Хранитель

Виктория Шувалова (2024)

Предназначение Хранителя — спасать людей от смерти, поворачивать судьбу в лучшую сторону, помогать душе покинуть тело, если путь ее окончен. Давняя вражда разделила Хранителей на два лагеря: тех, кто исполняет свою работу честно и тех, кто считает, что вправе вершить судьбы по своему усмотрению. Алиса, потомственный Хранитель, после гибели отца не могла вернуться в родной дом двенадцать лет. Вернувшись, попала в ученики к человеку, который всеми силами пытался отомстить матери Алисы за своего отца. На пороге войны между Хранилищами Алисе предстоит отринуть любовь к наставнику, стать самым сильным Хранителем дома, чтобы спасти мать и друга детства от несправедливого суда и, наконец, поставить на место Хранителей, вершащих судьбы по своему желанию.

1.

Артур бежал за Тимуром через пыльные, залитые зноем дворы. Петлял между припаркованных машин, перемахивал невысокие заборчики и отскакивал от пешеходов. Сердце бешено колотилось в груди, удушливый горячий воздух разрывал легкие, а удары ног об асфальт гулом отдавались в голове.

Они выбежали к дороге, в несколько больших шагов проскочили ее на красный свет под звонкие автомобильные гудки, попытались затормозить. Артур схватился за фонарный столб, резко выдохнул, согнувшись пополам. Тимур остановился поодаль, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться, тряхнул головой. В горле пересохло и саднило, кровь шумела в ушах, заглушая звуки улицы, пот застилал глаза.

— При… пришли… — выдохнул Тимур, возвращаясь к Артуру. — Все… я… все…

— Курить бросать надо, — выдавил Артур, отерев лоб тыльной стороной ладони, его грудь тяжело вздымалась. — Ты… а ты уверен, что мы…

Он поморщился, с трудом сглотнул и резко выдохнул, пытаясь оглядеться.

— Забор… — Тимур дышал как загнанный зверь. — Так… парк… клиника… да, уверен.

Друг морщился, поджав губы и уперев руки в бока, оглянулся. Удушливая тень не спасала от зноя, пыльные деревья склонялись над дорогой, шурша листьями на горячем ветру.

Артур покрутился вокруг своей оси. Желтый забор психиатрической клиники заворачивал на перекрестке и уходил далеко в парк, узкая дорога шумела машинами. А в груди раненой птицей билась тревога, стуча по ребрам. Чувство, гнавшее их через бетонные дворы, вдруг растаяло.

— Ты видишь? — Артур дрожащими пальцами пытался выковырнуть сигарету из пачки.

— Не вижу, — возразил Тимур, ероша русые волосы. — Место вижу, а кого спасать — не вижу…

— Вот и я…

Они удивленно переглянулись, замерев.

— Ты всегда видишь, — прошипел Артур, пытаясь совладать с зажигалкой.

— А теперь не вижу! — Тимур морщился, сжимая бок.

Чувство, так не вовремя потухшее несколькими минутами ранее, вспыхнуло вновь, заставило обернуться к дому через дорогу и смотреть. Нет, это было не ощущение человека в беде. Это было ощущение энергии.

Из магазина на первом этаже вышла темноволосая невысокая девушка в длинном белоснежном платье, струящимся по ногам. Она хмуро смотрела в землю, словно решала задачи по математике.

Тимур подошел к Артуру ближе.

— Чувствуешь? — спросил друг настороженно.

— Наша… — кивнул Артур.

— Двоякая…

Они переглянулись, повернулись к девушке, затаив дыхание. Она подошла к краю дороги, глянула на красный сигнал светофора, вздохнула, опустила голову и столкнулась глазами с Артуром. Ее взгляд прошил его насквозь, добрался до самого сердца и вонзился иглой, навсегда отпечатываясь в памяти. Сразил, приковал к себе до скончания времен. Тенистая улица застыла, проглотив звуки. Ветер остановился, зацепившись за пыльные ветви. Заглохли разом все машины, а пешеходы исчезли.

Мир замер ради них.

— Я женюсь на ней, — едва слышно произнес Артур.

Тимур отвернулся, сдерживая улыбку, сделал вид, что оглядывает перекресток.

Светофор подмигнул красным и переключился на зеленый свет. Девушка огляделась, шагнула на пешеходный переход. Поравнявшись с Артуром, она снова подняла на него глаза, нахмурилась, словно припоминала, прошла мимо.

— Сделаешь что-нибудь? — поинтересовался Тимур с ехидной улыбкой.

— Я знаю ее… — пробормотал Артур.

— Знаешь?

— Тимур! — он поднял глаза на друга. — Это Алиса!

Память услужливо подсунула промозглое дождливое утро. Артур бежит по лестнице вниз, пересекает холл первого этажа и выскакивает во двор. Алиса стоит возле машины его отца. Ей двенадцать, она напугана, а в зеленых глазах блестят слезы. Светает. Никто не знает, что они с мамой уезжают, а потому никто не провожает. Они сбегали. Девочка поднимает глаза на Артура, жмурится, опускает голову и разражается беззвучными рыданиями. Они росли вместе с рождения, всегда были рядом, а теперь расстаются. Возможно, не навсегда, но для ребенка это «возможно» равно вечности. Ее мама — самый близкий человек отцу Артура. Они не могли уехать вот так. Но уезжали… Артур быстрым шагом подходит к Алисе, обнимает ее и шепчет, что всегда рядом с ней, что никогда не забудет, что найдет ее и вернет домой. Девочка хлюпает носом, кивает, прижимаясь к его плечу, украдкой утирает слезы ладошкой.

Прошло долгих четырнадцать лет. Артур давно вырос. Когда Алиса с мамой вернулись из Волгограда десять лет назад, они увиделись несколько раз, поняли, что друг друга теперь совершенно не знают, а общение дается им слишком трудно. Артур все реже стал приходить к ним в гости, чаще пытаясь увильнуть от этих встреч. У него были другие интересы, друзья, учеба, потом работа. Сидеть на стуле в крохотной кухне, смотреть в пол и молчать становилось невыносимо с каждым разом все больше. Со временем Алиса начала сама избегать встреч, уходила из дома, задерживалась на учебе, а потом на работе. Их общение полностью прекратилось около шести лет назад.

А теперь она вдруг показалась ему важной.

— Алиса! — Артур сорвался и бросился за девушкой.

Она остановилась, глядя себе под ноги. Горячий ветер трепал выбившуюся из длинной каштановой косы прядь. Артур осторожно обошел Алису, замер. Она медленно подняла на него зеленые глаза и виновато улыбнулась.

— Привет, — произнес он.

— Привет…

— Я…

— Да, давно не виделись….

— Да…

Она смотрела на него выжидающим взглядом. На губах застыли слова. А у Артура в голове образовался густой туман.

— Гуляешь? — наконец спросила Алиса.

Артур нахмурился. Не это она хотела спросить, он чувствовал.

— Я к тебе шел, — кивнул он.

— Зачем?

— Пора.

Алиса выдохнула, не сводя с него взгляда, полного надежды. Поняла? Почувствовала?

Он больше не оступится. Не отпустит ее. Будет рядом. Заберет, украдет, спрячет. Пора. Ей пора вернуться домой.

— Домой? — спросила Алиса так, словно выиграла самый ценный приз, но не могла поверить.

— Домой, — тепло улыбнулся Артур.

— Дар… — протянула она, губы дрогнули, но Алиса согнала улыбку, нахмурилась.

— Дар.

Она вдруг сникла, опустила голову и долго смотрела в землю.

— Мы не ждали… Ни я, ни мама, ни Александр… уже не ждали…

— А оно случилось! — воскликнул Артур, не в силах перестать улыбаться.

Алиса посмотрела вдаль, закусив нижнюю губу. Он напрягся, замер в ожидании.

— Утром, — произнесла она, коротко выдохнув. — Утром я столкнулась с каким-то парнем. Он врезался в меня, извинился и вдруг сказал, что рад меня видеть, ведь не каждый день встречаешь Хранителя. Я так удивилась… представляешь? Я весь день об этом думаю. Дара нет, а он почувствовал. Вот сейчас шла и тоже думала, что надо поговорить с Александром и с мамой…

Их обогнула недовольная бабуля и разворчалась, что они перегородили всю дорогу, обозвала невоспитанной молодежью, пообещала найти управу и пригрозила милицией. Артур пожал плечами, повернулся к Алисе.

— Все получилось, — кивнул он. — Пора домой. Почему ты грустишь?

Алиса вздохнула, опустив глаза с самым несчастным выражением лица.

— Сколько тебе? — спросила она тихо. — Тридцать? Сколько лет ты работаешь уже?

— Мне двадцать восемь, — возразил Артур. — Работаю двенадцать лет.

— Вот видишь, — покачала головой Алиса, не глядя на него. — Мне двадцать шесть, понимаешь? И только к тридцати я смогу начать работать. И то…

— Алиса, я не знал, что ты пессимистка, — строго сообщил Артур. — Ты когда нас с Ромой по дому гоняла, выглядела более боевой, чем сейчас.

— У меня украли четырнадцать лет… — она грустно вздохнула и посмотрела на него с тоской. — Понимаешь? Четырнадцать.

Украли. И он понимает. После гибели ее отца, мама увезла дочь в другой город. Они исчезли вдвоем, а огромный дом осиротел без них окончательно и бесповоротно. Бежать прочь заставил страх, что тот, кто убил отца Алисы, откроет охоту и на них. Лишь спустя четыре года убийца был найден, а они смогли вернуться. Но у Алисы дремал дар после пережитого. Шли долгие годы, и никто уже толком не верил, что она сможет встать в один ряд с ними. С теми, к кому она принадлежит по праву рождения. Алисе вдруг выпала самая простая жизнь, которая и вовсе не была ей предназначена.

— Я понимаю, — произнес Артур сдавленно. — Но… возможно… пришла пора взять то, что твое по праву?

Алиса посмотрела на него, а в глазах зажглась надежда.

— Пора…

Сидя в кабинете главы, Артур нервничал. Тряс ногой, ковырял заусенец на большом пальце и задумчиво смотрел перед собой. Тимур сохранял полное спокойствие, сложив руки на груди и привалившись плечом к шкафу с документами. В какой-то момент он, кажется, и вовсе задремал.

Небольшой светлый кабинет ютился на последнем этаже старой кирпичной пятиэтажки. Когда-то это была жилая комната, но позже глава переделал ее для приема посетителей. Вдоль стен тянулись шкафы с книгами и папками. У окна стоял массивный письменный стол с аккуратно разложенными на нем стопками документов, блокнотами и ручками. У самого края светилась слишком вычурная настольная лампа с полукруглым зеленым плафоном, золотой цепочкой и массивным прямоугольным основанием из светлого мрамора. Лампа словно была варварски вырвана из другой эпохи и втиснута в слишком простую обстановку неумелым вором без вкуса.

Глава задумчиво смотрел в потолок, положив загорелые руки на подлокотники кожаного кресла. Седина посеребрила его черные как смоль волосы. Вокруг темных, почти черных глаз залегли глубокие морщины. Высокий широкоплечий мужчина выглядел не старше сорока пяти, хотя ему было уже за пятьдесят. Он всегда держал прямую осанку, носил костюмы и выглядел так, словно каждую секунду готов к совещанию у президента. Артур с улыбкой замечал, с каким интересом на него косятся и молодые девушки, и взрослые женщины.

— Неожиданно, — наконец произнес Александр и посмотрел на посетителей. — Честно говоря, я уже опустил руки… И двоякая…

Он придвинулся к столу, выудил из-под раскрытой папки пепельницу, достал сигарету и принялся мять ее между пальцев. Артур в который раз вздохнул, но говорить так и не решился. Глава ненавидит спешку, а он ненавидит ждать. Но сейчас нужно держать себя в руках.

— Ты спас ее или просто почувствовал? — спросил глава.

— Ее не надо было спасать, — произнес Хранитель дрогнувшим голосом.

Последние несколько минут надежда на то, что Алису сделают его ученицей, отчаянно тускнела.

— Кого ты назначишь ей в наставники? — не выдержал Артур, потому что у него сдавали нервы.

Тимур приоткрыл один глаз и с интересом посмотрел на главу.

Александр поджал губы, закурил и подпер висок большим пальцем.

— Она двоякая… — повторил он.

Артур стиснул зубы, сжав кулаки. Двоякая. Глава не просто так заостряет на этом внимание. Он никогда ничего не делает просто так…

— Нужен двоякий наставник, — продолжил Александр. — С двоякими недобор…

Сердце пропустило удар.

— Это не я… — тихо произнес Артур.

Глава поднял на него темные глаза и посмотрел так, словно он не понимал очевидных вещей.

— Не ты.

К потолку поднимался, закручиваясь, сигаретный дым. В окно залетали звуки раскаленной полуденным зноем улицы. На стене мерно тикали часы. У Артура дергался глаз.

— Отдаешь ее Грише? — спросил он, пытаясь придать голосу непринужденности.

Напряжение нарастало.

— Гриша много лет игнорирует дар, — возразил Александр. — И у него есть напарник, который без него не справится.

— Я могу быть Роминым напарником! — встрепенулся Артур. — Снова…

Глава покачал головой, откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы на животе, долго смотрел на основание настольной лампы.

— Ты… — внезапная вспышка осознания заставила Артура подпрыгнуть. — Ты сам будешь учить ее? Потому что она дочка тети Любы?

— Тетя Люба, — Александр метнул на него предупреждающий взгляд, — уехала в Волгоград четырнадцать лет назад. Сейчас она для вас Любовь Андреевна. Проявите уважение!

Артур сжал челюсти. Называть людей по имени отчеству не уважение, а отдаление. Он называл так учителей, сотрудников столовой и старших Хранителей, которых едва знал. Но никак не женщину, которая десять лет заменяла ему мать.

— Но…

— Повторять не буду, — строго произнес глава. — И насчет напарника. Ты забыл еще одного свободного двоякого.

Он забыл, как дышать, потому что злость сжала горло, перекрыв кислород. Еще одним свободным двояким был человек, с которым Артур вел войну вот уже четырнадцать лет. С тех самых пор, как уехали Алиса с мамой. Друг, с которым они были с рождения. Враг, с которым он будет до смерти.

— Ты же не отдашь Алису Кириллу? — ему стоило нечеловеческих усилий говорить сдержанно. Злость уже бурлила у самого края его чаши терпения.

— Он сильный Хранитель, — кивнул Александр. — Хороший наставник. У него не меньше твоего опыта и знаний…

Последняя капля упала в чашу. Переполнила.

— Да он не переносит нас всех! — взорвался Артур. — И тебя в первую очередь! Тетя… Любовь Андреевна причастна к тому, что его отец сел в тюрьму! А ты отдаешь ее дочь ему!

— Так, — глава сдержал порыв ударить кулаком по столу, придвинулся и строго посмотрел в глаза Артуру. — Кирилл все еще сотрудник Хранилища и хороший наставник. Его личная неприязнь не может мешать работе.

— Да он же против нас ее настроит! Еще и против матери!

Тимур шумно вздохнул, глядя на друга, покачал головой.

— Артур, — Александр сцепил пальцы в замок, сохраняя поразительное спокойствие. — Это всего лишь Кирилл, с которым и она тоже выросла. Если его личная неприязнь будет мешать работе, я сниму его с должности. Или ты считаешь меня старым маразматиком? Ну? То, что ты не двоякий, не значит, что я не понимаю твои мысли. По взгляду все вижу. И не отводи глаза! Я тоже так смотрел на отца.

Тимур вздохнул, поправив скрещенные на груди руки, пробормотал что-то о наследственности и прикрыл глаза.

— Никто не запрещает вам общаться с Алисой, — с нажимом произнес глава. — Хотя, кто знает, вы за десять лет отдалились и прервали контакты. Хотелось бы, чтобы вы дружили, как мы в свое время, но заставить вас я не могу.

— Ага, — зло кивнул Артур. — Поэтому ты суешь ей в наставники Комарова! Мы ж не дружили! Нечего и начинать!

— Артур…

— Что Артур?! В чем ты меня еще обвинишь?! Не двоякий, не дружил, не общался…

— Возьми себя в руки, — строго посоветовал глава. — И давай договоримся, что мои решения не обсуждаются.

— Как мой отец… — начал было Артур.

— Как твой отец, — оборвал Александр, — я буду вне стен этого кабинета. А сейчас, здесь, мы с тобой глава и подчиненный. Будь добр уважать это!

Артур сверкнул глазами на отца. Кипящая злость капала через край. Он сорвется.

— Как скажешь, — процедил сквозь зубы, едва сдерживаясь. — Глава!

Александр молчал, холодно глядя на него.

Артур первым отвел глаза, рывком поднялся со стула и вышел из кабинета, как можно громче хлопнув дверью. Тимур догнал его на первом этаже, и они вместе вышли во двор, молча закурили.

Пятиэтажка соединялась углом со второй точной такой же, закрывая уютный тенистый двор от проезжей части. Территория колледжа высоким металлическим забором огибала его с двух сторон, прикрывая от глаз студентов разросшимися кустами черемухи, акации и сирени. Чужаки редко заходили сюда.

— Комаров! — воскликнул Артур, спустя несколько минут молчаливого сопения. — Комаров! Просто край!

— Но он действительно неплохой наставник, — Тимур покосился на друга. — И, не смотря на вашу вражду, остается хорошим Хранителем.

— Напомни мне, — прошипел Артур, — почему мы до сих пор дружим?

— Потому что тебе никто не скажет правды, кроме меня, — пожал плечами Тимур. — Еще хочешь?

— Воздержусь.

Нужно было что-то сделать. Тугая пружина сжалась внутри и грозилась вот-вот выстрелить. Отдать дочь своей почти сестры человеку, который искренне ненавидит их всех!

Гриша и Рома подплыли к ним, взмокшие и уставшие. Гриша — ростом около двух метров и лишь немного меньше в плечах. Он был красив, как киноактер: темно-русые волосы всегда небрежно растрепаны, светло-карие большие глаза в обрамлении длинных ресниц, правильной формы пухлые губы, аккуратный правильный нос, белоснежные ровные зубы и правильной формы челюсть. Он весь был до того правильный, что хотелось отвернуться и не смотреть. Гриша не любил свою внешность за излишнее внимание, но с возрастом научился мастерски ею пользоваться и в работе, и в жизни. Артур иногда замечал, как друг недовольно морщится под влюбленными взглядами девушек. Помимо внешности и атлетического телосложения, Грише достался чересчур добрый и отзывчивый характер.

Рома всегда терялся на его фоне, хотя его это ни капли не смущало и открывало простор для шуток собственного сочинения. Он был чуть ниже друга, среднего телосложения с грубыми чертами лица, словно кто-то неумело вытесал заготовку и забыл доделать. В противоположность Грише, он имел белоснежные волосы и светло-голубые глаза, его бледная кожа никогда не загорала на солнце, тут же краснела и покрывалась пятнами. Рома был добрый, умный и отзывчивый, но прятал характер за шутками и подколками.

— Да на тебе яичницу жарить можно, — хмыкнул Гриша, убирая со лба отросшие волосы.

Артур метнул на него недовольный взгляд, но промолчал.

— По-моему, он чем-то раздражен, — констатировал Рома. — Не поделитесь?

— Алиса нашлась, — бросил Артур.

Гриша нахмурился, надолго задумавшись.

— Серьезно?! — просиял Рома, восторженно посмотрел на друга, словно именно этой новости и ждал.

Они с Алисой в детстве дружили ближе всех. Но после ее возвращения из Волгограда, их отношения постепенно охладевали. Рома сетовал, что подруга закрывается от него, потому что ее дар все еще спит. Он прилагал много усилий, чтобы удержать на плаву их шаткую дружбу, но Алиса сама свела на нет все общение пару лет назад.

— Ты… — Рома захлебнулся от восторга. — Ты нашел ее, да?

— Да, да, — раздраженно просил Артур.

— И чья она будет ученица? Твоя?

— Она двоякая, — возразил друг.

Тимур скептически посмотрел на него, покачал головой. Гриша проследил за его взглядом.

— Судя по вашим лицам, — произнес он задумчиво, — она… погоди-ка… не моя же?

Артур зло посмотрел на него, мотнул головой. Челюсти не разжимались. Он не мог совладать с мышцами и назвать имя.

— Так, чья? — спросил Рома с нетерпением.

— Кирилла, — ответил Тимур, пожав плечами.

Блондин раскрыл рот от удивления, Гриша присвистнул.

— Нет, — пробормотал Рома, — он, конечно, двоякий… но не настолько же!

Артур поджал губы и склонил голову набок, давая понять, что не намерен обсуждать это сейчас. Гриша не сводил с него задумчивого взгляда.

— Если она такая же, как Любовь Андреевна, — протянул Рома, — то волноваться не о чем. Она с характером, а силы у нее было на десять Хранителей. Мы с Кристиной и то вряд ли когда дотянулись бы. Хотя нет, Алиса мягче. И спокойнее… Кирилл может подмять ее…

— Но мы-то рядом, — Гриша подмигнул напарнику.

— Как будто Комарова не знаешь, — поморщился Рома.

— Знаю, как забавно он злится, — кивнул друг.

— Хватить трепаться, — бросил Артур. — Из этого ничего не выйдет, вот увидите…

— Не торопись, — Гриша отер лицо широкой ладонью. — Она еще не пришла, а ты уже полыхаешь, как зарница.

Артур хотел съязвить, но захлебнулся в собственной злости, слова сбились в ком и встали поперек горла. Ему пришлось отвернуться и закурить.

— У тебя будут проблемы поджелудочной, помяни мое слово, — Гриша пригрозил ему пальцем. — Или язва. А теперь, если позволите, я пойду спать.

— И я, — кивнул Рома, встрепенулся и поспешил за напарником.

У Артура внутри взрывались вулканы. Неужели он не заслужил быть наставником? Неужели мало работал и мало знал? Неужели все настолько плохо, что не остается никого, кроме Кирилла?

— К черту, — бросил он. — Пойду, прогуляюсь.

— К ужину вернись, — кивнул Тимур, прикуривая.

Алиса не находила себе места. Ходила из комнаты в комнату, подолгу смотрела в окно, барабаня пальцами по подоконнику. Сердце сжималось и пропускало удары.

Домой.

Она вернется домой сегодня. Не как гость, не как бывший житель, измученный ностальгией. Как Хранитель. Теперь она тоже Хранитель.

Хороший ли?

Им же хватит двух недель, чтобы понять, насколько у нее есть шанс встать в строй? Мама и папа были лучшими. А она? У нее мало чего получалось в жизни: отношения с мужчинами не ладились, диплом получила с горем пополам, на работе считала минуты до конца дня. Жизнь отчаянно неслась мимо, пока она стояла на обочине и жмурилась от летящей в глаза пыли.

Потерянная, украденная жизнь…

Открылась входная дверь. Мама скинула сумку с плеча и вошла в кухню, где Алиса пила чай и безразлично смотрела в стену, застыв как статуя. Догорели последние нервы, и она погрузилась в глубокий анабиоз.

— Прости, милая, — виновато произнесла мама. — Я пыталась уйти раньше, но все как с цепи сорвались! Срочно понадобилась именно я… Ты как?

Алиса устало посмотрела на нее, медленно выдохнула и покачала головой.

— Перенервничала, кажется…

Мама тепло улыбнулась ей и понимающе кивнула.

— Готова?

— Не знаю, — пожала плечами Алиса, глядя в никуда. — Я же только в детстве видела, как вы приходите и уходите, слышала твои рассказы… Не знаю… но хочу…

— Это главное, — кивнула мама и глянула на часы. — Желание. Потом намерение. Если пойдем прямо сейчас, то успеем встретиться с Сашей до ужина.

Небо отчаянно заволакивало тучами. Надвигалась обещанная утром гроза, сверкая далекими зарницами, едва слышно рычал гром. Беспощадный ветер остервенело рвал листву и ломал хрупкие ветви старых тополей.

Спрятанный от посторонних глаз двор старой пятиэтажки встретил Алису безлюдной площадкой, выцветшими на солнце скамьями, детской горкой и скрипучими качелями. Все ее бесконечное детство прошло здесь, на этом пыльном квадрате земли под разросшимися кленами. Здесь они гоняли мяч, строили замки в крохотной песочнице, играли в снежки и догонялки. Здесь взрослые собирались вечерами и пели песни под гитару. Здесь казалось, что ничего и никогда не кончится. Что родители всегда будут молоды и счастливы, а кирпичный дом защитит от мира.

От скамьи у входа отделились две фигуры и поплыли в их сторону, втягивая головы в плечи и уворачиваясь от пыли, которую ветер бросал в лицо.

— Артур! — воскликнула мама Алисы, всплеснув руками. — Мальчик мой!

Она сгребла его в охапку, крепко обняла, отступила на шаг и оглядела с ног до головы.

— Еще больше стал на Сашу похож, — улыбнулась женщина.

Артур грустно усмехнулся, опустив глаза.

— Хоть бы раз пришел, — тут же принялась отчитывать мама. Он открыл было рот, но не смог возразить. — Помолчи! Рассказывать будешь, что у тебя работы много, что ты занят, забыл! Да, я знаю!

Артур поджал губы и выдавил виноватую улыбку, а глаза смотрели с преданностью ребенка, который впервые за долгое время услышал похвалу от матери.

— Простите, — выдавил он. — Правда, как-то не всегда получалось… и Вас своим присутствием смущать…

— Смущать? — строго спросила мама, подняв бровь. — Меня? Напомни мне, кто тебя растил.

Артур закусил нижнюю губу, виновато опустил глаза.

— Вы…

— И?

— Простите…

Парень, который утром был вместе с Артуром, улыбался от уха до уха, наблюдая за ними. А на Алису волнами накатывал страх.

Жизнь хрустела, медленно поворачиваясь к ней.

Стать Хранителем — значит перевернуть все: переехать, уволиться с работы, сменить круг общения, распорядок дня и ритм. Отменялись подъемы в шесть утра, пыльный кабинет бухгалтерии, девочки из офиса, редкие походы с ними кафе и пустые, наполненные молчанием, вечера. Все это оставалось за пределами пыльного двора. Все это наконец-то заканчивалось. Несбыточная мечта, которую Алиса старательно рисовала каждую ночь перед сном, проявлялась, выходя из мрака небытия и слез.

— Если мы хотим успеть поужинать вместе, стоит поспешить, — произнес второй Хранитель с вежливой улыбкой.

Мама повернулась к нему, внимательно оглядела с ног до головы.

— Простите, — встрепенулся он, едва поклонившись. — Меня зовут Тимур. И я пришел позже вас, мы не знакомы лично, к сожалению.

— Поразительная воспитанность, — кивнула мама Алисы. — Любовь Андреевна. Это — Алиса, моя дочь. Рада знакомству.

— Вы не представляете, как рад я, — улыбнулся Тимур. — О Вас здесь ходят легенды!

— Правда? И какие же?

Тимур огляделся по сторонам, словно их могли подслушать, склонился ближе и доверительно сообщил:

— Говорят, Вы были самым сильным Хранителем и держали в страхе весь Совет вместе с председателем.

Мама самодовольно улыбнулась, медленно кивнула ему:

— Не врут.

— Пойдемте в дом? — предложил Артур, ежась на ветру. — Погода не для разговоров.

Тимур выпрямился и жестом пригласил следовать за ним, придержал для гостий массивную металлическую дверь, дождался Артура и вошел следом.

Алиса застыла на пороге, оглядывая холл. Он ничуть не изменился с тех пор, как они покинули дом четырнадцать лет назад. Блестящий паркет с темным узором посередине, высокий потолок, увенчанный огромной хрустальной люстрой и белоснежные стены в мелких трещинках, оставленных беспощадным временем. Единственной новой деталью был большой шкаф у входной двери. Слева из распахнутых дверей доносился звон посуды и запахи еды. Столовая снова работала в полную силу. Прямо напротив входа, как всегда, запертые двери актового зала, проход в коридор, ведущий к спортивному залу. Справа вверх убегала узкая лестница, накрытая бордовым истертым ковром.

Несколько сотрудников замерли, с интересом разглядывая Алису с мамой, вопросительно кивали друг другу, но подойти не решались.

— Люба!

Из столовой вышел невысокий мужчина лет сорока с глубокими залысинами, развел руки и заключил маму Алисы в объятия.

— Клянусь, я чуть со стула не упал, когда тебя почувствовал!

Мама тепло улыбнулась ему, оглядела с ног до головы.

— Рада видеть тебя. Как ты?

— Да как, — отмахнулся Хранитель. — На пенсию хочу, Лена не пускает, говорит, сидеть на даче не для нее.

— А Марина как? — поинтересовалась мама.

— Марина уже большая совсем, — кивнул мужчина. — Двадцать семь отметили. Работает хорошо, молодец. Все говорю, что ей ученика пора брать, а она не хочет.

— Не всем же учеников воспитывать! — улыбнулась мама. — Сам-то давно ученика брал?

— Да мне-то куда, — вздохнул Хранитель и с интересом оглядел Алису. — Ну Витина копия! Алиса, большая какая. Как ты?

Алиса смущенно улыбнулась, пожала плечами:

— Хорошо, спасибо.

— Рад, что ты будешь с нами. Не буду задерживать, идите. За ужином поболтаем.

Он пожал плечо мамы, подмигнул Алисе и вернулся в столовую.

— Да, нам стоит поспешить, — кивнул Тимур и жестом указал на лестницу.

Они медленно поднимались по ступеням, пока мама рассказывала о прошлых сотрудниках, большинство из которых уже давно вышли на пенсию и покинули дом. Тимур с интересом слушал ее и задавал наводящие вопросы. Встреченные по пути сотрудники вежливо здоровались и с интересом разглядывали Алису.

— Боишься? — Артур поравнялся с ней.

— Не боюсь, — тихо ответила Алиса. — Или боюсь… не знаю, честно говоря. Хотела вернуться, а теперь не знаю…

— Это нормально, — улыбнулся Артур. — Чего-то бояться.

— Ну ты-то точно ничего не боялся, — поддела Алиса с нервной усмешкой.

Артур нахмурился, глядя в спину Тимуру, не нашелся, что ответить. Конечно, ему не было страшно. Он с детства в Хранилище. Его буквально с пеленок растили для этой работы.

У последнего пролета Артур зло выдохнул, проигнорировал предупреждающий взгляд Тимура, брошенный через плечо.

— Приперся, — прошипел Хранитель.

— Кто? — не поняла Алиса.

— Комаров.

Память, порыскав по закоулкам, подсунула образ коротко стриженого мальчишки со светло-русыми волосами и коричнево-зелеными глазами, худощавого и всегда глядевшего исподлобья, словно вечно виноватого.

— Вы поругались же, — осторожно произнесла Алиса, краем глаза наблюдая за реакцией Артура.

— Мягко сказано…

— Что случилось?

Но они уже поднялись в коридор пятого этажа. У ближайшей от лестницы двери, прислонившись к стене, стоял парень среднего роста, все так же короткостриженый, худой, хоть и крепко сбитый, с мягкими, словно размытыми, чертами лица. Он сильно повзрослел с их последней встречи, стал симпатичнее и явно сильнее. В детстве Кирилл был достаточно хилым мальчишкой, а от наказания за мелкие пакости и шалости, его часто спасали Артур с Ромой. Единственным человеком, от которого Кирилл спастись не мог никогда — его родной отец.

— Потом, — бросил Артур.

Кирилл встрепенулся и уставился на Алису с ее мамой так, словно не узнал. А может, действительно не узнал. Они не виделись четырнадцать лет…

— Здравствуйте, — произнес он задумчиво. — А вы…

Он задумался, пока мама Алисы смотрела на него с доброй улыбкой. Тимур с Артуром переглянулись и картинно закатили глаза.

— Моя бабушка в восемьдесят соображала быстрее, — шепнул Тимур, Алиса сжала губы, чтобы не улыбаться.

— Любовь Андреевна! — воскликнул Кирилл, без особой радости посмотрев на женщину.

Тимур нахмурился.

— Аллилуйя! — Артур демонстративно похлопал в ладоши. — Одно дошло.

— Так, — мама Алисы строго посмотрела на него, — ведите себя прилично!

Кирилл перевел глаза на Алису и надолго задумался, пристально разглядывая ее. Конечно, узнал. Даже если бы не узнал, уже давно понял, кто она такая.

— Комаров, смени дискету, — посоветовал Тимур. — Тормозишь.

Мама метнула на него предупреждающий взгляд, Хранитель поднял ладони к груди в капитулирующем жесте.

— Алиса! — улыбнулся Кирилл. — Ты так… выросла… Честно говоря, не узнал бы тебя, если бы встретил на улице.

— Спорим, он себя-то в зеркале не всегда узнает, — шепнул Тимур, наклонившись к Артуру с Алисой.

Они покосились на него, сдерживая улыбки. Мама тяжело вздохнула, но промолчала. В ее взгляде отчетливо читались все нравоучения, которые она собиралась выдать.

— Привет, — отозвалась Алиса, заправив прядь за ухо. — Ты тоже… вырос…

Они не дружили в детстве. Кирилл считал, что Алисе не место в мальчишеской компании, а потому всеми силами игнорировал ее или прямо намекал на то, что ей пора покинуть их общество. Из-за этого же Рома часто спорил с ним, отстаивая право Алисы находиться рядом. Со временем Кирилл до того извел Алису своим демонстративным негодованием, что она переключилась на дружбу с Мариной и Деметрой.

— А вы пришли… потому что… — Кирилл задумчиво разглядывал гостий.

Артур с Тимуром одновременно вздохнули, переглянувшись, покачали головами, но от комментариев воздержались.

— Меня Александр вызвал, — пробормотал Кирилл. — Но не сказал, зачем.

— Тебя? — удивилась мама.

— Да…

Она поджала губы и вопросительно посмотрела на Артура. Тот удрученно кивнул и развел руками. Алиса пыталась понять, о чем они, пока Кирилл продолжал думать.

— Можно я ему врежу? — шепнул Артур.

— Фу, как некрасиво при дамах, — поморщился Кирилл.

— Видал, какие слова знает? — хмыкнул Тимур. — Дамы! Читаешь словарь перед сном?

— Ну-ка тихо! — шикнула мама Алисы. — Это еще что такое?!

Они не успели возразить, потому что дверь в ближайшую квартиру распахнулась, и на пороге вырос Александр, внимательно оглядел собравшихся, задержал взгляд на маме Алисы и улыбнулся ей так тепло, как улыбаются только любимым женщинам. Он всегда так улыбался ей, когда приходил в гости…

— Вы пришли, — произнес он и перевел строгий взгляд на Тимура с Артуром. — Вы свободны. Спасибо.

Артур стиснул зубы, хмуро глядя на отца. Кирилл ухмыльнулся так же, как в детстве, когда за его проделки наказывали других.

— Мы уже говорили утром, — Александр мельком глянул на него. — Вы и так в курсе.

Кирилл попытался скрыть расстроенное выражение, отвернувшись. Глава отступил в коридор, приглашая войти.

Алиса часто бывала в его квартире в детстве, но еще ни разу не видела комнату Артура, переделанную под кабинет. Раньше глава принимал всех на первом этаже в темно-зеленом кабинете с огромным столом темного дерева, красивыми резными шкафами и роскошным креслом для посетителей, обтянутым коричневой кожей. Обстановка нового кабинета была гораздо сдержаннее, светлее и проще. Но именно здесь дышалось как-то легче и свободнее.

— Кирилл, принеси себе стул из кухни, — скомандовал Александр и пригласил Алису с мамой сесть. — Располагайтесь. Хотите выпить чего-нибудь?

— За ужином, — отмахнулась мама, обводя глазами помещение. — Светло у тебя. Хоть и не так солидно, как раньше…

— Это отец любил, когда солидно, — кивнул глава, усаживаясь в большое кресло за столом. — Мне все равно.

— Как всегда, — тихонько вздохнула мама. — Что ж… начинай.

Александр сложил жилистые ладони на столе и постучал пальцами, оглядывая стопки документов. Розовая рубашка с короткими рукавами натянулась на плечах.

Алиса сидела на самом краешке стула, отвернувшись от Кирилла. Тот упирался локтями в колени и задумчиво смотрел в пол.

— Алиса, — позвал Александр и тепло, по-отечески улыбнулся. — Я рад, что ты наконец-то стала одной из нас. Мне кажется, я никогда и никого так сильно не ждал, как тебя. Поздравляю!

Алиса смущенно улыбнулась и кивнула в знак благодарности. Ей было страшно. Перемены крались, наступали на пятки, дышали в спину. Что они принесут? Радость? Удовольствие? Боль? Разочарование? Что?

— Так как у тебя наконец-то открылся дар, пора вернуться домой, — продолжил глава, не в силах перестать улыбаться. — Конечно, ты сама прекрасно понимаешь, что будет дальше: переезд, обучение, стажировка, посвящение.

Алиса натянуло улыбалась, стиснув зубы. Да, понимает. Переезд — да. Обучение — да. Посвящение в ученики — да. Годовая стажировка, тоже, да. Но она не маленькая. Она успела сложить два и два в голове: если рядом сидит Кирилл, то именно его ей дают в наставники. Человека, с которым они никогда не дружили. Лучшего друга Артура, которому он, по словам Александра, стал злейшим врагом.

Глава вздохнул, осторожно посмотрел на маму Алисы, та медленно кивнула в ответ.

— Ты двоякая, — продолжил он. — Тебе нужен сильный двоякий наставник… Выбор у нас небольшой, а Кирилл — самый подходящий из всех.

Алиса хотела кивнуть, но вместо этого лишь нервно дернула головой. Узнай она в детстве, что именно Кирилл будет ее учить, скривилась бы и долго протестовала. Он ей не нравился, как и его отец, которого они все боялись и недолюбливали.

За окном на черном небе вспыхнула зарница.

— Уверен, Кирилл справится со своей задачей, — продолжил Александр, поглядывая на маму Алисы, словно она могла в любую мину вскочить и начать протестовать. — Если что-то будет не так, если тебя что-то будет смущать или не устраивать, приходи сразу ко мне, хорошо?

Алиса кивнула не в силах ответить. Прошло четырнадцать лет. Быть может, все поменялось еще сильнее, чем она думает? И все будет хорошо? Ну не будет же Кирилл, в свои почти тридцать, вести себя как десятилетний мальчишка?

— Кирилл? — позвал Александр.

Кирилл усмехнулся, глядя в пол, кивнул.

— Вы правы. Выбор у Вас небольшой. Но я справлюсь. Это… честь для меня.

Грянувший вслед за белоснежной ветвистой молнией гром, заставив их вздрогнуть. Хлынул дождь. Александру пришлось прерваться, чтобы закрыть окно, в которое залетали крупные капли. Мама не сводила глаз с профиля Кирилла, пока глава не вернулся за стол.

— Что ж… — произнес он, растерянно оглядев документы. — Алиса, с переездом тебе поможем. И не затягивайте, потому что ученику нельзя ходить без наставника. Вообще теперь одна не ходи, только с Кириллом или кем-то из Хранителей. Это касается твоей безопасности…

Алиса коротко кивнула. Она знает. Ученики не должны покидать дом без наставника. Полгода на привязи. А может, год…

— За вами все еще закреплена ваша старая квартира, если хочешь вернуться туда… либо есть еще одна на третьем этаже у лестницы. Однокомнатная. Но там, кажется, жуткий беспорядок…

— Уберем, — подал голос Кирилл. — Не проблема.

— Отлично, — кивнул Александр. — Начинайте с чего хотите… Кирилл, я жду отчета от тебя каждую неделю… Давай установим понедельник, за двадцать минут до завтрака.

Хранитель пожал плечами, перевел скучающий взгляд на потолок. Мама все еще не сводила с него глаз. Александр задумчиво поглядывал на основание старой настольной лампы. Алиса помнила ее. Она стояла в кабинете на первом этаже около бардового дискового телефона и массивной хрустальной пепельницы. Вот там она смотрелась на своем месте…

— Саш, отпусти детей, — мама медленно повернулась к нему и улыбнулась одними губами. — Дальше разберутся сами.

— Да, — сдался глава. — Есть вопросы?

— Вопросов нет, — отчеканил Кирилл, расправляя плечи. — Могу показать Алисе квартиры? До ужина еще двадцать минут.

Александр отодвинулся от стола, выдвинул верхний ящик и протянул Хранителю две связки ключей. Кирилл взвесил их на ладони, учтиво склонил голову в знак прощания и обернулся к Алисе.

— Идем. Экскурсия!

Алиса бросила неопределенный взгляд на Александра и маму, они тепло улыбнулись ей.

В коридоре пятого этажа она надеялась увидеть Артура и Тимура, но их встретила тишина, подсвеченная тусклыми желтыми люстрами под пыльным потолком.

— Ну… — Кирилл сунул руки в карманы и перекатился с пятки на мысок. — Поздравляю тебя. Наконец-то, да?

— Да, — отозвалась Алиса, поджав губы.

— Мы не очень-то хорошо ладили… — произнес Хранитель, потерев ладонью затылок. — Ты прости, я в детстве был немного без головы.

Алиса сжала губы, отвернувшись. Немного — это слишком мягко сказано, но сообщать об этом она не стала.

— Но я постараюсь тебя больше не обижать, — продолжил Кирилл, разглядывая ключи в ладони. — И я действительно рад, что Александр назначил меня твоим наставником. Я бы… хотел подружиться с тобой с самого начала…

Алиса долго смотрела на него, не зная, что говорить. Кирилл нервно улыбнулся в ответ, поднял ключи:

— Посмотрим квартиры? До ужина есть время…

— Посмотрим, — отозвалась она.

Квартира родителей располагалась на четвертом этаже. Ее личная кирпичная крепость, которая ни от чего в итоге не спасла. Кирилл долго копошился, подбирая ключ.

— Самый длинный, — подсказала Алиса, обхватив себя руками.

Дверь, обитая выцветшим дерматином, тревожно смотрела на нее слепым глазком. За ней пряталось дряхлое детство, припорошенное пылью.

Кирилл смущенно улыбнулся, отпер замок и пропустил Алису вперед.

Темный коридор пах затхлостью и сыростью. Под ногами скрипнул старый паркет. Слезы подступили к глазам.

Алиса осторожно переступила порог, машинально пошарила ладонью по стене в поисках выключателя.

— Лампочки, — прошипела она.

— Пробки, отойди.

Кирилл протянул руку к древнему дисковому счетчику и нажал белые кнопки на круглых пробках. Старая деревянная люстра под потолком вспыхнула желтым светом, осветив посеревшие от времени обои, отходящие от стен, черные нити пыли и потемневшее зеркало.

Ближайшая от входа комната принадлежала Алисе. Два больших окна, деревянные широкие подоконники, ее скрипучая кровать в нише, заправленная цветастым покрывалом, громоздкий диван у противоположной стены, детский велосипед, мягкие игрушки, зеленый ковер на стене. Все осталось таким же, каким было в день их отъезда. Словно сюда никто не заходил с тех пор как они с мамой бежали. Алиса осторожно погладила пластиковый нос кучерявого медведя, набитого опилками. Когда-то он был ростом с нее, а теперь казался слишком маленьким. Этого медведя папа подарил маме еще до рождения Алисы…

Родительская комната осталась нетронутой: диван собран и накрыт коричневым покрывалом из жестких толстых ниток, узкое кресло, в котором спала Алиса до пяти лет. На лакированной тумбе пылился пузатый телевизор с тремя кнопками и торчавшими металлическими штырями, которые папа крутил плоскогубцами, чтобы прибавить громкость. Рядом открытыми дверями встречал трехстворчатый шкаф на косых ножках, пропахший нафталином. У окна на столе все так же ждали фарфоровые статуэтки черно-белой сороки с отбитым клювом и белоснежного слона с поднятым хоботом. Брать для игры их запрещалось. Алиса мечтала о том, как вырастет и будет играть ими, сколько душе угодно.

А теперь даже прикоснуться не могла…

На подоконнике сиротливо ютились птичьи клетки. Папа держал канареек, наполнявших квартиру звонкими трелями и раздражавших маму до зубного скрежета.

— Ни разу у вас не был, — признался Кирилл, с интересом оглядываясь.

Алиса пожала плечами, горло сдавило.

Она столько раз представляла, как вернется домой, пройдется по их квартире, ощупает каждый сантиметр, вспомнит детство, папу… А в квартире ее ждала лишь неотвратимость произошедшего, покрытая пылью прошлого. И детская, добрая ностальгия сменялась ненавистью. Это все у нее украли. Пока папа был жив, они были счастливы здесь, все вместе. А папу тоже… украли. У нее, у маленького ребенка, который не хотел никакой войны между Хранилищами, не хотел чужих предательств и боли. Она всего лишь хотела, чтобы мама и папа были всегда рядом…

— Идем, — бросила Алиса севшим голосом, проходя мимо Кирилла.

— Уже?

Она не ответила, рванула на себя входную дверь, вышла в темный коридор четвертого этажа и судорожно вздохнула. Ей нужна пауза. Минутная. Секундная. Выйти в черный, залитый дождем двор, сесть на дальнюю скамью и расплакаться. Спрятаться. Воспоминания больно ударили по ней, не воскресив детство, а жестоко напомнив, что именно она потеряла.

— Ты в порядке? — спросил Кирилл, поворачивая ключ в замке. — Посмотрим вторую квартиру?

Алиса кивнула, не повернувшись. Хранитель не стал донимать ее, жестом пригласил следовать за ним.

Однокомнатная квартира на третьем этаже выглядела так, словно Кирилл по ошибке привел свою новую ученицу на склад. Пол коридора был завален коробками, пакетами и связками пожелтевших газет. По стенам тянулись уродливые бежевые обои с коричневыми узорами. Алиса застыла на пороге, открыв рот.

— Да уж, — присвистнул Кирилл. — Честно говоря, когда я тут был последний раз, мне показалось, что в квартире чище…

Алиса осторожно прошла в крохотную комнату с балконом и треснувшим окном во всю стену. Продавленный диван с отчетливо выделявшимися бугорками пружин тянулся от входа до самого балкона. Напротив — неказистый платяной шкаф, тумба под телевизор на косых ножках, пыльное кресло и гобелен с оленями у водопоя.

— Телевизор отдам тебе свой, — кивнул Кирилл, проведя пальцем по пыльной столешнице. — У меня два…

Алиса подавила судорожный вдох, заглянула в кухню. Она казалась чистой до тех пор, пока девушка не открыла шкафы: окаменевшие пакеты с солью, просыпанные и намертво присохшие крупы. Грязная плита и почерневшая эмалированная раковина, липкий стол и две шаткие табуретки с потрескавшейся ламинацией.

У Алисы опустились руки. Кирилл же с преувеличенным интересом заглядывал в пакеты и коробки, цеплял ногтем обои, проверял воду и свет.

— Ну, ничего, — заключил он. — Подправим, и будет хорошо, да? Что-то выкинем, что-то починим.

Алиса скосила на него глаза, покачав головой.

— Что не так? — удивился Хранитель.

— Оно тебе надо?

— Мне? Конечно! Ты же теперь моя ученица!

Алиса хотела сказать, что от него меньше всех ждала бы помощи. Скорее, это Артур придет сюда и будет наводить порядок. Но в наставники ей дали Кирилла. Возможно, ему это действительно нужно…

— Слушай, ну есть еще вариант, — сдался Кирилл. — Напарники часто живут в одной квартире, ты же знаешь…

Алиса повернула к нему голову, подняв бровь.

— Знаю, — кивнула она. — Но не буду.

— Вот и я про это, — согласился наставник. — Поэтому буду помогать тебе здесь.

Здесь… ей нужно выдохнуть. И привыкнуть. Никто не готов к переменам, даже если мечтал о них всю жизнь.

Кирилл с интересом изучал ее, глянул на часы:

— Ужин начался. Пойдешь? Или еще хочешь куда-нибудь сходить?

Алиса обвела кухню взглядом, вздохнула.

— Нет. Ужин, так ужин. Пойдем.

— Честно говоря, я думал, ты будешь счастлива, — признался Кирилл, пока они спускались на первый этаж.

— Да, я счастлива, — грустно вздохнула Алиса. — Просто мне надо привыкнуть. И переварить. Мне не шестнадцать, сам понимаешь. Я не ждала уже ничего.

Он понимающе кивнул.

По холлу первого этажа бродили Хранители, сбивались в кучки, шумели и смеялись, кричали, махали друг другу руками. Алиса едва заметно улыбалась, глядя на них. Точно как в детстве. Что было в доме всегда хорошо, так это дружеская атмосфера, царившая на всех этажах. Постучи в любую квартиру — тебе всегда будут рады.

А ей теперь будут рады?

Двери в столовую почти полностью перегородили двое высоких ребят. Они что-то оживленно обсуждали, размахивая руками и заставляя проходящих уклоняться, чтобы не получить по лбу. Один из Хранителей был намного выше и крупнее, доставал макушкой до притолоки. Алиса таких видела только в детских книжках о богатырях. Его собеседник казался в два раза меньше, чем есть на самом деле, хотя тоже был высокий и достаточно крепкий.

Рома.

Она узнала его, подходя ближе. Сердце радостно сжалось в груди, ухнуло и застучало по ребрам. Алиса обидела его несколько лет назад, прервав общение. Потому что завидовала до одури его дару, его месту в Хранилище, его силе. Ромины рассказы о работе и Хранилище задевали ее за живое, вспарывали ту самую незатягивающуюся рану, которая кровоточила каждый раз, стоило действующему Хранителю оказаться рядом. Рома хотел общаться, хотел дружить, хотел, чтобы Алиса приходила сюда. А она не могла. Потому что не было у нее ни дара, ни чувств, ни надежды…

— Алиса!

Рома подпрыгнул, расплылся в теплой улыбке, сгреб ее в охапку и оторвал от земли. Она облегченно выдохнула и прижалась крепче, пряча лицо на его плече.

— Я не видел тебя сто лет! Ты чего? Что такое?

Он отпустил ее и встревоженно оглядел.

— Ничего… — пропищала Алиса, утирала глаза ладонью. — Прости. Я так виновата перед тобой…

— Ерунда это все! — Рома прижал ее к груди и покачал. — Забудь! Я так рад, что ты с нами теперь! Ты не представляешь! Уже видел твою маму, но хотел дождаться тебя перед работой. Как настрой? Боевой?

— Пока не знаю, — призналась она. — Наверное…

— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Он вдруг поднял глаза и посмотрел поверх ее головы с видом, словно за ней стоял двухметровый тарантул. Алиса поежилась, обернулась. Кирилл. Рома и Кирилл обменивались презрительными взглядами.

— Разрешите, — обратился к ней высокий парень. — Меня зовут Григорий.

Алиса подняла на него глаза и застыла, раскрыв рот, забыв собственное имя. Парень был красив. Невероятно, непостижимо красив. Так красив, что никак не мог родиться в этом мире. Такие существуют только в самых сокровенных фантазиях.

А в его глазах, за лукавой улыбкой, пряталась душа. Больная, израненная душа. И он не мог прикрыть ее ни напускной игривостью, ни самоуверенностью.

«Он выглядит как очень добрый человек, с которым произошло очень много плохого, — подумала Алиса. — Наверное, за его красотой никто не замечает этого…»

Гриша, протянувший ей широкую ладонь, замер, не отрывая взгляд от лица, словно услышал мысли, нахмурился, тряхнул головой и тут же обворожительно улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. Алиса смутилась, вложила ладонь в его. Хранитель учтиво поклонился и поцеловал руку, резким, но осторожным движением притянул ее к себе и заговорил в самое ухо:

— Если Комаров будет тебя обижать — скажи мне, я забью его в землю по самую макушку.

От него пахло табаком и шампунем. Алиса судорожно вздохнула, закивала:

— Верю.

— Безмерно рад знакомству, — Гриша выпрямился и кивнул ей. — Очень много о Вас слышал.

— Мой напарник, — кивнул Рома. — Хороший парень, правда, надоедливый. Ты не обращай внимания на него.

Алиса не сдержала улыбки. Гриша внимательно смотрел на нее, как смотрят на любимого ребенка. И это смутило сильнее, чем, если бы он вдруг начал смотреть на нее как на очередную легкую добычу, коих в его жизни, наверняка, было очень много.

Выпорхнувшие из столовой девушки раскраснелись и захихикали, бросая на Гришу влюбленные взгляды.

— Поклонницы, — вздохнул Хранитель так, словно это было самое обычное дело.

— Вы закончили? — поинтересовался Кирилл, шагнув к ним.

— Отстаешь от расписания? — уточнил Гриша.

— От вас тошнит.

— Осторожно, Комаров, — пригрозил он. — Можно зубы пересчитать. И вообще, что за гадости ты себе позволяешь при девушке?

Кирилл стиснул зубы, раздув ноздри. Они несколько мгновений сверлили друг друга глазами.

— Идем, — бросил наставник Алисе.

Она посмотрела на ребят извиняющимся взглядом, протиснулась мимо них в столовую. Рома закатил глаза, Гриша хмуро следил за ними.

В столовой царил ажиотаж: все места были заняты. Кто-то сидел на подоконниках, кто-то ел стоя. Хранители шумели, перекрикивая друг друга, размахивали вилками, смеялись, шутили и пререкались с соседними столами.

— Ого, — выдохнула Алиса. — Всегда так?

— Не всегда, — отмахнулся Кирилл. — На самом деле, очень редко. Смотри: тут берешь чай, там, в холодильнике, еда для опоздавших. Там стол раздачи.

Алиса крутила головой. У выхода толпились Хранители, окружив стол с бойлером для горячей воды, чаем и кофе. У противоположной стены стоял огромный холодильник со стеклянными дверями.

Кирилл провел ее в самый конец большого светлого зала, пол которого устилала коричневая плитка, махнул на единственный круглый стол у дальней стены, за которым сидели Александр, ее мама и Артур.

— Тебя ждут. Зайду за тобой завтра в девять, не проспи. Телефон твой возьму у главы… вроде все. Одна не ходи, ну ты знаешь. Доброй ночи.

Она не успела даже попрощаться, потому что Кирилл растворился в толпе, как призрак. Алиса обернулась к столу главы и столкнулась со злым взглядом Артура, поджала губы и пошла ближе.

— Алиса! — воскликнула мама. — Иди к нам скорее!

За соседним прямоугольным длинным столом сидели Тимур и незнакомая девушка. Несмотря на давку, к ним никто не подсаживался. Девушка с пушистыми русыми волосами, доходившими ей до лопаток, с интересом смотрела на Алису темно-зелеными глазами, поджимая пухлые губы. Она была явно высокой и ладной, на тонких запястьях сверкали бесчисленные браслеты, длинные светлые ногти стучали по граненому стакану с кофе. Она была красива, но почему-то казалась зловещей, отталкивающей. Словно приближаться к ней было опасно.

Алиса поспешила отвернуться и опустилась на свободный стул. Артур поднялся и ушел, оставив ужин.

— Как прошло? — спросила мама. — Все посмотрели?

— Да, — кивнула она.

Мама и Александр замерли, отложив столовые приборы и с интересом глядя на нее.

— Мне кажется, удобнее выбрать однокомнатную, — сдалась Алиса, опустив плечи и ссутулившись.

Рассказывать о той боли, которая накинулась на нее в родительской квартире, она не решилась. Мама должна и сама понять, ведь она так ни разу за эти четырнадцать лет в дом не вернулась.

— Хорошее решение, — Александр покосился на маму Алисы, утвердительно кивнул. — Если тебе понадобится помощь в чем угодно, не стесняйся обращаться.

Артур вернулся с двумя тарелками и столовыми приборами, расставил их перед Алисой, ушел в другую сторону, вернулся с чаем, отчитав по дороге нерадивого Хранителя, который чуть не выбил стакан из его рук, увлекшись рассказом.

— Хорошая смена, — улыбнулась мама.

— Не говори про смену, — попросил Александр недовольно.

— Опять за старое, — вздохнула мама Алисы.

— Я не буду никого делать главой насильно.

Артур с интересом посмотрел на них, опустившись на стул.

— Да, — кивнула мама. — Выбор должен быть осознанным, я помню.

— Да, и ты знаешь, чем кончился мой.

— Чем же?

Алиса с Артуром удивленно переглянулись, замерли в ожидании.

— Тем же, чем у отца, — Александр посмотрел на маму Алисы, как на несмышленого ребенка. — И чем у твоего отца. Украденным у семьи временем.

— Но тебе нужен заместитель, — осторожно произнесла мама, спустя пару минут молчания.

— Будешь? — тут же отозвался Александр и с интересом оглядел ее.

— Ты же знаешь, что не буду, — прошипела Любовь Андреевна. — Но это не отменяет…

— Артур — мой единственный заместитель, — глава резко сменил тон на холодный, стиснув вилку. — Когда меня нет рядом, он — за главного.

Артур то ли хрюкнул в стакан, то ли подавился, но родители не обратили на него внимания.

— Нет ни одного кандидата, кроме тебя или Артура, которого Хранители примут с перевесом голосов, — прошипела мама. — А ты прекрасно знаешь, что глава становится главой, когда…

— Его принимает пятьдесят процентов плюс один человек, — кивнул Александр. — Либо наследник становится главой сам. Если не решает отказаться от права на наследование. Мы с тобой в бог его знает каком поколении Хранители. Неужели ты думаешь, что я не помню правил? Мы не могли бы перенести этот разговор на другой день? У нас есть более важное событие на сегодня.

— Хорошо, — процедила мама сквозь зубы.

Алиса ковыряла вилкой макароны, подперев голову ладонью.

Кирилл — ее наставник. Ладно, она постарается пережить это. Но то, что Кирилл и Артур воюют, а она оказалась между двух баррикад, вот это пугало уже по-настоящему. С другой стороны, она же не обязана теперь схватить знамя Кирилла и защищать его грудью? Как и Артура…

— Не хочешь подышать свежим воздухом? — спросил Артур над самым ее ухом.

— Да, было бы отлично, — согласилась Алиса, вынырнув из своих мыслей.

— Мы на перекур, — Хранитель поднялся из-за стола, кивнул отцу.

Они протиснулись мимо Хранителей, многие из которых давно закончили ужин и просто сидели в компании. Интересно, у Кирилла есть компания, с которой Алисе тоже придется сидеть после ужина?

У выхода Артур распахнул шкаф, достал клетчатый плед и накинул Алисе на плечи, пригласил во двор.

Дождь прекратился, по небу неслись обрывки туч, сквозь которые проглядывали пятна алого заката. Ветер улегся в кронах умытых водой деревьев.

Артур закурил, сунул руки в карманы, зажав сигарету зубами, покачался на пятках. Алиса не была уверена, что стоит говорить, да и не знала, о чем. Просто наблюдала, как зеленый лист кружит в черной луже.

— Устала? — наконец спросил Артур.

— Ужасно, — призналась Алиса. — Как будто мы встретились неделю назад, а не утром.

Он усмехнулся, покачав головой. А на нее навалилась усталость. Вдруг здесь, в тишине мокрого двора, рядом с ним, тело позволило себе расслабиться и попросить отдыха.

— Я тебе всегда помогу, — вдруг произнес Артур, не глядя на нее. — Не бойся спрашивать ни о чем меня или Рому, Гришу, Тимура… с Кристиной тебя попозже познакомлю.

— Кирилл так плох?

Между ними повисла напряженная пауза.

— Надо сказать, он действительно хороший Хранитель, — Артур задумчиво посмотрел вглубь двора, нахмурив черные брови. — Сильный и опытный…

— Но?

Он молча жевал фильтр от сигареты. Черные как смоль волосы спадали на лоб, а пронзительно голубые глаза блуждали по скамьям и деревьям.

— Без «но», — наконец ответил он. — Просто. Хороший Хранитель. Может быть, друг. В конце концов, у него же есть друзья…

Алиса смотрела на его профиль с острыми чертами так, словно близкие люди сдавали ее в руки маньяка. У Артура ходили желваки.

— Вы из-за его отца поругались, да? — решилась спросить она.

— И из-за моего тоже.

Он замолчал. Алису грызло любопытство. Так и подмывало надавить на Артура, чтобы он рассказал ей все. Никто толком не говорил, почему два лучших друга стали злейшими врагами.

— Так… что случилось?

Артур прищурился и покосился на нее.

— Вообще, я не должен тебе рассказывать, ты же его ученица.

— Но все же…

— Кирилл считает, что мой отец посадил дядю Колю в тюрьму и ничего не делает, чтобы вытащить.

Алиса вздохнула. Это она и так знает. Что Александр и ее мама участвовали в том процессе, когда отца Кирилла обвинили в убийстве.

— А что было на самом деле? — спросила она осторожно.

— Дядя Коля виноват сам во всем, что случилось, — кивнул Артур и снова замолчал.

Алиса переступила с ноги на ногу, не решаясь задавать вопросы дальше. Она прекрасно понимала, когда собеседник не настроен продолжать разговор.

— Боишься? — вдруг спросил Артур, а в его глазах сверкнул озорной огонек.

— Не боюсь, — покачала головой Алиса. — Просто времени потеряно… много…

— Это неважно. Все зависит от намерения и старания.

— Мы не дружили с Кириллом… — проговорила она.

— Ему уже не десять, — возразил Артур. — Но если он будет тебя обижать, говори мне, хорошо?

Алиса хотела закатить глаза, но лишь поджала губы и кивнула.

— Ты подозрительно молчалива, — сообщила мама, когда они возвращались домой после ужина.

— Такая каша в голове, — призналась Алиса устало. — Не знаю, с чего начать…

— С чего угодно.

— Ты переедешь со мной? Дар открылся, ты можешь вернуться домой.

Мама поджала губы, глядя под ноги. Раньше, когда Александр уговаривал их вернуться в Хранилище, она всегда отвечала, что не хочет мучить Алису. Думала, жизнь рядом с Хранителями будет давить на дочь.

— Нет, — наконец ответила мама. — Я не хочу. Знаю, что тебе трудно понять меня. Я с детства посвящала себя только Хранилищу. Если я вернусь, то не смогу быть просто рядовой. Меня снова потянет решать, помогать Саше, ездить в Совет. Я знаю. И не хочу этого. Хочу покоя.

— Это из-за папы…

— И из-за папы, — кивнула мама. — Он был для Хранилища всем. Только сегодня мне трижды напомнили об этом. А я не хочу, чтобы это происходило каждый день.

— Мам, а кто был твоим наставником?

— У меня не было наставников, — улыбнулась мама. — Сразу напарник.

1.1.

Саша сидел на дальней скамье в конце двора и наблюдал за студентами колледжа, галдевшими по ту сторону забора. Жаркий полдень плавил асфальт, ветер спал в кронах молодых кленов, нежно поглаживая сочные зеленые листья. Кирпичная пятиэтажка сонно смотрела на двор выкрашенными белоснежными рамами окон.

На соседней скамье хихикали девушки, склонившись над книгой и делая вид, что читают. Они поглядывали в сторону Кости и Коли, которые подбирали музыку на гитаре. Костя написал стихи и попросил друга помочь сочинить музыку. Он торопился, нервничал и подгонял Колю. Через месяц на посвящении к ним в Хранилище переведется возлюбленная Кости, Ира. Она подала прошение два месяца назад, но у них вышел большой скандал с главой, а потом Ира получала твердый отказ, пока не вмешался Сашин отец. Михаил, глава Небесного Хранилища, ненавидел их всех, но больше всего он ненавидел, когда его сотрудники уходят.

— Саша!

Он лениво повернул голову и приоткрыл один глаз. Челка спадала на лоб, мешая обзору. Пора сходить подстричься. Люба подсела к нему на скамью и весело улыбнулась. Она была на три года младше, они выросли вместе, и Саша уже не мыслил себя без этой маленькой, заносчивой девчонки с каштановыми кудряшками и взгляда темных озорных глаз. Она была ему как сестра, которую надо защищать, беречь и любить. Выросшая под его крылом, практически воспитанная им с пеленок, потому что ее отец был слишком занят на работе. Хотя, это как посмотреть. Люба, в отличие от Саши с Костей, не тратила время на танцы и прогулки с противоположным полом, всецело отдаваясь учебе и не забывая отчитывать их двоих за слишком праздное отношение к жизни. Быть может, это она их воспитывала. Последний год точно.

— Саша! — повторила Люба.

— Слушаю тебя, — наигранно-строгим тоном произнес Саша, не открывая глаз.

— Сергей сказал, что на этом посвящении я могу выбрать себе напарника! Представляешь? Несовершеннолетнему Хранителю можно выбрать сразу напарника!

Саша открыл глаза, удивленно подняв брови, оперся ладонями на скамью и сел ровно, оглядел подругу с ног до головы, словно впервые увидел. Новость была из ряда вон выходящей, потому что несовершеннолетним Хранителям в силу неуравновешенности их психики нельзя брать напарника. Только взрослого наставника. Интересно, что подвигло Сашиного отца поступиться этим правилом?

Люба выжидающе смотрела на него, сдерживая самодовольную улыбку. Тонкие пальцы теребили ткань черного в горошек платья.

— В шестнадцать психика не стабильна, — произнес Саша, похлопав себя по карманам.

— Но отец согласился! — Люба надула губы.

— Ясно…

Саша тяжело вздохнул, достал сигареты и надолго задумался. Отец Любы — заместитель главы и по совместительству его лучший друг. Интересно, как бы мать девушки отнеслась к такому? Еще интереснее, кто станет ее напарником. Даже не наставником! Этому человеку понадобится запасной моток нервов и полное отсутствие страха перед всегда строгим Андреем, который спустит три шкуры с любого за свою единственную дочь.

— Угадаешь, кто будет моим напарником? — Люба подпрыгивала, не сводя восторженных глаз с Саши.

Не смотря на то, что он любил ее безусловной, братской любовью, Любина детская задорность и непоседливость всегда его раздражали.

— Дай-ка подумать, — конечно, он уже догадывался, но отчего-то хотел немного ее позлить. — Костя ждет Иру. Это не он. У Коли уже есть напарница. Ваня давно с Инной. Кто же это?

Люба надула губы и посмотрела на него исподлобья.

Она всегда смотрела так, когда ему предстояло по ее нетерпеливому «хочу» вывернуться наизнанку и сделать то, что нужно ей. А он почему-то всегда выворачивался и делал. Даже если потом получал от ее отца.

— Я не соглашался на напарника, — попытался возразить Саша.

Согласится. Да его даже спрашивать не будут. Андрей никому не отдаст свое сокровище. Он бы и Саше не отдал, но вариантов нет. Сын главы явно надежнее, чем сын беглого Небесного или пьющий Хранитель, преданно ждущий перебежчицу. Хотя чем Саша отличался от них в свои девятнадцать, кроме статуса?

— Ладно, я понял, — вздохнул он.

— Так, ты согласен? — просияла Люба.

— Нет, но отцы все решили.

Она пропустила мимо ушей его «нет» и радостно похлопала в ладоши. Как ребенок.

— Я так рада! Так рада!

Резкий звонкий щелчок прервал ее ликование. У Коли лопнула струна на гитаре, он громко выругался, зажав сигарету зубами. Костя удрученно уставился на исписанный тетрадный лист.

Саша и Костя дружат с детства. Они ходили в один класс, вместе сбегали с уроков, катались на одном велосипеде и кидались снежками в девчонок. Всегда вместе. С Колей было тяжелее, потому что из-за заносчивого характера парню сложно давалось строить отношения. Он чаще проводил время в одиночестве, хотя все равно был вхож в их компанию. Поначалу потому что играл на гитаре и баяне, а потом они научились закрывать глаза на острые углы его характера и просто принимали таким, какой он есть. После знакомства с Тамарой, Коля стал мягче и сдержаннее, но они продолжали относиться к нему с опаской.

Вернувшись с работы ближе к полуночи, Саша на всякий случай заглянул в кабинет главы на первом этаже. Отец дремал в скрипучем кресле, положив голову на скрещенные на столе руки.

— Пап, — позвал Саша. — Папа!

— А? Да? Где?

Отец встрепенулся, сонно огляделся по сторонам, увидел сына и тяжело вздохнул. Его темные волосы торчали в разные стороны, лицо избороздили морщины, а темные, почти черные глаза всегда смотрели строго.

— Чего не спишь? — спросил отец, отирая лицо жилистыми сухими ладонями. — Полночь почти.

Он посмотрел на часы, прищурившись, сравнил время с наручными, покрутил колесико.

— Я только вернулся, — ответил Саша. — Ты чего в кабинете ночуешь?

— С переводом Иры разбирался, — ответил отец. — Спешить некуда, но должен быть порядок. Пришлось Леню привлекать, как он мне дорог.

Председатель Совета и отец друг друга на дух не переносили. Саша пытался узнать причину, но глава всегда отмахивался и говорил, что председатель не умеет принимать поражение с достоинством.

— Пап, — позвал Саша осторожно. — Почему Люба будет моей напарницей?

Отец нахмурил седые торчащие брови.

— Люба в шестнадцать сильнее вас всех вместе взятых. Я не считаю, что нужно ждать еще два года до ее совершеннолетия. Побудешь ее напарником год, потом посмотрим.

— Почему я?

— Потому что я так решил.

Саша требовательно смотрел на отца, пока тот не сдался и не выдохнул, отвернувшись в сторону:

— Ладно. Ты и сам сильный. Не сейчас, конечно. Сейчас у тебя танцульки в голове и гулянки с этими твоими Костей и Колей. Ваню портите мне. Но в будущем я вижу твой потенциал. Пора браться за голову.

— Пап, но если с ней что-то случится… Андрей же убьет меня!

— А ты сделай так, чтобы не случилось!

Саша не ответил. Спорить с отцом бесполезно. Это он еще не припомнил, как в войну несовершеннолетние Хранители заменили собой ушедших на фронт старших.