Воздух, которым он дышит

Бриттани Ш. Черри, 2015

Меня предупреждали по поводу Тристана. Говорили: держись от него подальше. Он жесток и холоден. Он сломлен. Другим легко было видеть в Тристане монстра, оглядываясь на случившееся с ним. Но только не мне. Я была разбита так же, как и он. И я должна была принять его боль, ведь она жила и внутри меня. Да, мы были пусты. Да, мы искали нечто большее. Погружаясь друг в друга, мы пытались оживить призраков прошлого. И это было чертовски плохой идеей. Но, может, только так мы могли вновь научиться дышать…

Глава 7. Тристан

2 апреля 2014 года

Пять дней до прощания

Когда такси высадило нас с отцом возле больницы, я бегом бежал всю дорогу до реанимации. Мой взгляд метался из стороны в сторону, выискивая хоть что-нибудь, хоть кого-нибудь знакомого.

— Мама! — воскликнул я, и она обернулась ко мне. Я снял бейсболку и бросился к ней.

— Ох, милый… — всхлипнула она, обнимая меня.

— Как они? Как?..

Мама заплакала еще сильнее, ее тело содрогалось от рыданий.

— Джейми… Джейми больше нет, Тристан. Она держалась так долго, но не смогла… не дождалась.

Я отстранился и сжал двумя пальцами переносицу.

— В каком смысле — больше нет? Она есть. С ней все хорошо. — Я обернулся на отца, в глазах которого читалось потрясение. Замешательство. Боль. — Папа, скажи ей. Скажи, что с Джейми все хорошо.

Он склонил голову. Меня словно обожгло огнем изнутри.

— А Чарли? — спросил я, почти уверенный, что не хочу знать ответ.

— Он в палате интенсивной терапии. Ему плохо, но он…

— Здесь. Он здесь. — Я запустил пальцы в собственные волосы. «С ним все в порядке». — Могу я увидеть его? — спросил я. Мама кивнула.

Я метнулся к сестринскому посту, и меня отвели в палату Чарли. Я зажал себе рот ладонью. Мой сынок лежал, подключенный к огромному количеству медицинских аппаратов — я даже не знал, что их бывает столько. В горло его была вставлена трубка, руки утыканы катетерами, все лицо в синяках и ссадинах…

— Господи… — пробормотал я.

Медсестра осторожно улыбнулась мне.

— Вы можете взять его за руку.

— Зачем эта трубка? З-з-зачем у него трубка в горле? — выдавил я, пытаясь думать только о Чарли. Но истина, относящаяся к Джейми, постепенно вползала в мое сознание.

«Джейми больше нет», — сказала мама. Ее больше нет. Но как такое может быть? Как ее может не быть?

— Во время аварии его левое легкое было повреждено, ему трудно самому вдыхать воздух. Эта трубка помогает ему дышать.

— Он не может дышать сам?

Медсестра покачала головой.

— С ним все будет в порядке? — спросил я, глядя ей в глаза и видя в них виноватое выражение.

— Я не его врач. Только они могут…

— Но вы же можете сказать мне, верно? Будь вы на моем месте, только что потеряв жену… — Эти слова словно вскрыли во мне вулкан эмоций, и мне пришлось умолкнуть, чтобы подавить их. — Если бы этот мальчик был всем, что у вас осталось, а вы были всем, что осталось у него, вы ведь тоже захотели бы узнать, есть ли хоть капля надежды, так? Вы умоляли бы кого-нибудь сказать вам, что нужно делать. Как нужно действовать. Что бы вы сделали?

— Сэр…

— Пожалуйста, — взмолился я. — Прошу вас.

Она опустила глаза в пол, потом вскинула их на меня.

— Я держала бы его за руку.

Я кивнул, понимая, что сейчас она сказала мне куда больше правды, чем я готов был услышать. Я сел на стул рядом с кроватью Чарли и взял сына за руку.

— Эй, дружок, это папа. Я здесь, понимаешь? Я знаю, что меня не было рядом, когда я был нужен, но сейчас я здесь, слышишь? Папа здесь, и я хочу, чтобы ты боролся ради меня. Ты можешь это сделать, верно? — Слезы закапали из моих глаз на его лицо, когда я коснулся губами его лба. — Папе нужно, чтобы ты снова научился дышать сам. Тебе станет лучше, потому что ты мне нужен. Я знаю, люди говорят, будто это родители нужны детям, но это неправда. Ты нужен мне, чтобы я мог жить дальше. Ты нужен мне, чтобы я мог верить миру. Дружок, мне нужно, чтобы ты очнулся. Я не могу потерять и тебя тоже, понимаешь? Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Пожалуйста, Чарли… вернись к папе.

Его грудь приподнялась, когда он попытался вдохнуть, и аппараты начали издавать частый писк. В палату вбежали врачи и отняли у меня руку Чарли. Его тело била судорожная дрожь. Врачи стали кричать друг на друга, произносить непонятные слова, совершать непонятные действия.

— Что происходит?! — крикнул я, но меня никто не услышал. — Что случилось? Чарли! — кричал я, когда две медсестры пытались увести меня из палаты. — Что они делают? Что… Чарли! — кричал я все громче и громче, пока меня выталкивали прочь, в комнату ожидания. — ЧАРЛИ!

* * *

Поздно вечером в пятницу я сидел за столом в столовой и набирал номер, который когда-то знал наизусть — но которым почти не пользовался в последнее время. Я поднес телефон к уху, услышал гудок, потом мягкий, негромкий голос произнес:

— Алло? Тристан, это ты? — Беспокойство, звучащее в ее голосе, заставило мой желудок сжаться. — Сынок, пожалуйста, скажи что-нибудь… — прошептала она.

Я прижал кулак к губам и ничего не сказал. Потом повесил трубку. Я всегда делал так.

Остаток вечера я просидел один в темноте, позволив этой темноте поглотить меня целиком.