Горчаков. Канцлер

Валерий Пылаев, 2023

1967 год. Мир, которым правит магия аристократов. Где рок-н-ролл звучит даже во дворце ее Императорского величества, а отечественные «Волги» успешно сражаются на ночных улицах с американскими «Понтиаками». Очередная бешеная гонка по Санкт-Петербургу заканчивается трагедией. Врачи и целители, уже приговорившие юного князя Горчакова к смерти, списывают чудесное спасение на внезапно проснувшийся Дар. Но даже родовая магия не в силах объяснить, почему у парня полностью изменились привычки и вкусы… И откуда берутся странные сны о местах, в которых ему еще не приходилось бывать.

Глава 4

— Мистер Гровс? — осторожно спросил я. — Мистер Лесли Гровс?

Адрес на бумажке определенно был правильный, да и Кеннеди вряд ли мог ошибиться — и все-таки на мгновение я засомневался. Хозяин дома был большой шишкой в Пентагоне еще в середине сороковых, и ему наверняка стукнуло лет семьдесят, не меньше, но выглядел он если не моложавым, то уж точно весьма бодрым и даже подтянутым, несмотря на изрядную комплекцию. Ростом Гровс оказался примерно с меня, зато шириной плеч и талии уделывал примерно вдвое. Впрочем, полнота скорее добавляла ему представительности, чем портила: выправка не давала полковнику расплыться и обрюзгнуть даже на заслуженной пенсии. Конечно же, он вышел открыть дверь в самой обычной одежде — брюках и светлой рубашке с закатанными по локоть рукавами, но я почему-то сразу представил его в форме.

Крупные черты лица, зачесанные вверх ото лба волосы — почти целиком поседевшие, но все еще густые; аккуратно подстриженные усы и суровый взгляд. Типичный вояка из высших чинов — наверняка в коридорах Генерального Штаба в Петербурге нашелся бы десяток примерно таких же, отличающихся только габаритами и количеством орденов и звезд на погонах.

— Вообще-то полковник Гровс.

Да уж, ждать от хозяина гостеприимства явно не приходилось. Похоже, он принял меня то ли за коммивояжера, то ли за какого-нибудь болвана с сектантскими брошюрами — и вряд ли обрадовался моему появлению.

— Да, конечно же. Полковник, — послушно повторил я. — Можете уделить мне пару минут, сэр? Пожалуйста. Это… это очень важно.

На этот раз Гровс молчал еще дольше. Сложил руки на груди, нахмурился и чуть ли не полминуты сверлил меня таким взглядом, что я ничуть не удивился бы, увидев перед носом захлопнутую дверь. Ценить собственный покой местные явно умели.

— Полагаю, у меня нет выбора? — Гровс криво ухмыльнулся и покачал головой. — Я знаю, кто вы.

Что?..

Нет, конечно, я не ходил по Кэмп-Дэвиду или по улицам Термонта и Вашингтона с накладной бородой и в черных очках. Порой Капитолий, резиденцию и даже автомобиль президента буквально осаждали журналисты. Мое лицо даже могло раз или два мелькнуть по телевизору. Но все это время я неизменно оставался в тени первых лиц государства — и особенно блестящего сенатора Кеннеди, который в ноябре стал победителем предвыборной гонки. В конце концов, даже у тех граждан Соединенных Штатов, что активно интересовались политикой, сейчас наверняка было за чем и за кем следить в выпусках новостей или на газетных разворотах. А может…

— Знаю вашу породу, — вдруг продолжил Гровс. — Такой, как вы, в одиночку может уложить хоть целую роту морпехов.

На этот раз я обалдел так, что едва не закашлялся — и уж точно не смог сохранить на лице невозмутимое выражение. Отвалившаяся челюсть и выпученные глаза, похожие на монеты в пятьдесят центов, — Гровс с явным удовольствием наблюдал перед собой презабавнейшее зрелище, пока я суетливо пытался прощупать его магией.

И ничего не находил — никакого Дара у полковника не имелось. Вообще ни капли!

— Как?.. — пробормотал я. — Как вы?..

— Просто опыт — и ничего больше. Уж поверьте, я давно научился отличать Одаренных от простых смертных. Глаза, походка, самоуверенность… — усмехнулся Гровс. — Но в первую очередь, конечно же, ваше умение смотреть на остальных, как на мешки с дерьмом.

Все это не слишком-то напоминало приятную беседу, однако Гровс так и не послал меня к черту. Более того — оставил дверь открытой, а сам отступил на пару шагов назад. В некотором смысле это можно было принять за приглашение — так что я молча кивнул и прошел внутрь, а потом и в гостиную — следом за хозяином. Тот не спешил продолжить беседу, и я решил воспользоваться моментом и хоть немного осмотреться.

Внутри жилище отставного полковника выглядело примерно так же, как и снаружи — строго, лаконично, без претензий на роскошь, но при этом вполне респектабельно. Солидная отделка, ковер на полу, изрядных размеров телевизор и мебель явно не из дешевых — огромный кожаный диван и пара кресел.

Но куда больше меня заинтересовали фотографии. Их в гостиной было великое множество: не только на стенах, но и на полках, и на чем-то вроде комода. В основном еще черно-белые — цветных не набралось бы и полудюжины. И чуть ли не на всех Гровс был запечатлен или на фоне каких-то приборов, или в компании себе подобных — старших офицеров в парадной или обычной полевой форме. Впрочем, попадались и гражданские; особенно часто повторялся худощавый мужчина с острыми чертами лица. Явно не военный — скорее кто-то из ученых из той самой суперсекретной лаборатории. Я так и не понял, были ли они с Гровсом закадычными друзьями или просто работали вместе, однако внимания ему уделялось фактически больше, нежели семье.

Сначала я подумал, что полковник вообще никогда не был женат, но потом все-таки отыскал фотографию, на которой он — тогда еще молодой и темноволосый — обнимал девушку в длинном белом платье. Снимок явно сделали лет сорок назад. С тех пор у четы Гровс появились и дети, и даже внуки: вряд ли люди, которые собрались в этой самой гостиной то ли на Рождество, то ли на День Благодарения, могли быть кем-то еще.

А через несколько мгновений миссис Гровс появилась перед нами во плоти. Невысокая женщина, состарившаяся и чуть располневшая копия самой себя с фотографии, почти неслышно вошла в гостиную; заметив меня, тихо ойкнула и тут же спряталась обратно — кажется, на кухню.

— Все в порядке, Грейс! — махнул Гровс жене. — Это… это сын одного из моих сослуживцев. Мы немного с ним поболтаем, о’кей?

По возрасту я тянул скорее на внука, но лезть с расспросами никто явно не собирался.

— Я напугал вашу жену, полковник? — спросил я.

— И даже меня. — Гровс мрачно усмехнулся, опускаясь в кресло. — Такие люди не заходят в гости просто выпить чашечку чая… Черт, кто вы вообще такой — и откуда? ФБР? АНБ? ЦРУ?

— Давайте обойдемся без жетонов, полковник. — Я старался говорить как тот, у кого в карманах нашлось бы что-нибудь поубедительнее пропуска в Кэмп-Дэвид. — Скажем так: я — человек, который желает народу Соединенных Штатов только добра. Зовите меня Алекс.

— Что ж, Алекс. — Гровс прищурился и снова посмотрел на меня так, будто надеялся просветить взглядом насквозь. — В таком случае — может, присядете и расскажете, что именно вас интересует?

— Конечно, полковник. Для этого я здесь. — Я устроился на диване. — Один… один мой друг — кстати, большой человек в правительстве — сказал, что в сороковых годах вы руководили сверхсекретной военной лабораторией. Которая — возможно — так или иначе причастна к созданию оружия, которым в конце октября уничтожили Белый дом.

— Бред! — поморщился Гровс. — Лучи смерти — выдумки журналистов. Такого оружия не существует. А этот удар — работа британских боевых магов. Только идиот не заметит, что чертовы англичашки уже чуть ли не полгода готовятся к вторжению.

Уверенностью, звучавшей в голосе Гровса, можно было остановить артиллерийский снаряд. Он не выдал себя ни удивлением на лице, ни даже тем, что можно было почувствовать с помощью Дара. Ответил невозмутимо — и быстро. Так быстро, как отвечает только человек, который готовил нужные слова уже давно.

Может, еще при президенте Рузвельте.

— Нет, полковник. — Я покачал головой. — Я лично был там, когда этот самый луч смерти ударил с неба прямо в Белый дом. И уж поверьте — смог бы отличить боевую магию от чего-то другого. Нас атаковали оружием — возможно, тем самым, которым вы занимались двадцать лет назад в Лос-Аламосе.

— Проклятье… У вас или стальные яйца, Алекс, или совсем нет мозгов, — проворчал Гровс. — Раз уж вы не боитесь прямо говорить о подобном.

— Сейчас об этом говорят многие, — пожал я плечами. — Нам просто известно чуть больше подробностей… Но — так или иначе — луч смерти существует и действует. По меньшей мере с октября — вспомните Варшаву… Вы ведь смотрите новости, полковник?

Гровс снова нахмурился и замолчал — видимо, пытался сообразить, что именно мне известно… и не пора ли вообще выставить меня за дверь. Однако то ли мой Дар сам по себе оказался весьма убедительным аргументом, то ли отпираться было слишком поздно — но прошла почти минута, а я все еще оставался сидеть на диване в гостиной.

— Чего вы хотите от меня, Алекс? — наконец, проговорил Гровс.

— Всего лишь немного информации для расследования. Из первых рук, а не из пыльных архивов двадцатилетней давности. — Я осторожно подался вперед. — Чтобы, пока еще не поздно, я мог добраться до тех, кто завладел этой чертовой технологией!

— Архивы куда полезнее того, что я смог сохранить у себя в голове, — усмехнулся Гровс. — А уж пыли в ней точно не меньше. Но если это хоть немного поможет…

— Поможет, полковник, — отозвался я. — Да, джинн уже вылетел из бутылки, и вряд ли кому-то под силу засунуть его обратно. Но мы пока еще можем хотя бы не допустить войны, которая вот-вот начнется. И ради этого я доведу дело до конца — чего бы то ни стоило. И поверьте, полковник, — чуть возвысил я голос, — что бы вы ни думали — каждое ваше слово сейчас может спасти сотни, а то и тысячи жизней!

— Боюсь, вы меня переоцениваете, Алекс. — Гровс со вздохом откинулся на спинку кресла. — Но если уж вам так хочется — устраивайтесь поудобнее. Вряд ли разговор получится коротким.

Я до последнего не верил, что смогу вот так запросто вытянуть из старика хоть что-нибудь, кроме пары общих фраз… или настойчивого предложения убираться подальше и не возвращаться без официального предписания.

Но сегодня мне, похоже, везло.

— Господи, как же это было давно… Не знаю, с чего и начать. — Гровс на мгновение задумался — и вдруг посмотрел мне прямо в глаза. — Вам приходилось слышать о проекте «Чародей»?