Бриллиант Фортуны

Валерия Вербинина, 2011

Секретный агент российского императора Алексей Каверин получил малоприятное задание: убить на дуэли назойливого поклонника великой княжны Александры Михайловны. Девушка уехала в Ниццу на лечение и позволила себе завести неподобающее знакомство. Каково же было удивление Алексея, когда во фрейлине княжны он узнал Полину Серову, коллегу по особой службе и вечную соперницу! Но это была не единственная неприятность: дуэль закончилась совсем не так, как планировал Алексей. Однако когда они с Полиной все же нашли способ избавиться от сомнительного ухажера княжны, их планы нарушил старый знакомый – знаменитый французский сыщик Видок. Он ищет драгоценности французской короны, пропавшие во время революции, и теперь Алексей с Полиной вынуждены помогать ему, ведь компрометирующие княжну письма находятся у Видока!

Глава четвертая,

в которой Алексей знакомится с подколодной змеей и убеждается, что мир еще более тесен, чем считается

Стараниями Голиковой Алексею отвели просторную комнату на первом этаже, где он смог переодеться с дороги, умыться и привести себя в порядок. Денщика Гришку поселили в боковом крыле, где проживали остальные слуги.

— Обед будет в четыре часа, — предупредила Алексея фрейлина. — Хотя я пыталась заставить княжну следовать этикету, но едят тут без всяких церемоний, а за стол приглашают кого попало. — Голикова поджала губы. — И еще эта вторая фрейлина, которая дурно влияет на ее высочество…

— Вторая фрейлина?

— О да, с виду такая милая особа, а на самом деле — подколодная змея. — Голикова поежилась. — Будьте с ней осторожнее, мне кажется, она подослана Эльстоном, чтобы окончательно скомпрометировать ее высочество.

— Если так, — хмуро заметил Алексей, которому происходящее нравилось все меньше и меньше, — вы обязаны были доложить кому следует и добиться устранения сообщницы.

— А вы думаете, я не писала в Петербург? — вскинулась старая дама. Бородавки на ее лице воинственно затрепетали. — Я извела уйму бумаги и в конце концов получила от графа ответ, что вторая фрейлина нравится ее высочеству, а никаких доказательств того, что она заодно с Эльстоном, у меня нет. Но моя интуиция говорит мне, что эта особа здесь не просто так! Она явно ведет какую-то свою игру! И она совершенно непозволительным образом влияет на ее высочество. Вы видели, в каком виде Александра Михайловна разгуливает по саду? Это все влияние второй фрейлины! В Петербурге великая княжна никогда, ни за что не позволила бы себе ничего подобного! А этикет? Во что превратился этикет? Княжна недопустимо им пренебрегает! Недавно к нам приезжал английский консул, так княжна велела ему передать, что нездорова и принять его не может. А в то же самое время они со второй фрейлиной гадали по картам на будущее и… и хохотали так, что было слышно даже в саду! Смеялись как… как какие-нибудь простолюдинки! Воспитанные люди не должны громко смеяться! Я уж не говорю о том, что…

И она пустилась излагать длинный перечень грехов второй фрейлины, которая мало того что змея, читает вольнодумные стихи и романы, не подобающими для чтения девицами, но также злоумышляет на жизнь Голиковой и даже однажды подложила ей в постель живую мышь.

— Вдруг вижу, что простыня шевелится! И из-под нее показывается… серая голова с усами! И с розовым носом!

Алексей попытался представить себе реакцию Варвары Федотовны, когда та увидела мышь, но тут его воображение с позором выкинуло белый флаг и капитулировало.

— Скажите, дорогая тетушка, — промолвил он, прерывая негодующие излияния Голиковой, — какого вы мнения об этом Эльстоне?

— Проходимец, каких свет не видел, — ни мгновения не колеблясь, ответила почтенная дама. — Впрочем, вы сами легко сможете составить о нем свое мнение. Он собирался навестить княжну сегодня, — добавила она многозначительно.

— Очень хорошо, — сказал Алексей. — А на будущее, если вам понадобится управа на эту вторую фрейлину, можете смело обращаться ко мне.

— О дорогой племянник! Я всегда знала, что могу на вас положиться!

Однако, когда Голикова наконец скрылась за дверью, Алексей, бог весть отчего, почувствовал облегчение.

Настоящая горничная, русоволосая француженка Жанна, принесла цветы и поставила их в вазу, смахнула пыль со стоявших в углу фарфоровых безделушек и, повернувшись к monsieur l'officier^[5], кокетливо спросила его, не может ли чем-нибудь еще быть ему полезной.

— Нет, мадемуазель, — ответил Алексей и вручил ей монету за труды. Девушка присела, стрельнула на прощанье глазами и исчезла.

В половине четвертого Алексей уже находился в гостиной. За минуту до того к дому подкатило щегольское тильбюри, и Каверину не терпелось увидеть лицо человека, которого ему, может быть, предстояло вскоре убить.

Подходя, он услышал два голоса. Один Алексей узнал сразу же — звонкий голосок великой княжны, которая говорила по-французски. Вторым был голос, показавшийся Каверину смутно знакомым. Молодой человек помедлил мгновение и широко растворил дверь.

Княжна Александра, в розовом платье и с белой розой в волосах, сидела на диване, а напротив нее, возле окна, стояла молодая особа с незабудковыми глазами, вертя в руках только что купленную шляпку и разглядывая ее со всех сторон.

— И я была без шляпы, — смеясь, закончила княжна, — представь себе! Без шляпы, как какая-нибудь крестьянка!

— Да, в Париже нам этого не простят, — вздохнула особа с незабудковыми глазами, поправляя ленточку на головном уборе. — И в Лондоне тоже. Что такое, княжна Александра ходит без шляпы? Какой афронт! Я уж молчу о том, какое волнение это произведет в Петербурге…

— О, пощади! — театральным тоном простонала княжна, молитвенно складывая руки. Судя по всему, девушки привыкли дурачиться от всего сердца.

— А Кассель наверняка потребует объяснений! — напирала девушка со шляпкой. — Как знать, может быть, они даже объявят нам войну? В конце концов, хоть какое-нибудь развлечение!

Ее смеющиеся глаза заметили застывшего в дверях Каверина, и на мгновение их выражение изменилось — но только на мгновение. В следующее мгновение в глазах этих уже не было ничего, кроме беззаботного веселья и живости, свойственной упоительной юности.

— Словом, неудивительно, что мсье принял меня за горничную, — сказала княжна, кивая на Алексея. — Вы ведь еще не знакомы? Мсье Алексей Каверин. Мадемуазель Полина Серова, моя, — она хотела сказать «фрейлина», но внезапно решилась и с некоторым вызовом в голосе проговорила: — Подруга.

Мадемуазель Полина Серова протянула лилейную ручку мсье Каверину, который поцеловал ее, неловко поклонившись. Вообще в облике особого агента в эти минуты произошла разительная перемена: он вдруг сделался неуклюж, застенчив и даже самую малость одеревенел, словно встретил кого-то, кого вовсе не ожидал.

— Мы не встречались с вами прежде, сударь? — светским тоном осведомилась вторая фрейлина, она же подколодная змея и зловредная особа, подбрасывавшая мышей в постель почтенной госпоже Голиковой.

— Не думаю, сударыня, — сухо отозвался Алексей. — Иначе я бы непременно запомнил столь очаровательную даму, как вы.

Однако стоило княжне для чего-то отлучиться из комнаты, как он тотчас повернулся к Полине и прошептал:

— Что вы тут делаете, Полина Степановна?

Полина Степановна в ответ выгнула бровь и многозначительно улыбнулась.

— А вы? — вопросом на вопрос ответила она.

— Я по службе! — сердито ответил Каверин.

— Я тоже, сударь, — хладнокровно ответила Полина, надевая шляпку и вертясь перед зеркалом.

— Но граф Чернышёв мне ни слова о вас не сказал!

— Мне о вас он тоже ничего не сообщал, кстати сказать, — парировала собеседница. — У особой службы потрясающий талант хранить секреты даже от своих собственных людей, вы не находите?

И особые агенты нумер один (Алексей) и нумер два (Полина) уставились друг на друга, как две рассерженные кошки, столкнувшиеся на территории, которую каждая из них считала своей.

— Вы здесь из-за Эльстона? — напрямик спросил Алексей.

— Нет, — безмятежно ответила Полина, — меня попросили составить компанию великой княжне, чтобы ей не было скучно, и писать независимые отчеты о ее здоровье для отца и дяди. Вы же знаете, какое значение имеет наш союз с Касселем, так что было бы огорчительно, если бы с невестой накануне свадьбы случилось что-нибудь серьезное.

— И ради этого вы так раздразнили первую фрейлину, что она слала в Петербург депешу за депешей, чтобы вас убрали?

— Меня определили к княжне Александре накануне ее отъезда, — спокойно отозвалась Полина. — Вполне естественно, что княжна мне не доверяла — она меня совсем не знала. Но, по-моему, я сумела хорошо себя зарекомендовать. — Незабудковые глаза засияли.

— У вас могут быть неприятности, Полина Степановна, — сказал после паузы Алексей. — Вы использовали… э… не вполне дозволенные методы.

— Если бы я целыми днями слонялась с кислым лицом и читала княжне нотации, как мадемуазель Голикова, то я бы никогда не смогла стать для ее высочества своим человеком. Зато теперь я знаю о ней все, и она ничего от меня не скрывает.

— А Эльстон?

— Что Эльстон?

— Между ними есть что-нибудь?

— Вы задаете пошлые вопросы, милостивый государь, — холодно промолвила Полина. — Если речь идет о том, потеряла ли княжна из-за него голову, то я отвечу — нет. Она общается с ним, и его общество ей нравится. Это все, что она себе позволяет, и не надо устраивать трагедию.

Алексей вздохнул и потер рукой лоб. В прошлом они с Полиной работали вместе, и его так и подмывало сказать, что вся эта история вполне может окончиться трагедией — для Эльстона. Только инстинкт особого агента — не говорить лишнего ни при каких обстоятельствах — удержал его.

— Боюсь, Полина Степановна, вы не совсем представляете себе важность происходящего, — проговорил он наконец.

— Боюсь, Алексей Константинович, вы изволите говорить сущую чепуху. — Незабудковые глаза сверкнули так, что собеседник Полины даже малость опешил. — Когда она приехала сюда, она кашляла кровью и думала только об одном: о смерти. Все ее близкие были далеко и не могли ей помочь, но потом доктора и местный климат сделали свое дело, и она пошла на поправку. Теперь ей просто хочется пожить для себя, немного подышать полной грудью, хоть чуть-чуть отдохнуть от двора, обязанностей и лицемерия. Я сумела показать ей, что мир не похож на казарму, ограниченную этикетом, как этого хотелось бы Варваре Федотовне. Эльстон показал ей, что, кроме жениха, которого она только раз видела в детстве, существуют и другие мужчины. Это не значит, что она забыла правила этикета или предала интересы семьи. Не знаю, зачем вы сюда приехали, Алексей Константинович, и, по правде говоря, не хочу знать, но лучшее, что вы можете сделать, — это оставить ее в покое.

Алексей помрачнел. В глубине души он не мог не признать: Полина, как всегда, права с чисто человеческой точки зрения. Однако граф Чернышёв тоже по-своему прав, пусть даже только с точки зрения государственной. В планах российской державы княжне Александре Михайловне отведена совершенно определенная роль, и никакие отступления не допускались.

— Но если этот мсье Эльстон ее компрометирует…

— С чего вы взяли, что он ее компрометирует? — поморщилась Полина. — С того, что он иногда наведывается на виллу? Ну так не он один сюда приглашен. Сегодня за обедом, к примеру, будут еще знаменитый ботаник Антонен Сорель и доктор, и это не считая нас с вами. Я уж молчу, — добавила она, усмехаясь, — что стараниями Варвары Федотовны княжна и Эльстон никогда не остаются одни.

Алексей заколебался. Уверенность, с которой говорила Полина, заронила в его душу сомнение. В конце концов, княжна прекрасно воспитана, и, будь она хоть сто раз молодой девушкой, которая недавно перенесла тяжелую болезнь, не может быть, чтобы она так забылась. Кроме того, она называла Полину своей подругой, а уж кому, как не подруге, знать о ней все?

Так что же, его миссия — выяснить, есть ли что-то между княжной и Эльстоном, и в случае необходимости уничтожить последнего — является только следствием неумеренной фантазии госпожи Голиковой? Может быть, старая дама вообще придумала всю эту историю только для того, чтобы избавиться от второй фрейлины, не подозревая, что та подослана особой службой?

И Алексей дал себе слово во всем как следует разобраться, прежде чем предпринимать какие бы то ни было действия.

«Впрочем, — сказал он себе, — скоро я увижу мсье Эльстона. Вот тогда и смогу составить представление, кто именно говорит мне правду, а кто лжет».

И, успокоив себя этим соображением, особый агент нумер один предложил Полине руку, чтобы вести ее на обед.

Примечания

5

Господину офицеру (франц.).