Марс

Владимир Буров

Путешествие на Марс. Где живут не совсем люди, хотя и похожи на них чем-то. Не буду заранее пугать, чем именно. Но некоторые Их боятся. Б-рр-ры-и, а другие даже могут откусить нос. Люди едут Туда не только развлекаться, но чтобы найти киллеров, которые превратили эту, еще вполне пригодную для счастья планету в место, где ни проехать, ни пройти, чтобы у вас чего-нибудь ни попросили: – Дай, да, дай! – Как в Одиссее: – А можно я тебя съем? – И без знака вопроса, тащит каждый и каждая себе.

© Владимир Буров, 2017

ISBN 978-5-4485-3397-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

— На Марс? А сколько?

— Двести.

— Двести тысяч долларов?

— Евро.

— Это много. Я не поеду.

— Почему?

— У меня нет столько.

— Сколько есть?

— Да немного.

— Точно можно узнать?

— Зачем?

— Может, я добавлю.

— А! Ну, хорошо. Но я должна подумать. Деньги разбросаны по разным карманам.

— Карманам? А дома?

— Дома пусто. Или все равно, что ничего нет.

— Значит, у тебя очень мало денег.

— Я уже посчитала, умножила и сложила, и получилось ровно двести.

— Всего в тысячу раз меньше, чем надо?

— Да.

— Это немного. А казалось, что у тебя не хватает почти всего.

— Наверное, ты считал миллионами.

— Ты согласна?

— Поступить под твою юрисдикцию?

— Почему сразу Под? Ты можешь быть сверху.

— Вряд ли это возможно, если ты за меня заплатишь. Впрочем, изволь, я согласна. На Марс! — она посмотрела на небо. — Неужели это возможно. И знаешь, я даже думала, что мне ответить, если ты пригласишь меня в Кругосветное Путешествие, как Агату Кристи.

— Ты права, я тоже думал: может быть, нам сначала что-нибудь сделать.

— Что?

— Ну, не знаю.

— Нет, говори, говори, я слушаю.

— Давай сходим в ресторан, а потом в баню.

— В баню? Я не ослышалась?

— Я не то хотел сказать.

— А именно?

— В сауну, конечно.

— Я ни разу не была в сауне. Что это? Только, пожалуйста, не ври! Я подозреваю, что это та же баня. Так-то я бы не против. Мы же ходили с тобой вместе на пляж?

— Да, было дело. А разница?

— В том, что на пляже много народу.

— Ты хочешь со мной сходить, но только в общую баню?

— Да.

— Сейчас уже нет таких бань.

— Может быть, мне пригласить подругу?

— Думаю, это скует все мои желания.

— Она не агрессивная.

— Вы опять будете ходить туда-сюда, как тогда на пляже, и болтать. А я? Мне, что, опять лапу сосать.

— А ты что хочешь сосать? Мои титьки?

— А почему бы нет.

— Сейчас не хочешь пососать?

— Давай.

— А потом чего? Женишься?

— Мы не должны об этом думать, понимаешь?

— Нет.

— Ну, ты, что, забыла, в перспективе мы можем полететь на Марс вместе. А там! Сама понимаешь, кто есть кто — это еще вопрос.

— Я не совсем понимаю: в каком смысле? По разные стороны баррикад, что ли, ты имеешь в виду. Я — Марсианка, а ты в рядах захватчиков.

— Это бы еще ничего. Хуже, если я буду жить на берегу.

— А я? Буду с другой стороны этого марсианского озера?

— Нет, хуже, если ты окажешься просто водой этого озера.

— Чем это плохо? Как купаться — так опять нужно будет думать о сексе? А как же ты говоришь раньше все вместе в бане мылись?

— Тем не менее, мне кажется, мы будем близко, как сейчас, но всё также далеки друг от друга.

— В общем, ты предлагаешь сходить прямо сейчас в баню, пока не поздно, я правильно тебя поняла?

— Про ресторан забыла.

— Ладно, давай сначала напьемся.

Мы очень стеснялись.

— Мне не страшно, — сказала она, — у меня ничего не видно. — И действительно волосы между ног у нее были настолько густыми, что даже при большом желании ничего бы не удалось разглядеть. — А ты повернись ко мне задом. Тогда я тоже ничего не увижу. Он мотается, да?

— Сейчас?

— Ну, хотя бы.

— Сейчас нет.

— А что с ним?

— Разглядывает потолок.

— Что на потолке? — она тоже посмотрела вверх.

У нее такие ляжки. Вся школа много лет была в восхищении и изумлении. А зад. С таким бы никогда не расставался. Точнее:

— С таким не расстаются. — Айм вэри бизи ил.

— Целоваться не будем?

— Нет, только трахаться. И знаешь, я воде хочу. Ты пробовал?

— В воде? Нет, я думал, это опасно.

— Почему?

— Вода нальется внутрь.

— Внутрь меня? Ты думаешь там еще есть место?

— Почему нет?

— Там живут дети.

— Д-дет-ти? Так быстро.

— А ты думал, они растут долго? Тем более, на Марсе.

— Мы еще не на Марсе.

— А ты поверил? По-моему, ты даже испугался.

— Ты права, я не знаю, что там будет.

— А именно: ты боишься, что наша воля будет там парализована?

— Да. И знаешь почему? Там маленькое давление. Само по себе это может не иметь значения. Но низкое давление может быть следствием слабой привязанности людей — марсиан, имеется в виду — к самим себе.

Она повернулась ко мне лицом.

— Ты думаешь, там только марсиане?

— Не знаю, но считаю, что людей там нет.

— Даже американцев?

— Нет, мы будем первыми.

— Это плохо. Вряд ли что-нибудь у нас получится. И вообще: нам какую квартиру обещают?

— Трехкомнатную, неверное.

— А ты не спрашивал? — она повернулась ко мне спиной, и практически ушла головой на самое дно.

Вопрос задан, а кому отвечать непонятно. Наверное, она дала мне время подумать. Вообще, конечно, вопрос хороший, надо будет просить, как минимум, четыре комнаты. Тем более, если предположить, что у нас сразу родятся не меньше трех детей. Возможно, не надо будет вынашивать их целых девять месяцев. Так месяца три, я думаю, хватит. Наконец, она вынырнула, но опять ушла под воду, так как я держал ее за ноги.

— Ну, что, сосчитал, сколько комнат нам надо? — спросила она после того, как вынырнула, предварительно наглотавшись воды.

Далее, как мы попадаем на Марс? Ракета, или как-то по-новому?

Оказалось, надо пройти собеседование.

— О чем? — спросила она.

— Наверное, хотят спросить, собираемся ли мы жить вместе.

— А мы, как, будем?

— Так, а зачем еще мы летим на Марс.

— Именно за этим?

— Да.

— Что, да? Я не поняла, ты не расскажешь поподробнее?

— Здесь у нас всё хорошо, но нет будущего. Вот сколько я ни думал — ничего. Как говорится:

— Одной хорошей жопы мало.

— Я так и думала. Чего же еще тебе надо? В рот? Ладно, я постепенно научусь, чтобы не рвало после спермы. Но, извини, не пять же раз в день ее глотать!

— Вот видишь, ты сердишься.

— И ты знаешь почему?

— У нас нет Контакта.

— Там должен быть, да? Да, конечно, он там есть. Где-то же он должен быть. Перспектива-а, — протянула она. Между прочим, я слышала, туда берут не всех.

— У нас есть деньги.

— Даже за деньги.

— Ты думаешь, мест меньше, чем людей с деньгами? Вполне возможно. Вполне возможно, людям так не хочется жить здесь со временем. Они понимают, что ни-че-го у них не получится. Теперь я понимаю Джеймса, почему он не хотел оставаться в Англии, а поперся туда, где ничего нет. Ничего, кроме новой энергии, способной сделать его и его людей счастливыми. Там за горсть гвоздей можно было купить себе любовь.

— Хорошая мысль, между прочим, надо подумать, что мы возьмем с собой.

— Есть какие-то мысли?

— Надо взять что-то для тебя. Чтобы ты мог иметь возможность покупать там любовниц. Если я тебе надоем.

— Ты никогда не надоешь.

— Мне самой может надоесть брать в рот.

— Это никому еще не надоедало.

— Да? Ну всё равно мы должны подумать, что брать. Всё, наверное, не разрешат.

— Скорее всего, по весу. Пудов по пять на человека, не больше я думаю, максимум сто кило. Я возьму книги. Ноутбук может там не работать. Я бы вообще хотел, чтобы несколько книг мне положили в гроб. Наверное, это не разрешено.

— При чем здесь гроб?

— Потому что, нет, я хотел сказать в саркофаг, в которых мы полетим. Там нет места для вещей.

— Если нас не будут обыскивать, всё равно можно кое-что взять. Я возьму мыло.

— Зря, мыло и так загрузят.

— Хорошо, тогда сегодня на собеседовании, скажу, какое именно мыло надо брать на меня.

— Это правильно. Я тоже скажу, чтобы взяли зубную пасту Хербал.

— Хер? Ты опять про Это?

— Я впервые встречаю человека, который никогда не слышал слова Хербал. Нет, честно, никогда! — И добавил: — Чем ты чистила зубы в лагере?

— Я не была в лагере.

— Вот как! Чем ты занималась?

— Я была в доме отдыха.

— Там не чистят зубы?

— Чистят.

— Чем? Должен обязательно быть Хербал.

— Прекрати, пожалуйста, ругаться. Я всегда чищу зубы зубным порошком. Более того, я так же отношусь к своей собаке.

— Ты чистишь зубы собаке?

— Приходится.

— Правильно. Если есть хоть какие-то зубы, надо их чистить Хербалом.

— Прекрати, я тебе сказала!

— Не могу не говорить о том, кого люблю.

— Ну, вот это другое дело. Я так и знала, что ты хочешь трахать не только меня, но всех остальных. Тоже.

— Это естественный процесс. Я трахаю тебя, так как трахаю всех. И наоборот: я трахаю всех, потому что трахаю тебя.

— Всё это так, всё это хорошо, но тогда не будет Контакта.

— А наоборот его тем более не будет. Ты что называешь Контактом? Ты — это я, а я — это ты? Это неправильно. Зачем нам быть одним человеком? Объясни.

— Не могу. И знаешь почему? Потому что Один — это уже, практически, мастурбация.

— И всё же ты права. Надо быть ближе.

— Ты хочешь, чтобы мы жили втроем, как Коллонтай? Или впятером, как Щепкина-Куперник?

— Ты хочешь сказать, что здесь уже и так всё, как на Марсе? Ты не хочешь лететь?

— Полечу, конечно, но я боюсь даже думать, кем я там буду. На собеседовании не будут задавать такой вопрос:

— В потенциале, вам что лучше оставить:

— Ноги ли голову?

— Откуда такие страсти?

— Ты мне постоянно подсовываешь картины Пабло Пикассо.

— У тебя сколько уже сейчас висит дома? — спросил я.

— Ни одной. И знаешь почему? Я их боюсь. Дари мне лучше Ван Гога.

— Он тоже был выше обычного понимания.

— Мне он кажется красивым.

— Неужели ты думаешь, что картины Пикассо несут с собой опасность?

— С собой? Не хочешь ли ты сказать, что уже загрузил их в багаж? О, мама! Кого еще? Ван Гога? Ну, это понятно.

— Моне.

— Тучи в голубом и розовом?

— Лягушки в фиолетовом и розовом.

— Кувшинки, ты хотел сказать? Ты Закат взял?

— Взял, взял.

— Фильмы Альфреда Хичкока?

— Взял, взял.

— Отлично, возьми еще Острова в Океане Хемингуэя. Впрочем, ты можешь забыть, я сама возьму эту любимую книгу.

— Я возьму русскую библию — Пушкина.

Нас особо не проверяли, и мы пронесли на борт КК — Космического Корабля, всё, что хотели.

— Меня волнуют только два вопроса, — прошептала Ольга мне на ухо.

— Понятно, — ответил я. — Будет ли и Там Звездное небо над нами, и скольких жен разрешат иметь.

— А мне мужей.

— Естественно.

— Но это только один вопрос, — опять нагнулась она к моему уху.

— Какой второй вопрос, дай угадаю. А! Дадут ли нам четырехкомнатную квартиру? Правильно, я угадал?

— Ты написал про четырехкомнатную?!

— Ольга, послушай, надо ковать железный, пока горячий.

— Это мало. Это очень, очень мало, как ты только не мог понять, что счастливое число — это шесть? Ты можешь объяснить? Прости, я оговорилась, счастливое число — это семь. Именно. Или семь, или всё кончено, Юпитер.

— Я.

— Ты. Ты понял, Юпитер, что ты не прав? Очень хорошо. И да. — Но она не успела разъяснить свой второй вопрос, как загорелся экран монитора на пололке.

— Зачем на потолке? — спросила Ольга.

— Мы должны быть ближе к Марсу, — сказал я.

— А-а.

И вот пошла Лентару.

— Ой, какой птенчик! Я, Вань, такой же быть хочу.

— Ты думаешь, нам показывают возможную реинкарнацию на Марсе.

— Это варианты, — пошла строка субтитров, — для тех, кто не понял интуитивно, — второй вариант вашего воплощения на Марсе. Если вы сильно испугаетесь, то можете превратиться в птичку и улететь.

— Восхитительно! — воскликнула моя дама, и добавила: — я хочу быть птичкой. — Но уже появилась другая картинка, это был лев. — О! лева. Я хочу быть им, — и она нажала кнопку этого Стоп-кадра. Только это была уже совсем, совсем другая история.

Далее, это дерево.