Горчаков. Канцлер

Валерий Пылаев, 2023

1967 год. Мир, которым правит магия аристократов. Где рок-н-ролл звучит даже во дворце ее Императорского величества, а отечественные «Волги» успешно сражаются на ночных улицах с американскими «Понтиаками». Очередная бешеная гонка по Санкт-Петербургу заканчивается трагедией. Врачи и целители, уже приговорившие юного князя Горчакова к смерти, списывают чудесное спасение на внезапно проснувшийся Дар. Но даже родовая магия не в силах объяснить, почему у парня полностью изменились привычки и вкусы… И откуда берутся странные сны о местах, в которых ему еще не приходилось бывать.

Глава 5

— Впрочем, откуда бы вам слышать? — отмахнулся Гровс. — Все это началось очень давно — подозреваю, задолго до того, как вы вообще появились на свет, Алекс. Дела тогда шли из рук вон плохо. Ублюдок Карденас подложил нам ту еще свинью — просто взял и ограбил нефтяные компании… Конечно, в мексиканских газетах это называли иначе: национализацией, черт бы ее побрал!

— Признаться, я почти ничего не знаю обо всем этом, — осторожно проговорил я. — И не думаю, что…

— Конечно, история вас не интересует! Вам нужны подробности, не так ли? — Гровс посмотрел на меня с едва заметным разочарованием и продолжил: — В общем, в тридцать восьмом мы были на пороге войны с Мексикой.

— С Мексикой?

— Не в первый раз — и, вероятно, даже не в последний. — Гровс явно уселся на любимого конька и слезать, похоже, не собирался. — Политика, престиж, национальная гордость — все это чушь собачья и яйца выеденного не стоит. Нефть — вот настоящий бог двадцатого века!

— Мексиканские месторождения? — догадался я.

— Именно. — Гровс удовлетворенно закивал. — Толстосумы из шайки демократов с радостью наложили бы лапу на все это богатство и уж точно не стали бы считать, сколько славных американских парней за это погибнет. Но, хвала Господу, Рузвельт не был идиотом. Он уже тогда понимал, что в Мексике мы рано или поздно столкнемся с англичашками.

— Которым вряд ли понравилось бы, что их… колония… — последнее слово я произнес чуть тише, — …де-юре — колония — заполучила такой лакомый кусочек?

— Верно. Соединенные Штаты и для Георга, и для его папаши — как кость в горле, — ухмыльнулся Гровс. — Тогда наша армия уже насчитывала чуть ли не полмиллиона человек, а верфи в Норфолке и Чарльстауне построили изрядное количество кораблей… Только вот много ли от них толку, если один парень вроде вас может играючи потопить игрушку стоимостью в несколько сотен тысяч долларов?

Насчет «играючи» я бы, пожалуй, поспорил, но в целом Гровс не ошибся — опытный боевой маг третьего класса смог бы прожечь даже самую толстую броню. Да я и сам бы, пожалуй, справился с крейсером… Сейчас — справился бы, хоть и не без усилий.

— И вам понадобилось оружие, способное тягаться с Одаренными? — тихо спросил я.

— Вроде того. Устройство, способное преобразовать, к примеру, электричество в то, что вы называете боевым заклинанием. — Гровс задумчиво запрокинул голову. — В конце концов, магия — это всего лишь одна из…

— Одна из форм энергии? — Я вспомнил разговор с дедом и Багратионом в подземелье. — Верно, полковник?

— Надо же… сообразительный. Чему-то вас, болванов, все-таки учат.

В глазах Гровса мелькнуло что-то похожее на уважение: похоже, он до сих пор принимал меня то ли за федерального агента, то ли за военного в штатском — и разубеждать его я, понятное дело, не собирался. Старик не стеснялся отступать от темы, но вот-вот должен был выдать что-то по-настоящему интересное.

— Да, все именно так, Алекс. Тепло, движение, свет, электричество, магнитные поля, магические фокусы Одаренных — в их основе лежит одно и то же. — Гровс на мгновение задумался, подбирая слова. — Закон сохранения энергии не под силу отменить самому Господу Богу. Так что вопрос ее трансформации из одного вида в любой другой — исключительно технический.

— И вы сделали такой… прибор? — уточнил я. — Там, в Лос-Аламосе?

— Мы делали много чего, Алекс. — Гровс пожал плечами. — Одному Богу известно, когда именно начались эти исследования. Кто-то до сих пор верит, что Тесла смоделировал процесс еще в самом начале века: передача энергии по воздуху, Тунгусский метеорит и прочее дерьмо. И что башня Ворденклифф на самом деле была… Впрочем, это все сказки. — Гровс горько улыбнулся и махнул рукой. — Настоящая работа началась намного позже. Я возглавил лабораторию в сорок втором году, когда все это было дорогостоящим сборищем идиотов и кретинов… Собственно, я и придумал название — «Чародей».

— Звучит внушительно, — улыбнулся я. — Получается, вы тоже ученый?

— Что?.. Нет, конечно же. — Гровс не смог сдержать смех. — Пожалуй, я кое-что смыслю в этих чертовых формулах, но моей работой было отыскать правильных людей — и обеспечить им все необходимое… в разумных пределах. И надо сказать, я неплохо справился. — В голосе Гровса в первый раз прорезалась гордость. — Всего за несколько лет док Оппенгеймер смог добиться стабильного направленного потока и даже создать прототип — пока все не пошло к чертям.

— Что случилось?

— Ничего. То есть меня просто вышвырнули в сорок седьмом, — фыркнул Гровс. — А все результаты исследований отобрали у Пентагона и передали болванам из гражданского ведомства.

— Но почему, полковник? — Мне даже не пришлось изображать удивление. — Не похоже, чтобы вы плохо делали свою работу.

— Скорее уж делал слишком хорошо. Даже когда для этого приходилось надрать парочку задниц из финансового департамента. — Гровс хищно оскалился. — Политика, черт бы ее побрал. Кто-то испугался давления со стороны Британии, кому-то хотелось завлечь избирателей антивоенными лозунгами… А кто-то просто потратил слишком много денег налогоплательщиков и молчал. Во всяком случае, в качестве основной причины мне назвали именно запредельные расходы. — Гровс сложил руки на груди. — Но я точно знаю, что работа продолжалась и после закрытия «Чародея». И при Трумэне, и позже, когда президентом стал Эйзенхауэр. Айк сам был военным — и он уж точно бы не выпустил из рук такую игрушку.

— Видимо, все-таки выпустил, — вздохнул я. — А Кеннеди… старший Кеннеди если и знал хоть что-то, унес это с собой в могилу.

— Или сам угробил все окончательно! — недовольно поморщился Гровс. — Чего еще ожидать от демократа?.. Впрочем, его сложно винить: установка Оппенгеймера требовала уйму энергии, а ее разработка обошлась дороже целой флотилии броненосных кораблей. В конце концов, неизвестно, были ли у этих исследований хоть какие-то реальные результаты или все так и осталось кипой бумаги и кучей железок в Лос-Аламосе.

— Очевидно, были, полковник. — Я развел руками. — И я лично наблюдал их — дважды. А значит, кто-то не только нашел деньги на дальнейшую разработку, но и довел дело до конца. У американской армии нет этого оружия — зато оно есть у рейха и еще у черт знает кого.

— Хотите сказать, кто-то просто взял и стащил собственность Соединенных Штатов? — Гровс недобро сверкнул глазами. — Или кто-то из высших чинов, этих идиотов, продал разработку немцам?!

— Едва ли, полковник. — Я на всякий случай чуть отполз по дивану от разбушевавшегося вояки. — Скорее уж речь идет о заговоре, в котором замешан кое-кто из — как вы сказали — идиотов. А может, и крупных банкиров, промышленников, владельцев оружейных компаний… В общем, тех, кто мог сорвать куш на вашем «Чародее». Уверен, таких нашлось бы немало.

— Черт бы побрал их всех! — Гровс стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Я всегда говорил, что демократы угробят эту страну.

С этим я бы, пожалуй, поспорил. Но вряд ли вышло бы доказать полковнику хоть что-нибудь — да и ни времени, ни особого желания влезать в разговоры о политике у меня не было.

— Мне бы хотелось услышать конкретные имена, полковник. — Я чуть подался вперед, заглядывая Гровсу в глаза. — Любые. Не обязательно тех, кого вы подозреваете. Заказчиков проекта, исполнителей, финансистов… плевать — даже водителей и уборщиков. Всех, кто мог быть хоть как-то связан с «Чародеем» после вашего ухода. И кто может быть мне полезен — так или иначе.

— Полезен? В таком случае вы явно ошиблись адресом, Алекс. — Гровс нервно рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. — Это было двадцать лет назад, а сейчас мне семьдесят — и вряд ли хоть кто-то из тогдашнего руководства Пентагона еще жив. Всех солдат и офицеров выперли из проекта вместе со мной, и я понятия не имею, что с ними случилось… Вряд ли я смогу вспомнить больше, чем вы найдете в архивах, даже если они уже давно покрылись плесенью.

— А ученые? — Я вспомнил худощавого мужчину на фотографиях. — Вы называли имя…

— Оппенгеймер? Умер у себя в Принстоне полтора года назад. — Гровс мрачно усмехнулся. — К тому же с тех пор мы почти не общались — и док всегда был не из болтливых.

И снова тупик. Зацепка, на которую Кеннеди потратил чуть ли не целый месяц, оказалась полной… Впрочем, нет — кое-что мне все-таки удалось выяснить. Даты, ведомство, название проекта и даже имя его идейного вдохновителя и мозгового центра. Не так уж и плохо — во всяком случае, куда лучше, чем ничего. И если все-таки получить от Джонсона нужные документы и наведаться в Пентагон, а потом попытаться отыскать знакомых и бывших коллег покойного Оппенгеймера — что-нибудь непременно выплывет наружу.

Хотя бы следующая подсказка, черт возьми.

— Что ж… — вздохнул я. — Видимо, мне не стоит больше отнимать ваше время, полковник.

— Увы. Я едва ли смогу рассказать вам что-то еще. Хотя… — Гровс задумчиво потер подбородок. — Есть еще кое-что. Если Белый дом действительно разнесли этими лучами смерти, то сама установка тоже должна быть где-то здесь. Если не прямо у нас под носом, то в Мексике или на юге Канады. По эту сторону океана, но уж точно не в Европе. И даже если вашим таинственным злодеям как-то удалось отладить процесс — он все еще крайне прожорлив. Чтобы за пару секунд спалить трехэтажное здание, понадобится колоссальная мощность. — Гровс на мгновение прикрыл глаза, будто считал что-то в уме. — Да, несколько сотен… а может, и тысяча мегаватт — а такой нагрузки обычные коммуникации попросту не выдержат. Так что на вашем месте я бы проверил электростанции — и все в таком духе.

А вот это уже теплее!

— Спасибо, полковник, — кивнул я. — Вы даже представить не можете…

— Рад был помочь, Алекс. — Гровс поднялся с кресла, явно намекая, что наш разговор подошел к концу. — Возвращайтесь обратно в Вашингтон и займитесь архивными записями. Знаю, это не самая интересная работа — однако порой ее тоже приходится делать.

Я встал и неторопливо зашагал через гостиную к выходу. На мгновение показалось, что мужчина на большой фотографии — видимо, тот самый доктор Оппенгеймер — проводил меня взглядом. Покойный ученый смотрел то ли с сочувствием, то ли с осторожностью, но уж точно не спешил раскрывать свои тайны. Мы втроем молчали, и только у самой двери Гровс вдруг спросил:

— Хотите совет, Алекс?

— Конечно. — Я пожал плечами. — Почему бы и нет?

— Знаю, мы едва знакомы, но вы похожи на порядочного человека. И если желаете прожить долгую и счастливую жизнь, — Гровс по-отечески опустил ладонь мне на плечо, — никогда не связывайтесь с политиками.

— Отличный совет, полковник, — улыбнулся я. — Просто замечательный.