Наследник волхва

Вадим Иванович Кучеренко, 2023

Роман «Наследник волхва» является второй книгой дилогии, начатой остросюжетным фантастическим романом «Завещание волхва». Прошел год, как бывший школьный учитель истории Олег Засекин, получив наследство, переехал из мегаполиса в затерянный в глуши поселок Кулички. Он стал жрецом языческого бога Велеса, обрел смысл жизни, нашел свою любовь. И все было бы хорошо, но неожиданно тайна Зачатьевского озера оказалась раскрыта, превратив само озеро в источник наживы. Нашествие «современной цивилизации» грозит изменить патриархальный поселок до неузнаваемости, ставя всех его жителей перед непростым выбором…Читайте новый бестселлер Вадима Кучеренко, автора увлекательных романов «Нежить», «Человэльф», «Замок Тамплиеров», «Любомир и Айи» и многих других!

Глава 16. Злодейка

Чтобы Тимофей не вздумал и в самом деле забраться к нему в голову и начать читать мысли, что-то заподозрив по виноватому выражению его лица, Олег поспешил сказать:

— Ты не мог бы пойти к Марине и сказать ей, что наша гостья хочет проститься с ней перед тем, как покинуть дом?

— А это обязательно? — недовольно спросил Тимофей.

— Это всего лишь дань вежливости, — сказал Олег. — В современном обществе так принято. Ты же не хочешь, чтобы Марину считали невоспитанной женщиной? — И назидательным тоном, очень похожим на тот, которым ему часто выговаривал старик, он произнес: — Как известно, репутация создается годами, а потерять ее можно в одно мгновение.

Он знал, что старик, образно выражаясь, лег бы костьми за Марину, если бы это потребовалось. И уловка сработала. Тяжко вздохнув, Тимофей поплелся по коридору в кухню, где Марина готовила завтрак. А Олег, чувствуя облегчение, что снял с себя тяжелую ношу разговора с женой, которая считала, что его решение изгнать гостью из их дома поспешно и даже жестоко, несмотря на ее странное поведение, пошел в капище. Здесь он мог отсидеться, пережидая возможную бурю и ничем не рискуя, до ухода Ирины, наслаждаясь одиночеством и покоем.

«Тимофей заварил эту кашу, пусть он и расхлебывает», — едва ли не со злорадством подумал Олег, закрывая за собой дверь комнаты, в которой располагался алтарь языческому богу. Иногда ему было не просто лавировать между Тимофеем и Мариной, как кораблю между Сциллой и Харибдой, воспетыми Гомером в поэме о странствованиях Одиссея. И тогда он скрывался в капище, куда войти не решались ни жена, ни старик, памятуя о строгом запрете и возможном гневе Велеса.

А Тимофей тем временем дошел до кухни и, немного посопев и попереминавшись с ноги на ногу, что всегда выдавало его плохое настроение, заявил.

— Злодейка хочет проститься с тобой.

Марина, не знавшая, чем на этот раз недоволен привередливый старик, которого она, тем не менее, очень любила за его беззаветную преданность Усадьбе волхва и лично ей, поняла его не сразу.

— Злодейка? — с удивлением перепросила она. — Ты это о ком?

— О той, кого твой муж называет бывшей коллегой, — выразился более определенно Тимофей. Он упорно не хотел называть Ирину, которую он искренне невзлюбил, по имени.

— Тимофей, так нельзя говорить, — попыталась его увещевать Марина. — Ирина наша гостья, проявляй, пожалуйста, к ней уважение.

— Можно и нужно, — заупрямился старик, обычно легко и даже с радостью уступавший Марине. — Она двулична и двоедушна. И как ее еще называть?

— Но ты не разговаривал с ней и даже в глаза не видел до этой ночи, — мягко укорила его Марина. — Откуда тебе знать, какая она? Ведь может быть так, что на нее что-то нашло. Кратковременное помешательство, вызванное усталостью и новыми впечатлениями. И разве можно ее за это судить? Неужели тебе не известно: не суди…

–…да не судим будешь, — закончил за нее Тимофей. — Прекрасно известно, ведь ты сама читала мне евангелие. Только я не согласен с этим. Если не судить преступников, они и впредь будут злодействовать, убивать и грабить. Не судить мерзавцев и подлецов — они, пользуясь своей безнаказанностью, сделают жизнь хороших людей невыносимой.

— С этим я согласна, — терпеливо произнесла Марина. — Но как можно судить больных людей? Они же не виноваты, что больны. Вот у тебя, например, гипертрихоз, заболевание, проявляющееся в избыточном росте волос на теле и лице. Так что тебя за это, казнить?

Тимофей возмущенно фыркнул.

— Но я же не разгуливаю ночами по дому с ножом в руках, — сказал он. — А если бы шлялся, то на кол или на дыбу мне — прямая дорога. А лучше четвертовать, чтоб неповадно было. Кстати, этак с тыщу лет тому назад со мной бы так и поступили, ежели бы словили. В ту пору князь Владимир Красное Солнышко задумал истребить язычество на Руси и все, что с древней славянской верой было связано. Как сейчас помню…

— Ну, вот, опять ты сел на своего конька, — почти простонала Марина. Она знала, что если Тимофей пустился в воспоминания, то это надолго. — А у меня еще завтрак не готов. И со злодейкой надо проститься. Давай чуть позже, а? Ну, пожалуйста!

Услышав, что Марина назвала гостью «злодейкой», Тимофей настолько обрадовался, что даже не обиделся из-за ее просьбы.

— Иди, конечно же, простись, — сказал он. — А свой рассказ я закончу позже. Не переживай, я не забуду.

Содрогнувшись в душе, Марина поспешила прочь из кухни, пока старик не передумал. Она не испытывала к Ирине неприязни, как муж, или враждебности, подобно Тимофею, и чувствовала себя неловко во всей этой ситуации. У Марины был покладистый, доброжелательный к людям характер, она не любила никого обижать и теперь, подчиняясь желанию Олега и требованию старика, испытывала чуть ли не стыд за то, что Ирину, по сути, выгоняют из дома. Не то чтобы ночное происшествие оставило ее равнодушной, но Марина не видела в нем той угрозы, о которой ей говорили. Вернее, не хотела видеть, чтобы не терять своего душевного спокойствия, которое сейчас, в силу известных обстоятельств, ценила дороже всего на свете. Этими обстоятельствами была ее долгожданная беременность. Марина была так счастлива, что все остальное ей казалось безразличным, и даже более — она хотела, чтобы весь мир был так же счастлив, как и она. Однако, судя по всему, это была несбыточная мечта. Тяжело вздохнув при этой мысли, Марина направилась в комнату, где находилась их провинившаяся гостья.

По пути Марина вспомнила, что ночью, до того, как их разбудил шум за дверью, ей снился сон, в котором над ней кружилась стая каркающих ворон. Марина знала, что это плохой сон. Однажды она вычитала в «Сновидце», древней, времен язычества, книге, которую нашла на полке в кабинете мужа, что человеку, которому приснилось подобное, угрожает смертельная опасность. Там же было сказано, что спасти его может только молитва. Марина всегда думала, и даже говорила об этом мужу, что современному человеку глупо и стыдно верить в приметы и сны. Однако сейчас, после недолгого размышления и сомнений, она все-таки решила при случае зайти в храм и помолиться. Свое решение она оправдывала тем, что давно уже не была в церкви, и при встрече отец Климент ее может осудить. А ведь пройдет не так уж много времени, как ей придется обратиться к нему с просьбой о крещении ее младенца.

Эта мысль сделала ее счастливой. Улыбаясь, Марина вошла в кабинет мужа. И словно споткнулась на бегу, услышав долгий и протяжный стон, которым ее встретила Ирина, казалось, не заметившая, что она уже не одна в комнате. Молодая женщина все еще лежала на медвежьей шкуре. Она, словно младенец в утробе матери, свернулась калачиком, подтянув колени к голове. Даже поза Ирины выдавала те физические и моральные страдания, которые она испытывала. А ее глаза, когда она подняла голову и взглянула на Марину, были полны слез.

Увидев это, Марина испытала невольную жалость к той, по отношению к которой от нее требовали проявлять непреклонность и даже жестокость. Она опустилась на шкуру рядом с Ириной и, будто любящая мать, погладила ее по голове, утешая.

— Бедняжка, — сочувственно произнесла Марина. — Вам очень больно?

— Мне стыдно, — опуская голову, произнесла сдавленным голосом Ирина. — Я такого натворила этой ночью, что вы никогда меня не простите.

— Но ведь вы же не виноваты, правда? — спросила Марина. И сама же поспешила ответить: — Конечно же, нет! Я это знаю, а потому вам нечего стыдиться.

Ирина, получив индульгенцию, чего она явно не ожидала, заметно приободрилась. И даже дракончик на ее шее словно повеселел.

— Это все проделки Велеса, — заявила она, вытирая ладонью и без того уже высохшие слезы. — Так и Олег Витальевич сказал. И зачем я только вошла в это проклятущее капище!

— Но вы ведь не знали, — опять оправдала ее Марина. — И это вышло случайно. А насчет Велеса вы правы — с ним надо быть осторожнее. Этот языческий бог не так милосерден, как христианский.

— И как вы только не боитесь? — с любопытством, которое не смогла скрыть, спросила ее Ирина. — Жить в одном доме…

Она не договорила, показав жестом, что опасается, как бы их не подслушал грозный языческий бог. Это вышло так по-детски и мило, что Марина не смогла сдержать улыбки.

— Я никогда не вхожу в эту комнату, — сказала она.

Ее слова прозвучали как невысказанный упрек, и это было единственное осуждение ночного происшествия, которое позволила себе Марина. Но Ирина, основной чертой характера которой был эгоизм, не оценила деликатности хозяйки дома. Молодая женщина даже не заметила ее.

— Но я ведь не знала, — повторила она в свое оправдание то, что немного раньше подсказала ей Марина. — За что же Олег Витальевич меня наказывает, прогоняя из вашего дома и даже из Куличков?

Марина смутилась. Все, что она сказала раньше, противоречило тому, что она могла бы сказать, встав на защиту мужа. Попав в это прокрустово ложе, с одной стороны которого находилась лояльность к мужу, а с другой — ее собственное понятие о справедливости, она не знала, как ей быть. Марина не была настолько ловка, как ее гостья, чтобы выйти из этой ситуации без потерь. Она не сразу ответила.

— А вы хотите остаться? — спросила она после долгой паузы, хватаясь, как утопающий за соломинку, за возможный ответ.

— Да, — сказала Ирина. — А иначе зачем бы я сюда ехала, как говорится, за семь верст киселя хлебать, да все лесом?

Марина опечалилась. Ее невинная хитрость не удалась, и ей приходилось делать выбор — поддержать мужа или стать на сторону Ирины.

— Но ведь Олег, наверное, уже сказал вам, что школа еще не достроена, и работы для вас в Куличках нет, — попыталась она снова остановиться на развилке. — Что же вы будете здесь делать?

Неожиданно глаза Ирины снова наполнились слезами, и она даже всхлипнула. Взяв руку Марины в свои, Ирина прижала ее к сердцу и срывающимся голосом произнесла:

— Я должна признаться, Марина, что обманула вас и Олега Витальевича. Я знаю, знаю, что это нехорошо, не говорите мне об этом! Но я надеюсь, что вы простите меня, когда, в свою очередь, узнаете, что явилось тому причиной.

Марина была озадачена. Она осторожно попыталась высвободить свою ладонь из рук молодой женщины, но та не отпускала ее, орошая слезами. Тогда Марина, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно мягче, сказала:

— Вы расскажите, и я подумаю, прощать ли мне вас за ваш обман.

Ирина, у которой в эту минуту был вид сжигающего за собой все мосты человека, глубоко вздохнула, словно собираясь с духом, и выпалила:

— Мне нужен ребенок!