И потекла река времени вспять…

Виталий Артемьев

И потекла река времени вспять, и зыбким стало всё, что было твердым на ощупь, в огромную воронку всосало небо и звезды, и не стало деревни вместе с хутором, как будто и не было никогда, и людей. Теперь там пустырь. Не селятся люди. Исчезла холера, ушла, как и пришла. Разом. Разнесло семью по времени и пространству. Забыли, кто они есть, кем были. Новая жизнь, новое место, новая память.

СЛУЧАЙ В ПРИЕМНОЙ

День близился к вечеру, на улице сильно потемнело, и зажглись фонари. В обшарпанной приемной муниципального учреждения стояло четыре сильно потрепанных временем стола, за которыми сидели четыре сотрудника: две девушки, одна пожилая женщина и одна дама среднего возраста, молодящаяся, её можно было бы назвать красивой, если бы не явная печать неудовольствия жизнью на лице, видимо, вызванная нелюбимой работой и неурядицами в семье.

Посетителей было всего ничего: я, средних лет мужчина и решительного вида бабушка лет семидесяти, сухонькая, невысокого роста, в грязно-желтом костюме. Девушка занималась моими бумагами, и я краем уха слышала нарастающие нотки скандала за соседним столом, где недовольная жизнью сотрудница ввязалась в перепалку с бабушкой. Бабушка тыкала ей в нос какие-то свои бумажки, та от неё отмахивалась и визгливым недовольным голосом требовала принести другой документ. Поначалу мне показалось, что в этой «битве титанов» победит «недовольная» сотрудница, поскольку в тоне её голоса появились железные нотки, а гримаса неудовольствия, я бы даже сказала, брезгливости, стала еще явственней, и во всем её облике проявилось осознание собственной правоты и значительности.

Но не тут-то было. Бабушка, до сих пор говорящая слабым надтреснутым старческим голосом, вдруг как-то вся встрепенулась, широко расставила ноги, сгорбилась, раскинула руки, приподняв их над головой, и издала зычный и какой-то нечеловеческий по тембру вой. Это было так неожиданно, что я вздрогнула и покрылась мурашками. Что-то страшное, ведьминское проступило во всём её облике, голос изменился, стал невыносимо громким и грубым. Я почувствовала, как волосы на моей голове зашевелились, голова решительно отказывалась верить в реальность происходящего. От страха подкосились ноги и закружилась голова.

Старуха, нависнув над испуганной сотрудницей, возопила:

— Сейчас ты у меня всё получишь. Я сделаю так, что ты скоро умрешь. Ты уже начинаешь разлагаться. Чувствуешь, какая от тебя идет смрадная вонь?

— Я ничего не чувствую! У меня нос не работает? — это всё, что нашлась сказать испуганная сотрудница в слабой попытке парировать. Её лицо приобрело пепельный оттенок, губы тряслись, видно было, что она напугана до крайности разительной метаморфозой в облике старушки.

Я почувствовала, как всю комнату заполонил невыносимый смрад, освещение вдруг стало тусклым, мигающим, очертания предметов зыбкими; на меня накатила тошнота.

А старуха продолжала бесчинствовать. Размахивая руками, как крылами большой хищной птицы, она грубым, невыносимо громким голосом, будто в мегафон, выкрикивала проклятия:

— Гадина. Проклинаю! Каждая клетка твоего тела теперь поражена раком, он съедает тебя изнутри, тебе жить осталось…

И то, что случилось дальше, было вообще что-то из ряда вон выходящее. Это всё напоминало дурной спектакль или фильм-триллер, жуткий и до крайности неприятный или страшный сон: хочется проснуться, а не получается.

Мужчина, который до этого безучастно стоял в сторонке, наблюдая за развитием событий, вдруг стремительно подошел сзади к бабуле и попытался дать ей затрещину по затылку. Первый раз рука его соскользнула, но вторая затрещина получилась более успешной. Старушка как-то поперхнулась, у неё подкосились ноги, и она присела на край стула. Во внезапно наступившей тишине мужчина, не мешкая, одну руку положил ей на голову, другой ухватил за шею и, наклонившись к её затылку, стал даже не говорить, а как-то странно вибрировать словами:

— Ты больше никогда не будешь заниматься негативным гипнозом, порчей. Если когда-либо ты еще раз примешься за это дело, ты умрешь, рак съест твой организм за одну неделю, и ты превратишься в прах.

Мужчина всё это говорил разными интонациями, его голос вибрировал, менялся от шипящего шепота до высоких громких нот. Особенно громко он выкрикнул слова: «ты умрешь!» Закончив говорить, он отпустил бабулю и отошел в сторону с таким видом, будто это всё его не касалось. Старушка как-то сразу вся сникла, став старенькой и жалкой, удивленно и вместе с тем испуганно взглянув на мужчину, она быстро засеменила к выходу.

Все это произошло в течение двух-трех минут, а мне казалось, что минула вечность. Все присутствующие были в оцепенении, лицо несчастной женщины стало покрываться пятнами, её всю трясло, казалось, что она сейчас упадет в обморок. Честно говоря, я себя тоже чувствовала не лучшим образом. Мужчина кашлянул и негромким, но бодрым голосом сказал:

— Ну что, девушки, садитесь-ка вы все в рядок, буду вас чистить, порчу снимать.

Мы все, как загипнотизированные, быстро со своими стульями сели в ряд и послушно уставились на мужчину, как на своего спасителя. Его голос зазвучал негромко и убедительно, в нем было что-то успокаивающее:

— Сядьте на краешек стула. Вздохните и прикройте глаза. Почувствуйте, как ваши руки сами поднимаются, а затем расходятся в стороны и сходятся. Мой голос звучит у вас в голове, вы слышите его отчетливо. Как только ваши руки сомкнутся, мой голос проникнет в каждую клетку вашего организма и очистит её от порчи. Отныне мой голос станет вашей бронезащитой от всех негативных воздействий в вашу сторону. С каждой секундой, с каждой минутой, часом ваше тело будет восстанавливаться, выздоравливать и наливаться силой, здоровьем. Когда я вам скажу проснуться, вы почувствуете себя бодрыми и веселыми, и в скором времени забудете это происшествие, как дурной сон, оно постепенно выветрится из вашей головы. А теперь просыпайтесь и почувствуйте себя счастливыми.

Я словно провалилась в своего рода беспамятство, а когда открыла глаза, мужчины уже не было, я услышала только хлопок входной двери. Часа два отойти не могла. Потом как-то сразу полегчало. Что это был за ужас?