тогда вошел. В первый? Нет. В последний? Тоже нет. Значит, по середине. Но народ был бестолков до невозможности. Кого ни спроси — никто не знал, насколько далеко его вагон находится от хвоста или от головы поезда. Наконец, я сам догадался, что конец мне известен, и надо только опять вернуться туда, и отсчитать сколько-нибудь вагонов. Однако теперь я уже не мог определить где, собственно, конец, а где его начало?

— Во попал!

— Зайди ко мне, — услышал я голос, как будто с самих Винов. Я пошел, хотя до конца не был уверен, что это она. Так-то сзади ничего. Хотя чем больше, тем, конечно, лучше. Но это надо искать не в поездах, а в приемных банков.

— На один раз сойдет.

И услышал в ответ:

— Ты на мне женишься? — Она уже развязывала галстук. В том смысле, что снимала его, так как галстуки госслужащих не развязываются, а просто снимаются с шеи, как хомут с лошади.

— Овса?

— Что?

— Прости, сначала я хочу прилечь, как следует.

— Давай, давай, хотя торопиться некуда.

— Почему?

— Ночь, все спят.

— Это, пожалуй, единственная хорошая новость за последнее время.

— Не спать, не спать, — она ущипнула меня за щечку. Прошу прощенья совсем заговорился, это я ущипнул ее за щечку, за что она в ответ чуть не откусила мне нос. Я-то стоял, ждал, думал хочет поцеловать в нос, а она тяпнула, но, разумеется, не сильно. Хотя я спросил:

— Кровь не идет?

— До свадьбы заживет.

Ну и трахнул ее капитально. В том смысле, что после первой заснул. Наверное, рефлекторно решил не доставлять ей слишком большого удовольствия, чтобы не настаивала на женитьбе, а тем более на замужестве.

Тем не менее, утром она напомнила, даже еще не поставив на столик картофельное пюре с тремя колетами и свежим огурцом:

— Хорошо было?

— Естественно, — ответил я.

Тем не менее, я опять поперся в ресторан. Она ушла на прием к начальнику поезда, а я сюда. Он был еще закрыт, но Виктор открыл дверь.

— Как чувствовал, — улыбнулся он, — заходи.

— Вы пьяный? — сказал я. И добавил уже за столом: — С утра, а как тогда работать.

— Посплю — пройдет.

— А кто работать будет?

— Я ждал тебя и рад, что вижу.

— В каком смысле? Она у тебя спит?

— Да-а, — расплылся он в улыбке.

— Тем не менее я ничего не понял. У меня денег нет еще до сих пор.

— Деньги всегда есть.

— Хорошая мысль, но для меня слишком глубока. Я с такого дна достать их не могу.

— Я тебе помогу.

— Ты кто?

— Официант.

— Выходит, ты предлагаешь мне поработать официантом, пока ты спишь.

— Хорошо, что ты понял.

— Но я боюсь этих бандидос, ведь они точно припрутся опять, и не захотят платить, скажут:

— У тебя есть чаевые, заплатишь. — Представляешь, они держат меня за своего раба.

— Позовешь, если что, буфетчицу Нинку.

— Какую Нинку, с…

— Да нет, нет, та спит в моем купе.

— А никого другого нет, может быть, лучше повара?

— Повара сегодня нет.

— Где он, пьяный?

— Как ты догадался?

— От противного. Обычно повара всегда пьяные на Земле, а здесь на Марсе, значит, должно быть все наоборот. Спрашивается, почему тогда он все равно пьяный? Ответ:

— Просто вчера у него был День Рождения. — И, следовательно, это не правило, а из него исключение.

И они, как говорится:

— Не прошли мимо. — Люди, даже если они обычно сидят у костра, очень любят кабаки. Прямо за уши не оттащишь. А уж на халяву прибегут даже с Текстильщика.

В поезде вообще деваться некуда.

— Вот и встретились два одиночества, — спела жаркая Соня, как только увидела мою приближающуюся походку.

— Принеси нам чё-нить легкого, — сразу сказал Леха, — главное, чтобы было бесплатно.

— У него деньги есть, — добавил Валет.

— Я не он, — сказал я.

— Кто ты?

— Я официант.

— Что это значит? — спросил Леха. И добавил: — Заплатишь.

Несмотря на его тупоумие, я ответил:

— Я не беру с собой на работу денег.

— Не выпендривайся, — сказал Валет.

— Если вы не будете ничего заказывать, то вы не нужны. — И не дожидаясь результата их размышлений, ударил Валета по балде. Ужас. Он не свалился со стула, как я ожидал. Леха встал и вытянул вперед руку. Это был удар, но к счастью, мимо.

Я не стал ловить его руку в замок для дальнейшего перелома, а просто провел свой коронный прием Болевой из стойки. И в результате все-таки сломал ему руку прямо на столе. Сонька не помогла ему, а наоборот схватила Леху за яйца, что, как она считала должно было помочь мне.

— Они мне надоели, — объяснила она свое неординарное поведение.

— Спасибо, — ответил я. — Не отпускайте его, пожалуйста, потому что Валет еще может встать.

Валета я ударил головой в стекло, но к сожалению, оно даже не треснуло.

К сожалению, жаркая принцесса оказалась предательницей. В самый ответственный момент замешательства противника она обняла меня сзади за шею, и начала душить. Хотелось позвать на помощь толстую Нинку-буфетчицу, но Жаркая Соня не давала мне и рта раскрыть. Точнее, рот я открывал, но только как рыба об лёд — абсолютно беззвучно.