Лабиринтофобия

Валентин Беляков

Лабиринтофобией Ферри Лорен страдал с детства, но это была всего лишь боязнь заблудиться. Теперь же Лабиринт зовёт Ферри, и зову сложно сопротивляться. Стоило немного расслабиться, и царство Абсурда обманом заманило его в свои дебри.Какой извращённый разум создал это измерение, где даже пространство и время нарушают собственные законы? Только достигнув центра Лабиринта, можно вернуться в реальность. Но чем глубже погружаешься в Абсурд, тем абсурднее становишься сам.

Глава 5. Ришеч — вторая встреча

Что уж говорить, мне и самому порой казалось, что кто-то меня выдумал. Правда, кому придёт в голову забросить своего героя в нелогичный абсурдный лабиринт, без всякой цели и ориентиров? Я надеялся, что смогу выбраться из него сегодня-завтра, потому что еды у меня с собой не было, да и запасы воды подходили к концу. Кроме того, шеф обязательно рассердится, если я пропущу больше одного дня без уважительной причины, ведь отговорка в виде: «Я заблудился в Лабиринте Абсурда», — вряд ли прозвучит достаточно убедительно.

К счастью, судя по тому, как быстро летели мимо меня назад и вниз разные причудливые строения, ответвления подземных коридоров и группки местных жителей, я решил, что действительно доберусь до поверхности довольно быстро. Река послушно несла мою «лодку» прямо по эскалатору. Я даже видел иногда, как странные маленькие рыбки похожие на ложки с жалобным звоном бьются головами о ступеньки.

…И когда через некоторое время что-то пошло не так, я знал, что дело не во мне: не из-за моей поколебленной уверенности или ослабевшей концентрации судно замедлилось, а потом и вовсе остановилось, начало бешено вращаться на месте. Здесь явно вмешалась чья-то злая воля. Послышался оглушительный скрежет, и эскалатор, который до сих пор вёл вверх, выгнулся строптивым горбом. Мои пальцы, казалось, раскрошат фарфор — так крепко я вцепился в край чашки, чтобы не выпасть из неё. Продолжая немилосердно подбрасывать меня на своих ухабах, эскалатор закрутился в спираль, в центре которой зияла зловещая дыра. Вода за это время утекла, поэтому я смог выскочить из чашки. Эскалатор образовал гигантскую ступенчатую воронку, и я попытался выбраться из неё, но не тут-то было! Как назло вода вернулась вновь и захлестнула меня бешеным потоком. Я упал и из последних сил вцепился в ступеньки, но и они подло сгладились, оставив меня скользить по гладкому металлическому полотну. Ощущения были не из приятных. Похоже, будто меня смывали в гигантский унитаз. Видимо, Лабиринт обо мне невысокого мнения. Интересно, когда это я дал ему повод меня невзлюбить?

Со страшным ревом поток снёс меня вниз и протащил сквозь зияющее в эскалаторе отверстие. Я боялся, что захлебнусь, но внизу вода странным образом рассеялась, разделившись на круглые, относительно медленно падающие капли, размером от бисеринки до футбольного мяча. И без того странные пейзажи, мимо которых я падал вместе с этим разнокалиберным дождём, тысячекратно преломлялись в каплях, сбивая с толку мой измученный разум. Но всё же я боролся: посылал тонкие ниточки своей воли в разные стороны, с помощью воображения стараясь сделать их материальными, зацепиться хоть за что-нибудь и остановить падение. Куда там — что-то разрывало их совершенно без усилий, лишь с лёгкой досадой, как уборщица, смахивающая веником паутину.

Паутина. Вот подходящее сравнение для путаницы улочек, поджидающей меня внизу. Сверху совокупность улиц казалась огромной губчатой поверхностью, но когда я подлетел поближе, то с ужасом осознал, что каждая трещинка — переулок, а отверстие — вход в туннель. Это было самое лабиринтообразное место, какое я только видел в жизни, поэтому мой ужас от его вида затмил даже страх предстоящего падения. К счастью, падения и не было: я мягко приземлился на пыльную почву данного уровня Лабиринта. Разнокалиберные капли также шлепались рядом со мной, но не растекались, а оставались водными шариками. Пыль облепляла их низ и образовывала подобие крошечных ножек. Первые из упавших капель стали потихоньку подползать ко мне.

— Эй, не приближайтесь! — сла́бо крикнул я. — Пошли вон!

Но в моём голосе было больше от усталой, испуганной просьбы, чем от грозного приказа. Капли, наверное, почуяли мой страх. Они приближались, сужая круг, сливаясь друг с другом. Вскоре я оказался в сплошном кольце воды, и теперь стало ещё сложнее решиться перешагнуть через них. Некоторые нетерпеливо вырывались вперёд. Я уже приготовился пнуть ближайшее наглое водяное тело, как вдруг воздух прорезал бравый звонкий свист, а после раздался раскатистый голос:

— Ах вот ты где, Потерянный! Сильно же тебя жмыхнуло! А что за…

Я поднял голову и увидел незнакомую женщину, стоявшую на стене. В этот момент она перевела взгляд мне под ноги и заметила ползущие ко мне капли. Слова замерли у неё на губах. Она издала непередаваемый звук вроде «мр-раор-р-р» (так утробно рычат коты, приготовившись наброситься на врага). Казалось, звук издаёт сразу множество глоток. «У неё их и правда несколько», — с ужасом понял я. Несколько зубатых ртов открылось у женщины на шее, ногах и ладонях. Несколько глаз, появившихся на разных участках тела в этот же момент, грозно буравили капли. Это существо больше не было человеком, а может, и вовсе никогда не было им…

Услышав этот рёв, капли тут же впитались в землю. Я, если честно, тоже внутренне содрогнулся и с удовольствием последовал их примеру, если бы мог. Незнакомка легко спрыгнула со стены высотой с пару взрослых людей и оказалась прямо передо мной. Она пугала меня куда больше капель — от такой не отпинаешься! Дополнительные глаза и рты быстро закрылись, не оставив и следа на теле женщины, словно существовали только в моем воображении. Правда, у незнакомки остался странный серый цвет кожи с более тёмными пятнами и полосками, который я не разглядел, пока она не подошла ко мне почти вплотную. Я рассматривал ее с нескрываемым изумлением и замешательством, а она меня — дружелюбно, будто встретила старого знакомого.

— А ты стал ещё зануднее, Потерянный, — наконец проговорила она с добродушной усмешкой.

— Я… Я вас не знаю, — пролепетал я, — должно быть, вы меня с кем-то путаете.

— Как же! Тебя спутаешь… Странно, что ты сам меня позабыл. А, подожди-ка, ты более ранний, что ли?

— Ч-что? — переспросил я, почти не надеясь, впрочем, понять её объяснение.

— Всё понятно. Начнем сначала… Позволь представиться, Ферри Лорен, меня зовут Ришеч.

— Очень приятно, — я так устал удивляться, что даже не спросил, откуда она знает мое имя.

— Можешь называть меня просто Риша.

— Ладно, а ты меня — Ферри.

— Я буду звать тебя Потерянный, так мне привычнее.

— Хорошо, — сопротивляться или переубеждать Ришу мне казалось бесполезным занятием, потому что у жителей Лабиринта своя, недоступная для моего понимания логика. Пусть называет меня, как ей «привычнее», хотя видит впервые. Возможно, если я не буду перечить, она хотя бы сохранит свой дружелюбный настрой и не отрастит снова эти жуткие пасти по всему телу.

— Ну и куда отправимся, Потеряшка, и что будем делать?

— Если честно, я бы очень хотел просто поспать, — ответил я неожиданно для самого себя и тут же осознал, что от усталости у меня уже подгибаются ноги.

— Тогда мы можем пойти ко мне — там довольно безопасно. Но ты, наверное, пришёл… Издалека?

— Можно и так сказать.

— И хочешь туда вернуться?..

— А что, есть проблемы?

— Небольшие. Тебе, должно быть, известно, что еда и питьё с нижних уровней Лабиринта не способствует легкому подъему? Так вот… То же самое и со сном.

— Боюсь, что у меня нет выбора. Пошли скорее, если ты не против, пока я не вырубился прямо здесь.

Ришеч пожала плечами и указала мне один из абсолютно одинаковых, на мой взгляд, коридоров.

— Так ты утверждаешь, что видела меня раньше? — спросил я, пока мы шли.

— Да, но я поняла, что не могу рассказать тебе об этом подробнее, так что даже не спрашивай. Иначе может случиться большая беда.

— Эм… Ну ладно. Не скажешь, сколько здесь процентов Абсурда?

— Процентов сорок пять, — беспечно ответила Ришеч, что вызвало у меня ноющую зубную боль. Сорок пять процентов! Мало того что все мои усилия насмарку, так я ещё и ниже, чем когда-либо. Наверное, где-то в дебрях Сюрреальности. Женщина то и дело поглядывала на меня, но не оборачиваясь, а открывая большой зеленый глаз на обнаженной лопатке. От этих метаморфоз у меня каждый раз по спине бежали мурашки. В конце концов, пауза стала неловкой, и я спросил, просто чтобы прервать молчание:

— А чем ты занимаешься в Абсурде?

— Работаю, — ответила Ришеч, подмигнув плечевым глазом.

— А кем здесь можно работать?

— Да кем угодно! Я, например, сомнолог.

— Это типа… Толкователь снов?

— Толкователь? Как можно объяснить сон? Он просто значит то, что значит. Нет, я просто связываю людей во сне, создавая им общее сновидение, насылаю подарочные сны или кошмары на заказ…

Она открыла глаз на втором плече, видимо, чтобы сполна насладиться моим удивленным выражением. Над майкой, прямо на шее, прорезалась зубастая улыбка.

— Ясно понятно, — пробормотал я скороговоркой. — А я архитектор. Проектирую дома. Всегда хотел какую-нибудь такую работу: не физическую, но всё-таки связанную… С реальностью.

— А разве в Реальности есть профессии, не связанные с реальностью? — пришёл черёд Ришеч удивляться. Интересно, как она догадалась, что я из Реальности? У меня это что, на лбу написано?

— Думаю, да. Мой отец, например, был писателем.

— Хорошая профессия, — кивнула Ришеч.

— Ну, мне не очень нравится. Я даже не узнал, о чём его последняя книга.

Улыбка Ришеч потускнела, а глаза вопросительно моргнули. Я уже думал, что придётся распространяться о своих сложных взаимоотношениях с отцом, нашей ссоре и его отношению к своей последней рукописи, близкому к помешательству… Но к счастью, Ришеч прервала меня:

— Вот мы и пришли, — вместо ответа объявила она, — добро пожаловать в мой дом, Потерянный.

Я посмотрел вперёд, ожидая увидеть дом или хотя бы его подобие, но, видимо, его заслонил гигантский пестрый клубок пряжи. Я надеялся, что всё обстоит именно так.

— Ну что же ты? Не смущайся.

Мои надежды оказались тщетными: раздвинув несколько нитей толщиной с руку взрослого человека, Риша решительно проникла внутрь клубка. Мне оставалось только последовать за ней. Внутри находилась полость, просторная настолько, что её можно было назвать комнатой, а на противоположной стороне даже виднелся вход в соседнее помещение. В принципе, дом из пряжи был не так плох: тёплый, мягкий и уютный, но меня очень напрягало отсутствие прямых углов. Да и практичностью материал явно не отличается: как, например, это жилище выдерживает дождь?

— Поесть тебе, сам понимаешь, не предлагаю, — со вздохом Риша достала из шкафчика, который я поначалу принял за когтеточку, консервную банку и поставила на низкий столик. Я готов был биться об заклад, что в банке кошачий корм. Женщина запустила в банку руку и послышался чавкающий звук. А я-то почти успел забыть, что рты у неё открываются где ни попадя. Обычным ртом, расположенном на лице, Риша продолжала непринужденно болтать со мной. Я за неимением лучшего ужина допил остатки воды.

— А где здесь можно прилечь? — наконец, осведомился я, чувствуя, что веки слипаются помимо моей воли.

— Где хочешь, — Ришеч неопределённо махнула свободной рукой, — я тоже скоро лягу — мне пора на работу. Сегодня много заказов.

— Заказов… Точно, Риша! Ты не могла бы связать меня с кем-нибудь из Реальности?

— Хочешь общий сон, чтобы попросить вытащить тебя отсюда? — тут же догадалась она.

— Можно попробовать. Хотя в Реальности сны не очень котируются в качестве руководства к действию.

— Интересно. Я никогда не пробовала сделать подобного, но я всё-таки профессионал, так что, скорее всего, смогу послать твоё сознание куда угодно, где видят сны. Итак, с кем бы ты хотел связаться?

— Ну… Например, с моим психотерапевтом.

— Ты хорошо знаешь его?

— Я… Знаю его номер телефона…

— Не пойдёт. Соединение людей во сне — достаточно сложная задача. Мне понадобится прочная связь междутобой и человеком из Реальности. Подумай получше: нужен кто-то очень близкий.

Первое и единственное, что пришло мне в голову — Амалия! Но я тут же вспомнил, как недавно позвонил ей домой, а трубку взяла её мама и сообщила, что она в больнице. И непросто в больнице, а… Я не знал точно, когда принимают решение положить человека в психиатрическую клинику. Скорее всего, когда он становится опасным для окружающих или для себя. Попытка суицида? Мне страшно даже подумать об этом. Я представил, как попадаю в сон Амалии, и её искалеченная, озлобленная душа кидает в меня ментальные ножи…

— Нет, извини, Риша, у меня нет близких в Реальности.

— Но ты же рассказывал про своего отца! По-моему, отличный повод пообщаться. Если он не придумает, как тебе помочь, хоть узнаешь, о чём его новая книга.

— Не получится, — покачал головой я, — мой отец умер.

— Ох, соболезную. Но тебе ведь необязательно сниться ему сейчас. Ты можешь связаться с ним, ещё когда он был жив.

Я поперхнулся последним глотком воды.

— Н-но к-как это?! Ты что, отправишь моё сознание в прошлое?!

— А что тебя так изумляет? Это же не чугунную болванку кидать во времени, что и правда мне не под силу. Всего лишь небольшое усложнение для связи, только и всего. Ты не помнишь, отец не рассказывал тебе о сне с тобой?

— Нет. Мы вообще почти не общались в последние месяцы его жизни. Поссорились.

— Тогда ни в коем случае не пытайся убедить его рассказать о сне тебе прошлому, предупредить или что-то такое. Это тебе нисколько не поможет, а только вызовет временно́й парадокс. Уж не знаю, насколько опасны парадоксы в Реальности, но в Лабиринте они оставляют страшные раны в пространстве и времени.

— Хм… Тогда как мне поможет то, что я ему приснюсь?

— Это уж сам думай. Пусть передаст весть о тебе кому-нибудь третьему, кто доживет до твоего настоящего. Всё в твоих руках, Потерянный.

— Ладно, спасибо. Ну что, приступаем? — с некоторой опаской спросил я.

— Есть один маленький нюанс, — хитро улыбнулась Ришеч. — Обычно я не работаю бесплатно. «Ну конечно, — подумал я, — а чего я ожидал? Что она возьмет и за просто так, по доброте душевной, поможет мне выбраться из ловушки Лабиринта? Наивно с моей стороны. И что мне ей предложить?»

— Даже не знаю, — промямлил я, ощупывая карманы и вспоминая, что есть у меня в рюкзаке, чем было бы не жалко расплатиться за услугу Ришеч, — у меня есть немного мелочи, но вряд ли деньги из Реальности здесь ценятся. Может, какой-нибудь предмет?

— О нет, мне нужно кое-что поинтереснее, Потерянный. Например, твоя невинность.

— ЧТО?! — вскричал я, растерянно замахал руками и начал потихоньку пятиться к выходу, бормоча что-то несуразное. — То есть, не то чтобы я был сильно против, ты очень приятная женщина, и это не из-за твоих… Ртов и глаз по всему телу, я же не расист какой-нибудь, толерантен ко всем расам и, кхм, биологическим особенностям, понимаю, что все мы разные… Дело в том, что я при всём желании не мог бы тебе её отдать, просто я уже переспал с одной девушкой и…

— Святой Абсурд! Я же пошутила, Ферри. Расслабься, выдохни!

— П-правда?

Риша залилась смехом, причем тремя или четырьмя ртами одновременно. Но это был добродушный смех, и обстановка, наконец, разрядилась.

— Да ну тебя, — я прилег прямо на мягкий пол там, где сплетенные волокна образовывали что-то вроде циновки, накрылся курткой и подложил под голову рюкзак.

— Ты не сильно испугаешься, если я буду спать рядом с тобой? Так проще наладить контакт.

— Полагаюсь на твой профессионализм, — выдохнул я. Женщина на секунду скрылась в соседней комнате и вернулась уже не в майке и облегающих штанах, а в чём-то мягком и бесформенном, среднем между мантией волшебника и ночной сорочкой. Она по-кошачьи беззвучно опустилась возле меня (близко, но всё же не касаясь даже тканью одежды). В полумраке я видел, что ее лицо повернуто вверх и глаза закрыты, но кожей ощущал, как другие глазки, где-то в районе шеи тайком глядят на меня, не мигая, с ностальгией и какой-то заботой. Как ни странно, я не чувствовал напряжения от подобной слежки, скорее, наоборот — защищённость. Может потому что слишком устал, чтобы нервничать? Да и какая разница?! Я почувствовал прикосновение к лицу и горлу нежных вибрисс, бессильно закрывая глаза. Интересно, проснусь ли я?

Конец ознакомительного фрагмента.