Хранитель

Виктория Шувалова (2024)

Предназначение Хранителя — спасать людей от смерти, поворачивать судьбу в лучшую сторону, помогать душе покинуть тело, если путь ее окончен. Давняя вражда разделила Хранителей на два лагеря: тех, кто исполняет свою работу честно и тех, кто считает, что вправе вершить судьбы по своему усмотрению. Алиса, потомственный Хранитель, после гибели отца не могла вернуться в родной дом двенадцать лет. Вернувшись, попала в ученики к человеку, который всеми силами пытался отомстить матери Алисы за своего отца. На пороге войны между Хранилищами Алисе предстоит отринуть любовь к наставнику, стать самым сильным Хранителем дома, чтобы спасти мать и друга детства от несправедливого суда и, наконец, поставить на место Хранителей, вершащих судьбы по своему желанию.

4.

До общего сбора Хранителей и главы после пожара, Артур отыскал отца в столовой.

— Вернулись? — спросил Александр, не отрывая глаз от раскрытых документов и хмуря черные брови.

Артур плюхнулся на стул и накрыл бумаги грязными ладонями.

— Руки помой, — попросил отец. — Не пачкай документы. Что случилось?

Хранитель спрятал ладони под стол и пересказал главе все, что было на складе.

— Ладно, поговорю с Игорем, — вздохнул отец. — Арина заместитель, но перегибает палку. Ты не хочешь стать моей правой рукой официально? Чтобы никто тебе не тыкал в твой статус?

— Мне всю жизнь тыкают, что я сын главы, — поморщился Артур. — Не привыкать. Не хочу я брать официальную ответственность за все Хранилище. И в бумагах ковыряться тоже. Возьми Кристину или Тимура. Они ответственные.

Отец внимательно посмотрел на него, устало вздохнул:

— Либо ты, либо никто.

— Тогда никто, — кивнул Хранитель.

— Никто, — отозвался глава и опустил глаза в бумаги.

Артур сжал челюсти. Он — рядовой Хранитель, причем не самый сильный. Что ему делать? Заставить всех собраться на Совет и отвечать за поступки? Ему не позволят. Заставить Игоря как-то повлиять на Арину? Глава Небесных прогибался под свою заместительницу, как волк под вожака. Арина с рождения в Хранилище, а Игорь чужак. Все знают: как только его действия перейдут определенную черту, Игоря уберут. Бунтом, подставой, предательством. Арина не боялась никого, а в Совете ее отчего-то жаловали и уступали. Небесные любили ее, а она умело лавировала между потаканием их желаниям и безграничной властью.

— Как Алиса? — осторожно спросил Артур, сцепив пальцы на коленях.

— В порядке, — ответил отец, прижав ручку к губам. — Кирилл ее не обижает, она его не боится. В понедельник поговорю с ними. Или ты что-то заметил?

— Ничего… все… выглядит нормально…

Кроме этого ее восторженно-внимательного взгляда на Кирилла, видеть который Артур не хотел, а забыть не мог.

— После ужина соберу вас в актовом зале, послушаю, — произнес отец. — Побудь там же. И Люба придет вечером, так что присоединяйся. Сейчас, позволь, я закончу с документами, запутался в этих формулировках…

— Тебе нужен секретарь, — усмехнулся Артур.

— Или ты, или никто, — напомнил отец. — Все, иди, мало времени.

Во дворе толпились только что вернувшиеся Хранители. Они устало переговаривались, курили и оглядывались по сторонам, подсчитывая остальных. Так всегда было. Артур знал этот взгляд и сам смотрел так же: убедиться, что все вернулись домой. Этот подсчет успокаивал, вводил в медитацию и позволял отпустить произошедшее, убедить себя, что ты не один это пережил, вы были вместе.

— Я устала, — простонала Кристина, возникнув ниоткуда.

Артур вздрогнул, повернулся к ней. Следом за подругой так же ниоткуда возник Тимур. Он был в пятнах копоти, волосы приобрели седой оттенок из-за пепла, а сопровождал его стойкий запах гари.

— Выходной беру, — просипел Хранитель. — Надышался угарным газом.

— И я, — согласилась Кристина. — Влезла в самый огонь! Надышалась, и смотри!

Она протянула к Артуру обуглившийся рукав с раскрасневшейся под ним кожей.

— Хорошо, что волосы целы, — пробормотал он, глядя на черные ошметки ткани. — У тебя есть мазь?

— Конечно, есть, — вздохнула Кристина и устало привалилась к плечу Тимура. Он погладил ее по голове и прижался щекой к макушке.

Артур сканировал двор и пятиэтажку, выискивая Гришу с Ромой, которые куда-то испарились, как только высадили его во дворе Хранилища.

Вернувшись в дом, Алиса первым делом скинула босоножки и вытянула уставшие ноги на прохладном полу. Кирилл разглядывал двор, стоя на балконе.

Он был хмур с того момента, как сказал Алисе перестать слушать и потащил прочь от склада, словно за ними гнались. Они внимательно следили за перепалкой Артура и Арины, а потом наставник схватил ее за локоть и повел к остановке.

Алиса долго смотрела в его спину, обтянутую клетчатой тканью рубашки, не выдержала, поднялась с дивана и подошла ближе.

— Кирилл, — позвала она. — Все хорошо?

Хранитель вздохнул, обернулся к ней и вымучил усталую улыбку.

— Да, все в порядке.

— Ты… как будто расстроен…

— Я? — он скривил губы и задумчиво посмотрел на свое отражение в стекле. — Нет… просто… Да, просто трудно видеть всех, кому должен помочь и ничего не делать. Давит эмоционально. Ты поймешь потом.

Алиса тяжко вздохнула, глядя на свои ноги в кровавых мозолях.

— Только не вздумай себя винить, хорошо? — попросил Кирилл. — Я знал, что так будет. И знал, на что иду, когда согласился взять тебя в ученики. Не думай ничего плохого. Думай о том, что ты сегодня услышала первые голоса — вот, где достижение!

Он тепло улыбнулся ей и повернулся спиной.

Войдя в столовую к ужину, Алиса столкнулась с Ромой. От него пахло дымом, а на оранжевой футболке красовались разводы от сажи. Блондин весело улыбнулся ей, сделав вид, что Кирилла не существует.

— Там твоя мама пришла! — сообщил он. — Только что встретил ее!

Алиса благодарно кивнула.

— Не буду мешать тебе, — Кирилл наклонился к ее уху. — Домой вы уйдете вместе. Завтра заберу тебя около девяти, приготовь основные вещи. И дождись меня, хорошо?

Она подняла на него глаза, наставник тепло улыбнулся. Алиса выдавила улыбку, чувствуя, как краснеет.

— Противная у него улыбка, да? — ухмыльнулся Рома, провожая глазами Кирилла. — Пойдем, провожу тебя!

Он подхватил ее под руку и потащил в конец зала, где ужинали мама и Александр. За соседним столом Артур, Тимур, Гриша и девушка, которую Алиса еще не знала, что-то оживленно обсуждали, взмахивая вилками.

— Садись, я принесу ужин, — Рома учтиво выдвинул Алисе стул.

— Как прошло? — тут же спросила мама. — Слышала что-нибудь?

— Ничего не слышала, — вздохнула ученица, виновато посмотрела на Александра.

— Вообще ничего?

Рома поставил перед ней порцию ужина, сел рядом, схватил вилку и прислушался.

— Был какой-то гул в голове… как будто кто-то кричал, но… разве я не должна слышать сразу… что там? Призыв о помощи?

— Эфо фамое то, — сообщил Рома с набитым ртом.

Александр укоризненно посмотрел на него, Хранитель поджал губы и кивнул.

— Это первый раз, — улыбнулась мама, сжав вилку. — Кирилл тебя тестировал, чтобы понять, как строить обучение.

Она вдруг бросила строгий взгляд на главу, тот медленно моргнул в ответ, давая понять, что услышал ее.

— Не испугалась? — спросил он.

— Нет вроде, — пожала плечами Алиса. — Да пока ничего не понятно…

— Никому ничего не понятно, — встрял Рома, отпив кофе из стакана. — Все потом придет! С опытом! Эх, жаль ты не Артура ученица…

Он подпер голову и мечтательно уставился в потолок, игнорируя строгий взгляд Александра.

— Я бы тебе много рассказал…

— А что мешает тебе и так рассказать? — поинтересовался глава.

Рома покосился на него с таким лицом, словно Александр не понимает очевидных вещей.

— Ничего, в целом, — ответил он и вернулся к ужину.

Артуру понадобилось много времени, чтобы поймать Кирилла в одиночестве. Он не собирался спать, пока не поговорит с ним.

Утренний поступок Алисы говорил о двух вещах сразу: Кирилл недостаточно хорошо объяснил ей последствия и забыл, что случилось с его прошлой ученицей. Именно это Артур и собирался напомнить.

Бывший друг словно чувствовал предстоящий разговор, и прятался от него весь вечер.

Артур не спускал с него глаз с самого ужина, ходил по пятам и ждал, когда Хранитель останется в одиночестве. В какой-то момент он чуть не сдался и не вытащил его за шкирку из компании друзей, но они полезут заступаться, будет много лишних слов и, возможно, размахиваний кулаками.

В начале одиннадцатого Артуру удалось поймать Кирилла, когда тот в одиночестве возвращался из магазина. Артур дождался, спрятавшись за бетонными гаражами, выскочил из-за угла, схватил за грудки, затащил в свое укрытие и с силой ударил спиной о шершавую стену.

— Совсем сдурел?! — зашипел он в лицо бывшему другу. — Ученицу одну отпускать!

Взгляд Кирилла прояснился, он сообразил, кто перед ним и чего хочет, скинул руки, но в драку не лез.

— Думаешь, я ей не сказал?! — зашипел он. — Первым делом! Запретил ходить одной!

— Значит, плохо запретил!

— Это не твое дело! — бросил Кирилл, не сводя с него настороженного взгляда.

— Не мое дело?! — вспыхнул Артур, пихнул его в плечо. — Лера тоже была не мое дело! Однако, это ты ее упустил, когда она ушла на зов и была убита!

Они сверлили друг друга глазами, но срываться первыми не спешили.

— Думаешь, это я упустил Леру?! — прорычал Кирилл, его верхняя губа дрожала. — Я поселил ее у себя в квартире! Жил с ней! Потакал всем ее прихотям! Лишь бы успеть уследить, когда она сорвется на зов одна! По сто раз проверял ее по ночам! Как собака! Я виноват, что в ту ночь, ей удалось улизнуть?

Артур дернулся, Кирилл отстранился, врезавшись спиной в стену, сжал челюсти.

— Конечно, ты не виноват, — прошипел Артур. — Виновата та дурочка, которая решила, что ты нормальный и пустила к себе в постель!

Кирилл раскрыл рот, но не нашелся, что ответить.

Артур с презрением смотрел на него, в груди бешено билось сердце, ладони сжимались в кулаки. Неизвестные силы удерживали его от того, чтобы не ударить Хранителя. Он не должен был знать, где был Кирилл, когда его ученица ночью вскочила с постели и побежала на зов души. Просто оказался не в том месте и услышал, как одна из сотрудниц хвасталась подруге, что провела ночь с Кириллом. Конечно, у Хранителей есть право на свободное время. Конечно, Кирилл был виноват только косвенно. Но все же виноват. Если бы такая проблема была у ученика Артура, он бы не позволил себе уйти из дома на ночь.

— Если с Алисой хоть что-то случится, я убью тебя, — прорычал Артур, глядя на растерянного Кирилла с отвращением.

Бывший друг на мгновение задумался и уставился на него с ухмылкой.

— Влюбился что ли?

У Артура не дрогнул ни один мускул. Неужели Кирилл настолько ограничен в мыслях, что так думает? Неужели волноваться за подругу детства можно только из-за влюбленности?

— Не бойся, не скажу ей, — не унимался Хранитель. — Только не думай, что она ответит взаимностью. Не тебе.

— А кому? Тебе? — поддел Артур.

— А если и мне?

Он сжал челюсти, чтобы не фыркнуть.

— Ты же отцу так мстишь, — Артур не спрашивал.

— Да? — ухмыльнулся Кирилл. — А ты докажи.

— Следи за ней.

Кирилл вздернул голову и посмотрел на него свысока. Тем взглядом, каким смотрят незаслуженно победившие. Артур не тронул бы его сегодня, ему хотелось скорее оказаться как можно дальше. Но этот взгляд…

Он резко развернулся к Кириллу и ударил в солнечное сплетение. Хранитель задохнулся, согнулся пополам и уперся в стену гаража.

— Никогда так на меня не смотри! — прошипел Артур ему в ухо. — Ты не там пытаешься победить!

Кирилл забрал Алису в девять. Помог спустить вещи, погрузил в машину, открыл пассажирскую дверь и пригласил сесть.

До обеда Алиса забивала полки платяного шкафа джинсами, кофтами и платьями, а после Кирилл отвел ее в ближайший торговый центр, чтобы купить одежду для работы. Он придирчиво изучал состав тканей на бирке, вызывая подозрительные взгляды продавцов, заставлял Алису приседать и ходить по торговому залу, чтобы убедиться, что костюм ей подходит и не стесняет движений. Его не устраивало все: пошив, состав, крой, фасон и цвет. После пятого магазина Алиса готова была сдаться и попросить маму сходить с ней в другой день, но Кирилл не желал останавливаться. В восьмом магазине для нее нашелся легкий спортивный костюм на лето и утепленный на зиму. Алиса, было, выдохнула и направилась к выходу, но Кирилл остановил ее и потащил в обувной магазин. Купить кроссовки оказалось проще, чем спортивные костюмы, пока Алиса не увидела ценник, но Кирилл с невозмутимым лицом оплачивал все покупки.

— Я твой наставник, — сообщил он строго.

— Я все верну, — пробормотала Алиса, надув губы.

— С процентами? — улыбнулся наставник. — Не делай такое лицо. Дальше купишь сама, но обязательно следи за удобством и составом. Я проголодался. Идем, тут есть вкусный ресторанчик!

В первую ночь в Хранилище Алиса спала глубоко и спокойно. Утром она долго лежала, глядя в потолок и пытаясь вспомнить, когда в последний раз настолько хорошо высыпалась. Возможно, никогда…

Из сонных раздумий ее вырвал звонок в дверь. Она выпуталась из одеяла, накинула длинный халат и прошла в коридор. На пороге стоял улыбающийся Кирилл.

— Я проспала? — удивилась Алиса.

— Нет еще, — просиял наставник. — Но проспишь, если сейчас же не встанешь!

— Я встала…

— Вижу. Впустишь?

Алиса удивленно подняла брови, но отступила. Кирилл разулся и направился прямиком в кухню. Она только сейчас заметила, что в руках он держит небольшой пакет.

— Ты пока умывайся! А я у тебя похозяйничаю!

Он загремел посудой, открыл воду, зажег плиту. Алиса заперлась в ванной и вопросительно посмотрела на свое отражение. Интересно, Кирилл теперь каждое утро будет появляться на пороге ее квартиры и хозяйничать?

Из кухни потянулся насыщенный аромат кофе. Алиса вздохнула, пометила в голове купить чай, переоделась и вышла из ванной.

— Готова? — улыбнулся Кирилл. — Садись!

Он поставил на стол чашку с кофе, сел напротив. Алиса потянулась за сахарницей.

— А ты… пришел угостить меня кофе? — осторожно спросила она.

— А что? — не понял наставник. — Нельзя? Я обычно пью его один, но подумал, что ты не откажешься. В компании веселее, да?

Алиса неопределенно кивнула.

Возможно, ей надо расслабиться. Макс верно сказал: наставники так и поступают. Он ее наставник. И просто заботится. Просто… возможно… Быть может, Кирилл пытается быть хорошим другом? Загладить вину за их разногласия в детстве? Но точно ничего плохого не имеет ввиду.

— Ты скажи, я не буду приходить, — Кирилл следил за ней, нахмурив брови.

— Извини, — стушевалась Алиса, опустив глаза. — Я не ожидала… Ты… конечно, приходи!

Она задвинула в дальний угол слова о том, что с утра не любит ни с кем общаться, что ее законный час после пробуждения должен проходить в сонном одиночестве с чашкой сладкого чая в руках, что она сама не всегда знает, когда готова начать общение с людьми после подъема. Все это Алиса отложила в долгий ящик и выдавила улыбку. Кирилл долго смотрел ей в глаза, кивнул и выглянул в окно.

— Что будем делать сегодня? — спросила она, сдерживая неприязнь при взгляде на кофе в чашке.

— Я думаю, купим молока, — отозвался наставник. — Может, кофе с молоком тебе понравится больше? Заодно будем слушать. Даю тебе неделю, чтобы ты услышала голоса.

Алиса поперхнулась горьким кофе, похлопала себя по груди.

— Неделю?!

— Неделю! — просиял Кирилл. — Клянусь, ты справишься!

— А если нет?

— Возьмем вторую неделю! — с готовностью ответил наставник и улыбнулся.

После завтрака они заняли скамью в середине двора. Алиса старалась изо всех сил. Отметала мысли, копошившиеся в голове, как тараканы в темной кухне, слушала, воскрешала вчерашние ощущения. Кирилл то сжимал ее ладонь, то отпускал, сонно поглядывая на ученицу.

В песочнице весело купались воробьи, разбрызгивая песчинки в разные стороны. Ветер гладил листву. Солнце заходило за пятиэтажку, погружая тихий двор в прохладную тень. Дом смотрел на них раскрытыми окнами с белоснежными занавесками. Откуда-то доносилась тихая музыка.

Алиса тщетно отвлекалась и прислушивалась к себе. Внутри царила неразбериха мыслей и отчаяния.

— Ты сам что-то видишь? — спросила она, зло потерев лицо ладонями.

— Вижу, — вздохнул Кирилл, откинувшись на спинку скамьи. — Отключи мозги.

Голова гудела от напряжения. Алиса судорожно вздохнула и мысленно обругала себя последними словами. Попасть в Хранилище, оказывается, было не самым большим испытанием. Самым большим испытанием будет стать Хранителем.

— Слушай, — позвала она, устав прислушиваться. — Вчера я встретила Артура утром. Он ругался, что я пришла одна. Он же… ничего тебе не сделал?

Наставник поморщился, отвернув голову.

— Поговорил.

— Вы что… — она подпрыгнула, попыталась заглянуть ему в лицо. — Подрались?

— Ерунда, — отмахнулся Кирилл. — Артур не умеет держать себя в руках. И мнит себя самым умным. Это… нормально.

— Кирилл! — простонала Алиса расстроенно, опустив плечи. — Не надо из-за меня драться, пожалуйста!

Он вдруг рассмеялся, посмотрел на нее с теплой улыбкой, сжал запястье.

— Алиса, не забивай этой ерундой голову. Говорю же: я знал, на что иду. Лучше отключи мозги и послушай еще.

Мозги не отключались. Ни на следующий день, ни через день. Неделя растянулась и превратилась в каторгу. Сон перестал быть крепким, потому что каждую ночь Алиса пыталась слушать, лежа в тишине комнаты и глядя в потолок с желтым квадратом света. Мысли кишели, пропадали, но голоса не приходили. Вместо них приходило отчаяние. Холодное, цепкое, мерзкое отчаяние, когда все зависело от тебя, а ты оказался слабаком.

На седьмой день Алиса проснулась со слезами на глазах. Кирилл даст ей еще неделю, а потом скажет Александру, что сделал все, что мог. Алиса откроет чемодан и сложит все свои вещи обратно. Сядет в машину и навсегда покинет стены, вернуться в которые мечтала с двенадцати лет. Возможно, Рома скажет ей что-нибудь ободряющее. Но тоже будет стоять рядом с настоящими Хранителями и виновато прятать глаза.

Алиса позавтракала в одиночестве, потому что Кирилл еще вечером попросил ее не ждать и отправился к Стасу.

Она долго гипнотизировала кофе в банке на столе у выхода из столовой, налила себе чай и отправилась во двор. Попробует потренироваться еще раз. Конечно, это бесполезно, но она хотя бы сможет сказать самой себе, что сделала все, что смогла.

Безысходность скользнула ей на плечи и обняла холодными лапами, сдавив горло.

Алиса заняла самую дальнюю скамью, вытянула ноги и прикрыла глаза.

Шумел утренний город голосами птиц, машинами, детскими криками и ветром. Шумело все, кроме таких необходимых голосов в ее голове…

Алиса потерла лицо, уговаривая себя хотя бы не плакать. Отняла ладони и обнаружила Артура. Он подсел к ней, закинул ногу на ногу и отпил кофе из стакана.

— Привет, — произнесла она.

— Привет, привет, — поздоровался Хранитель, улыбнувшись, отставил кофе и закурил. — Где твой наставник?

У Алисы по коже прокатился неприятный холодок. Как дуновение ветра. Она поежилась, Артур ухмыльнулся уголком губ.

— Спит.

— А ты чего делаешь?

— Пытаюсь слушать… голоса.

— И как?

Он вдруг начал ее раздражать. Своим присутствием. Своими вопросами. Своей ухмылкой. Своим даром.

— Что ты пристал ко мне? — зло спросила она. — Я специально пришла сюда, чтобы мне никто не мешал!

Артур покосился на нее и покачал головой с легкой улыбкой, граничившей с усмешкой.

— Скажу тебе по секрету: дальняя скамья — самая людная. Все уходят подальше, особенно после завтрака. Безопаснее всего сидеть около входа. Утром на ней курит отец, а потому ее стараются не занимать. Так что садись туда, если хочешь побыть наедине с собой. Поняла?

— Поняла, — огрызнулась Алиса.

Она сложила руки на груди и уставилась на клочок травы, одиноко торчавший посреди пыльного двора. Попыталась сосредоточиться, но к ним присоединился Гриша. Он хотел сесть возле Алисы, тряхнул головой и перешел на другую сторону, потеснил Артура.

— О чем болтали? — спросил Хранитель, чиркнув зажигалкой.

— Алиса пытается слушать голоса, — сообщил Артур.

— А, это к Роме, — отмахнулся Гриша. — Кстати, уже идет. Кофе разлил на штаны. А что, Кирилл не объясняет?

— А ты сразу видеть начал? — спросил Артур, бросив хмурый взгляд на друга.

— А ты?

— Я — нет. Лет в шестнадцать, хотя отец заставлял тренироваться с четырнадцати.

— Вот и я нет, — кивнул Гриша. — Вообще тяжко давалось, но наставник был хороший. Алиса, а ты сколько тренируешься?

— Неделю, — вздохнула Алиса с таким лицом, словно единственная в мире не могла освоить элементарные вещи. — С утра до вечера…

— И ничего?

— И ничего…

— Что-то блокирует, — Гриша задумчиво покосился на Артура. — Какое-то травмирующее событие, или неверие в свои силы.

— Я не знаю, — соврала Алиса.

Она давно догадывалась, что именно смерть отца повлияла на ее дар, а теперь влияет на способность к обучению. Может быть, как простой человек, она сносно пережила утрату, но как Хранитель была полностью уничтожена. Возможно, навсегда?

Артур мельком глянул на нее и тут же отвернулся. Возможно, он тоже помнит тот день, когда ходил за ней хвостом, пока мама вечером не сказала, что папы больше нет…

Потому что папа был Хранителем. И убили его за дела Хранилища…

Алиса судорожно вздохнула, пытаясь унять подступающие слезы.

По двору бродили сонные Хранители, здоровались, смеялись, пили кофе и курили. Гриша принялся рассказывать, какую гитару присмотрел в магазине. Артур начал неистово зевать, пытаясь делать заинтересованное лицо, но это давалось ему с невероятным трудом.

Когда Алиса приняла твердое решение бежать от них, появился Рома. Он плюхнулся на скамью рядом с ней, закинул локоть на спинку и с интересом оглядел их.

— А ты чего прячешься за… — он осекся, столкнувшись глазами с Гришей, поджал губы. — От наставника своего чего прячешься? Как дела, кстати? Как мама? Чему уже научилась?

— Ты не спрашивай, — посоветовал Гриша. — Ты же голосовой?

— Вообще-то, я универсал, — насупился Рома. — Как будто не знаешь!

— Вот и расскажи девочке, как слышать голоса!

Блондин надолго задумался, поскреб подбородок, вздохнул и посмотрел на Алису:

— Отключаешь мысли, потом прислушиваешься к внутреннему голосу. Будет казаться, что выдумываешь, но это не выдумки…

— Теоретики, — проворчал Артур, сползая по спинке скамьи. — Алиса, скажи, что Кирилл тебе этого не говорил?

— Говорил, — вздохнула Алиса обреченно.

— Ты что, учить меня собрался? — Рома строго посмотрел на него, перевел взгляд на Алису. — Нет, ты видела? Меня! Какой-то средний Хранитель с одним-единственным чувством! Ты еще скажи, что у тебя есть секрет!

Артур покачал головой, сел прямо и повернулся к Алисе. Она поежилась, попыталась отодвинуться от пронзительного взгляда голубых глаз, уперлась в Рому. Паника всколыхнулась и сжала с двух сторон.

— Есть другой способ, его мне отец показал, — сообщил Артур с легкой улыбкой. — Нужно искренне хотеть помочь. Дать согласие.

— Кому? — не поняла Алиса.

— Намерение! — щелкнул пальцами Рома. — Точно! Алиса!

Он нетерпеливо похлопал ее по плечу, призывая обернуться.

— Слушай! Знаешь, что такое закон свободной воли?

— Кирилл упоминал, — протянула она задумчиво. — Но не особо… пока что…

— Подзатыльник ему пора дать, — прошипел Гриша. — Закон свободной воли — первое, о чем говорят ученикам!

— Помолчи! — бросил Рома. — Слушай! Закон свободной воли — самый главный в нашей жизни! Если человек чего-то не хочет от всей души, никто не имеет права его принуждать! Или наоборот: если человек хочет чего-то от всей души, то вся Вселенная будет ему помогать в этом! Ну, после намерения, но это уже точно не для ученика! Не забивай голову! Так вот! Мы пользуемся законом свободной воли в работе. Если душа не хочет остаться в этом теле, мы не имеем права ее спасать. И если душа хочет продолжить жизнь, мы не имеем права отказать в помощи. Это закон, нарушать который Хранители не имеют права! С помощью такая же история: ты должна изъявить свободную волю на помощь. Если ты хочешь найти того, кому надо помочь, никто не вправе запретить тебе услышать призыв. Смотри!

Он схватил ее за руки, зажмурился.

— Я сосредотачиваюсь, выкидываю все мысли, прислушиваюсь. Бывают моменты, когда я ничего не слышу. Тогда я просто говорю: «Я готов помочь!» И, как правило, ответ приходит тут же! Попробуй и ты!

Алиса уставилась на него, как на безнадежно больного. Вряд ли Кирилл планировал придерживаться такого плана обучения…

— Попробуй, — подбодрил Гриша, выглянув из-за Артура. — Кириллу мы не расскажем.

Алиса стиснула зубы, тяжело вздохнув, сосредоточилась. Неясное чувство кружило рядом. Словно подбадривало ее. Ухватившись за это ощущение, она сосредоточилась и отключила все мысли. Этому за неделю ей научиться удалось. Она попыталась выразить свободную волю, стушевалась.

— А если я что-то услышу?

— Здесь три опытных Хранителя, — пожал плечами Гриша. — Кто-нибудь справится, поверь.

— Но ведь… услышу я…

— Мы — локаторы, — произнес Артур со вздохом, оглядел пачку сигарет. — Если где-то случается беда, мы все слышим. Не бывает индивидуальных заданий, бывает слишком большое расстояние до цели. Слышат те, кто ближе. Если тебя кто-то позовет, мы все почувствуем. Не бойся. Страх блокирует любое желание.

Алиса кивнула, отвернулась к Роме и ухватилась за приятное, подбадривающее ощущение. Словно она нашла опору. Долго подбирала нужные слова и пыталась выкинуть из головы надоедливую песенку из рекламы.

Она действительно может услышать. Голос. За ним еще. Кирилл будет учить ее спасать. И провожать. Потому что она двоякая. Потом будет назначение Хранителем. Война с Небесными. Опасность. Много опасности…

— Не бойся, — произнес Гриша. — Ничего и никогда не бойся.

— Я даже не знаю, что должна слышать! — Алиса открыла глаза и сложила руки на груди.

— Это голос, — отозвался Рома. — Голос души, которой требуется твоя помощь. Чаще всего они говорят спокойно. Похоже на разговор по телефону. Ты можешь задавать вопросы, тебе ответят.

Кирилл дал ей неделю. И она кончалась сегодня…

«Я хочу помочь!» — мысленно выкрикнула Алиса и прислушалась.

Тишина, лишь ветер шумит в кронах.

«Я выражаю свободную волю помочь… Хочу спасти…»

— Ты не хочешь, — строго произнес Гриша.

— Ты что, мои мысли читаешь? — вспыхнула Алиса.

— Да, — он расплылся в ехидной улыбке.

— Это шутка, — встрепенулся Артур. — Но в его словах есть доля правды: ты должна искренне хотеть.

— Я боюсь, — сдалась Алиса, опустив глаза.

Боится, как ребенок…

— Чего бы бояться рядом с Гришей? — хихикнул Рома. — Посмотри на него: всех распугает своим видом!

— Странно, что ты еще здесь, — бросил Гриша.

Алиса поджала губы, сдерживая улыбку. Артур поднял глаза к небу, что-то прошептал себе под нос и снова съехал по спинке скамьи.

Она пыталась расслабиться, но взгляд то и дело срывался на входную дверь. Что будет, если Кирилл увидит ее в компании Артура?

— Тебе нечего бояться, — улыбнулся Рома. — Чем скорее ты начнешь слышать, тем проще будет дальше.

Она беспомощно посмотрела на него. Артур потянулся за стаканом.

— Вон, Кристина сейчас всем расскажет, как не бояться, — Гриша щелкал зажигалкой.

Рома просиял, обернулся и вытянулся струной при виде приближающихся Кристины и Тимура. Им пришлось сильно потесниться, чтобы ребята смогли сесть. Рома зачем-то втиснул Кристину между собой и Алисой.

— Я же говорил, что эта скамья самая людная, — ухмыльнулся Артур, толкнув Гришу в бок.

Тимур перегнулся через друга, схватил стакан и осушил еще до того, как Артур успел среагировать, закурил, прикрыв глаза.

— Мы так и не познакомились лично! — воскликнула Кристина, оглядев Алису. — Я — Кристина.

— Алиса… — она смущенно опустила глаза.

В Хранительнице чувствовалась сила. Стержень. Это пугало Алису сильнее, чем холодный взгляд в тот вечер в столовой. Такие подчиняют своей воле всех вокруг, делают то, что хотят и считают правильным только свое мнение. С ними опасно…

— Я знаю! — улыбнулась Кристина.

— Чего делаете? — спросил Тимур.

— Учимся слушать голоса, — ответил Артур. — И пьем кофе. Пили, точнее.

Тимур пожал плечами.

— Это ко мне! — воскликнула Кристина.

— Мы уже рассказали про свободную волю, не старайся, — покачал головой Рома. — Она боится.

Кристина с интересом оглядела Алису, которую бросило в ледяной пот от ее взгляда. Глаза скользнули мимо Хранительницы на выход из дома, но черный проем был предательски пуст.

— Свободная воля и намерение растут из искреннего желания, — сообщила Кристина. — Но нельзя чего-то желать, пока боишься. А чтобы услышать в первый раз, надо понимать, а не желать. Алиса… прости, я знаю про папу. Ты же этого боишься? Повторить его судьбу? А вы как дети, ей богу! Рома!

— А что Рома?! — встрепенулся блондин. — Объясни сама! Как учитель, ей богу!

Алиса удивленно посмотрела на них.

— Не обращай внимания, — отмахнулась Кристина. — Он никогда мной доволен не был.

— Ага, порчи боюсь, — бросил Рома и тут же отклонился от резко обернувшейся Хранительницы. — Все, спокойно! Я любя!

Никто не реагировал. Алиса пыталась придать лицу менее удивленное выражение.

— Есть еще способ, — Кристина медленно повернулась к ней. — Мы пользуемся им не только для того, чтобы найти, кому бы помочь. Но и в целом… Ладно. Смотри. Ты же что-то слышала у склада?

— Гул, — ответила Алиса. — Как будто голоса… но ничего конкретного.

— Первый этап, — кивнула Хранительница. — Сейчас вспомни то ощущение, сосредоточься. Тогда у тебя получилось, сегодня тоже получится. Прислушайся к тому, что уже было. Вызови это воспоминание. Давай же!

Алиса хотела возразить, что пытается уже много дней, что у нее ничего не получается. Но ей вдруг расхотелось спорить. Стало спокойно, а удушающие мысли о провале исчезли.

Она погрузилась в свои ощущения. Отмела мысли, ухватившись за это непривычное спокойствие. Голоса. Там, у склада, она слышала гул голосов.

Тишина в голове шелестела. Медленно, словно дымок от занимающегося огонька, поднялся едва различимый гул. Как в тот день. Нарастал, набирал сил и гудел громче. Ни отчетливых голосов, ни их эмоций, лишь жужжащий безразличный рой…

— Услышала? — спросила Кристина, глядя на Гришу.

— Как будто пчелиный улей, — пробормотала Алиса.

— Все верно, — улыбнулась Хранительница. — А теперь самое главное: сосредотачиваешься на общем гуле, который слышишь, но не пытаешься разобрать. Не нужно. Важно, что ты вошла в резонанс с зовущими душами. В этот момент говоришь про себя: «Я должна тебе помочь. Скажи, где ты». Это уже не свободная воля. Ты — Хранитель, твое предназначение — помогать людям. Это долг. Будь уверена, что кто-то ответит на твой призыв.

Алиса обреченно вздохнула, прикрыла глаза и сосредоточилась. На ногу легла теплая ладонь Кристины. Ученица вздрогнула, но глаз не открыла. Ей было спокойно как никогда. Мысли легко текли и легко растворялись. Гул возник и набрал громкости. Она помедлила, давая себе убедиться, что ей не чудится.

«Я должна тебе помочь! Скажи, где ты!»

Голос не появился, но и гул не пропал. Алиса тяжким вздохом задавила родившееся в душе разочарование.

«Я должна помочь!»

Она никчемна. Вокруг нее сидит пять Хранителей, которым такой простой трюк дается без усилий. И вот среди них сидит она и ничего не может с собой поделать. Даже перестать бояться толком не может. Кирилл наверняка это понимает. Просто терпит, потому что глава заставил его быть ее наставником.

«Отзовитесь… пожалуйста…»

У нее не получится. Ее выпрут из Хранилища через пару недель. У всех получалось: у мамы, у папы, а она просто выйдет отсюда с клеймом «позор семьи». Маминых родителей она не застала, а вот родных отца знала очень хорошо. Все они были выдающимися. Дед — глава, после него — дядя. Бабушки были заместителями. Бесчисленные двоюродные братья и сестры — сильными Хранителями. На них равнялись. С ними считались. Их ставили в пример. А Алиса? В семье не без урода — это о ней?

«Ты поможешь мне или нет?»

Она подпрыгнула от неожиданности, открыла глаза, огляделась. Тимур с Артуром сидели с закрытыми глазами. Гриша со скучающим видом наблюдал за ней. Рома курил, отвернувшись. Кристина задумчиво смотрела вдаль. Алисе на секунду показалось, что под ладонью Хранительницы она чувствует энергию. Нет, конечно, такого не бывает.

— Что-то услышала? — спросила Кристина.

— Голос…

— Вернись к нему! Быстрее! Спроси, где он!

Алиса кивнула, закрыла глаза, воскресила гул в голове, прислушалась. Но голос молчал.

«Где ты?»

«На заброшенной стройке. Собираюсь уколоться. Умру от передозировки. Останови меня, пожалуйста!»

Алиса вздрогнула, во все глаза уставилась на Кристину, забыв, что боялась ее несколько минут назад.

— Подчинять придется, — вздохнул Гриша.

— Это я люблю, — отозвался Тимур и потянулся. — Вижу. Кристина?

— Естественно! — Кристина посмотрела на него так, словно Хранитель отобрал у нее любимую игрушку. — Алиса, продолжай тренировку! У тебя получилось! Слышишь? Ты справилась! Теперь будет легко!

Она тепло улыбнулась, ласково похлопала ее по ноге и поднялась, поправила длинную белоснежную футболку, подхватила Тимура под руку, и они вместе направились к выходу со двора. Алиса грустно смотрела им вслед. Рома придвинулся к ней ближе, развалился на скамье и закинул руки за голову.

— Давай еще, — подсказал Гриша, не сводя с нее глаз. — Когда получилось, очень важно закрепить результат. Пока ты не засомневалась.

Алиса кивнула, сосредоточилась. С уходом Кристины пропало невероятное спокойствие, оставив лишь чувство опоры и надежности, но такое слабое, что пришлось долго искать его.

Гул. Шепот. Неразборчивые голоса. Получилось единожды, получится еще раз.

«Я должна помочь! Отзовись!»

«Помоги»

Она вздрогнула снова. Тот же голос, тот же тон. Словно и не выходил из ее головы.

«Как тебе помочь?»

«Я не должен идти на ту встречу!»

«Где ты?»

«Иди за мной, я поведу тебя»

Она открыла глаза и беспомощно посмотрела на Артура.

— Этого берем на себя, — кивнул Гриша. — Рома! Подъем!

Рома вздохнул так, словно не собирался никуда идти, рывком поднял себя со скамьи.

— Скоро вернемся! — улыбнулся он. — Не скучайте!

— А ты не пойдешь с ними? — спросила Алиса у остававшегося неподвижным Артура.

— Гриша и Рома — напарники. Я, возможно, поймаю другой сигнал. Или не поймаю… посмотрим.

Алиса хотела завести разговор о его драке с Кириллом, но Артур словно почувствовал и заговорил первым:

— Ты молодец. Всем работу нашла, а говорила, что не получается. Мне поищешь?

Она замерла, открыв рот, слова застыли на губах.

— Ну же, — подбодрил Хранитель. — Три — счастливое число. Давай же!

— Гриша сказал про подчинение…

— Этим точно голову не забивай, — посоветовал Артур. — Этому учат в последний момент.

— А что это?

Артур вздохнул, прищурился, не глядя на нее.

— Это принуждение. Подчинение своей воле. Некоторые Хранители могут заставить человека совершить какое-нибудь действие против воли. В безвыходных ситуациях приходится применять подчинение, чтобы спасти: заставить отойти от окна, опустить пистолет, положить нож. К сожалению, иногда это единственный вариант…

— Это все могут?

— Не все. Крайне малое количество…

— А мама?

— Может, — кивнул Артур. — И мама, и мой папа. Но ты не равняйся на них, у тебя свой путь. Так что, найдешь мне работу? Тогда я уйду и не буду тебя раздражать.

— Почему вы с Кириллом стали врагами? — выпалила Алиса, хотя собиралась говорить совершенно о другом.

Артур пожал плечами.

4.1.

Артур и Рома тренировались во дворе ставить щит. За ними приглядывала Инна, мама Ромы. По большей части она читала книгу и изредка поглядывала на них.

— О! — воскликнул Рома.

Вокруг него сиял белоснежный купол.

— Какой цвет хороший, — улыбнулась Инна. — Молодец! Артур, что с тобой?

Он пожал плечами, сосредоточился, но мысли постоянно уплывали к отъезду Алисы с мамой.

— О чем ты переживаешь? — спросила мама Ромы.

Артур расстроенно опустил плечи и удрученно посмотрел на нее.

— Это из-за Алисы с мамой, да?

Купол вокруг Ромы стал прозрачным и растворился. Инна тяжело вздохнула, поправила темные короткие волосы и подняла глаза на мальчиков.

— Они же вернутся? — спросил Рома.

— Я уверена, что вернутся, — грустно улыбнулась Хранительница.

Артур уверен не был. Тетя Люба всю себя отдавала Хранилищу. Она была в работе, даже когда готовила обед или делала с ними уроки. Он не помнит ни дня, чтобы не встречал ее в кабинете отца. И вдруг в один день, самый тяжелый и трудный, женщина, которая была ему как родная мать, берет и уезжает.

— Я хочу найти того, кто убил папу Алисы! — воскликнул Рома.

Инна тепло улыбнулась ему, тяжело вздохнув.

— Я верю в тебя, — кивнула она. — Но, мальчики, постарайтесь, не смотря на горечь потери, научиться ставить щиты. Это важно, иначе как вы будете искать предателей и защищать свой дом?

Рома сосредоточился и вызвал новый белоснежный купол. Артур провалил несколько попыток, зло тряхнул руками.

— Иди сюда, — позвала Инна, протянув к нему ладони.

Артур уселся возле нее, сгорбился и сжал челюсти, глядя в землю.

— Артур, — Хранительница положила ему руку на спину. — Не грусти, пожалуйста, хороший мой. Ты же понимаешь, что это вынужденная мера? Тот, кто убил папу Алисы, может охотиться и на них с мамой. Как только мы найдем убийцу, они смогут вернуться. Я знаю, что ты скучаешь… мы все скучаем. Нужно быть сильными ради них.

Она придвинулась ближе, обняла его и покачала, как ребенка. От нее пахло домом, выпечкой, книгами со сказками и табаком, который курил дядя Ваня, сидя в широком кресле и рассказывая им с Ромой увлекательные истории о пиратах, драконах и дальних странах.

— Мы любим тебя, — шепнула Инна. — Очень сильно. И хотим защитить и тебя, и Алису.

— Мне даже в школу без сопровождения нельзя, — буркнул Артур.

— Это для твоей безопасности, — она погладила его по голове. — Как только отец поймет, что ты сильный Хранитель, который может постоять за себя, все запреты будут сняты. Понимаешь? Но для этого…

— Надо много тренироваться, — перебил Артур со злостью. — Вы обещаете мне? Что, когда я освою все навыки, я смогу уходить со двора один?

Инна долго смотрела ему в глаза с той же заботой и материнской любовью, с какой смотрела на Рому. Словно Артур был ее родным сыном. Словно она любила его, как своего.

— Обещаю, — тепло улыбнулась она.

— О! Кирилл! — крикнул Рома и махнул проходившему под окнами парню. — Иди к нам! Тренироваться будем!

Кирилл мельком глянул на него, покачал головой и пошел прочь.

Инна долго смотрела ему вслед, словно это была ее вина, что Кирилл стал игнорировать их.

Артур несколько дней решался на разговор с отцом. Может, мама Ромы и поможет ему стать самостоятельным и выйти из-под ужасной опеки и слежки за каждым шагом, но последнее слово все равно будет за главой Хранилища.

— Пап, — Артур замялся на пороге кабинета.

— Зайди уже, — бросил отец, вешая трубку. — Сядь. Что случилось?

Артур тяжело вздохнул, прикрыл дверь и потоптался.

— Ну? — глава устало потер глаза.

— Пап, тетя Инна сказала, что, когда я стану сильным Хранителем, мне можно будет ходить одному. Это правда? — выпалил он на одном дыхании и опустил голову, готовясь к отказу.

Отец отнял руку от лица и долго смотрел на сына, вздохнул и перевел взгляд на ножку настольной лампы, достал сигареты из нагрудного кармана фиолетовой рубашки.

— Что ты хочешь? — спросил он, закуривая. — Ходить один?

Артур не спешил с ответом. Отец никогда не спрашивает просто так. Если сейчас ответить «да», то придется уйти ни с чем и взвешивать жизненные ориентиры.

— Я хочу… помогать тебе, — пробормотал Артур.

— Не хочешь, — отрезал отец.

И был прав. Артур ненавидел работу, которой занимался глава, потому что она крала самого отца. Она украла у Алисы папу, а у Артура Алису и ее маму.

— Я не ругаю тебя за желания, — устало вздохнул отец. — Говори.

— Я хочу стать сильным Хранителем, — произнес Артур. — Хочу сам защищать всех.

Глава долго смотрел на него с доброй, отеческой улыбкой, склонив голову набок.

— Защищать всех еще тяжелее, чем быть главой или заместителем.

— Я хочу, — твердо произнес Артур и посмотрел отцу в глаза.

Отец не переставал улыбаться, а вокруг глаз рассыпались лучи морщин.

— Да будет так, — кивнул он. — Но все это зависит только от тебя. Я помогу тебе во всем, но конечного результата ты должен добиться сам. Давай тогда договоримся. Как только я пойму, что ты стал сильным Хранителем, который может постоять за себя, я дам тебе напарника и разрешу работать. Независимо от возраста.

Артур удивленно посмотрел на него. Он до последнего был уверен, что отец будет долго и подробно объяснять ему, что ходить одному нельзя, что он еще не вырос, что окружающий мир полон опасностей и недоброжелателей…

— То есть… мне даже совершеннолетия ждать не надо?

— Не надо, — кивнул глава.

— А кто будет моим напарником? Кирилл? Рома?

— Рома.

— Почему не Кирилл?

— Кирилл — двоякий. Ему нужен другой напарник.

— Круто! — подпрыгнул Артур. — А можно я Роме расскажу? А ты сделаешь его самостоятельным, если у него получится до совершеннолетия?

— Обсудим это с Ваней. Думаю, он согласится.

Артур светился, как новогодняя лампочка. Он никогда не старался учиться, потому что до восемнадцати лет никто его к работе не допустил бы. Четыре года, остававшиеся в запасе, для подростка — вечность, а сухая теория из книг — тоска и сон.

Артур выскочил во двор, где Рома с Кириллом гоняли старый потрепанный мяч по пыльному двору. Воротами им служили два клена и детская горка.

— Отец сказал, что ты будешь моим напарником! — сообщил Артур, наступив на мяч ногой.

— Я? — удивился Рома. — А…

Он глянул на Кирилла и стушевался.

— Ты! А ты, — Артур повернулся к Кириллу, — будешь работать с двояким напарником, потому что ты…

— Да, понял, — огрызнулся Кирилл. — Играть будешь?

Артур хотел рассказать, что им не нужно ждать совершеннолетия, но засомневался, касалось ли это Кирилла. Он вздохнул и пнул мяч другу.

— Придете на ужин? — спросил Рома, принимая подачу.

— Нет, — отрезал Кирилл и перехватил мяч.

— Почему? — Рома в последний момент защитил ворота.

— Не хочу.

Артур остановился, внимательно посмотрел на друга.

— Ты готовишь сам себе?

— Без вас разберусь, — рыкнул Кирилл и по ошибке забил себе гол.

— Почему ты не хочешь приходить? — спросил Рома, пропустив мяч. — Мама постоянно спрашивает, где ты.

— Не хочу!

— Почему ты кидаешься на нас? Мы же лучшие друзья! Мы не виноваты, что твоего папу посадили в тюрьму!

— Не виноваты? — вспыхнул Кирилл и ткнул пальцем в Артура. — Его папа это сделал! Он и тетя Люба могли бы помочь! Даже Совет не созвали! Просто посадили его! Как обычного человека!

Артур молчал. Папа Кирилла знал что-то, о чем не должны были узнать Небесные. Поэтому никто не созывал Совет. Он пытался сбежать в Небесное и убил двух их Хранителей, хотел убить папу Ромы.

— А ты, — Кирилл вдруг повернулся к Артуру, тяжело дыша. — Ты даже помочь мне не хочешь! Как будто я прошу убить кого-то!

— Я не пойду против отца! — процедил он сквозь зубы.

— Конечно! — фыркнул Кирилл. — Подумаешь! Мой папа всего лишь сидит в тюрьме! Главное, что у тебя все хорошо! Многого прошу? Всего лишь взять у отца дело!

— Кирилл, но так нельзя, — проговорил Рома растерянно. — Твой папа убил…

— Заткнись! — выкрикнул Кирилл. — Он не виноват! Его подставили! Ты бы вообще молчал, маменькин сынок!

— Следи за словами, — посоветовал Артур.

— А то что? И меня в тюрьму посадишь? В чем я не прав? Как он может говорить мне о том, чего можно и нельзя?

— Да чем я провинился?! — взвыл Рома, его щеки пошли пунцовыми пятнами.

— Хорошо тебе, — прошипел Кирилл. — Твои родители живы, ты сыт, одет, обут!

Артур шумно выдохнул, прикрыв глаза. Это слова не друга, а его отца. Каждый раз, стоило Кириллу хоть немного провиниться, Николай трепал его за шиворот и кричал в лицо: «Почему ты не можешь быть нормальным? Что тебе надо? Ты сыт, одет, обут! У тебя есть все! Неблагодарный!» А Кирилл испуганно жмурил глаза и ждал, когда пройдет отцовский гнев, сжимаясь, как побитая собака.

— Мама, небось, — не унимался Кирилл, — пылинки сдувает? Сказку на ночь читает? Уроки с тобой делает? Что ты можешь знать о поддержке? У меня нет мамы! Артур и то больше понимает, каково это! Пока ты тут с родителями, я один!

Артур сделал к нему предупреждающий шаг. Кирилл не обратил внимания, не сводя разгневанного взгляда с Ромы.

— Но у тебя… есть… мы! — он был до того расстроен, что не мог подобрать слов.

— Даром не нужны! — прошипел Кирилл. — Пропадите пропадом вместе с вашей поддержкой! Особенно ты! Маменькин сынок!

Однажды Артур услышал в разговоре отца фразу «всегда нужно оставаться человеком», запомнил и сделал своим девизом на всю оставшуюся жизнь.

Он накинулся на друга, повалив его на пыльную землю. Они покатились к дереву, молотя друг друга кулаками, куда могли достать. Рома пытался вмешаться, но только успевал отскакивать в сторону, чтобы самому не рухнуть.

Их разнял глава. Рывком оторвал Артура от Кирилла, поставил на ноги.

— В чем дело? — строго спросил он.

— Ни в чем, — Кирилл утер рукавом разбитую губу.

— Артур?

Он посмотрел на отца исподлобья, уставился себе под ноги.

— Или вы оба говорите, или идете мыть первый этаж вдвоем до тех пор, пока не надумаете сообщить причины.

— Шли бы вы к черту все! — крикнул Кирилл, вырываясь. — Из-за Вас мой папа в тюрьме! Знать не хочу Вас! Вы не глава, а предатель!

— Предположим, — вздохнул глава. — Но зачем ты ругаешься с друзьями?

— Они мне не друзья! Пустите!

Он вырвал рубашку из рук главы.

— Кирилл, — как можно спокойнее произнес отец Артура. — Мы с тобой уже не один раз говорили о том, что твой отец сидит за дело. И он сам запретил говорить тебе причину. Я не могу идти против воли твоего отца. Я всего лишь опекун.

— А мне не нужны опекуны! — воскликнул Кирилл. — Никто не нужен! Не хочу вас знать!

4.2.

— Это была наша первая ссора, — проговорил Артур с тоской. — А потом все покатилось к чертям… Ты не удивлена, что дядя Коля пытался бежать?

— Я знала, — вздохнула Алиса. — Мама рассказала. Просила не говорить Кириллу… Вы с тех пор так и не помирились… не пытались?

— Я попытался, — кивнул Артур, пожал плечами. — Он подставил меня после этого. С тех пор я решил не лезть к нему с примирением.

Алиса вопросительно смотрела на него, но Хранитель отвернулся и закурил.

Она хотела спросить, что сделал Кирилл, хотела докопаться до истины, но Артур опередил ее:

— Найдешь мне работу?

— Не уверена, что получится…

— А ты попробуй!

Она поджала губы, отвернулась и закрыла глаза. Сосредоточиться стало невыносимо трудно. Ушло много времени, чтобы воскресить в голове гул голосов.

«Я должна помочь тебе!»

Тишина. Полная тишина, изрезанная голосом Хранителя.

Алиса вздохнула, начала с самого начала, зажмурившись сильнее. Лишь с третьей попытки в голове отозвалось более менее четкое «помоги»

«Где ты?»

«… остановке…»

Алиса стиснула зубы, пытаясь остановить подступающую злость на саму себя.

«Где ты?»

Тишина…

— Не получается, — выдохнула она. — Что-то про остановку. И… все…

Артур сидел, склонив голову набок и глядя в никуда, словно прислушивался.

— Понял, — кивнул он, хмуря брови. — Молодец, справилась! Пойду, там инфаркт, надо поспешить.

— Инфаркт? — Алиса испуганно посмотрела на него.

— Выживет, не переживай.

Он улыбнулся ей, поднялся на ноги, расправил плечи и пошел к выходу со двора. По коже прокатился едва ощутимый холодок. Алиса поежилась, глядя в спину Артура.

Она осталась сидеть в одиночестве, болтая ногами.

Справилась.

Впервые за эту нудную, наполненную отчаянием и дурными снами неделю, она услышала. Седьмой день. И первая крохотная победа. Такая маленькая, что, возможно, не стоит внимания. Но для нее — огромный шаг вперед. Оставалось придумать, как преподнести это Кириллу.

Алиса медленно выдохнула, пытаясь унять клокотавшую в груди радость, поднялась со скамьи и направилась к дому. Из подъезда выскочил запыхавшийся Кирилл, замер и посмотрел на нее так, словно ее сбила машина на его глазах. Он подбежал к ней, схватил за плечи и испуганно заглянул в лицо.

— Где ты была? Я везде ищу тебя! К телефону не подходишь! Где ты была?!

Алиса удивленно похлопала глазами.

— Я… здесь была. Во дворе. Ты же сам запретил мне уходить. Сидела на скамье и тренировалась…

Кирилл недоверчиво посмотрел на нее, не разжимая пальцев.

— Ты точно никуда не ходила?

Алиса совладала с первым возмущением. Словно он пытается уличить ее во лжи.

— Точно…

— Я искал тебя! Не мог найти! И во двор выходил!

— Да не вру я! — она дернула плечами, скидывая его руки, показала на дальнюю скамью. — Сидела там!

Кирилл медленно перевел взгляд в конец двора, задумался, медленно кивнул сам себе.

— С Артуром?

— Да! Я думала, там никого не будет! А там были, кажется, все!

Наставник молчал с таким лицом, словно решал задачу.

— Они любят ту скамью… Не советую туда ходить.

— Они, — фыркнула Алиса.

Кирилл взял себя в руки, переменился в лице и тепло улыбнулся ей:

— Не обижайся. Я просто очень волновался за тебя. Ты уже ходила одна. Ну! Не дуйся на меня!

Алиса недовольно покосилась на него, но сдалась и кивнула.

— Пойдем, — позвал Кирилл. — Я не завтракал еще. Посидишь со мной?

Она поплелась следом, прикидывая, когда будет идеальный момент, чтобы сообщить о своей маленькой победе. Возможно, после завтрака. Так отец Кирилла всегда говорил: «мужика надо накормить, а потом говорить».

— Почему Кристина смотрела на меня так, как будто я опасна? При этом общается вроде дружелюбно… даже помогает…

Кирилл внимательно изучал холодильник сквозь стеклянную дверь. Достал порцию каши и повернулся к Алисе:

— Она ведьма. Постарайся не связываться с ней.

— Ведьма? — Алиса замерла, удивленно открыв рот.

— Настоящая, — Кирилл долго рассматривал микроволновку, словно впервые увидел, повернулся к ученице и посмотрел мимо нее. — Из тех, которые знают и могут проклясть до смерти. Очень сильная… очень. У нас иногда работают ведьмы, они обычно становятся самыми сильными Хранителями, потому что настроены на эти энергии интуитивно. Магия тоньше, чем наш дар, им легче…

— Она может проклясть до смерти? — Алиса пропустила все его слова мимо ушей, ее прошиб холодный пот.

— Сядь, пожалуйста, — попросил Кирилл, опустившись за стол. — Да, может. Исцелить, приворожить, нагадать всякого. К ней даже Александр обращается. И Варвара, наш врач. И Деметра, но они не любят друг друга. А ты не связывайся, это может быть опасно. Заметила, что в их компании нет других девушек, кроме Кристины?

Алиса удивленно вздернула брови и кивнула. За эти дни в Хранилище, она действительно видела только Кристину.

— То-то же, — Кирилл задумчиво мешал кашу. — А ведь Рома до потери пульса влюблен в Настю. Я тебе покажу ее, она не часто появляется в людных местах. Да и ты сама узнаешь: она красивее самых красивых девушек. Не ошибешься. Но она не вхожа в их компанию. Даже больше: она была ученицей и напарницей Ромы, а потом вдруг резко ушла от него и вышла замуж. У Гриши тоже была девушка давным-давно. А потом она вдруг влюбилась в другого и убежала за ним в Саратов. И у Артура была невеста. Тоже ушла из Хранилища. Связь чувствуешь?

Неужели Кристина до того ненавидит конкуренцию, что выжила всех девушек из компании? Неужели она позволяет себе пользоваться своим даром ради такого?

— Ты не говорил, что все Хранители — локаторы и улавливают один и тот же сигнал, — Алиса попыталась сменить тему.

— Не говорил, — поморщился Кирилл. — Сказал бы позже. Но ты уже узнала. Что еще узнала?

У нее загорелись глаза, она нервно поерзала на стуле, отчаянно пытаясь не улыбаться.

— Ты дал мне неделю.

Кирилл медленно кивнул, не сводя с нее заинтересованного взгляда.

— Сегодня седьмой день, — протянула Алиса, а губы предательски растягивались в улыбке.

— Так…

— У меня получилось! Я услышала! Целых три раза!

Он улыбнулся одними губами.

— Артур научил?

— Они все! По очереди! Ты не рад?

— Я? Почему? — он внимательно оглядел кашу. — Я рад за тебя… да… А позволь узнать, чему еще они тебя научили?

Алиса кратко пересказала ему все, опуская излишние подробности и оставляя сухие факты. Кирилл не перебивал, лишь кивал, сжав ложку ладонями.

— Неплохо, — вздохнул он. — Ты молодец! Раз Владов выполнил за меня мою работу, мне остается оттачивать твое умение. Попробуешь еще раз?

Алиса быстро закивала, ерзая на стуле.

Они тренировались всю неделю, сидя в старом сквере около дома. Выбрали самую тенистую скамью, приходили сразу после завтрака, прерывались на обед и возвращались до ужина. Алиса подолгу сидела, слушая звенящую тишину. Иногда удавалось ухватить обрывки слов, иногда вообще ничего. Голос мог говорить громко и четко, а мог заикаться и исчезать, словно плохая связь. Кирилл дремал, откинувшись на спинку скамьи и сложив руки на животе. Всю неделю он только и делал, что сидел неподвижно, иногда корректируя ее. Алиса тренировалась до потери пульса. Ей нужно было услышать голос так же отчетливо, как в тот день около Кристины. И она пыталась добиться этих результатов даже ценой усталости, головных болей и бессонницы. Порой вечером ей приходилось подниматься к Кириллу и просить у него обезболивающее. На пятый день он принес ей пачку таблеток, протянул с таким видом, словно вручал приз и подмигнул.

К концу недели Алиса смогла услышать отчетливое «помоги мне» и «я не должен встречаться с той девушкой сегодня». Последняя фраза произвела на нее впечатление своей длиной. Обычно три-четыре слова были ее пределом. Вести диалог с душой не удавалось, но Кирилл сказал, что это будет следующим этапом.

— Прервись, — попросил наставник, когда закатное солнце коснулось крыш домов. — Голова заболит.

— Я буду слышать их без настройки?

Алиса семенила следом за ним в сторону Хранилища. Кирилл тепло улыбнулся, протянул руку и ласково потрепал ее по голове. Она привыкала к этому жесту, который у наставника был за похвалу, поддержку и добрый укор.

— Конечно, будешь! Поверь, однажды ты спросишь, когда они замолчат. Ты молодец, у тебя хорошо получается. Пойдем ужинать.

— Я не хочу, — Алиса оттопырила нижнюю губу и посмотрела на него. — Пойдем гулять? Пожалуйста! Я всю неделю торчу на этой скамье и слушаю!

— Какая шустрая, — усмехнулся Хранитель. — Всё гулять!

Алиса состроила невинное лицо и похлопала ресницами. Кирилл рассмеялся, покачав головой.

— Ладно, убедила. Пойдем.

Закат пылал, отражаясь в окнах. Теплый ветерок гладил листву, гонял мусор по асфальту. На алом небе заблестели первые крохотные звездочки.

— Всегда думала, что чудесные спасения — дело рук высших сил или судьбы, — побормотала Алиса, заглядывая в окна первых этажей.

— И их тоже, — кивнул Кирилл. — Есть много историй, как телефонный звонок спас человеку жизнь, как ребенок заболел, собака сбежала, температура поднялась. Здесь вмешивается судьба, не привлекая нас с тобой. Обычно это происходит с людьми, которые живут в ладу с собой и обладают хорошей интуицией. А если человек глух и упрям, вступаем мы. Тот же знак судьбы, но уже без шанса отмахнуться. А бывает, что люди сами помогают другим неосознанно. Они потом говорят что-то вроде «я почувствовал, что должен это сделать». У таких людей сильная интуиция, и они могут чувствовать почти как Хранители.

Они брели вдоль дороги. Старые панельные пятиэтажки отдавали накопленное за день тепло. Мерно шумели машины, зажигался свет в окнах.

— Хранители повсюду, — продолжил Кирилл. Алиса начинала подозревать, что ему доставляет удовольствие рассказывать что угодно тому, кто будет слушать. — Это мы первыми реагируем на детей, которые несутся к дороге. Это мы замечаем, что к девушке пристает мужчина в вагоне метро. Знаем, кто самоубийца и первыми подходим к лежащему на улице человеку. Нас еще называют неравнодушными людьми.

— А мы просто знаем, что надо помочь! — улыбнулась Алиса, тут же стушевалась. — Вы… вы знаете…

— Мы, — покачал головой Кирилл с легкой улыбкой. — Ты и я.

Она улыбнулась и смущенно опустила глаза.

Ты и я…

Он был хороший. Действительно хороший. С ним было не страшно. Комфортно. Несмотря на то, что они с Артуром явно тянули Алису на свою сторону, она не меняла свое отношение к Кириллу и не замечала, чтобы наставник относился к ней плохо.

Он давал ей ощущение, что она там, где должна быть, изгонял призрак отца и былого величия родителей. Она чувствовала себя идущей по дороге, а не стоящей на обочине в пыли.

Дома их перехватил Макс и уговорил пойти к нему.

Хранители собирались играть в карты. Алиса отнекивалась, потому что не умела и не хотела отнимать их время ради своего обучения. Она забралась в кресло и сонно наблюдала за игрой. Стас постоянно проигрывал. Дима выпил слишком много и в конце концов уснул, откинувшись на спинку дивана. Алла недовольно оглядела его, поджала губы, но игру не бросила.

— Алиса, как дела? — поинтересовался Стас.

— Нормально, — пожала плечами Алиса, наблюдая, как Кирилл сосредоточенно перекладывает карты. Он явно проигрывал, хмурился и недовольно поджимал губы. — Слышу… уже…

— Попотел? — усмехнулся Стас, покосившись на друга.

Алиса опустила глаза на прожжённую сигаретой дырку в подлокотнике.

— Она сама весьма талантлива, — парировал Кирилл. — Макс, мешай карты нормально!

— Все так говорят, когда продувают, — усмехнулся Хранитель.

— Потому что ты мешать не умеешь!

— Когда карта шла, ты помалкивал, — съязвил Макс.

Артур опоздал на ужин. Махнул рукой, развернулся на пятках и взбежал на последний этаж. Всю неделю на его голову сыпалась работа, словно люди разом сошли с ума и искали смерти. Когда вечером Артур вытаскивал парня из-под колес машины, потому что тот перебегал дорогу в неположенном месте и вдруг решил прямо посередине принять телефонный звонок, у Хранителя сдали нервы. Он оттащил испуганного парня к краю дороги и ругал на чем свет стоит. Бедолага долго слушал его гневную тираду, а когда слова у его спасителя кончились, спросил все ли у него в порядке. Артур опешил, задумчиво уставился на парня, пока тот терпеливо ждал.

Все было не в порядке. У него все валилось из рук с того дня, как они с Алисой сидели на скамье в конце двора. Он стал рассеянным и дерганным, как затравленный зверек. Срывался по любому поводу, опаздывал на ужины, перестал обедать, фыркал в сторону целующихся парочек и постоянно пропускал мимо ушей разговоры друзей, а потом просил повторить сначала. Тимур перестал обращать внимание, Гриша с Кристиной косились друг на друга, Рома не замечал. Он в принципе мало замечал подобное, а если видел Настю, то не заметил бы даже ядерный взрыв.

Артур устал. Смертельно устал сам от себя. Он уже готов был сорваться в отпуск вместе с друзьями. Ребята обожали ездить в старый деревенский дом, который вскладчину купили всем Хранилищем. Дом стоял в густом лесу в пяти часах езды от города, до ближайших соседей было не меньше километра, а потому шумные компании Хранителей никому не мешали. Все восторженно говорили о том, какая тишина в голове настигала их, стоило оказаться там. Возможно, тишина и была нужна…

А еще нужно следить за Кириллом. Артур ждал подвоха. Затаился и наблюдал, истязая себя мыслями и подозрениями. И каждый раз замечал, как Алиса смотрит на своего наставника. Ничем хорошим такие взгляды не кончаются, он знает.

Артур тряхнул головой и нажал на звонок своей квартиры, в которой вырос, сверился с часами. Отец открыл не сразу. Он все еще был в летних брюках и легкой рубашке с коротким рукавом. Значит, спать не собирался.

— Хорошо, что ты пришел, — устало улыбнулся глава. — Я что-то заработался. Заходи.

Артур скинул обувь в залитом тусклым светом коридоре, протопал на кухню, включил чайник и принялся перемывать кружки в раковине. Отец никогда не касался посуды, пока не закончится чистая. Когда Артур был маленький, он часто по вечерам перемывал гору посуды, которую они с папой копили иногда по несколько дней. Обычно это происходило после того как отец возвращался из своего кабинета на первом этаже, курил, пил чай и спрашивал, как прошел его день. С тех пор мытье посуды ассоциировалось у Артура с разговором отца и сына, а не главы и подчиненного. С семьей…

Маленькая кухня, как у всех в Хранилище. Плита, раковина и немного рабочей поверхности. Древний холодильник с заедавшей ручкой, большое окно с двойными рамами и занавесками до середины. Ходить по кухне можно было боком или очень осторожно прямо, но была вероятность врезаться в угол стола или запутаться в ножках табуреток. Артур давно избавился от холодильника, установив под стол его уменьшенную версию, но отец почему-то хранил верность грохочущей громадине.

— Не видел тебя всю неделю, — произнес глава, доставая чай. — Где ты пропадал? Оставь посуду в покое, пожалуйста.

— Не напрягаюсь, — бросил Артур. — Работал. Все как с ума сошли.

— Да, я много голосов слышал последние дни, — согласился отец, расставляя кружки.

— Ты поговорил с Игорем?

— Поговорил…

— И?

Глава молча заварил чай, сел на табуретку, переставил пепельницу с подоконника. Он тянул с ответом. Артур глянул на него через плечо. Отец был уставшим и хмурым, гипнотизировал чашку, не прикурив сигарету. Хранитель поклялся себе сейчас не возмущаться, что бы ни услышал. Они просто поговорят. Как папа с сыном. Это успокоит их. Артура точно.

— Как обычно, — наконец ответил отец. — Игорь делает вид, что возмущен, соглашается со мной. И… ничего не поменяется.

— Нельзя поднять это на Совете? — спросил Артур как можно спокойнее.

— Мы пытались… много лет. Небесные выкручиваются. И председатель вместе с ними… — отец прикурил и медленно выдохнул дым. — Знаешь, мне жутко интересно, сколько ему лет. Я впервые увидел его, когда тебе было четыре. Тебе скоро тридцать, а он все еще председатель. Надо будет уточнить в архиве…

— Председатель за Небесных? — Артур пропустил мимо ушей рассуждения отца.

Глава горько усмехнулся, покачав головой:

— Он же сам Небесный.

Чашка выскользнула из рук и грохнула о блюдце. Артур вздрогнул, выдавил виноватую улыбку.

— Оставь посуду, — посоветовал отец. — Садись, чай попьем.

— А разве это правильно, что председатель Небесный? Он же… выбирает их! Кто следит за его работой?

— Высший Совет должен следить за его работой, — усмехнулся отец.

— Но? Чего ты ухмыляешься?

Глава поднял на него добрый взгляд, устало вздохнул.

— Просто вспомнил себя в твоем возрасте. Тоже был такой… убежденный, что мир должен быть справедлив, а всем воздастся по заслугам. В Совете все Небесные или Земные. Бывшие. Но бывшие — не значит независимые. Нас всегда спасает Алексей Ефимович, заместитель. Он за справедливость. Честно говоря, я не знаю, откуда он. Двоякий… В общем, не забивай голову. У нас не хватает доказательств, чтобы Совет к нам прислушался. Они замнут дело, если мы еще и виноваты не окажемся.

— А мы с Ромой не подойдем, как свидетели?

— Рома Земной. А тебе нельзя появляться там.

Отец долго смотрел на сына. Сизый дым вился к потолку. Мерно тикали часы. Густая, темная чернота за окном прижалась к стеклам, подмигивая окнами в доме напротив.

— Значит, кто-то другой должен дать показания, — с нажимом произнес Артур. — У нас же много Хранителей, которые смогут!

— Кто? — отец устало пожал плечами. — Кирилл и Гриша? Их никто и слушать не станет. Давай сменим тему. Я думаю над этим.

Артур кивнул, схватил кружку, отпил, поморщился и придвинул сахарницу.

— Ты не хочешь взять напарника? — спросил отец. — Или ученика? Тебе надо отвлечься.

— Нет, — отрезал Артур. — Хотел сначала, но ты мне все обломал.

— Мы это обсуждали, — строго произнес глава.

— Да, да, — закивал Хранитель. — А у тебя был напарник, кроме тети… Любовь Андреевны?

— Был…

4.3.

Саша с Любой проработали вместе год. Напарница отнимала у него все моральные силы своей вспыльчивостью, постоянно лезла на рожон, не могла пройти мимо Небесных, неслась вперед, не разбирая дороги. Она отлично справлялась с работой Хранителя, но привить ей хладнокровие и сдержанность оказалось непосильной задачей. Саша привык. Постепенно, не сразу, но привык. Со временем перестал сбегать от нее на одиночную работу, закатывать глаза на ее необдуманные поступки и отчитывать. Люба подросла. К концу их первого года она перестала читать нотации самоубийцам, рассуждать на темы нравственного выбора Хранителей и поучать Небесных.

Небесные вообще были их камнем преткновения. Люба затевала с ними ссоры, пыталась учить и то и дело клялась вызвать на Совет. Саша споры не любил. Предпочитал сделать дело и молча уйти. Небесные же не принимали Любу за Хранителя совершенно, но возможности поставить ее на место никогда не упускали. Саша пытался говорить с ними, одергивать, жаловаться отцу, а со временем сообразил, что проще один раз ударить, чем два часа махать руками и давить энергии, готовые к атаке. Через пару месяцев ему это стало нравиться: отец не отчитывал его за то, что Саша защищал Любу. Небесные пытались жаловаться главе, но Михаилу никогда не удавалось переспорить Сашиного отца. Через несколько месяцев Небесные, завидев Сашу с Любой издалека, стали резко менять маршрут и спешили удалиться.

К семнадцати годам напарница превратилась в прекрасную молодую женщину. Она была не только красива, но и до безобразия самоуверенна. У нее стали появляться первые ухажеры. Некоторых особенно упорных Саша не упускал возможности погонять по Хранилищу. Люба и сама не давала им спуску, игнорируя ухаживания, отказывая в свиданиях, а некоторым смеялась в лицо и называла слабаками. Саша осторожно предлагал ей выбрать кого-нибудь достойного, но напарница всякий раз отвечала, что любит только работу, дергала плечом и с вызовом смотрела на него.

Все изменилось.

Жарким июньским днем.

Люба не вышла на работу, чтобы помочь отцу. Саша целый день провел на улицах в одиночестве, пытаясь насладиться свободой, но к вечеру заскучал по ней, ее бесконечным разговорам и живой энергии.

Он собирался уже отправиться на ужин, когда услышал зов. Громкий и настойчивый.

Обернулся. Пронзительный взгляд впился в него, парализовав. Высокая, худая до неприличия, угловатая девушка с каре смотрела на него, не двигаясь. Пронзая в самое сердце.

Он пропал. В эту самую минуту. Окончательно и бесповоротно.

Помедлил, огляделся и шагнул к ней. Девушка стояла в потоке людей и не сводила с него глаз. Она не в опасности. Ее не надо было спасать…

— Привет, — произнес Саша, отчаянно подбирая слова.

— Привет, — кивнула девушка, глядя в самую душу.

— Кажется, я почувствовал твой взгляд…

Она едва заметно улыбнулась, вздохнула и отвела глаза.

— Что-то случилось?

— Я… не знаю, — произнесла девушка, растерявшись. — Нет, наверное, ничего…

Она нервно потянула ворот кофты. На ее шее мелькнул большой синяк, какой бывает только у самоубийц и тех, кого душили веревкой. Саша знал эту метку. Видел не раз…

— Что это? — спросил он.

— Неважно.

В ее глазах блеснули слезы.

— Кто это сделал? Ты пыталась…

— Неважно! — вспылила девушка. — Это тебя не касается!

Не взгляд его приковывал к ней теперь. Опасность.

— Я хочу помочь, — произнес Саша тихо. — Такие синяки не бывают неважными. Тебя пытались задушить? Кто?

Она вдруг подняла на него мокрые от слез глаза, ее губы дрожали.

— Мне нельзя говорить… если… кто-то узнает… к нему на работу придут, его исключат из партии!

— Кого «его»?

Она резко отвернулась, натягивая ворот кофты до самого подбородка.

— Кого «его»? — с нажимом повторил Саша, заглядывая ей в лицо.

— Папу! — воскликнула девушка и спрятала лицо в ладонях.

На них косились прохожие.

— Давай отойдем, — попросил Саша.

— Не стоит, — отрезала девушка. — Я пойду, мне не нужно тебе жаловаться…

— Я обещаю, что ничего не сделаю. Просто хочу, чтобы тебе стало немного легче. Вон там стоит милиционер, он уже на нас не хорошо смотрит.

Она оглянулась через плечо, машинально поправила ворот.

— Просто отойдем, — осторожно произнес Хранитель.

Девушка вдруг согласно кивнула и последовала за ним, обхватив себя руками. Саша чувствовал пристальный взгляд милиционера на затылке, но старался не оглядываться. Они свернули в ближайший двор и сели на скамью в тени раскидистого каштана.

— Так что с тобой случилось?

Она молчала, застыв, глядя в землю. Саша терпеливо ждал.

— Ты обещаешь, что не пойдешь в милицию? — спросила девушка. — Если отца исключат из партии, это будет конец…

— Твой отец пытался тебя задушить, а ты боишься, что его исключат из партии?

— Он уважаемый человек!

Саша горько усмехнулся.

— Как тебя зовут-то?

— Рита…

— А меня — Саша.

Она пожала плечом, отвернувшись.

— Так что, Рита? Ты же не просто так смотрела на меня сейчас.

Рита замялась, поджав губы, опустила голову ниже.

— Мне показалось… только не смейся! Мне показалось, что я должна заговорить с тобой…

Он затаил дыхание, не сводя глаз с ее острого профиля. Одному из ста людей покажется, что он должен заговорить с Хранителем.

— Ты смеешься? — спросила Рита и подняла на него глаза.

Он снова пропал.

— Нет, — встрепенулся Саша. — Я серьезен. Я почувствовал твой взгляд, поэтому обернулся. Что с твоим отцом?

— Он… — она судорожно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. — Он пьет дома. Напьется и бьет маму. Я защищаю ее, он бьет меня…

— Кем он работает?

— Не скажу… его исключат…

— Из партии, я слышал, — кивнул Саша. — Значит, должность высокая. Почему мама ничего не делает?

Рита поджала губы и покачала головой.

— Мама говорит, это все не страшно. Он пьет не каждый день. Побуянит, успокоится и спать ляжет. Мама просто синяки кремом мажет. Никто не замечает… наверное…

Саша подбирал слова, но в голове было пусто. Лишь ее глаза.

— Давно так?

— С детства…

Ему не трудно узнать, кто ее отец. И еще легче сделать так, чтобы его исключили из партии. И он сделает это.

— Не знаю, зачем говорю с тобой, — призналась Рита. — Отец просто много выпил, начал маму бить, я заступилась, а у него как пелена. Схватил меня, пытался задушить бельевой веревкой… Он давно так не напивался…

Саша знал, зачем она говорит с ним. Она — Хранитель.

— Ты же предчувствуешь опасность, — произнес он осторожно, пока Рита испуганно смотрела на него. — Скажи, я знаю.

— Да… — прошептала она, глядя на него с надеждой.

Он хотел бы сказать, что она Хранитель, что он украдет ее прямо сейчас, что для нее есть место в этом мире далеко от тирана-отца и безразличной матери. Хотел… но не мог спугнуть.

— Может… прогуляемся? Я приглашаю…

Рита вдруг посмотрела на него с легкой улыбкой, вздохнула и кивнула.

— Пригласи…

Он лихорадочно обдумывал, как пригласить ее в Хранилище, потому что не хотел отпускать домой. Потому что не хотел больше расставаться с ней никогда.

— А кем ты работаешь? — спросила Рита.

— Я… помогаю людям!

— Врач?

— Нет… — он замялся, почесал затылок. — Скорее… как спасатель…

Она с интересом посмотрела на него.

— Скорее? Но не спасатель? Кто ты?

Саша поджал губы, глядя себе под ноги.

— Мне сложно объяснить на словах. Для этого надо показывать мою работу…

— А это далеко?

— Там, у детского магазина…

Рита глянула на часы.

— Наверное, все уже закрылось…

Они остановились и посмотрели друг другу в глаза. Саша не дышал, боясь услышать ее слова, она решалась.

— Я боюсь идти домой, — шепотом произнесла Рита, не сводя с него глаз.

— Гораздо больше, чем меня? — он пытался шутить, но голос предательски дрожал.

— Ты не выглядишь опасным… мне с тобой… спокойно…

У него все трепетало внутри, сердце делало счастливые кульбиты, рвалось из груди.

— Я могу показать тебе, кем работаю…

Рита улыбнулась и кивнула.

— Покажи…

Саша сдержал удивленный взгляд. Она Хранитель. Она интуитивно чувствует, кому можно доверять.

Он развернулся на каблуках и поднял руку в приглашающем жесте. Отвести к отцу. Срочно. Пока она не испугалась и не передумала.

Саша только сейчас, рядом с Ритой понял, что Хранилище со стороны выглядит как простой жилой дом. И все это должно показаться ей обманом: вместо промышленного здания ее привели к простой пятиэтажке.

— Ты… здесь работаешь? — Рита заметно нервничала, сжалась.

— Да… — он судорожно подбирал слова. — Когда коммунальные квартиры расселили, здание отдали нам. Пойдем!

Она не спешила, вдруг посмотрела на него с подозрением.

— Сашка!

Ваня махнул ему рукой. Рядом с ним стояли Тамара и Инна, с интересом разглядывая Риту.

— Вон, видишь? — выдохнул Саша. — Ребята, с которыми я работаю. Пойдем, поздороваемся.

Рита нехотя согласилась. Подходя ближе, он глазами пытался просить у ребят помощи.

— Привет! — Ваня протянул ему руку. — С утра тебя не видел. А ты… Вы…

Рита смутилась и опустила глаза, машинально дернула вверх ворот кофты. Из дома вышли Костя с Ирой. Саша обернулся к ним, метнул на Иру умоляющий взгляд.

«Я только что встретил ее. Не знаю, каким чудом она согласилась пойти сюда, но сейчас испугалась. Я сказал, что покажу ей работу. Спасай меня!»

Ира ничего не ответила, не сводя с него пронзительно-голубых глаз, кивнула, дернула Костю за рукав и подошла ближе.

— Саша! — воскликнула она. — Я думала, ты пораньше ушел. Добрый вечер! Вы новая сотрудница?

Рита едва заметно выдохнула, подняла голову и натянуто улыбнулась.

— Я… нет, не сотрудница. Саша… он…

— Я обещал показать работу, — улыбнулся Саша, пытаясь придать голосу непринужденности. — Боюсь, никак не объясню на словах…

Костя хмурил черные брови, разглядывая Риту, пока Тамара не пихнула его локтем в бок и не покачала головой.

— Да, это не объяснить просто так, — улыбнулась Инна. — Пойдемте, мы Вам покажем!

Девушки окружили Риту, загалдели и потащили ее к двери.

— Сергей не даст ее тебе в ученики, — посетовал Ваня. — Он не отнимет у Любы тебя.

— Может, поставит ее ученицей им? — предположил Костя, взъерошив черные как смоль волосы. — Я бы уже повесился с Любой.

— Погодите, — попросил Саша строго. — Еще ничего не понятно. Я пойду, они украли ее.

Ира с Тамарой и Инной увлеченно показывали Рите столовую и актовый зал. Девушка с интересом крутила головой и кивала. Она немного расслабилась, попав в их компанию.

— Что происходит? — раздался за спиной у Саши голос Андрея.

Хранитель подпрыгнул от неожиданности и обернулся. Отец и его заместитель стояли рядом. Они уже сняли пиджаки и галстуки, значит, работу закончили.

— Пап… — Саша замялся, пряча глаза.

— Это кто? — строго спросил глава, кивнув на Риту.

— Это… Рита… она… Хранитель…

— Я вижу. Ты ее спас?

— Я… ее не надо было спасать…

Отец переглянулся с Андреем, тяжело вздохнул. Заместитель строго оглядел девушку, кашлянул.

— Двоякая. Нулевая… еще и спасать не надо…

Он задумчиво потер подбородок. Рита претендует быть Сашиной напарницей. А для этого понадобится разжаловать Любу. Это может ударить и по ней, и по ее дару. Андрей вряд ли позволит поступить так со своей дочерью.

— У нас нет подходящего напарника, — пробормотал глава. — А Любе одной нельзя…

— Нельзя! — воскликнул хриплым голосом Андрей. — Что, вообще наставников нет?

— Двояких — нет, — отец Саши строго покосился на него.

— Поди, поговори с ней для начала.

Глава кивнул, похлопал Сашу по плечу и направился к щебечущим девушкам.

Услышав, что в Хранилище нет подходящих наставников, Саша обрадовался. И испугался. Это обидит Любу. Разобьет ей сердце.

Увидев главу, Рита побледнела, попыталась отойти за спину девушкам, но те и сами пятились назад. Особенно Ира. Она боялась Сергея до трясущихся коленок.

Саша пропустил ужин. Он не отходил от кабинета отца, кусал губы, вздыхал и поднимал глаза к потолку. Ждал, что скажет отец, что будет дальше, как отреагирует Рита. Единственное, чего он не ждал — реакции Любы, если Риту сделают Сашиной ученицей.

Рядом возник Коля. Он усмехнулся, тряхнув отросшими светло-русыми волосами, привалился плечом к двери кабинета.

— Чего? — кивнул Хранитель. — Ждешь приговора?

— Жду, — ответил Саша, не глядя на него.

— Любу-то кинут в свободное плавание?

— Откуда я знаю?

— Там двоякая, как я понимаю. А, кроме тебя и меня, двояких нет, — Коля хитро посмотрел на него. — Я от Тамары не откажусь. Мне ученика даром не надо.

Саша метнул на него предупреждающий взгляд.

— Да ладно, — Коля похлопал его по плечу. — Не нервничай. Может, это твой счастливый день? Тебя от Любы избавят.

— Помолчи, пожалуйста, — прошипел Хранитель, теряя самообладание. — Она меня устраивает!

— Да, да, — усмехнулся друг. — Рассказывай…

Дверь в кабинет главы открылась, на пороге вырос Сашин отец, строго оглядел Хранителей.

— Саша, зайди, — приказал он. — Коля, отведи девочку на ужин. И смотри у меня!

Глава пригрозил Коле пальцем. Хранитель поднял ладони к груди в капитулирующем жесте, оскалился в улыбке.

— Все будет в лучшем виде!

Он махнул Рите рукой и направился в сторону столовой. Девушка замялась, бросила на Сашу вопросительный взгляд.

— Это мой друг, — он выдавил улыбку. — Не бойся, он хороший…

Отец строго посмотрел на них. Саша кивнул и юркнул в кабинет. Глава прошел следом, тяжело опустился в кресло и устало потер глаза, выпрямился и надел очки для чтения. Он выглядел до того замученным, словно пришел с тяжелой смены на заводе.

— Задачку ты мне подбросил… — пробормотал отец. — Всю голову сломал…

— Я не ожидал, что встречу ее…

— А кто ж ждет такое? — усмехнулся глава. — Я когда маму твою встретил, тоже не ожидал… да…

Он перевел влюбленный взгляд на маленькую фотографию, прикрепленную к ножке настольной лампы. Со стороны посетителя фото увидеть трудно, но Саша знал, что оно всегда на своем месте. Отец смотрел на маму, когда ему требовалось взять себя в руки, принять решение или подтвердить свои слова. Он любил ее. И мама любила его так, как никто и никогда не любил никого в этом мире… Время не любило их…

— Так, — отец взял себя в руки и перевел строгий взгляд на сына. — Вариантов нет. Рита будет твоей ученицей.

— А Люба?

— Люба… Ты сам-то не устал от нее?

— Я привык, — Саша виновато улыбнулся. — Сначала устал. Теперь привык… она выросла…

— Андрей будет в ярости… — вздохнул отец. — Но мне больше некому доверить двоякого ученика.

— Может, не надо разжаловать Любу? — встрепенулся Саша. — Мы же можем вдвоем учить ее?

Он устал тащить ответственность за напарницу. Но и бросить ее вот так не мог.

— А любить они будут вдвоем тебя одного? — уточнил отец.

— Чего? — не понял Саша.

— Ничего, — усмехнулся глава. — Девочки, говорю, могут не поладить. А Рите нужен ты, ты хороший наставник, справишься. Так. Квартира на третьем этаже у лестницы. Ключ. Иди, проводи ее. Утром вас троих жду у себя. Сразу после завтрака. Все, пока что свободен.

Саша схватил ключ со стола, подскочил.

— Стой, — окликнул его отец, заставив обернуться. — Ты молодец. Есть чем гордиться.

Они смотрели друг на друга пару мгновений. Похвала для отца была чем-то невыносимо тяжелым. Произносил он ее редко и неумело. Саша смирился, что все его действия будут недостаточно хороши и не ждал ласкового слова.

Саша и Рита сидели у главы в кабинете. Рита заметно нервничала, Саша старался держаться хотя бы ради нее. Потому что сейчас придет Люба, а ее реакция может быть какой угодно. Девушка заподозрила неладное еще утром.

— Маргарита, как Вы отдохнули? — поинтересовался отец.

— Очень крепко спала, — кивнула Рита. — Спасибо Вам. Я… давно так не отдыхала, как…

Дверь распахнулась. На пороге стояла Люба. Светлое платье колыхнулось, темные кудри пушились у лица и падали на лоб. Девушка внимательно оглядела Риту, перевела строгий взгляд на Сашу.

— Люба, — улыбнулся глава. — Пройди, сядь.

Она закрыла дверь, подошла к столу и села по правую от Саши руку, не глядя на него. Вся ее поза выражала несогласие и вызов.

— Отец говорил с тобой? — спросил Сергей.

— Говорил, — холодно ответила Люба, дернув плечом.

— Хорошо. Вариантов у нас немного, ты знаешь. Поэтому перейдем к делу.

— Перейдем, — согласилась Хранительница.

Сашу бы позабавила эта наигранная серьезность. В другой ситуации.

— Для нашей новой сотрудницы нет подходящего наставника, кроме Саши. Но и позволить тебе работать самостоятельно я не могу. Ситуация видится мне следующим образом: вы остаетесь напарниками и берете Риту в ученики. Вдвоем.

Саша заметил, как побледнела Люба, с каким вызовом уставилась на главу. Заметил, как она теребит ткань платья нервными пальцами. И лучше бы не заметил, как она посмотрела на него.

Как на предателя…

— А я кто? — холодно спросила Люба. — Запасное колесо?

— Люба, — строго произнес отец. — Ты — полноправный напарник.

— Пятая нога у собаки! — вспыхнула Хранительница. — Не напарник! И не нужен мне напарник! Я сама прекрасно справлюсь! С ними работать я не буду!

Она бросила испепеляющий взгляд на Риту. Девушка съежилась и опустила глаза. Саша не двигался, глядя на отца. Глава смотрел на Любу, явно не в силах подобрать слов. Он мельком глянул на фото жены, набрал воздух в грудь.

— Люба, ты не сдержанна. Такое поведение для Хранителя…

— Недопустимо! — воскликнула Люба. — Мне ли не знать! Я не буду работать с ними! Сама справлюсь! Разжалуйте меня! Сию секунду!

— Я запрещаю тебе работать одной! — воскликнул глава, теряя контроль.

— Попробуйте!

— Люба, — позвал Саша, но тут же осекся.

— Делайте, что хотите! Я справлюсь одна!

Она вскочила, смерив главу презрительным взглядом, развернулась на каблуках и вылетела из кабинета.

Тишина зазвенела, пока отец пытался подобрать слова.

— Она отойдет, — неуверенно пробормотал глава. — Молодость, горячность… Приступайте к обучению.

— Она ревнует, — шепнула Рита, когда они вышли из кабинета.

— С чего ты это взяла? — не понял Саша.

— Это очевидно!

— Очевидно…

Это было совершенно не очевидно. Он привык к этой маленькой, чересчур энергичной девчонке, с которой они выросли вместе. И ни о какой ревности даже не думал.

Люба от своих слов не отступилась. На нее не смогли повлиять ни ее отец, ни Сашин. Девушка упиралась, спорила, уходила из дома, ставила условия и смотрела на Риту так, словно готова была убить на месте, игнорировала Сашу и сразу же разворачивалась, как только видела их. Она перестала общаться с Сашиной компанией, ела за отдельным столом. После последней попытки Андрея надавить на дочь, Люба пригрозила уйти из Хранилища.