© Александр Соболев, 2023
ISBN 978-5-0060-9105-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Берег Турецкий
Пролог
— Ты меня любишь? — шептала Катя.
— Да, люблю, — с наслаждением скользя губами по манящему и еще неопытному телу, по рукам, ключицам и животу, отвечал Алексей.
— Я буду тебя ждать.
— Я вернусь.
— Я буду скучать.
— Я буду писать.
Алексей снял платье с Кати, почти сорвал. С лифчиком немного запутался. Тонкие крючки не поддавались грубоватым мужским пальцам.
— Погоди, — Катя отстранилась, гибко вытянула руки из-под бретелек, опустила лифчик вниз и развернула его на 180 градусов. Крючки легко раскрылись.
— Блин! — Алексей замер от видения желанной, приходящей в сладких юношеских снах, девичьей груди.
— И вовсе не блин, — надула губки Катя.
— Я не про это. Очень красиво. У меня нет слов, чтобы выразиться.
— Тогда и не говори, — Катя взяла ладони Алексея и приложила их вместо чашек лифчика, — держи.
Алексей встретился глазами с Катей. Ничего прекраснее в его молодой жизни еще не случалось. И вряд ли произойдет. Конечно, он об этом не думал, но первый раз бывает только раз. Все остальные будут лишь повторениями, сравнениями. Лишь попытками вернуть ощущение неизведанного, манящего, первозданного и тайного.
Глубинный океан и бескрайнее небо открывались в голубых зрачках Кати. Запах темных волос и смугловатой на сгибах кожи притягивали, как магнитное поле Венеры. Алексей тонул в объятиях и поцелуях.
Катя таяла от могучих прикосновений ее мужчины. Тоненькое девичье тело полностью проваливалось в родительскую перину. Мужской тяжести переливающегося мускулами Алексея почти не чувствовалось. Она парила, раскрываясь все шире и глубже. Боли в самом начале почти не случилось. Катя даже расстроилась. Почему? Только наслаждение от слияния с любимым. Только нежность.
Потом неожиданно Алексей часто задышал, закатил глаза, замер на секунду, и упал на бок рядом, как раненый олень.
— Неужели это все? — мелькнула девичья мысль.
Алексей, как назло, не отвечал на сомнения Кати. Он лишь молча изучал деревянный потолок родительской спальни. Наверное, так и должно быть, — решила Катя, — все равно хорошо. Улыбнулась, стыдливо натянула на себя простыню, закрыла глаза, чтобы получше запомнить ощущения наиважнейшего в жизни события.
Не успела Катя в воспоминаниях дойти до раздевания, как Алексей приподнялся, повис над ней и приблизился губами к губам. Катя бедром почувствовала, что ее мужчина вновь готов к подвигам. Волшебство повторилось. Потом еще. С каждым разом градус наслаждения поднимался все выше. Кате показалось, что время теперь будет двигаться исключительно по нарастающей спирали. Ее бытие теперь превратиться в сплошное удовольствие.
Но, совершенно неожиданно, во дворе залаял Шарик. Катя глянула на настенные часы…
— Бегом, Леша! Сейчас родители придут! — она выскользнула из-под Алексея и вскочила. Не одеваясь, взбила перину. Алексей натягивал штаны и любовался плавными изгибами девичьей фигуры.
— Успеем, не переживай, — улыбался счастливый парень, любовник, муж, мужчина.
— Ага, тебе хорошо. Если мамочка узнает, голову оторвет. До свадьбы не доживу. Зачем тебе невеста без головы?
— Это точно. На Вальке тогда женюсь, — пошутил Алексей, и сразу пожалел о сказанных словах. Потому что Катя сгребла с пола свою одежду и, громко рыдая, убежала в соседнюю комнату.
— Я пошутил, — кинулся Алексей за возлюбленной.
— Ты меня теперь бросишь? — Катя нервно застегивала крючки и одевала ненужную еще минуту назад одежду.
— Нет. С чего ты взяла? — Алексей застегнул последнюю пуговицу на рубашке.
— Все получил, и теперь считаешь меня падшей женщиной? — Катя дрожащими руками размазывала слезы.
— Нет, Катенька, я так не считаю, — наверное, ему сейчас бы обнять Катю, но Алексей оробел и не смел дотронуться до нее, — я тебя люблю. Теперь еще сильнее любить буду. Потому что теперь мы вместе. Навсегда-навсегда.
— Правда? — Катя нырнула в платье, поправила волосы. Занавеской у окна вытерла слезы.
— Да.
— Красное лицо? Мне надо умыться, — Катя выбежала в сени и опустила лицо в ведро с колодезной водой. Минуту задержалась в воде. Потом, фыркая, вытерлась белым полотенцем в клеточку.
— Прости меня, — Алексей стоял на дверях, не зная куда деть руки и что теперь делать, — я сболтнул что-то лишнее.
— Знай, Леша, я тебя тоже люблю и готова ради тебя на все, — голубые глаза сверкнули ледяной решительностью, — но вытирать о меня ноги не позволю. Нравится Валька? — Скатертью дорога. Не держу. Как-нибудь проживу.
На крыльце послышались шаги. Кто-то стряхнул грязь с сапог. Двери распахнулись. Вошел отец.
— Здравствуйте, Виталий Петрович, — пряча глаза, пролепетал Алексей. Еще никогда он не попадал в столь двусмысленную ситуацию.
— Здрасьте, дети, — отец Кати окинул прихожую и детей взглядом. Показалось, что у дочери красные глаза? Плакала? — Кать, у тебя все нормально?
— Да, пап, все нормально. Леша уже уходит. Мы с ним зашли попить воды. Нагулялись, аж ноги болят. По деревне много не нагуляешься, люди кругом. Болтать будут лишнего.
— А вам уединиться хочется? — улыбнулся отец, снял сапоги, — понимаю, сами такие были. Дело молодое.
— Да, пап, — Катя подошла к Алексею и слегка подтолкнула его к выходу.
— Я, пожалуй, пойду, — парень совсем смутился, лицо покрылось красными пятнами. Надо срочно уходить, чтобы никто ни о чем не догадался.
— На проводы-то пригласишь? — спросил отец Алексея, разматывая портянки.
— Да. Конечно. Приходите. И Надежду Ивановну с собой берите. Без вас плохо получится.
— Придем. Не печалься.
— Ага. Спасибо. До свидания, — ноги Алексея не слушались. Если бы не Катя, он топтался на пороге еще минут пять.
— Бывай, сынок. Пока, — Виталий Петрович поставил рабочие сапога а крыльцо и скрылся в комнаты. Алексей с трудом, но вывалился на улицу. Рвано поцеловал Катю и побежал домой.
Через две недели Алексея проводили в армию. Парень он был крепкий, и попал в воздушно-десантные войска. Часть располагалась под Роганью.
Шел 1990-й год.
