8, 9 – аут. Таинственная река

Владимир Буров

Третий роман о девушках-боксершах трилогии «8, 9 – АУТ», приключения, детектив в некотором смысле, потому что в каждом романе существует киллер, который неизвестен, и надо его вычислить. Поединки происходят не только на обычных рингах. В ресторане, например, вместо танцев на шесте. Иногда даже между столов по желанию гостей ресторана. Сама Зона, куда попадают девушки, тоже не совсем традиционная. Больше похожа на Зону будущего, когда на заработанные деньги можно сходить в бар, и так далее.

Глава шестая. К северу через северо-запад

Подсолнух, Душистая и Черемуха дали Русалке подняться наверх. Но ударить не смогли. Одну она стащила за ногу вниз. А Подсолнуху она теперь нанесла не один, подряд три удара. В солнечное сплетение, в нос — это джеб, и снизу в подбородок, апперкот. Подсолнух скатилась в воду. По пути она сбила, пытавшуюся залезть назад Черемуху. Душистая поиграла перед лицом Русалки огромными кулаками.

— Ну, чё? — спросила она, — ты когда-нибудь видела такие пудовые гири.

— Красивые, — сказала Русалка. И засмотрелась на эти ползающие в облаках чугунки. Она так залюбовалась этим импрессионистическим видением, что чуть не получила удар прямо в лоб. Быстро уклонившись, Русалка провела хук слева. Душистая задрала вверх свои чугунки, как будто это были шары, надутые летучим газом. — Бычок поднял лапки, — сказала Русалки и добила могучую даму. Джеб, хук справа, апперкот. Она обернулась к реке, где тоже шло сражение. Прямо в воде. Обрыв начинался только через метр от берега. И девушки сцепились на этой узкой полосе. Кто именно? Мамочка Шугэ и Черемуха. Она хотя и была сбита Подсолнухом, но почему-то во всем обвинила Шугэ. Черемуха сказала:

— Я ща растворю тебя в реке. — Она действительно хотела разобраться с Сахарком по-быстрому и заняться Русалкой. Как она сказала:

— Вплотную. — Но неожиданно получила два быстрых хука.

— Ты чё делаешь, падла? — изумилась Черемуха. И так махнула, что Шугэ показалось:

— Комета Галлея опять вернулась за нами. — Если бы она не пригнула голову, ее бы точно эта комета захватила с собой.

Щугэ автоматически провела двойку. И… и толстуха упала за черту. Черту, отделяющую мелководье от начинающейся глубины. От магического подводного царства, где на глубине жили огромные изумруды. Удары так подействовали на Черемуху, что она не могла долго держаться на поверхности таинственной реки. То всплывала, то опять погружалась в пучины волн. Подсолнух лежала, подложив под голову большой красно-зеленый изумруд, чтобы кровь из носа на заливала ей грудь.

— Может быть, тебе и на нос приложить такой же изумруд? — спросила Шугэ.

Подсолнух что-то зло промычала сначала. И даже дернулась, как припадочная. Но потом Шугэ все-таки расслышала:

— Да. — Но, как говорится, что значит:

— Да? — Камней здесь больше не было. И неизвестно, откуда взялся этот дабл-изумруд.

— Поднимайся сюда, — сказала Русалка. — Я думаю, она очухается и без этого большого изумруда. — Иди. — И видя, что Сахарок поднимается без камня, приказала взять изумруд из-под головы Подсолнуха.

— Что? — не поняла девушка.

— Дабл-изумруд возьми.

— Где? — че-то заклинило в голове у Шугэ. — У нее из-под головы? — наконец догадалась она. Но Подсолнух вцепилась в камень и не отдавала его.

Русалка махнула рукой. Она не знала еще, что таких больших камней нет в ее пятиметровом слое. Она думала, что они:

— Все такие.

Они уже пошли к бару, видневшемуся среди деревьев сада, когда Шугэ спросила:

— Она не утонет?

— Думаю, она выплывет, — сказала Русалка.

— Думаете, или уверены?

— Если я говорю — значит уверена. — Сахарок оглянулась на реку. Черемухи не было.

— Она утонула.

— Она на берегу.

— Ох, хорошо бы.

— Че ты ее жалеешь?

— Она хотела меня утопить. Но не смогла, — ответила девушка. — Мне хочется, чтобы те, кого я победила, помнили мою победу.

— Да, если они утонут, то точно не смогут вспомнить, как ты их била, — сказала Русалка. И добавила: — Зато и отомстить не смогут.

Они вошли в бар.

— Ты боксерша? — спросила Русалка.

— Нет. Так выучила пару ударов, прежде чем сесть в тюрьму, — ответила Шугэ.

Она была танцовщицей в Лабиринте. Посетители к ней особо не приставали. Думали, что у нее кто-то есть. Думали, что сам управляющий Феликс ее, так сказать, поддерживает. Но однажды сюда пришли ребята Петя Таганский, Вася Коломенский и Лёва Сибирский. Они попросили Шугэ станцевать на их столе. Чисто культурно. За бабло. Каждый кинул по сто баксов. Более того, ребята добавили еще по сто, когда поняли, что ей этого мало. Но все равно получили отказ.

— Я не танцую на столе!

— Почему это? — спросили ее культурно.

— Ну, как вам сказать? Я же не случайно лезу на стойку? Не из-за неожиданно вспыхнувших эмоций, как думают некоторые. Это определенная администрацией площадка для моих выступлений.

— Мы потом договоримся с администрацией, — сказал Петя Таганский.

— Не бойся, мы тебя отмажем, — сказал Вася Коломенский.

— Живи спокойно, не суетись, — сказал Лева Сибирский.

— Не буду!

— Что значит:

— Не буду?

— Будэшь! — сказал Петя Таганский и поставил девушку на стол.

— Танцуй, — сказал Вася Коломенский.

— А не будешь по-хорошему, будешь…

— По-плохому, что ли? — спросила Шугэ с улыбкой.

— Нет, тоже по-хорошему, — сказал Лева Сибирский. — Только голой.

— Ну, голой, так голой, — сказала Шугэ, и разделась. Прямо на столе. Но не успели ребята, как следует раскрыть рты, как она спрыгнула со стола и побежала на кухню. Она хотела оттуда пробежать через двор и скрыться в гардеробе. Почему не в раздевалке? А ее не было. Недавно завезли слишком много товара, и часть его пришлось разгрузить в раздевалку. Поэтому все раздевались прямо в гардеробе. И повара, и официанты.

Ребята подумали, что девушка побежала в раздевалку, и сломали в ней дверь. Сломали и растерялись: здесь стояли только что привезенные французские коньяки. Мартель, Камю. А у задней стены, за коробками — Хеннесси.

— Во, в натуре, — сказал Петя Таганский. — А говорят, что нет. Он взял одну бутылку Мартеля, подкинул на руке. — Красивая.

— И очень вкусная, — сказал, походя, управляющий. — Внутри, я имею в виду. — И он попытался забрать красивую бутылку Мартеля, но Петя Таганский неожиданно выпустил ее из рук.

— Ой! упала, — сказал он. И улыбнулся.

— Запах! — шумно втянул носом воздух с запахом Мартеля Вася Коломенский. — Спец… спеч… с ума сойти, — резюмировал он кратко.

— Мы хотели его выпить, но видимо, придется взять водки, — сказал Лева Сибирский.

— Думаю, вам придется пройти в зал, — сказал Феликс.

— Всё? — спросил Петя Таганский.

— Нет, не все, — ответил управляющий. — За бутылку придется заплатить три цены.

— Три? — переспросил Вася Коломенский. И добавил: — А мы думали, четыре.

— Нет, это ты, Вася, думал, четыре, — сказал Лева.

— А ты?

— Я бы дал пять.

— Кто больше? — прервал неуместный торг Петя. — Вы, — он ткнул пальцем в грудь Феликсу, — поставите нам на стол шесть бутылок.

— И не возражайте, милейший, — сказал Петя, — несите.

— Но вам надо заплатить за сломанную дверь склада, за… — Феликс хотел огласить весь список своих предложений, но Вася протянул в склад руку, вынул из коробки еще одну бутылку Мартеля, и засунул ее в рот управляющему Феликсу.

— Вкусная? Я имею в виду снаружи? — спросил один из мужиков.

Шугэ вышла из гардероба, а один из этих мужиков как раз вышел покурить. Он поймал ее, и притащил в зал. Феликс уже давно вызвал милицию, и наконец, она появилась. Это были два сержанта. Лева Сибирский послал их на — слово на букву х. Ребята возмутились и вынули пистолеты. Это было в фойе. Лева Сибирский и Вася Коломенский вышли к милиции, а Петя Таганский остался в зале и держал там на столе танцовщицу Шугэ. В фойе началась стрельба. Девушка ударила Петю ногой в горло, и быстро оделась. Потом спрыгнула со стола. Она вынула у него из-за пояса сзади пистолет. Как узнала, что у Пети Таганского сзади за поясом пистолет? Петя сам уже полез туда вялой рукой.

Так ее и застал, с пистолетом в руке наряд милиции. Точнее, отряд уже, целый отряд из пяти человек ворвался в ресторан. Тех-то двоих сержантов убили, Но один из них успел передать по рации:

— Нас убивают. Просим ОБР. Просим прислать ОБР. Просим… — на этом его передача оборвалась. Но через пять минут прибыл целый отряд. Откуда он так быстро мог прибыть неизвестно. Да кажется не прошло и пяти минут.

Они застали Шугэ с пистолетом в руке. Петя Таганский был жив. Он-то был жив, вот в фойе все были убиты. И сержанты, и Вася Коломенский, и Лева Сибирский. Даже Феликса нашли с прострелянной головой на пороге склада. И… и во всем обвини танцовщицу Шугэ.

— Да я была в зале, — пыталась она оправдаться. — Вместе с этим Петей Таганским. Если бы я хотела кого-то убить, я бы убила его в первую очередь. Как вы думаете?

— Мы думает, что ты всех убила, — сказала судья. — И знаете почему? Ни одной пули из автоматов ОБР не было найдено в телах убитых. Это вам о чем-то говорит?

— А должно?

— Разумеется. Ведь это элементарно. Методом исключения получается, что всех убили вы.

— У нас… точнее, у вас нет прямых доков, — сказала Шугэ.

— Каких еще доков-моков?! — возмутилась судья развязностью подсудимой. — Пятнадцать! и пять по рогам.

Но до суда, странным образом она ходила под подпиской о невыезде. И… и занималась боксом эти два месяца. Хотя ей предлагали танцевать в том же ресторане. Правда, под другим именем. Она, тем не менее, решила приготовиться к Поселению. Она и судье так сказала, что, мол, готовилась к Поселению.

— Да ты что, милочка, — улыбнулась судья, — ты завалила четверых или пятерых — со счета можно сбиться. Вот если бы ты сбила их на джипе — тогда да, можно бы подумать. Но и то вряд ли ты бы могла рассчитывать на Поселение. Только Зона.

Судья, конечно, знала, что:

— Пятнадцать и пять по рогам, — означало почти то же, что и раньше:

— Десять лет без права переписки. — Человек назад уже не возвращается. Между Тем и Этим мирами уже возникает пропасть. Один из миров кажется другому кладбищем. Кто-то там был, но теперь уж его нет. Кажется, что есть, а приблизитесь — нет! Нет уже никого.

Это позволяло заключенным мечтать. Издалека-то кажется, что переход туда, где чисто и светло еще существует. Ничего удивительного. Ума Турман из могилы вон вылезла. Даже из могилы можно выйти. Но не с этой зоны, где добывали Зеленый Лед. Все понимали, должны были понять, что это навсегда. Поэтому и старались, чтобы все было, как на воле, как в пионерлагере.

— Точнее, — как сказал Михал Сергеич, — как на американском Диком Западе.

— Надеюсь, вы любите Америку?! — И добавил: — Вопросов нет. Значит, любите. Ну, по крайней мере, вам должно быть ясно, что сидите не зря.

— Ты их не убивала? — спросила Русалка, когда принесли кофе. И добавила: — Ты какое заказывала? Капучино или чисто Черный?

— Я? Мне кажется, я не заказывала.

— Да? Хорошо. Тогда: какое ты выбираешь?

— Хорошо, я выпью Капучино.

— Почему?

— Думаю, ты хочешь Черный.

— Ну, окей. Вижу, у тебя есть предвидение.

— Это что-нибудь значит?

— Это значит, что ты можешь заниматься боксом.

— Только поэтому?

— Более того, тебя звать, так же, как меня. Меня раньше тоже звали ММ.

— ММ? Разве меня так зовут? — удивилась Шугэ.

— Да. ММ — Мэрилин Монро. Ее звали Шугэ. Сахар.

По-русски:

— Сладкая женщина. — Нет, лучше: шоколадка! Сахару полно, а вот шоколадка — это да, Шугэ.

Далее, драка в баре. Мужская Зона. Родительский день.

Один бригадир и несколько звеньевых пришли в бар обедать. На ланч, имеется в виду. Обычные молодые рыбы получили только парное молоко и хлеб на ланч. Эти девушки могли заказать себе в баре яичницу с ветчиной или маленький бифштекс с яйцом. У них было достаточно средств на карточке.

Одна из звеньевых просто по-простому попросила Шугэ передать ей горчицу, которую только что приготовила барменша.

— Не нарывайся на грубость, — сказала эта горбоносая девушка. Ее звали Барбара Цветущая. В этом имени смешались две идеи. Как-то: похожесть девушки на Барбару Стрейзанд и цветущий барбарис, полезный для печени. В общем, девушка немного покрасивее американской певицы.

— А вы в курсе любезная, — обратилась к Барбаре Цветущей Русалка, что такими именами, как у тебя в Англии называют лошадей?

— Не верю, — ответила Барбара Цветущая. — Приведите пример, пожалуйста.

— Помидор Полосатый. Георгин Сентябрьский. Огурец Большой. Дауни Младший. Впрочем, последний мужчина. Его можно не считать. Этого достаточно? — спросила Русалка.

— Спасибо, да, — ответила Барбара Цветущая. Она встала и пригласила одну из:

— Этих Мамочек на середину бара.

— Извольте, — сказала Русалка и встала. Но Шугэ сказала:

— Я должна быть первой. И знаете почему? Я не люблю горчицу. И тем более не люблю ее носить. Могу добавить к вышесказанному еще одну вещь. А именно: я ненавижу тех, кто меня просит носить им горчицу. Окей. Теперь всё.

Барбара Цветущая отличалась тем, что дралась только ногами.

— И знаете почему? — говорила она. — У меня фирменный маникюр.

Шугэ отразила три удара.

— Ты удивительно легко справляешься с ударами ее ног, — прокомментировала Русалка начала боя. Смотри, как бы эта легкость не была обманчивой. Впрочем, где ты научилась защищаться против ног?

Конец ознакомительного фрагмента.