Воздух, которым он дышит

Бриттани Ш. Черри, 2015

Меня предупреждали по поводу Тристана. Говорили: держись от него подальше. Он жесток и холоден. Он сломлен. Другим легко было видеть в Тристане монстра, оглядываясь на случившееся с ним. Но только не мне. Я была разбита так же, как и он. И я должна была принять его боль, ведь она жила и внутри меня. Да, мы были пусты. Да, мы искали нечто большее. Погружаясь друг в друга, мы пытались оживить призраков прошлого. И это было чертовски плохой идеей. Но, может, только так мы могли вновь научиться дышать…

Глава 8. Элизабет

Утром в субботу я была уверена, что вот-вот разбужу всю округу, пытаясь запустить газонокосилку, которая каждые несколько секунд стреляла мотором. Когда Стивен работал на лужайке, это всегда выглядело невероятно просто, однако мне не везло.

— Ну же! — я еще раз дернула за цепочку, пробуя завести мотор, он несколько раз фыркнул и заглох. — Черт тебя побери! — Я пробовала снова и снова, и щеки мои горели, потому что соседи, живущие напротив, уже начали пялиться на меня из своих окон.

Я уже собиралась в очередной раз дернуть за цепь, но тут поверх моей руки легла чья-то ладонь, и я подскочила от неожиданности.

— Хватит, — мрачно сказал Тристан, хмуря брови и раздраженно взирая на меня. — Какого черта вы тут шумите?

Я нахмурилась в ответ, глядя на его поджатые губы.

— Стригу лужайку.

— Вы не стрижете лужайку.

— Нет, стригу.

— Нет, не стрижете.

— Тогда что же я делаю? — спросила я.

— Будите весь этот долбаный мир, — проворчал он.

— Я уверена, что в Англии и так уже никто не спит.

— Хватит болтать попусту, а?

«Хм-м». Непохоже было, что его распорядок дня привязан к какому-то определенному времени суток, так что вряд ли я разбудила конкретно его. Он отобрал у меня газонокосилку, и я осведомилась:

— Что вы делаете?

— Стригу вашу траву, чтобы вы прекратили будить весь этот чертов мир, за исключением Англии.

Я не знала, смеяться мне или сердиться.

— Вы не должны стричь мою лужайку. И к тому же косилка, кажется, сломана.

Он дернул за шнур, и пару секунд спустя газонокосилка завелась.

«Вот позор на мою голову!»

— Серьезно, вам не следует стричь мою лужайку.

Он даже не оглянулся на меня. Он просто приступил к работе — работе, которую я ни за что бы не попросила его сделать. Я уже собиралась продолжить спор, но потом вспомнила, что он, по слухам, убил кота за то, что тот не вовремя замяукал. Как бы печальна и незначительна ни была моя жизнь, я все-таки ее ценила и не хотела рисковать тем, что лишусь своей жизни, какой бы она ни была.

* * *

— Вы отлично постригли лужайку, — сказала я, глядя, как Тристан выключает газонокосилку. — Мой муж… — Я умолкла и сделала вдох. — Мой покойный муж обычно стриг траву наискосок. Он сказал бы: «Милая, скошенную траву я уберу завтра. Сейчас я слишком устал». — Я беззвучно усмехнулась, глядя на Тристана, но на самом деле видя вовсе не его. — Это сено лежало бы здесь неделю, а может, и две, и это было странно, потому что за участками других людей он ухаживал куда тщательнее. И все же мне нравился запах скошенной травы. — В горле у меня встал ком, на глаза навернулись слезы. Я повернулась к Тристану спиной и стерла несколько слезинок, выкатившихся из глаз. — Ладно, в общем, мне нравится, как вы выкашивали косые полосы.

«Дурацкие воспоминания».

Я ухватилась за белую металлическую ручку и открыла раздвижную дверь, однако замерла на месте, услышав его тихий голос.

— Вот так они подкрадываются и отбрасывают тебя в прошлое, — прошептал он, словно одинокий дух, дарящий прощальный поцелуй тем, кого любил. Голос его сейчас звучал ровнее, чем прежде, он все еще оставался глубоким и слегка хрипловатым, но сейчас в нем слышались едва различимые теплые нотки. — Эти мелкие воспоминания…

Я повернулась к нему. Он стоял, прислонившись к газонокосилке, и его взгляд был более живым, чем когда-либо раньше. Но это была скорбная жизнь. Это были полные тоски глаза сломленного человека. Я сделала вдох, чтобы удержаться на ногах.

— Иногда мне кажется, что мелкие воспоминания хуже больших. Я могу справиться с воспоминаниями о его дне рождения или о его смерти, но когда я вспоминаю, как он косил траву или читал в газете только комиксы, или выкуривал сигарету в канун Нового года…

— Или как она зашнуровывала свои теннисные туфли или прыгала по лужам, или касалась моей ладони указательным пальцам и всегда рисовала сердечко…

— Вы тоже кого-то потеряли?

— Жену.

«Ох!»

— И сына, — прошептал он тише, чем прежде.

Мое сердце дрогнуло от боли за него.

— Простите, я даже подумать не могла… — Мой голос прервался, когда Тристан уставился на только что скошенную лужайку. Мысль о том, что я могла потерять не только любовь всей жизни, но и дочь, была слишком тяжелой. Наверное, я бы этого не вынесла.

— То, как он читал молитвы и выписывал букву R задом наперед, и как ломал игрушечные машинки, чтобы потом их починить… — Голос Тристана дрожал, как его плечи. Он разговаривал уже не со мной. Мы оба жили в своих собственных мирах из мелких воспоминаний, и, хотя мы были отделены друг от друга, мы каким-то образом могли ощутить чувства друг друга. Одинокий всегда узнает одинокого. И сегодня я впервые начала видеть за этой густой бородой живого человека.

Я смотрела, как его глаза наполняются эмоциями. Надев наушники, он принялся сгребать скошенную траву, не сказав мне больше ни слова.

Жители города считали его скотиной, и я понимала, почему именно. Он был невежлив, он был груб, он мог нахамить по поводу и без повода, но я не могла винить его за эту холодность. Истина заключалась в том, что я отчасти завидовала способности Тристана сбежать от реальности, закрыться от окружающего мира. Должно быть, было бы неплохо время от времени ощутить такую пустоту вокруг и внутри, — видит бог, я каждый день думала о том, как бы потерять рассудок, но у меня была Эмма, и мне нужно было сохранять здравый ум.

Если бы я потеряла и ее тоже, я, наверное, постаралась бы очистить свою душу от всех эмоций, от всей боли.

Закончив свою работу, Тристан остановился, тяжело дыша. Потом повернулся ко мне; глаза его были красными, и на душе у него наверняка царило смятение. Он вытер лоб тыльной стороной кисти и откашлялся.

— Готово.

— Не хотите позавтракать? — спросила я. — Я приготовила столько, что хватит и вам.

Он моргнул и подкатил газонокосилку к моему крыльцу.

— Нет.

Он направился к своему дому и скрылся из виду. Я закрыла глаза и прижала обе ладони к сердцу, на несколько коротких мгновений ощутив внутри и вокруг себя пустоту.