Наследник волхва

Вадим Иванович Кучеренко, 2023

Роман «Наследник волхва» является второй книгой дилогии, начатой остросюжетным фантастическим романом «Завещание волхва». Прошел год, как бывший школьный учитель истории Олег Засекин, получив наследство, переехал из мегаполиса в затерянный в глуши поселок Кулички. Он стал жрецом языческого бога Велеса, обрел смысл жизни, нашел свою любовь. И все было бы хорошо, но неожиданно тайна Зачатьевского озера оказалась раскрыта, превратив само озеро в источник наживы. Нашествие «современной цивилизации» грозит изменить патриархальный поселок до неузнаваемости, ставя всех его жителей перед непростым выбором…Читайте новый бестселлер Вадима Кучеренко, автора увлекательных романов «Нежить», «Человэльф», «Замок Тамплиеров», «Любомир и Айи» и многих других!

Глава 7. Усадьба волхва

Усадьбу волхва окружал забор из массивных, в длину руки толщиной, и заостренных вверху, словно копья, бревен. Казалось, что неведомый великан на своих плечах перенес могучие деревья из леса, обломал им ветви и воткнул их в землю, ограждая дом от незваных гостей. Во многих местах толстые бревна были обуглены, словно их пытались поджечь, кое-где виднелись вмятины от сильных ударов, нанесенных явно не рукой, а чем-то вроде средневекового тарана. Усадьба походила на крепость, которую хотели взять приступом враги, но она устояла против их яростного натиска.

Таким было первое впечатление Ирины, когда она подошла к Усадьбе волхва. И оно только усилилось, когда молодая женщина не нашла в ограде ни ворот, ни даже крошечной калитки, через которую можно было бы пройти. В плотно пригнанных и словно спаянных между собой бревнах не было ни единой щели, которая позволяла бы заглянуть внутрь. Сам частокол намного превышал человеческий рост, не говоря уже о том, что заостренные колья выглядели непреодолимой преградой. Это действительно была неприступная крепость, и, судя по всему, именно с такой целью ее и строили в давно минувшие века.

В том, что Усадьбу волхва воздвигли, по меньшей мере, в мрачную эпоху царствования Ивана Грозного, а быть может, и во времена монголо-татарского нашествия или еще раньше, когда после принятия христианства начались гонения на язычников, даже у Ирины, не очень хорошо знавшей историю Древней Руси, сомнений не возникло. Слишком мрачными и замшелыми выглядели бревна, из которых была сложена ограда, слишком явными были следы былых войн и междоусобиц, оставленные на ней. Но, несмотря на это, Усадьба волхва выглядела так, словно время было не властно над ней, и она могла простоять еще тысячи лет, не подверженная ни тлению, ни прочим бедам.

Но Ирина не была ценительницей истории. Неприступная ограда, преградившая ей путь к дому, вызвала у нее не восхищение своей музейной ценностью, а раздражение. Обойдя ее кругом дважды, молодая женщина разъярилась. Она так долго добиралась сюда — сначала на поезде, потом на автобусе, а затем пешком, устала, проголодалась и испытывала сильную жажду. Но вместо ожидаемого гостеприимства ее встретило нечто, чему противостоять она была не в силах. Благодаря красоте, обаянию и хитрым уловкам молодая женщина всегда добивалась своей цели, какой бы труднодостижимой та ни была. Но обычно ей противостояли люди. А на этот раз это была бездушная стена. И Ирина растерялась. Она попыталась постучать по бревнам, но только почувствовала боль в руке. Раздраженно нанесла удар ногой, но с тем же результатом. После этого Ирина начала прихрамывать, а рука отзывалась болью при малейшем прикосновении, однако все жертвы оказались напрасными. Если Усадьба волхва и была обитаема, то ее не услышали, даже когда она начала кричать:

— Эй, кто-нибудь! Отзовитесь! Есть кто живой?!

Единственное, что изменилось — откуда-то прилетела ворона и начала кружить над ней с противным карканьем. Ирина почти с ненавистью взглянула на назойливую птицу.

— Только тебя на мою голову и не хватало, — зло сказала она. — Собираешься выклевать мне глаза, летучая тварь? Только попробуй! С гусями я справилась, и тебе перья повыщипаю.

Она огляделась и увидела лежавший на земле камень. Подняла его и бросила в ворону. Камень не попал в цель, но птица, негодующе каркнув, улетела.

— То-то же! — торжествующе крикнула Ирина. — И не вздумай возвращаться со своими подружками. У меня камней на всех хватит.

Но радость победы быстро прошла, и уныние снова овладело молодой женщиной. Она присела на свой чемодан, поставив клетку с голубями у ног, и пригорюнилась, подперев голову руками. Мысли ее были невеселыми. Это был не густонаселенный людьми город, где она чувствовала себя уверенно, как рыба в воде. Вокруг, насколько она могла видеть, простирался лес, пугающий ее, исконную городскую жительницу. Лес казался дремучим и словно исподволь наблюдал за нею, размышляя над тем, как завлечь ее в свои дебри и погубить. Она могла просидеть здесь до ночи, и так никого и не дождаться. Не считая диких зверей, обитающих в лесу, для которых она была просто добычей, легкой и лакомой. Подумав об этом, Ирина содрогнулась. Едва ли она отобьется от того же медведя камнями, как от вороны. А если верить тому, что ей рассказали, местные медведи охотно дополняют свой обычный рацион человечинкой…

Она уже была готова, подхватив чемодан, бежать прочь от Усадьбы волхва обратно в Кулички, чтобы там, на досуге, подумать, как ей быть, когда в ограде внезапно показалась щель, а потом распахнулась невидимая прежде калитка, и из нее вышел человек. Это был высокий широкоплечий мужчина с густой копной светлых волос, ниспадавшей ниже плеч, одетый в простую домотканую рубаху и такие же штаны. Мужчина выглядел очень несовременно, будто открылся портал времени, и он появился из глубины прошлых веков, в том виде и наряде, который был принят в его эпоху. Поэтому Ирина его не узнала. Да и прошел уже год, когда они виделись в последний раз, и то мельком. Она с нескрываемым изумлением смотрела на мужчину, пока он приближался к ней.

Зато тот сразу признал ее.

— Ирина Владимировна! — воскликнул он. — Глазам не верю! Каким ветром вас сюда занесло?

— Попутным, — нашлась Ирина, все еще не признавая в этом по-мужски красивом человеке того сутуловатого и вечно унылого учителя истории, с которым она проработала год в одной школе после окончания института, пока он не уволился. Удивительная метаморфоза, произошедшая с ним, поразила ее настолько, что, может быть, впервые в жизни Ирина лишилась дара речи и своей обычной находчивости. Поэтому она не нашла ничего лучше, чем спросить, словно желая получить подтверждение: — Вы ли это, Олег Витальевич? — И невольно воскликнула: — Как вы изменились в таком случае!

— Я это, я, — рассмеялся мужчина. — Только отрастил волосы да сменил городской наряд на более удобный. И, как говорит моя жена, раздобрел на сельских харчах.

— Так вы женились? — с некоторым разочарованием, смешанным с удивлением, спросила Ирина. — А мы-то — я имею в виду ваших бывших коллег по школе, — всегда думали, что женщины вас мало интересуют.

— Так и было, пока я не встретил свою жену, — снова рассмеялся Олег. — Моя Марина просто чудо! Когда я вас с ней познакомлю, Ирина Владимировна, вы сами это поймете.

— Куда уж нам, бедным школьным учителкам, — не смогла удержаться, чтобы не съязвить, Ирина. Она не любила, когда в ее присутствии восторгались другими женщинами, и всегда жестко пресекала такие попытки. Но тут же она мысленно выругала себя. Роль, которую Ирина собиралась играть в Куличках, не предполагала стервозности и других женских недостатков, включая ревность. — Поздравляю вас, Олег Витальевич! Но, думаю, вашей жене повезло не меньше, чем вам.

Однако мужчина остался равнодушен к этому комплименту, словно не услышал его.

— Так все-таки, какими судьбами, Ирина Владимировна? — спросил он. — Вот уж кого не ожидал увидеть в этой глуши, так это вас.

Но Ирина была готова к этому вопросу.

— Помните директора нашей школы, Галину Павловну Волчок? — весело спросила она.

— Как забыть! — воскликнул с улыбкой Олег. — Кстати, она по-прежнему оспаривает педагогический авторитет Макаренко и восстает против его «варварских» методов воспитания?

— И даже с еще большим азартом, — рассмеялась Ирина. — У Галины Павловны слишком добрая натура, и она не может простить Макаренко его «завтраков в ужин», которыми он наказывал своих воспитанников. Но как по мне, так лучше это, чем ее многочасовые беседы «по душам», которыми она при каждом удобном случае потчует как учеников, так и учителей, считая их такими же детьми.

— Детьми, требующими неусыпного надзора и наставления на путь истинный, — с улыбкой подтвердил Олег. — Лично я после таких бесед частенько чувствовал себя боксером, получившим жестокую трепку на ринге. Но теперь, признаюсь, отношусь к этому иначе. — Он перестал улыбаться и серьезно произнес: — Думаю, это проявление ее материнского инстинкта. Из-за того, что своих детей у Галины Павловны нет, она и стала матерью для всех нас. А мать не только ласкает, но иногда и наказывает, при этом не переставая любить.

Однако Ирине уже наскучил этот разговор, который она сама же и начала. Она не желала оправдывать привычки старой директрисы, находя их отвратительными. У нее были личные счеты со «старухой». Галина Павловна нередко порицала ее за то, что молодую женщину часто подвозили к школе на разных автомобилях различные мужчины, деликатно называя это «излишней любвеобильностью». Ирина ни от кого из коллег не скрывала, что находится в активном поиске будущего мужа, который смог бы удовлетворить ее как физически, так и материально. Но в разговорах с Галиной Павловной она лукавила, оправдывая новые знакомства тем, что ищет того «единственного мужчину, с которым свяжет свою судьбу навсегда и уже никогда не расстанется с ним». Однако Ирину очень раздражало, что директриса, пусть даже из благих побуждений, вмешивается в ее жизнь. Она долго терпела нотации Галины Павловны, не смея возражать авторитарной старухе. Но при расставании, когда та уже подписала ее заявление на увольнение, высказала ей в глаза все, что думает о ней и ее методах воспитания. Ирина до сих пор с удовольствием вспоминала об этом. Галина Павловна была посрамлена. Это был триумф Ирины, тем более впечатляющий, что, по слухам, в тот же день эта рослая тучная женщина, обычно с высоты своего роста, положения и авторитета снисходительно взирающая на всех окружающих ее людей, слегла с инфарктом в больницу.