Опаленные страстью

Аси Кубер

Лондонский сезон подходит к концу, а ослепительная красавица леди Олимпия Делфорд, дочь маркиза Рейнд, известная в высшем свете, как холодная Диана, никак не может выбрать достойного жениха из кучи своих поклонников, к которым она предъявляет излишне большие требования. Но однажды в оранжерее у герцогини Кендал, Олимпия встречает рыцаря своего сердца – загадочного и неотразимого затворника лорда Эдгара Раслинга, герцога Ормонда, неожиданно появившегося в свете с единственной целью, чтобы жениться. Между ними вспыхивает ссора. И в пылу ярости герцог Ормонд, сорвав с нее поцелуй, быстро убеждается, что у леди не такое уж и холодное сердце, как говорят. Однако сможет ли Холодная Диана, поборов чрезмерное высокомерие, завоевать красивого герцога, слишком разборчивого в выборе дамы сердца? И пройдет немало времени, прежде чем герои поймут, что они созданы друг для друга.

Глава 3

С утра Олимпия нетерпеливо прохаживалась в роскошном салоне, дожидаясь возвращения дворецкого герцога Ормонда. Сначала он даже не хотел впускать ее во дворец Ормонд-Лодж, заявив, что его светлость никого у себя не принимает. Но после того, как Олимпия представилась ему, дворецкий озадаченно взглянул на нее и молча направился в апартаменты хозяина, чтобы доложить о прибытии незваной гостьи.

Время медленно шло, а он все не возвращался. И тишина, царившая в огромном дворце, действовала угнетающе на Олимпию. На миг ей стало страшно, и она пожалела, что вообще явилась сюда. Конечно, Олимпия не предполагала, что хозяин этого великолепного дворца окажется столь нелюдим. Должно быть, загадочный отшельник и вправду вел скучную, уединенную жизнь. Однако пути назад не было. Она должна до конца довести то, на что решилась.

Когда Брингл появился в оружейном зале, герцог Ормонд еще фехтовал со своим другом лордом Артуром Сеймуром. Поэтому дворецкий был вынужден простоять битых полчаса, прежде чем хозяин обратил на него взор.

— Что тебе, Брингл? — немного удивленно спросил он, так как слуга обычно не тревожил его в этот час.

— В гостиной вас дожидается дама, — поклонился тот.

— Дама? — черная бровь Эдгара взлетела вверх.

— Да, — подтвердил Брингл. — Весьма очаровательная особа.

— Разве ты не сказал ей, что я никого не принимаю?

— Говорил, ваша светлость. Но она почти умоляла, чтобы вы приняли ее.

— Все повторяется, дружище, — рассмеялся лорд Сеймур. — Не успел ты появиться в свете, как тебя снова атаковали женщины. И кто эта дама?

— Не имею понятия. — герцог пожал плечами и взглянул на дворецкого.

Брингл живо представил ее:

— Это леди Делфорд, дочь маркиза Рейнд, хозяин.

— Боже мой! Сама холодная Диана, — воскликнул лорд Сеймур, невероятно ошеломленный. — Впрочем, она так прекрасна и столь холодна, что в это верится с трудом.

Но надо полагать, теперь уроку фехтования пришел конец.

— Думаю, на сегодня достаточно, Артур, — Эдгар вложил шпагу в ножны, при этом тонкая ткань рубашки натянула на руке его рельефные мышцы. — Кстати, ты немало преуспел в этом искусстве.

— Хорошо, — улыбнулся друг. — Пусть будет по-твоему. Иначе я вряд ли найду другого такого наставника.

Покидая оружейный зал вместе с Артуром, герцог Ормонд на ходу бросил слуге:

— Брингл, проводите леди в мой кабинет. Я скоро буду там.

Олимпия убивала время, с мрачным видом созерцая мраморную статую, скрытую среди декоративных растений, когда за ее спиной неожиданно послышались чьи-то шаги. Обернувшись, она увидела дворецкого, безмолвно наблюдавшего за ней.

— Ну что? — требовательно спросила молодая особа, вне себя от долгого ожидания. — Ваш хозяин намерен принять меня?

Брингл бросил на нее пристальный взгляд:

— Да, миледи. Его светлость ждет вас в кабинете. Следуйте за мной.

— Наконец-то! — расцвела она.

Дворецкий тоже улыбнулся в ответ. После чего Олимпия проследовала за ним через анфиладу залов и вскоре оказалась в кабинете, обставленном красивой мебелью из черного дерева.

— Ждите здесь, миледи, — проговорил Брингл, стоя на пороге. — Его светлость скоро придет.

Как только за ним захлопнулась дверь, Олимпия оглянулась, изучая обстановку.

Два шкафа, плотно набитые книгами, тянулись от пола до потолка. В середине комнаты стоял полированный стол с забытой трубкой в хрустальной пепельнице. Мягкие стулья и изящные кресла дополняли меблировку кабинета. На полу лежал персидский ковер. Большая картина в позолоченной раме висела напротив стола. Из окон, чьи приоткрытые портьеры щедро пропускали утренний свет, были видны ухоженные газоны. В общем, кабинет ничем не отличался от кабинетов других светских львов, но, вместе с тем, казалось, он хранил и отпечаток таинственности, которая ощущалась буквально на всех предметах, куда падал ее взгляд.

Стоявшая возле стола Олимпия вздрогнула от неожиданности, когда к ней вплотную подошёл хозяин кабинета, одетый с иголочки. В следующее мгновение раздался его бархатистый голос, заставивший ее затрепетать, правда, от иного чувства.

— Рад видеть вас у себя, хотя я и был весьма удивлен, когда дворецкий объявил ваше имя. Располагайтесь, леди Делфорд, — он указал на мягкий стул, стоящий возле нее, а сам, обойдя ее, уселся за стол. — Итак, чем я обязан столь неожиданному визиту?

Олимпия уселась на стул, еще не успев прийти в себя от волнения.

— Вы нарочно заставили себя ожидать, — выпалила она и тут же замолчала, почувствовав, что сразу же взяла неверный тон.

Черт побери, что творится с ней? Ведь она пришла сюда не ругаться с ним. Ей наверняка придется смирить свою гордыню и переменить тон. Иначе с самого начала ее ждет провал. Но слова уже срывались с ее уст:

— Должно быть, вы этим хотели унизить меня.

— Вовсе нет, — проговорил Эдгар. Его невозмутимый взгляд стал еще более живописным. — Я был занят, сударыня.

— Чем же? — ее губы изогнулись дугой.

Он не отрывал от них глаз. До чего же аппетитны эти губки, подумал герцог, вспомнив вчерашний поцелуй.

— Разве вы пришли допрашивать меня? Или же важная причина заставила вас нанести мне визит?

— Именно, — буркнула Олимпия, злясь. В голове у нее стучала мысль:

«Неверный тон…совсем неверный тон. Боже, помоги мне сохранить хладнокровие!»

— Что «именно»? — переспросил он, не отрывая от нее мрачного взгляда.

— Удивляюсь, где ваша обычная проницательность, — съязвила она, нервно теребя край палантина.

Герцог Ормонд перевел взгляд на ее изящные руки, затянутые в лайковые перчатки. Он не помнил случая, чтобы женские руки так волнующе действовали на него. Должно быть, этому одно объяснение — его отшельничество.

— Боюсь, миледи, я растерял свою проницательность при встрече с вами.

— Не несите чушь, ваша светлость, — надменно фыркнула Олимпия. — Лучше скажите, что вы хотели произвести на меня впечатление своей долгой задержкой.

— Отнюдь, — сухо выдавил он.

— Выходит, вы не хотели предоставить мне аудиенцию. Верно?

— Нет, гадалка моя, — усмехнулся Эдгар. — Уверяю, я только из одного любопытства дал бы вам аудиенцию.

Она смерила его ледяным взглядом и небрежно осведомилась:

— Тогда почему вы сразу не приняли меня?

— Разве у меня не могут быть свои личные дела?

— Ах, значит дело только в этом! — Олимпия облегченно вздохнула.

— Естественно, — янтарные глаза с лукавым выражением неотрывно смотрели на нее. — Итак, поясните же цель вашего визита.

Она молчала, должно быть, набираясь храбрости. Поэтому он решил помочь ей, задав следующий вопрос:

— Какое неотложное дело привело вас ко мне?

Наконец ее губы дрогнули:

— Я пришла к вам с заманчивым предложением…

— Прекрасно, — улыбнулся герцог. — Я — само внимание.

Но ответа не последовало.

— Слушаю вас, леди Делфорд, — повторил он.

— Я хочу выйти за вас замуж.

Сердце Эдгара учащенно забилось, хотя лицо его оставалось непроницаемым.

— Весьма неуемное желание.

— Почему? — глаза «дикой орхидеи» расширились до невозможности. — Разве вы не ищете себе жену?

— Допустим. — не мигая, он смотрел на экстравагантную особу.

— В таком случае, почему бы вам не жениться на мне?

— Действительно, — бесстрастно согласился герцог. — Жду ваших аргументов для этого брака.

Олимпия на минуту задумалась, потом, вздернув головку, с улыбкой проронила:

— Вы вряд ли найдете такую, как я.

— И какую же?

— Весьма богатую и неотразимую.

— Очень убедительно, — он невыносимо улыбался.

Однако она решила не обращать на это внимание. С новым воодушевлением она продолжила:

— И к тому же с иным складом ума, чем у светских красавиц.

— Стало быть, вы считаете себя неординарной, — небрежно констатировал Эдгар, пожирая ее взглядом.

— Я на это надеюсь…

— Вы ничем не отличаетесь от большинства женщин, — произнёс он ровным тоном.

И его ледяное спокойствие вдруг испугало молодую особу. Стало ясно, что ее «заманчивое» предложение вовсе не казалось ему столь уж привлекательным и тем более престижным. Она с болью в сердце осознала, что ей неминуемо суждено проиграть свой первый раунд.

Олимпия невероятно побледнела. Но не желая сдаваться без борьбы, она стала лихорадочно искать выход из дурацкой ситуации. Должно быть, герцог Ормонд заметил ее бледность, ибо в следующее мгновение его сжатые губы разомкнулись:

— Очевидно, я был слишком прямолинейным, леди Делфорд. Итак, почему вы решили, что ваше предложение заманчиво для меня?

Большие лазурные глаза Олимпии вмиг помрачнели:

— Теперь я и сама вижу, что моя идея была не столь блестящей, как мне вначале казалось.

— Не юлите, дорогая моя. Вы надеялись, что я клюну на вашу удочку?

— Да, в некоторой степени.

— Почему в некоторой? — дразняще спросил он.

— Потому что я знала, что будет вовсе не просто заставить такого отшельника жениться на мне.

— Совершенно верно, — согласился Эдгар. — И я ценю вашу откровенность. Однако, зачем вы стремитесь выйти за меня замуж?

— Разумеется, чтобы выполнить свой долг перед семьей.

— Другими словами, чтобы освободиться от родительской опеки, — с гадкой улыбкой закончил он за нее.

— Именно.

— Что ж, тогда неудивительно, что вы жаждете нацепить на меня супружеские цепи. Но, боюсь, для вступления в брак вовсе недостаточно этого довода. Еще какие причины побуждают вас к срочному замужеству?

На минуту Олимпия растерялась. Рассказать ему о том, что отец, если она сама не выберет себе жениха, выполнит свою угрозу, не позволяла ей гордость. Поэтому она бессовестно схитрила:

— Я помню ваши поцелуи, так мог целовать только страстный мужчина. Если судить по ним, вы меня явно жаждете.

— Следовательно, вспоминая мои поцелуи, вы лелеяли надежду заполучить и меня самого, — вкрадчиво заключил герцог, вгоняя ее в краску. — Я прав?

Черт побери она явно перегнула палку. Теперь он будет думать, что она без ума от него. Но ей ничего не оставалось как подтвердить его догадку.

— Нет, — быстро возразила она, противореча себе. — Всего лишь кольцо на палец.

Ее слова, несомненно, уязвили его. Через минуту холодный дождь обрушился на нее:

— Боюсь, вы не по адресу обратились со своим заманчивым предложением, дорогая моя. Мне нужна более покладистая жена, которая меня бы боготворила. Ведь мне не улыбается всю жизнь сносить сцены такой эксцентричной особы.

— Да-а? — осведомилась ошеломленная девушка. — А я-то думала, что вам все равно на ком жениться.

— Нет, как видите. — чувственные губы герцога снова улыбнулись. — Кроме того, я хочу жениться по любви.

Олимпия так и впилась в собеседника взглядом. Откинувшись на спинку кресла, Эдгар бесстрастно поигрывал трубкой. Занятая своей проблемой, она и не заметила, когда он взял ее с хрустальной пепельницы.

— Удивительно, что вы способны совершить такой плебейский поступок, — в конце концов проговорила она. — Мне и в голову не могло прийти, что вы по-иному смотрите на брак.

— И что же вы думали?

— Я думала, что для вас любовь — не самое главное в браке. Достаточно и того, чтобы вы меня вожделели.

— Вы надеялись, что я вас непрестанно буду желать? — его глаза так и сверкали загадочным блеском.

— Разве что-то могло измениться со вчерашнего вечера? — ее глаза, и без того большие, едва не выскочили из орбит.

— Очень многое, к вашему сведению. Теперь свежесть орхидеи не кажется мне столь уж привлекательной, как нежный аромат распускающейся розы.

Олимпия залилась краской. Боже праведный, этот негодяй заставил ее поверить в то, что она ему будет всегда желанна. А сам на следующее утро отказался от своих слов. Как ей снести такой позор?!

Невероятно смущенная, она выдавила:

— Вы говорите о леди Брент?

— Совершенно верно, — с удовольствием подтвердил герцог, странно улыбаясь.

Но заметив ее помрачневшее лицо нехотя добавил:

— Однако, чем вы можете меня прельстить, чтобы я на вас женился?

Олимпия, не раздумывая, заявила:

— Я буду вам верной и примерной женой.

— Верной? Не сомневаюсь. А вот примерной — вряд ли, дорогая моя.

— Почему вы так считаете? — в ее вопросе явно слышалась отчаянная растерянность.

— По-моему, об этом излишне говорить, если судить о нашей первой встрече.

Олимпия невольно поджала губки. Действительно, вчера она была не на высоте. Приличные леди обычно так не ведут себя. Ей было удивительно стыдно вспоминать про оранжерею, и она стремительно потупила взор, сожалея о своей несдержанности. Правда, сейчас это вряд ли могло ей помочь, она должна привести ему веские аргументы, чтобы осуществить свое намерение. Но, к своей досаде, ей ничего не приходило в голову.

Минутой позже она неожиданно выпалила:

— Обещаю подарить вам свою любовь, если дело только в этом.

Какое-то время он испытующе смотрел на нее, потом его губы сложились дугообразно:

— Змея, прежде чем броситься на свою жертву, обольщает ее. Судя по всему, вы решили соблазнить меня своими сладкими обещаниями.

— Сильно заблуждаетесь, уверяю вас, — заманчиво возразила Олимпия. — Я говорю вполне серьезно.

— Искренне рад это слышать, — парировал Эдгар, глядя на нее в упор. Но в глазах его не было и тени радости. — Только я не обещаю вам свою любовь.

Услышав его слова, Олимпия воспряла духом. Он почти дал свое обещание жениться на ней. Она тут же решила воспользоваться вырванным согласием, хоть для нее и несколько отрицательным.

— Не сомневаюсь, что со временем вы полюбите меня, — с обворожительной улыбкой заявила Олимпия, — К тому же, я могу преподнести вам желанного наследника, которого, уж точно, не даст юная болезненная графиня.

— Весьма многообещающе. — герцог улыбнулся одними уголками рта. — И, вне всякого сомнения, вы знаете как взять быка за рога, ведь мне и в самом деле нужен наследник, хотя выполнение этого неприятного долга до сих пор и удерживало меня от брака. Но вы отталкивающе злая, леди Делфорд, и потому о нашем бракосочетании не может быть и речи.

Потрясенная таким ответом, она минуту-две ловила ртом воздух. Когда же дыхание ее восстановилось, Олимпия, чертыхаясь про себя, попыталась исправить дело.

— Несомненно, встреча в оранжерее была предопределена свыше, ваша светлость. Разве вы не видите, что это перст судьбы?

— Возможно, — сухо бросил он.

— Надо сказать, вы зря пренебрегаете мной. Ведь я более знатного происхождения, чем леди Брент.

— Ну и что из того?

— Следовательно, вы должны на мне жениться, — она вмиг прижала его в угол.

— Я никому и ничего не должен, дорогая моя. А уж тем более вам, малознакомой, но такой сумасбродной особе, и меня совершенно не волнуют традиции социальной иерархии. Моя жена должна соответствовать всем нормам этики. Она должна быть настоящей леди.

— Разве я не леди?

— Об этом лучше не стоит судить, — небрежно отрезал Эдгар, не повышая голоса.

— Вы меня удивляете, ваша светлость.

— Не более, чем вы меня, — парировал тот. — Кстати, вчера вы и слышать обо мне не хотели. А сегодня сами явились ко мне со странным заявлением. Что же случилось за ночь?

— Думаю, это вас не касается, — насупилась Олимпия, исчерпав все доводы.

— Вот видите, и вправду, неисповедимы пути Господни, кто бы мог предположить, что мое пророчество исполнится так скоро.

Последняя реплика герцога ядом полилась на свежую рану Олимпии. Румянец на ее лице мгновенно исчез, уступив место землистой бледности. Но раздавшийся голос прозвучал довольно твердо:

— Боюсь, я все же стану герцогиней Ормонд — хотите вы того или нет.

— Каким образом? — в его глазах вдруг вспыхнуло любопытство. — Вы говорите загадками, орхидея моя.

— Напротив, — выпалила она. И опасаясь, что «спасительная соломинка» может ускользнуть от нее, правая рука Олимпии скользнула вниз. В следующее мгновение черное дуло пистолета уперлось в лоб насмешника. — Я говорю вполне ясно. Вы женитесь на мне?!

Эдгар опешил. Он не верил своим глазам. Спокойствие вмиг слетело с его лица. С минуту встревоженный герцог, молча взирал на молодую особу, не зная, что делать: смеяться ему или же сожалеть, что довел ее до крайности? Боже мой, но какой характер! И, по правде говоря, какой дерзновенный поступок! Ну и отчаянная же она, черт побери! Он мысленно торжествовал, глядя на нее.

Сейчас она была еще красивее, чем вчера в оранжерее, хотя на ней и не было воздушного бального платья. Ее стройная фигура выгодно подчеркивалась тесным корсажем муслинового платья. Палантин же досадно скрывал от его любопытного взора округлые формы. Глаза, завораживающей красоты, смотрели прямо в душу. Волосы сияли белым облаком, чью шелковистость он хорошо помнил. Внезапно брак в его глазах стал выглядеть особенно интригующим событием. Теперь ее заманчивое предложение вовсе не казалось ему таким уж абсурдным. И в самом деле, почему бы ему не жениться на этой дикой орхидее. Ее отчаянная смелость особенно восхищала его.

Чувствуя, что пауза невыгодно затянулась, Олимпия занервничала, и палец ее едва не нажал курок. Заметив нервное движение Олимпии, Эдгар покрылся холодной испариной. Однако секундой позже его губы уже улыбались:

— Великолепно, дорогая моя! Силой оружия вы пытаетесь вырвать у меня предложение руки и сердца. Должно быть, вы уже не рассчитываете на свою красоту. Если бы об этом узнали в высшем свете, уверен, никто бы не поверил такой невероятной истории.

— Надеюсь, мой поступок не станет достоянием светских сплетен. Верно, ваша светлость? — в небесно-голубых глазах сумасбродки зажглись опасные огоньки.

— Естественно, прелесть моя, — быстро успокоил ее герцог Ормонд, смеясь лишь глазами. — Кому захочется распространяться о том, что под дулом пистолета ему пришлось жениться?

— Стало быть, вы женитесь на мне, — быстро сделала вывод Олимпия, держа его на прицеле.

— Само собой разумеется, — живо заверил он. — Только опустите свой пистолет, орхидея моя. Мне очень не нравится, когда в меня целятся.

— И не подумаю, — мрачно буркнула она. — Вы мне не внушаете доверия. Итак, почему вы хотите жениться на мне?

Эдгар чуть не расхохотался, весьма изумленный ее наглостью. Если бы он не стоял под дулом пистолета, то ей пришлось бы сильно пожалеть, что она осмелилась задать свой вопрос.

— Разве у меня есть иной выход? — его глаза насмешливо лучились.

— Думаю, никакого, — холодно отчеканила неумолимая гостья, не отрывая от него взгляда.

— Вот вы ответили сами на свой вопрос, леди Делфорд, — небрежно заметил герцог, с трудом сдерживая улыбку. — Кстати, не желаете ли чашку кофе? Сейчас я дам распоряжение дворецкому, чтобы он принес вам его.

Заметив, что он протянул руку к колокольчику, Олимпия жестко приказала:

— Не дергайтесь, ваша светлость! И оставьте в покое шнур. Советую вам не уходить от темы разговора.

— Разве вы не все выяснили, дорогая моя? Что вы еще пытаетесь из меня вытянуть?

— Честный ответ.

— Боюсь, он вам не понравится.

— И все же я жду вашей исповеди.

Однако Эдгар молчал, пристально рассматривая ее. Видя его изучающий взгляд, она гордо выпрямилась и, сделав над собой усилие, изобразила на лице небрежную улыбку.

— Вы просите моей руки, потому что испугались за свою шкуру?

— Естественно, — он благоразумно решил не перечить ей. — Но не только.

— Какова же настоящая причина?

— Потому что с первого взгляда влюбился в вас по уши. — забавляясь, герцог тянул время. Он надеялся, что дворецкий или тетя Аврора войдут в кабинет, и тем самым отвлекут от него внимание взбалмошной маркизы. Но, судя по ее расширившимся глазам, ему удалось ошеломить свою гостью. И, не давая ей времени опомниться, он продолжил:

— Вы помните наш поцелуй? У меня на губах до сих пор его вкус.

— Правда? — судя по голосу, она ему ни на йоту не верила.

— Разумеется, — подтвердил Эдгар. — Такой сладкий, как мед. От него неудивительно потерять голову, думаю любой мужчина был бы в восторге от такого поцелуя.

Олимпия не проронила ни слова, сверкая холодными глазами. Он не знал, как расценить ее молчание. Чтобы это выяснить, он небрежно бросил:

— Полагаю, надо повторить его, раз мы не пришли к соглашению, выясняя наши отношения. — он быстро поднялся из-за стола, намереваясь подойти к ней. — Верно, сладкая моя?

— Даже и не думайте об этом. — дуло пистолета угрожающе сдвинулось. Сейчас она целилась ему прямо в сердце.

— Почему? — он, похоже, не на шутку удивился. — Разве я не могу поцеловать свою невесту? Вы, кажется, хотите выйти за меня замуж. Не так ли?

— У нас будет фиктивный брак.

В кабинете наступила гробовая тишина. Прошло достаточно времени, пока герцог обрел дар речи:

— Что вы соизволили сказать, дорогая моя? Быть может, я ослышался?

— Вовсе нет, — сухо возразила Олимпия. — Мы будем женаты только в глазах света, оставаясь при этом свободными от всяких условностей.

— Вы меня поражаете, леди Делфорд. — И как вы могли до этого додуматься?

— После бала на меня снизошло озарение, — вполне серьезно пояснила она.

— Чрезвычайно рад за вас. Но отчего же вы тогда пудрили мне мозги, обещая свою любовь?

— По правде говоря, я думала, что так быстрее достигну своей цели. Конечно, это была всего лишь маленькая хитрость, за что прошу вас простить меня, ваша светлость.

— Выходит, вы стремились заполучить меня любым способом. — он пожирал ее взглядом, сам того не замечая. — И неудивительно, что вы своего добились. А я-то, дурак, думал, что вы серьезно подарите мне свою любовь.

Хотя по его лицу было трудно судить, что он очень огорчился, тем не менее Олимпия попыталась оправдаться в глазах владельца великолепного дворца, из окна которого краем глаза наблюдала за парадной аллеей.

— Смею заметить, иногда ложь бывает оправданной, если нет иного выхода. Не так ли, ваша светлость? И потому ничем не могу вас утешить.

Внезапно Эдгар пришел в глухое раздражение.

— Ложь никогда не может быть оправданной, какие бы причины не побуждали вас к этому. Боюсь, я не могу на вас жениться, раз наш брак будет фиктивным. Ведь вы не сможете подарить мне желанного наследника, недавно обещанного вами.

— Сожалею, конечно, ваша светлость, но вам придется обвенчаться со мной, так или иначе. — она многозначительно поиграла пистолетом.

— Чертовски забавно! — его губы сложились в тонкую полоску. — И как же вы это себе представляете? Уж не хотите ли вы при помощи этой игрушки повести меня к алтарю?

— Именно.

— Должно быть, вы просто не в своем уме. В Сент-Джеймском соборе всегда многолюдно.

Олимпия невозмутимо заявила:

— Венчание произойдет в одной из деревенских церквушек. Надеюсь, вы довольны.

— Чрезвычайно польщен такой заботой. — в голосе герцога звучали опасные нотки. — Только пасторальной картины и не доставало мне к полному счастью. Кстати, скажите честно, дорогая моя, зачем вам нужен фиктивный брак?

— Боюсь, вы чересчур любопытны, ваша светлость. Более того, сейчас я не могу открыть вам свои карты. Поэтому придется запастись терпением до нашего бракосочетания.

Она слегка шевельнулась, но при этом зорко следила за ним. Рука, державшая пистолет, почти онемела, и ей приходилось с трудом удерживать прицел.

— Весьма утешительно. — Эдгар не преминул ехидно улыбнуться. — Интересно, почему своей жертвой вы выбрали именно меня? Разве у вас мало других поклонников, которые, надо сказать, с радостью согласились бы на все ваши условия.

— Немало, к вашему сведению. Но никто из них не устраивает меня.

— Так-к… — процедил он, — А я, значит, подхожу вам по всем критериям.

Судя по его серьезному лицу, герцог и не думал смеяться над ней. В этот момент Олимпия, скорее всего, не пережила бы его насмешки. Загнанная в угол оставшимся коротким сроком светского сезона, в течение которого ей необходимо было сделать выбор жениха, она шла напролом, не боясь вызвать к себе отвращение. В конце концов Олимпия выпалила:

— Безусловно, вы подходите мне. И я не отступлю от своего намерения.

— Рад был бы и при иных обстоятельствах вашему откровенному признанию, леди Делфорд. Но не думаю, что это важный повод для вступления в брак. Ведь мы почти не знаем друг друга.

— Думаю, это не имеет особого значения. Зачастую браки так и заключаются, поэтому не начинайте все сначала, ваша светлость. Мне осточертело вас уговаривать. И решайте быстрее: да или нет? — ее глаза опасно сверкнули.

Видя мятежные искорки во взгляде молодой особы, Эдгар, разрываясь между желанием и нарочитым сопротивлением, иронически процедил:

— Похоже, мне и в самом деле грозит насильственное венчание. Разве можно быть такой навязчивой, миледи?

— Каждый по-своему идет к цели, — парировала она, чувствуя, что ее рука совсем одеревенела. Ну и тяжелый же этот пистолет, черт побери!

— Если — нет, что тогда? — вдруг поинтересовался он.

— Я отправлю вас к праотцам без всякого сожаления, — донеслось до него.

— Чертовски смело, — улыбнулся герцог. — В таком случае…

В этот миг дверь кабинета распахнулась, и появившийся на пороге дворецкий застыл от удивления. Он не верил своим глазам, видя перед собой невероятную картину: прелестная леди, упросившая аудиенцию, держала под прицелом его хозяина.

— Боже милостивый, что здесь происходит? — спросил Брингл минутой позже, когда к нему вернулся дар речи.

Разочарованная прерванным ответом отшельника, Олимпия резко обернулась и, увидев дворецкого, растерянно опустила пистолет.

— Ничего особенного, Брингл. Просто леди решила взять у меня несколько уроков стрельбы.

— В самом деле, миледи? — поинтересовался дворецкий, чтобы исключить всякие сомнения.

— Да, — Олимпия смущенно улыбнулась. — И, кажется, первый урок удался на славу. Правда, следующее занятие будет только в конце сезона. Верно, ваша светлость?

— Как вам угодно, леди Делфорд, — в его глазах стоял откровенный вызов.

Она метнула на герцога взгляд с не меньшим вызовом, великолепно повторяя блеск его выразительных глаз, и направилась к двери.

После встречи с герцогом Ормондом Олимпия долго колесила по улицам Лондона, замучив извозчика. Когда кеб в очередной раз проезжал мимо собора Святого Павла, она крикнула ему, чтобы он поворачивал к особняку графини Доз Клейторн-Холл на Беркли-сквер. Сидя в одиночестве, Олимпия равнодушно смотрела в окно экипажа, не замечая очарования летнего дня. Даже солнце, ласкавшее своими жгучими лучами, вовсе не согревало, ибо в душе ее царил мрак. А осознание проигранной битвы тяжелым камнем лежало на сердце.

Боже мой, какой она была дурой, что кинулась к нему с открытой душой! Хотя романтическая встреча в оранжерее вселила уверенность, что он — ее судьба, но какое досадное разочарование! Сгорая от стыда, ей пришлось ему заявить, что она хочет выйти за него замуж. А он даже не хотел ее! И в течение долгой беседы он всеми силами сопротивлялся бракосочетанию, отмахиваясь от нее пустословием. Ну, не забавно ли это? Какие только возражения он ей ни приводил, чтобы только отклонить «заманчивое» предложение!

Теперь она очень сожалела, что первой сделала решающий шаг. Ей следовало дождаться их очередной встречи, а уж потом действовать. Вполне очевидно, что герцог отныне станет появляться в обществе, раз он покончил со своим затворничеством и решил жениться. Она же умудрилась все испортить бесповоротно.

Конечно, она должна возненавидеть его всеми фибрами души. Однако в сердце ее не было ненависти, лишь непереносимая боль. Неужели она навсегда потеряла его? Своим легкомысленным поступком она сумела сокрушить то немногое, что могло выйти из их первой встречи. И вдруг она ясно осознала, что слабая ниточка, протянувшаяся между ними вчера в оранжерее, разорвалась по ее глупости, даже не успев их связать. Олимпия с тяжелым вздохом откинулась на сиденье. Глаза ее невидяще уставились на черную обивку экипажа.

Черт побери, не может быть, чтобы Эдгар всерьез увлекся леди Брент! Ведь она всего лишь серая мышка по сравнению с ней. А она более видная на ярмарке невест и, по правде говоря, более сексуальная, если только это и интересует мужчин. Поэтому у нее еще должен быть шанс завоевать его до конца сезона. Но нужно ли это ей на самом деле после такой неудачи? Быть может, ей лучше отступиться от него? Забыть его поцелуй, огнем обжегший ее, вычеркнуть из памяти янтарные глаза, чей невероятный блеск так очаровывал.

Внезапно у нее нестерпимо заныло сердце при одной лишь мысли, что она, должно быть, уже лишилась такого завидного жениха. И права тетя Элизабет: такой редкий мужчина — лучшая находка для умной женщины. Видно, ей не суждено свить с ним уютное гнездышко, о чем она, правда, будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Мысленно прокручивая свой визит к герцогу, Олимпия неожиданно для себя сделала утешительное заключение, что его ответ на ее доводы имел иногда двойной смысл. Это несколько воодушевило молодую особу, и вмиг краски летнего дня засияли перед ее взором. Теперь ей не виделось все в мрачном цвете. Она надеялась найти верный способ, чтобы женить герцога на себе. Она не собирается без борьбы уступать его ни юной графине, никому бы то ни было.

Приняв твердое решение, Олимпия сразу же успокоилась, а утреннее событие уже казалось ей таким далеким. Правда, ее мучила неизвестность, так как ответ Эдгара остался недосказанным. Интересно, что он хотел сказать ей напоследок, когда она заявила, что убьет его, если он не женится на ней?

Услышав шум на улице, Олимпия прильнула к маленькому окну. Два кучера, чьи экипажи налетели друг на друга, безбожно ругались, пытаясь освободить дорогу следовавшим за ними фаэтонам и коляскам. Однако это было почти невозможно, так как у одной кареты, на дверце которой красовался графский герб Пемброков, отвалилось колесо, а другой экипаж был вообще перевернут. Возле него бегал растерянный слуга. Прохожие с любопытством останавливались. Причиной всей этой суеты был босоногий мальчишка, должно быть, переходивший улицу. Он с испуганным видом стоял на тротуаре, едва сдерживая слезы.

Вскоре толпа зевак, загородив проезд, отрезала путь кебу, где сидела Олимпия. Злясь из-за вынужденной остановки, она не заметила, как проехавший мимо всадник поклонился ей. Только когда он отъехал, она узнала мистера Далтона. Он подъехал к карете с гербом. В мгновение ока он спрыгнул с белой лошади и, открыв дверцу, помог графине Пемброк выйти из кареты.

Когда пожилая дама с трудом спустилась на землю, издав при этом отчаянный крик, Олимпия мгновенно догадалась, что она повредила себе ногу при столкновении экипажей, а на лбу у нее красовалась огромная шишка. Внезапно молодая особа со злорадством отметила про себя, что ничего не имела бы против, если бы на месте графини Пемброк оказалась ее дочь. Тогда леди Брент, по всей вероятности, до конца сезона не появилась бы в обществе, где она могла встретить герцога Ормонда. Таким образом, она сама была бы избавлена от опасной соперницы, если вспомнить, что на вчерашнем балу Эдгар не сводил с нее глаз.

Неожиданно Олимпия улыбнулась, представив миниатюрную леди, корчившуюся от боли, с припарками на лице. У нее вмиг поднялось настроение, несмотря на то, что день с утра был испорчен. И она, с быстротой молнии выпрыгнув из кеба, пересекла мостовую и подошла к мальчику.

Улыбаясь, Олимпия осведомилась:

— Как зовут тебя?

— Джим Кребс, мэм.

— Ну и озорник же ты! Видишь, что произошло по твоей вине?

— Да, мэм. Но я не виноват, — вдруг захныкал он.

— Не плачь, Джим. Я вовсе не ругать тебя пришла.

— А зачем же? — с недоверием в глазах спросил Джим Кребс.

— Только поблагодарить, ты доставил мне развлечение.

— Не понимаю вас, мэм! — мальчик с изумлением смотрел на изысканную даму.

— Да тебе и не надо ничего понимать, — рассмеялась Олимпия. — Лучше скажи: где ты живешь?

— Где придется, мэм.

— Как это? — в свою очередь удивилась она.

— У меня нет своего дома, — Джим Кребс опустил глаза. — И родителей тоже нет.

— Значит ты — бездомный, — констатировала Олимпия, с жалостью глядя на мальчика.

— Совершенно верно, мэм.

Она порылась в своем ридикюле и, достав несколько монет, протянула их Джиму Кребсу.

— Возьми, Джим. Этого тебе должно хватить на неделю.

Взяв монеты, мальчик быстро зажал их в руке и, с благодарностью глядя на Олимпию, произнес:

— Спасибо, мэм. Я никогда не забуду вашу доброту.

— Я тебя тоже, Джим, — улыбнулась она и, повернувшись, пошла прочь.

Вернувшись к экипажу, Олимпия в мгновение ока взобралась в него, не обратив никакого внимания на извозчика, с удивлением следившего за ней. Когда любопытная толпа, столпившаяся на мостовой, чуть поредела, кеб тронулся. Извозчик нещадно погонял вороного, желая наверстать упущенное. К тому же капризная пассажирка вконец изучила и его, и бедного коня.

В особняк Клейторн-Холл Олимпия вернулась только во второй половине дня, как раз было время модного променада. Джеффри дома не оказалось, а в гостиной ее дожидалась тетя Элизабет с лордом Хиллом. Увидев Чарльза, она с улыбкой приветствовала его реверансом. Он же, поднявшись с мягкого дивана, любезно поклонился ей. Тетя Элизабет, сдвинув брови, сообщила ей, что с утра два знатных кавалера нанесли визит и, не застав ее дома, уехали. Лорд Хилл ждет ее, чтобы сопровождать на променад в Гайд-парк, так как сама она чувствует себя довольно скверно и не может ехать с ней, а Джеффри весь день не будет дома. Он уехал на рассвете в родовое поместье и неизвестно, когда вернется. Но Джеффри позаботился о ней, попросив своего друга быть ее сопровождающим во всех светских выездах, пока его не будет в городе.

«Прекрасно, — подумала Олимпия, — хоть раз кузен своей заботой порадовал ее».

Улыбнувшись Чарльзу и сказав, что она не заставит себя долго ждать, Олимпия поднялась наверх, чтобы переодеться для прогулки по парку. После своего фиаско ей необходим был свежий воздух и компания лучших друзей.

Графиня Доз, извившись перед другом сына, что оставляет его ненадолго, неспеша последовала за своей племянницей. Она хотела поговорить с ней, прежде чем Олимпия снова исчезнет из дома. Ведь сегодня утром она не застала её в спальне. Вчера по возвращении с бала они обе чувствовали себя неважно, поэтому им не удалось побеседовать. А ей надо было многое выяснить у нее.

Когда графиня Доз зашла в уютную спальню, меблированную по вкусу племянницы, Олимпия почти завершала свой туалет, стоя у зеркала. Тетя Элизабет окинула придирчивым взглядом девушку и осталась довольной.

— Ты неплохо выглядишь, Олимпия. Надеюсь, сегодня ты не упустишь свой шанс. В Гайд-парке будет весь высший лондонский свет. А до конца сезона остались считанные дни.

— Я помню об этом, тетя Элизабет, — проговорила Олимпия, продолжая смотреться в зеркало.

— Вот и хорошо, — промолвила та, тяжело выдохнув. — Но что вчера герцог хотел от тебя? Мне кажется, что ваше знакомство состоялось еще до того, как герцогиня Кендал представила вас друг другу. И боюсь, что другие это тоже заметили.

Не оборачиваясь, девушка усмехнулась. Можно только позавидовать такой проницательности! Однако ей не хотелось в этом признаваться, считая, что еще рано посвящать тетю в свои дела.

— В самом деле? — повернувшись, она критически приподняла бровь.

— Ну, конечно, дорогая моя! Ведь его светлость недвусмысленно заявил, что твой язык ранит, как нож. Значит, ты уже успела показать себя и, боюсь, с не с самой лучшей стороны.

— Вы ошибаетесь, тетя, до официального представления мы с ним не были знакомы, — только и сказала Олимпия, не найдя ничего убедительного.

Однако графиню Доз нелегко было провести, а уж тем более, когда Олимпия не приложила к этому никакого старания. Поэтому она спокойно проронила:

— Не знаю, по какой причине ты скрываешь вашу первую встречу, но советую быть всегда в поле зрения герцога, чтобы он смог достойно оценить твою красоту.

— Хорошенькое дельце, нечего сказать, — Олимпия недовольно поджала губы. — Но как, тетя? Если сегодня я не увижу его.

— Заблуждаешься, дорогая моя! Вполне очевидно, что там будет и герцог Ормонд, и ты его непременно увидишь.

Неужели это правда? А он и словом не обмолвился, что будет в парке. Наверное, это оттого, что она не дала ему и рта раскрыть!

— Сомневаюсь, — ехидно улыбнулась она, думая про себя: «После утренней встречи это вряд ли возможно. Надо полагать, я надолго выбила его из колеи».

— Напрасно сомневаешься, Олимпия. Его светлость действительно будет в Гайд-парке. И не один, к сожалению…

— Естественно, со своей многочисленной свитой, — съязвила девушка.

— Нет, милая, в компании леди Брент.

— Что?! — вскричала Олимпия, не веря тете. — Что вы сказали?

— Не делай больших глаз, Олимпия! Уверяю, герцог Ормонд пригласил юную графиню прокатиться с ним по парку.

— Откуда вам это известно, тетя? — ее голос необычайно дрожал, правда, не то от волнения, не то от ярости. Леди Элизабет терялась в догадках.

— Сорока на хвосте принесла, — усмехнулась она.

— Уж не Чарльз ли эта сорока?

— Да, в некоторой степени.

— Как вас понимать?

— Утром лорд Хилл нанес визит графу Пемброку, чтобы пригласить леди Каролину на променад. Она ответила, что весьма сожалеет, но не может пойти с ним, так как вчера уже получила такое же приглашение от герцога Ормонда.

Сообщение тети буквально потрясло молодую особу. Она растерянно смотрела на нее, с трудом переваривая услышанное. Вдруг радуга красок засияла на лице Олимпии, предательски выдав ее с головой. Графиня Доз сразу же поняла, что она неравнодушна к герцогу.

«Ах, вот оно что! — злилась Олимпия. — Теперь ясно, отчего герцог так сопротивлялся. Выходит, он на самом деле соблазнился прелестями юной графини. Поэтому и сравнил ее с распускающейся розой, чье очарование покорило его».

Безумная ревность охватила Олимпию, и все краски сошли с ее лица. Если бы это не тетя стояла рядом, а леди Каролина, то ей в полной мере пришлось бы изведать ревность «тигрицы». Ревность так снедала девушку, что она едва не теряла рассудок. Но она вовремя опомнилась, увидев пытливые глаза своей тети. В следующее мгновение Олимпия лучезарно улыбнулась:

— Хорошо, что вы меня предупредили, тетя.

— Зная твою эксцентричность, я не могла об этом не сказать.

— Несомненно, вы сделали доброе дело.

Судя по ее голосу, она полностью овладела собой. Стало быть, уже можно не опасаться, что она совершит безрассудный поступок. Графиня Доз с облегчением вздохнула.

— Лорд Хилл наверняка заждался тебя, дорогая моя.

— Действительно! — спохватилась Олимпия. — Ну, я пойду, тетя Элизабет.

Спускаясь по лестнице, она сумела удержать улыбку на лице, хотя мозг ее лихорадочно работал. Черт побери, если бы вчера она знала, что герцог Ормонд пригласил леди Брент на прогулку, то ни за что не поехала бы к нему сегодня утром. Боже мой, какой стыд! И надо же было ей так опозориться. Должно быть, он в душе смеялся, слушая ее.

С той же улыбкой Олимпия встретила и Чарльза, когда наконец оказалась в гостиной. Заскучавший кавалер при виде неожиданно выросшей перед ним ослепительной красавицы открыл рот от изумления. Но минутой позже выдавил из себя:

— Вы просто чаровница, леди Олимпия! Я рад, что мне выпала честь сопровождать вас на променад. Думаю, в Гайд-парке не найдется более счастливого кавалера, ведь рядом такая спутница!

Ослепительно улыбаясь, Олимпия молча взяла предложенную руку и, спустя некоторое время, они уже были на пути к Гайд-парку.