Приват для двух бандитов

Бетти Алая, 2023

Один приватный танец сделал меня любовницей двух богатых мужчин. Опасных, властных бандитов, живущих вне закона. К чему приведет эта порочная связь? Учитывая, что у меня самой куча скелетов в шкафу…– Подожди, куколка. Тебе заказали приват, – владелец клуба останавливает меня.– Что?! – округляю глаза, – я же просила дать мне отгул сегодня.– Знаю. Но эти клиенты ждать не будут.– Пусть пойдёт Венни. Она согласилась сменить меня.– Нет, Карина, – босс называет меня полным именем, а значит, он предельно серьезен, – эти мужчины не шутят. И они хотят именно тебя.Однотомник.ХЭ с двумя мужчинами!Внимание! В книге есть:МЖММного очень горячего и порой жесткого секса (без насилия и принуждения)!Героиня с перчинкой и очень наглые бандиты.Ненормативная лексика!Очень эмоционально и откровенно!

Глава 22

Карина

— Черта с два, Карри! — рычит Волков, — я твоё «нет» не принимаю!

— Эй! Ты сам спросил! — возмущаюсь, отпихивая своего бандита, — что за хрень?

— Ну так и ты согласилась…

— НЕТ! — выкрикиваю, — я хочу домой, Волков!

— Ты дома! И больше тебе никуда не надо! — уже почти шипит.

— Да хрен тебе!

— Иди сюда!

— Нет! — показываю ему язык, — Яной своей командуй!

— Быстро иди ко мне! — голос Волкова становится низким, хриплым и очень раздраженным.

Ноги сами несут меня к Яру. Я просто не могу ему сопротивляться. Почему готова подчиняться ему?! Блин, он, когда злится, такой сексуальный! Пипец!

Он сминает меня в своих ручищах, затем тянет домой. Берет мобильный, не выпуская меня из объятий.

— Олежа. Тут Яна объявилась. Ты знаешь, что делать.

Марат стоит у окна, смотрит куда-то вниз. А я злюсь на него. Знаю, что ему особо больно. Но вопреки тому, что понимаю, не хочу его успокаивать.

— Отвезите меня домой! — кричу, вырываясь из рук Яра.

И тут Акаев оборачивается. Вижу тьму в его глазах. Бездну, черную дыру…

— Перч… — хрипит он, делает шаг ко мне, — ты чего? Плачешь? Из-за Яны? С ума сошла?

— Отвалите! Я хочу домой, Волков! — продолжаю скандалить, — вы оба меня достали своей Яной! Ненавижу!

— Успокойся, Карри, — осаждает меня Яр, — или я тебя силой утихомирю.

— Ах так?! — иду на кухню, вытаскиваю из шкафа тарелку и с силой швыряю на пол.

Осколки летят в разные стороны. С вызовом гляжу на бандитов.

— Перч… хватит… — Акаев закатывает рукава, — а то накажем!

— Я уже сказала: бывшей своей командуйте! Сейчас же закажите мне такси, и я уеду.

Дальше все тарелки идут в расход. И пара салатниц. А я чувствую небывалый кайф. Поделом! Если бы они прогнали её сразу… если бы… но окунуться в отчаяние мне не дают.

— Раз такая буйная, я тебя успокою сейчас, — Яр сжимает меня, затем поднимает над полом и несет к кровати.

— Нет! Пусти! — вырываюсь, кусаюсь, — отвали!

Они сваливают меня на кровать. С вызовом гляжу в их бесстыжие глаза. Яр медленно расстегивает ремень, затем вынимает его из брюк. Упс! Подходит и стягивает мои запястья. Чего?!

— Нет! Вы… ах ты! Убери это!

Я не знаю, в какой момент моя злость трансформируется в желание. Такое яркое, что аж слепит. Меня укладывают животом на постель, ремнем перевязывают изголовье кровати. Выбиваюсь из сил, разворачиваюсь и зло сверкаю глазами.

— Отпустите меня! — провожу языком по резко высохшим губам.

Яр стаскивает рубашку. Марат тоже. Они оба смотрят похотливо, немного зло. Их мышцы напряжены. Чувствую жар, которым пышут горячие мужские тела. Меня не отпустят… никогда больше!

Тресь!

И майка рваной тряпкой остается в руках Волкова. Он щиплет мои соски, уже каменные, бесстыдно торчащие.

Марат стаскивает с меня шорты вместе с трусиками. Теперь я голая. Как-то глупо скандалить в таком положении.

Брыкаюсь уже больше на автомате. Между нами стремительно растет сексуальное напряжение, которое нужно выпустить.

— Встань раком, — приказывает Яр, затем забирает у Акаева ремень, — или я отделаю этим твою упругую задницу.

Покорно поднимаю попку. Отворачиваюсь, тыкаюсь носом в подушку. Силы стремительно тают. Этот всплеск стоил мне многого. Они смотрят… на мою киску, истекающую от желания.

Шлеп!

Сильная ладонь Марата ложится на мою ягодицу. Он шлепает меня. Раз за разом. Пока попка не начинает гореть.

— Ты плохая девочка, перч… никто и никогда не закатывал нам скандалы. Видимо, мы плохо тебя трахаем.

— Очень плохо, — вторит ему Волков, — и сейчас мы это исправим.

— Ай-яй-яй, малыш, — Акаев нагло вторгается пальцем между моих складочек, растирает по ним возбуждение, — ты завелась. Чувствуешь, какая она мокренькая, а, Яр? Бесстыдная. Наша ревнивая огненная девочка.

— ААА! МММ! — от удовольствия хочется плакать.

— Ты так напряжена, Карина, — хрипит голубоглазый, вместе с другом лаская мою чувствительную киску, — скоро взорвешься, да?

Они отстраняются. Слышу, как мои мужчины раздеваются. Жду. Я готова принять их.

— Нууу! — кручу задницей, изнываю от одиночества.

— Хочешь трахаться, девочка? — Волков пристраивается к моей дырочке, но не входит, — кончить?

Мучает, мстит, водит по половым губкам большой головкой. А я готова рыдать, умолять.

— Хочу! Хочуууу! Пожалуйста… вставь его в меня!

— Будешь ещё так себя вести? — он вводит головку, но затем снова выходит, — ревновать, не разобравшись?

— Не буду… не бууудууу! ЯР! Ну блин… ты жестокий…

— А ты нет? — Марат встает на колени, его член пружинит перед моим лицом.

Он начинает водить им по моим губкам. Раскрываю их, высовываю язык. Как же хочется! Боже! Ну же!

— Плохая перчинка… — хрипит Акаев, — сейчас мы вытрахаем из тебя всё это дерьмо.

От ощущения беспомощности мне хочется всё сильнее с каждой секундой. Кажется, что тугой узел удовольствия внизу живота становится всё плотнее. Сжимает мою киску, требуя освобождения. Оргазма.

Яр входит быстро и глубоко. Его движения резкие, интенсивные, грубые. А Марат имеет мой рот. Меня не жалеют, трахают жестоко. Раскрывают, распирают, толкаются. Стимулируют.

Сдаюсь.

Они меняются. Входят в мою киску, потом в попку. Берут меня вместе. Заставляют кончать, раз за разом. Много, бурно, сильно, с их именами на губах. Снова и снова вливают в меня сперму.

— Давай детка… подмахивай своими упругими булочками… пиздец… в тебе так туго, пеееерч, — стонет Марат, а я схожу с ума.

— Вот так… да… танцуй на наших членах, милая… — рычит Яр, — ты единственная, Карри. Запомни это…

Кажется, что я растворяюсь. В пороке, желании, своих мужчинах. Мы уже вросли друг в друга. Телами, душами. На мне их метка, их запах. Мои бандиты втирают в мою киску свое семя. Я вся в их соках. Меченая.

С каждым толчком они словно доказывают право владения. Мной.

— АААХ! ДААА! Как же круууто! — содрогаясь в очередном оргазме, падаю на постель.

— Да, малышка… дааа! Вот так… охуеть… — Яр валится рядом со мной, развязывает мои руки, — не болит?

Растирает алые следы, целует мои запястья.

— Нет, — краснею, вспоминая свою недавнюю истерику.

— Перч, ты пиздец темпераментная, — Марат стекает с постели, потягивается, — порой мне кажется, что тебя ни один мужик не потянет.

— А мне не нужен какой-то мужик, — передразниваю его, — я вас обоих хочу.

— Ну так мы ещё тянем, — ржёт Яр, — вдвоем.

Глаза закрываются. В последний раз осматриваю студию. Мы разорвали постельное белье. Вся кухня усеяна осколками посуды, которую я разбила. Мои рваные вещи валяются на полу вместе с полураскрытыми чемоданами.

— Добро пожаловать домой… — бурчу, затем переворачиваюсь, утыкаюсь носом в подушку и засыпаю.

Просыпаюсь уже после заката. В студии горит мягкий приятный свет. Мужчины тихо разговаривают, сидят на диванчике напротив окна. Прислушиваюсь.

— И что он сказал? — тихо шепчет Волков.

— Она и правда свалила, сейчас в отеле обосновалась. Но это всё может быть разводкой. Мы не можем доверять ей, Яр.

Потягиваюсь. Не хочу больше подслушивать.

— Привет, малышка, — Яр разворачивается, — иди к нам.

Оборачиваюсь рваной тряпкой, еще недавно бывшей простыней и шлепаю к мужчинам. Усаживаюсь к Яру на колени.

— Больше никаких секретов! — уверенно заявляю, — я все хочу знать об этой вашей Яне, флэшке, Антонове и прочих аспектах вашей непростой жизни.

Оба в унисон вздыхают.

— Ты ведь не отступишься? Не позволишь себя защитить? — спрашивает Волков, поглаживая мои бедра.

— Не-а, — трусь о его небритую щеку, — это не прокатит больше. Я с вами. Или я ухожу.

— Суровая перчинка, — Марат смачно кусает меня за задницу, — такая маленькая, а условия ставит. Мне нравится!

— Ай! — смеюсь.

Я осталась. Вот хотела же всё бросить и вернуться домой. Но Яр сказал, что мой дом здесь, с ними. И я поверила. Но мне тяжело обуздать ревность. Перелезаю на колени к Акаеву.

— Что ты хочешь знать? — Яр достает ноутбук и что-то там ищет.

— Что за сделка, встреча, о которой говорила ваша бывшая? Что на флэшке, за которой вы гоняетесь? И почему Яна снова пришла к вам?

— Зачем она объявилась, мы сами не знаем, — вздыхает Марат, — но точно не просто так. У меня есть пара теорий на сей счет.

— Яна — прекрасная актриса, манипуляторша от бога. Поэтому мы не смогли сразу её прочитать, — серьезно говорит Волков, — я хотел узнать побольше, но одна яростная фурия ворвалась и выгнала её.

Надуваюсь. Так я еще и виновата? Фе! Предупреждать надо!

— Ну ладно тебе, не злись. Мы поняли, что будет, если хоть одним глазком взглянем на другую, — Яр продолжает что-то печатать.

Открывает какие-то программы. Смотрит графики, морщит нос. Я никогда не видела их за работой. Завораживает. Хотя, конечно, мне приятнее смотреть на голые татуированные торсы.

— Я не хочу видеть её рядом с вами, — шепчу, — ни за что!

— Карри…

— Ну что?! — снова взрываюсь, пытаюсь вырваться.

Но руки Акаева держат крепко. Он улыбается.

— Смешно тебе? — рычу.

— Очень. Ты такая прелесть, перч. Постоянно держишь в тонусе, — утыкается носом между моих лопаток, — мне нравится, как ты ревнуешь нас. Но в этом нет смысла. Яна в прошлом.

— Что-то не похоже, — фырчу, отворачиваюсь.

— Не злись, — мягко говорит Яр, — Кариш. Марат прав.

От его «Кариша» я мгновенно успокаиваюсь. Голос Яра действует на меня, как флейта на кобру. Сразу готова ластиться. Я люблю его…

— Яна всегда была с нами, — произносит Яр, — с самого детдома. Мы все оказались там волею жестокой судьбы. И по одному бы не выжили.

— Она прибилась к нам, — задумчиво произносит Акаев, — несчастная одинокая потеряшка. И потом мы втроем стали не разлей вода.

Голос Марата ровный. Словно он действительно больше не страдает.

— Мы всё вместе делали. Защищались от старших, вербовали малышню, старались создать какое-то подобие справедливости. Смотрели, как их забирают в семьи, — задумчиво сказал Волков, — а сами были уже слишком взрослые и никому не нужные.

— У нас были лишь мы… — вздыхает Марат.

— Так и закончили всё это… в восемнадцать нас выкинули на улицу. Но мы умели выживать. Втроем это было проще.

— А когда вы стали… ну, ближе, чем друзья?

— Как раз тогда и стали, — Марат крепче меня обнимает, — одна случайная пьяная ночь всё решила. Это было необычно, но позволяло не заводить отношений, не пускать лишних в наше трио.

— Мы рьяно оберегали то, что было. Сложно было назвать это отношениями. Просто секс втроем. Мы по-другому не умели, — произносит Яр, снова хмурится, что-то читает.

— Что там? — спрашивает Акаев.

— Антонов начал скупать акции. На первый взгляд выборка случайна, но… — Волков прищуривается, — взгляни. Эти он берет, а вот те, что сбрасывает…

Марат смотрит. Он словно отключается от реальности. Затем цокает языком.

— Готовит что-то. Эти вот и эти не нужны точно, а на тех можно бы заработать… а вот эти наши конкуренты. Но ведь…

Дальше они что-то на непонятном мне языке вещают. А я пытаюсь осознать сказанное. Ревную. Безумно. Даже после того, как Яр заметил, что между ними был лишь секс.

У нас были лишь мы…

В этой фразе кроется очень многое.

— Так о чем мы? — нежный голос Яра возвращает меня в реальность, — иди ко мне. Я прям вижу, как ты снова себя накручиваешь, Карина.

Возвращаюсь на его колени, утыкаюсь лицом в сильную шею. Он мой! Я никому не отдам своих демонов с пронзительными глазами.

— И что было дальше?

— Дальше мы жили так, не знали иного. Быстро поднялись благодаря нашим с Маратом мозгам, и красоте Яны. Этим и привлекли внимание серьезных людей вне системы. Поначалу за нами лишь наблюдали. Но потом…

— На Антонова поступил заказ, — произносит Марат, — от него хотели избавиться, выставив на всеобщее обозрение всё грязное белье. Кто-то очень богатый позарился на его империю. Мы серьезно подошли к работе. Внедрились, начали работать. Рыли, копали. Пока выполняли заказы для Антонова, параллельно копировали компромат.

— Сами охреневали от уровня воровства, коррупции, что он проворачивал. На самых безобидных вещах типа строительства детских площадок и садиков. Покрывал убийства, изнасилования, взятки.

— Какой добрый дядечка… — выдаю.

— Все данные мы собрали на носителе. Непростом, конечно же. Он закодирован и имеет некоторые… особенности, — спокойно произносит Яр, — то есть его ни с чем не спутать.

— Но как его украли?

— Вот здесь и начинается самое интересное, — улыбается Марат, словно происходящее его совершенно не беспокоит.

— Его украли у Яны. Когда она якобы собиралась на вечеринку к Антонову, её ударили по голове, забрали носитель и передали по назначению, — говорит Яр, — но вот это…

Он достает из кармана домашних штанов чёрную флэшку. Ничем не примечательную, пластиковую с металлической вставкой. Затем голубоглазый просто переламывает её пополам.

— Эээ… зачем ты это сделал?

— Потому что это не та флэшка, — рычит Волков, затем выкидывает остатки носителя, — Яна наебала нас. Снова. Точнее, попыталась…

— Она прекрасно знает, как выглядит настоящая, — веселится Акаев, — а значит, эта сука всё еще лежит под Антоновым. И сейчас он решил пойти ва-банк, чтобы нас окончательно уделать.

— Но зачем она это сделала? Наверняка же знает, что вы распознаете фальшивку.

— Очевидно, её целью было вернуться. Этакий эффект неожиданности. Чтобы мы размякли, вспомнили былое и ударились в ностальгию, — смеется Яр.

Они такие беззаботные. Нормально ли это, при таком-то уровне угрозы?

— Но, если этот Антонов такой прям доктор Зло, то почему ему просто вас не убить?

— Он не знает, есть ли дубликаты флэшки. Очкует. Хочет знать наверняка. Видимо, Яну решил вернуть нам, чтобы она уничтожила все следы. И нас… но ты, Карри, спутала её планы, — Яр захлопывает ноутбук и победно улыбается, — так что теперь ублюдок Антонов ответит за всё, что сделал. И Яна потонет вместе с ним.