Молчи! Терпи! Подчиняйся!

Арсений Александрович Истомин, 2023

Роман о силе любви, которой удалось проявиться в мире, полном лжи, коварства и жестокости. Прагматичные эгоисты становятся друг для друга смыслом жизни. Когда влюблённая пара становится угрозой для государства, ей приходится оставить все, что было дорого, ради совместного будущего в новом неизвестном мире. Смогут ли они вырваться из когтистых лап самой смерти?

Глава 1

Токсичный индивидуализм.

Внутри все в толстой корке льда,

А в голове стальная мгла.

К чему жить искренне с волками?

Коли не ведают же сами —

С чего им дружбу начитать.

Раздался ненавистный звук будильника. Майкл подскочил с кровати, так как просыпался раньше других, однако тревожить соседей утренним звоном считал верхом бескультурья. Вот и в этот очередной день он, не вставая с постели, хлопнул по будильнику и посмотрел на дату.

— Двадцать второе — констатировал он, еле вылезая их холодной постели.

Надо сказать, что в свои тридцать лет, Майкл не был таким уж беззаботным молодым, как может показаться нынешнему человеку его возраста. К своему времени у него уже имелось две межпозвоночных грыжи и один перенесенный микроинсульт, как результат сильного волнения еще пять лет тому назад. Согласно заключению Министерства Войны, он был избавлен от необходимости службы в войсках, за непригодностью по состоянию здоровья. Притом данное заключение было сделано даже не на основе его грыж, с коими забирали на фронт с охотой. Причиной стал микроинсульт, из-за которого Майклу теперь нельзя было вкалывать амексодиазипин⁷, повсеместно использующийся на войне.

Данный факт он узнал случайно, через знакомого, работавшего в Министерстве Войны. Тот проболтался своей подруге, мол: «У нас нет столько амексодиазипина, чтобы давать его раненым, к тому же эти инвалиды уже бесполезны для нас. Куда только уходят бюджетные деньги?» — фраза заканчивалась смехом. Впрочем, знакомого раньше работавшего и до этого жившего, так как его прилюдно казнили, якобы за разглашение государственной тайны и попытку бегства за кордон, хотя все прекрасно понимали, что туповатый товарищ просто не умел хранить чужие секреты.

Отвлекшись на воспоминания из недалекого прошлого, Майкл не заметил, как прошло уже десять минут — это значило, что через пять минут ему уже надо выходить из дома и бежать на работу, так как метро в ближайшее время будет закрыто, по заявлению властей из-за ремонта путей. На самом деле, работая в Министерстве Пропаганды, он прекрасно знал о том, что, в метро сейчас проводятся съемки спокойной жизни для остальных граждан, с целью показать мирно живущую столицу. Актеры разыгрывали счастливые семьи, едущие в центр города, где уже начались массовые праздничные гуляния. Что-то ему подсказывало, не один из посмотревших не захочет усомниться в увиденном, да и не сможет — любой, кто думает иначе, чем это принято большинством, должен быть лишен жизни через WE⁸ или сослан на пожизненные работы.

Душ под ледяной водой — не спортивное закаливание, а пресловутая бедность. Тарифы на горячую воду были так высоки, что даже раз в месяц Майкл не мог позволить себе принять ванну с теплой водой. Выходом из ситуации могли служить солнечные батареи, которые, конечно, стоили баснословно дорого, к тому же стали бесполезны ввиду того, что для поддержания урожайности агрономы часто прибегали к «искусственным дождям», в результате чего больше половины времени погода стояла пасмурная, либо дождливая.

Однако его это никак не заботило, зашуганный и заторканный он был одним из тех людей, кто живет в своем маленьком мирке и никогда из него не выходит, была бы его воля, он работал бы из дома, лишь бы не наблюдать людей и солнечного света. Всю свою детство Майкл пробыл в доме для сирот. Матери с отцом он не помнил, даже спросить об их существовании было не у кого. Детский дом, где его воспитывали, остался в памяти взрослого мужчины, как место насилия и жесткой травли. Фотографию родителей, которую он хранил под подушкой, заботливая няня выкинула вместе с другими вещами, найденными у сирот под матрасами и одеялами еще в первый год жизни в приюте. По воспоминаниям Майкла один из мальчиков достаточно хорошо помнил своих родителей, прежде чем их забрали на фронт. Каждый вечер малыш устраивал истерики, когда придет отец или второй отец⁹ и заберет его домой. Воспитатель, что постарше, сразу краснела и кривила лицо так, что очки с огромной металлической оправой поднимались до лба, испещренного ровными дугами морщин старой дамы.

Именно поэтому Майкл и устроился в Министерство Пропаганды, чтобы найти ответы на интересующие его вопросы о прошлом, но, как оказалось, зря, потому что главный орган по надзору за тем, что смотрит и читает гражданин, массово уничтожал все предметы старины, литературу, произведения искусства. Благо, большая часть информации перешла в цифровую среду, где уничтожение «недостоверных данных» стало гораздо проще. Работа Майкла заключалась в написании слоганов, лозунгов, рифмовок и сюжетов к промо-роликам,. Кроме того в его обязанности входило создание положительных отзывов о товарах государственного изготовления. А в последующем написание колонок в электронных газетах, печатание маленьких статей на патриотическую тематику.

Нельзя сказать, что постоянно изменяющийся мир был хорош для всех. Несчастные учителя, которым попросту запретили увольняться с работы, вынуждены были постоянно следить за изменениями в школьной программе, чтобы, не дай Бог, не совершить ошибку, неправильно поправить ученика и потом выслушивать от директора лекции о важности постоянного информирования, соблюдении субординации и тому подобное. Надо сказать, что от новинок в образовательном процессе хорошо было лишь одним ученикам, так как теперь они сами выставляли учителям оценки. Вскоре даже тесты пропали из общей практики. Ведь если ученик напишет правильный ответ, в соответствии с последними данными, инструкциями и распоряжениями, а преподаватель исправит на неправильный, то школа получит выговор за несоответствие своему образовательному статусу, после чего заработные платы учителей понижались в процентной зависимости. Не менялась только суть — это говорить лишь на государственном языке, исправлять детей, использующих негосударственный язык, было обязательно, если ребенок объяснял это тем, что у него в семье все так говорят — назначалась специальная проверка, по результатам которой в большинстве случаев ребенок оказывался в сиротском приюте, а родители в WE лаборатории¹⁰.

Майкл предполагал, что именно это и случилось с его родителями, однако доказательств нигде не было. Он не помнил ничего, что могло бы остаться у него с малых лет от прежней семьи. Все дало Министерство Пропаганды, которому, по мнению настоятельниц приюта, Майкл теперь был обязан по гроб жизни. Работа ему не нравилась, взять хотя бы дорогу до МинПропа¹¹, которая занимала уйму времени лишь из-за многочисленных подземных переходов, из которых стал состоять город по большей части. За несколько лет город стал похож на муравейник, в буквальном смысле большей частью своей инфраструктуры опустившись под землю. В лучшем случае планировалось полностью уйти жить на пару десятков метров вниз в целях безопасности. Городу все равно не нужен солнечный свет, а без него противник был бы дезориентирован, так как столица переезжала ввиду безопасности членов постоянного командного состава. Три главных Министерства тоже бы скрылись под толстым слоем грунта. Неподалеку от города возник похожий населенный пункт, полностью состоящий из каркасных сооружений и картонных домов. За порядком там никто не следил, поэтому, как правило, там жили беглецы, бандиты, плаксоторговцы¹² и прочие маргиналы.

Первые бомбежки Майкл помнил смутно, в то время у него еще была другая работа по перетаскиванию исправленной печати в приемник, где он и заработал проблемы со спиной. Министерство Пропаганды являлось многоэтажным зданием, но в отличие от министерства Войны, которое уходило под землю и было похоже сверху на пятиконечную звезду, МинПропа представляло из себя ассиметричный небоскреб, располагавшийся в одном из самых густонаселенных районов города, за что, к слову, Майкл и ненавидел дорогу сюда. Огромное стеклянное здание, состоящее из множества различных квадратов, непропорциональных друг другу, в особо солнечные дни могло испепелить любой находящийся рядом объект. Архитектор, явно, задумывал сделать его стены из металлических листов, но весь металл стал уходить на вооружение, боеприпасы и военную технику, тогда-то и решили, что лучше уж так чем вообще без окон. Лучше с хорошим видом и без какой-либо вентиляции. Именно в подобных условиях и работал Майкл, его маленькая комнатушка располагалась на одном из верхних этажей. Откуда мог бы открываться чудесный вид, если бы не баннер, висевший здесь со времен последних всеобщих выборов.

Охранник, сидевший на входе, усиленно пялился в монитор, походу, желая рассмотреть в нем чьи-то мысли. Майкл подошел к двери лифта и два раза нажал на кнопку вызова.

«Да не работает он, не работает!» — фырчал охранник, не отрываясь от экрана.

Этот означало, что путь в 50 этажей ему предстояло пройти самостоятельно. Впрочем, выбора не было, к тому же оставаться после работы, доделывать незаконченные дела не хотелось. Нельзя сказать, что Майкл был больным человеком, да межпозвоночные грыжи не давали возможности брать большой вес, а последствием микроинсульта стал лишь нервный тик на правом глазу, который можно было увидеть только при внимательном рассмотрении. Все остальное было следствием малоподвижного образа жизни, однообразного питания и постоянного пессимистичного настроения, в прочем, как и у большинства горожан.

С трудом поднявшись к месту работы, он садился в кресло, тяжело дыша, и пересматривал дела, оставшиеся с прошлых дней, таковые он сам никогда не оставлял, ему приносили сделать их «задним числом» не очень добросовестные сотрудники. В первую очередь Майкл привык выполнять самые простые и не требующие особого труда задачи, по типу составления в газетах различного рода сенсационных полос. Основными сенсациям обычно были или открытие очередного фронта, которые Майкл уже и считать перестал, или увеличение количества выпускаемых продуктов, таких как КОБС meat¹³, БУСК¹⁴ или различного рода овощных консервов, которые, несмотря на свое разнообразие на прилавках, имели, если не одинаково отвратный, то очень похожий неудобоваримый вкус. Впрочем, выбирать не приходилось, спасал лишь острый перец, привозимый из-за рубежа в мягких упаковках и счастливым чили перцем на этикетке, которая по своей яркости проигрывала всем тем, что представляли консервы, овощи, КОБСы и т.п. Впрочем, от использования иностранной приправы вскоре начиналась изжога, которой повально страдали люди старшего поколения.

Майкла спасало то, что он питался в общественной столовой своего Министерства, где, хоть, и, отстояв большую очередь, можно было получить свою порцию макарон или перловой каши, которая больше была похожа на раствор для строительства очередных катакомб. В общей столовой был даже чай, которого зачастую хватало на первые человек восемьдесят, успевших подбежать к раздаточному столу. Майкл считал эту охоту за травяным напитком если не дикой то позорной для себя, к тому же боль в спине не позволила бы ему пролететь и пары шагов до краника с заветным напитком.

Друзей на работе Майкл заводить не любил, поэтому изредка разговаривал только с сотрудниками собственного отдела сугубо по рабочим моментам, среди его коллег большинство так же не отличалось способностью говорить во время работы. Тишину за совместным обедом мог прервать лишь один человек — это был его сосед по кабинету, какой-то Алекс И….. (Фамилии он всегда плохо помнил, а когда хотел узнать — забывал посмотреть в справочнике).

Словом этот Алекс мог посередине обеда встать и сказать:

«Коллеги! Разрешите мне поздравить Вас с днем Разделения Народов!» — после чего он зачитывал свои стихи:

«Сменила ночь унылая пора,

Сию порý мы называем — утро.

Я не холерик, но скажу, друзья,

Что чувствую себя сейчас я скудно…

…Оставьте бред, который вы творите,

Полны отравы все ваши сердца!

Сей день для нас есть день великой скорби —

Тот день, как между нами нет Родства!».

По мнению Майкла, слог у товарища был не плох, но свои стихи, он считал, сложены куда лучше, однако на публике Майкл все же стеснялся хоть что-то декламировать, поэтому его непризнанный гений оставался лишь на черновиках и заметках.

Те рифмовки, что публиковались в патриотических журналах, как правило, проходили жесткий фильтр цензуры. Могли забраковать какое-либо слово, имевшее вражеское происхождение. Порой, совладать с проверяющей комиссией было настолько трудно, что это доходило до абсурда. Вражеское слово «sputnik», не имевшее разумных аналогов при необходимости прямого цитирования приходилось менять на аппарат, зонт, объект или устройство.

После обеда Майклу предстояло решить ряд самых трудных задач, которые он оставил еще с утра. До конца рабочего дня предстояло выяснить, как преподнести новость о том, что в столичных магазинах скоро будет очередное подорожание из-за взлетевших цен на энергоносители, присылаемые иностранными партнерами. Хотя, какие же они партнеры, если за последние полгода они пять раз повышали потолок цен на ввозимые товары. Впрочем, недолго думая, Майкл решил объединить эту новость с другой, касающейся повышения налога на чистый воздух. Согласно нормативному правовому акту сбор средств по данной статье будет происходить до наступления мирного времени, когда очистка внешней среды от радиоактивных последствий не будет прекращена за ненадобностью¹⁵. В качестве возможного варианта отмены данного побора можно было бы считать план по перехода всего города на жизнь под землей. Воздух стал браться из безопасных районов, а для противника мы пропали с карты"назавжды".

Через полтора часа, когда вопрос позитивного мышления горожан был решен. Началось военное информирование, которое готовил соседний отдел. Информацию им присылало Министерство Войны, материалы были похожи на клочки неудавшейся радиоигры, из-за того что в Министерстве опасались слежки со стороны вражеских информационных центров за новостными каналами страны. Майкл ехидно предполагал, что подобная неполная информация дается телевизионщикам и по ту сторону фронта. Вообще про жителей противоборствующей страны нельзя было при других говорить в положительном ключе. Была большая опасность стать"врагом государства", если бы какой-нибудь добропорядочный человек заявит, что его знакомый сказал что-либо положительное о гражданах воюющей с нами страны. Поначалу подобные"стукачества"или, как сейчас написано в толковых словарях — особая форма доклада вышестоящему или правоохранительным органам, поощрялись со стороны начальства, но со временем народ понял, что таким образом можно через третью сторону сводить с кем-то счета, чего мы уже никогда не узнаем. Именно поэтому для всех «они» всегда были зверьми, дикими, алчными, хитрыми и коварными.

За оскорбительные высказывания в сторону противника одно время могли слегка увеличить заработную плату или представить к награде. За восхваление собственных вооруженных сил объявляли благодарность¹⁶.

Людей с подобными знаками отличия, как правило, назначали в ходе безальтернативных выборов на посты глав мелких агентств, ведомств, департаментов или территориальных областей. Вообще, основываясь на принципах демократии и поддержания гражданского общества, любой гражданин страны мог занять определенный пост, начиная с управляющего муниципальным образованием. Но так как главой органов здешнего самоуправления становились исключительно потомки правящих элит, избираемость и легитимность данных должностей была абсурдом.

Одно время, для того чтобы продемонстрировать принцип"Каждый актер должен уметь управлять страной", в муниципальные органы власти избирались кандидаты исключительно с ВУЗов и факультетов актёрского мастерства. Такие люди были очень успешны на публике. Благодаря внутренней харизме и умению держать лицо на людях, подобных товарищей очень любила публика, однако в политических делах подобные «товарищи» ничего не смыслили.

«Ой, прошу прощения. Этот термин так же считается заимствованным из вражеского языка. Слово еще времен Великой Оккупации, когда маленькое"Незалежное"государство батрачило на правах коллегиальной республики, подчистую отдавая свои ресурсы кровожадному Советскому абьюзу.

Открылась дверь и в маленькую комнатку вошла Лизи — сотрудница из отдела по военному информированию. Она молча положила стопку бумаг на край стола, вильнула бедрами, словно сзади был хвостик, и вышла, не проронив не слова. На самом верху стопки лежал конверт, предназначенный для ПК№778.3.79.288 — это был номер Майкла. Вскрыв конверт, он прочитал адресованное ему послание:

"Dobrogo dn'a.

Povedomluu Vas, sho ciu informaci'eu treba pererubit' na garniy lad, shos' zrobit' fashion news z ciɨmi pidkazkami, yaki mi u'yavlali

Budlaska, budt'e duʑe obereʑnimi z cieu informaci'eu, ale instrukcɨɨ zrobleni na zakordonɨɨ —

UVAGA! NE DERZHAVNEY movi"¹⁷

Эта бумажка носила рекомендательный характер, так как сама инструкция, соблюдения правил была написана на иностранном языке, который за все эти годы, в отличие от"чистого национального"не претерпел никаких изменений. Инструкции выглядели примерно так:

«1. Follow the instructions clearly.

2. Do not allow unnecessary information in the text.

According to the data for the last day, more than one hundred people of the command were killed. Among the military equipment losses amounted to about 150 infantry robots and twenty five kamikaze drones and etcetera….»¹⁸

Материалы, находящиеся в данных инструкциях были чрезвычайно секретными, а"секретка"имелась только в бумажном варианте. Выносить подобные источники информации было категорически запрещено, если выяснялось, что человек работал на дому с секретными документами, его сначала ждала череда опросов, пыток, допросов и, в конце концов, казнь через WE.

Но Министерство было так загружено работой, что за подобными инцидентами некому было следить. Зато большая часть Министерства знала, что все сотрудники отдела военного информирования по большей части работали и хранили дома сведения, являющимися военной тайной. Однако это никого не заботило, потому что рано или поздно, чтобы не увольнять ошибившегося человека, имевшего доступ к секретным сведениям, и в теории могущего что-то рассказать на стороне, отдел переформировывался, а неблагонадежный состав ссылался, куда — никто не знает. Вот и Лизи, работающая здесь почти два года, должна была скоро навсегда оставить эту рутину.

Отношение Майкла к ней было не равнодушным. Он каждый день видел ее в общественной столовой, они виделись на улице, у прилавков в магазине и напротив Министерства. Она частенько заходила к нему в кабинет, чтобы передать новостную печать, идущую в прессу. Каждый раз при виде ее, Майкла начинала мучать мысль о том, что вот-вот эта милая, красивая девушка скоро окажется там, где боится оказаться любой мужчина, независимо от своего положения, стоит лишь ей совершить малейшую ошибку.

«Может, у нее есть шанс уволиться?» — чуть ли не каждый вечер размышлял Майкл. По пути домой нечем было занять голову. Мысли о том, что он мог бы спасти Лизи и они бы стали настоящей парой тешили воображение. Она тронула его сердце, стоило ей появиться на пороге его кабинета. Именно из-за нее он начал следить за собой, чаще ухаживать за лицом и волосами. Подобные размышления могли не заканчиваться до поздней ночи, когда он засыпал, а если во сне он видел их вместе, то на утро просыпался в прекрасном настроении.

У него уже были варианты развития событий. Во-первых, он мог бы предложить просто познакомиться, и они бы начали общаться ближе. Потом бы она переехала к нему в квартиру, они совместно сделали ремонт на ее вкус и стали бы жить вместе. Второй вариант предполагал пойти на хитрость, сказав, что она уже рискует попасть в WE, и для того, чтобы избежать наказания им надо пожениться и родить минимум одного ребенка, это бы стало смягчающим обстоятельством, и обоих бы оставили в покое, как демографически выгодную семью. В качестве третьей попытки он хотел сам раздобыть компрометирующие Лизи факты, чтобы та точно не смогла отказать любому из его решений. Подобная выходка казалась ему оскорбительной для них обоих, но мысль о том, что Лизи вообще не будет в его жизни, была смертельной. И он старался о подобном не думать.

Хочу сказать прости —

О дружбе нет и речи.

Желанья мои нелегки,

Будто обоз на плечи.

Глаза, ох, не дают покоя мне!

Ведь мысли все лишь о тебе,

В стекле вижу твое лишь отраженье.

А на лице сомненье, мое ты соблазнение —

Любимый фаворит…….

В очередной раз выходя из вестибюля мы встретились взглядами. Лизи, посмотрев на Майкла, улыбнулась и помахала на прощанье рукой. После этого он буквально на ушах летел домой, представляя, что завтра подарит ей стих и предложит познакомиться поближе. Ледяной душ не казался таким мучительным, наоборот, как любили говорить бьюти-блогеры, холодная вода не так сушит кожу, препятствует появлению прыщей, позволяет коже приобрести здоровый оттенок и приводит организм в тонус. Новости страны уже не казались такими серыми, над чем-то Майкл даже комично смеялся, думая совершенно о другом.

Заснуть все никак не получалось. В голове миллион раз прокручивались возможные варианты завтрашнего развития событий. Он мог встретить ее на подходе к Министерству, тогда бы они могли уединиться в гардеробе. Если бы она встретилась с ним в вестибюле — они бы поехали отдельным лифтом. На случай, если кого-то из них не будет вплоть до обеда — он бы подсел к ней за столик во время приема пищи. Ну и в конце концов, если они нигде не пересекутся, он попросит пригласить ее к себе в кабинет, где уже в спокойной для себя обстановке объяснил бы Лизи ситуацию. Наконец уставший от суетного дня Майкл заснул, на этот раз ему ничего не снилось. Вся ночь прошла словно напротив черного экрана и лишь под конец ему привиделось, как он, будучи ребенком, идет с какой-то женщиной. Они вместе играют, потом заходят в какое-то здание, он отпускает мамину руку и…

Раздался Звон будильника. Буквально подорвавшись с кровати, Майкл стал собираться на работу. Пожалуй, именно с таким рвением, по мнению СТМ¹⁹ каждый гражданин должен вставать на работу. Приведя в порядок растительность на лице, уложив волосы, он направился к выходу. Постояв с пару секунд, вернулся в комнату, чтобы второй раз облить себя парфюмом.

«Вот теперь готов!» — заключил он.

Дверь захлопнулась. Ключ два раза провернулся и выскользнул из замочной скважины. Дорога до Министерства, занимая столько же времени, сколько и обычно, пролетела за мгновенье. Но, как предполагалось, напротив Министерства с Лизи встретиться не удалось. Да и, простояв восемь минут у гардероба, Майкл ее не увидел. Решив, что, скорее всего, у нее сегодня командировочный день, Майкл поднялся к себе на этаж, чтобы посмотреть график отгулов отдела ВИ²⁰. Но вопросов стало только больше, когда оказалось, что сегодня у Лизи вполне обычный рабочий день.

«В таком случае, почему она до сих пор не на рабочем месте? Неужели ее Аннигилировали? Хотя, так быстро они бы этого не сделали. Может с ней что-нибудь случилось, пока она ехала на работу?» — Пока он думал, где может находиться его предмет обожания, компьютер стоял, а на столе росла папка срочных дел на сегодня.

В конце концов, Майкл набрался мужества и позвонил.

«Алло. Илон, доброе утро, это Лéон из соседнего отделения. На сегодня есть какие-нибудь материалы?» — сказал он, стараясь не подавать виду.

«Да, да. Одну минуту…» — пробурчали в трубку, послышались гудки.

Через пять минут в дверь постучался молодой парень, державший в ругах всего лишь пару бумажек. Это, с одной стороны, не могло не радовать, ведь в таком случае у него бы не оставалось рутинной работы на вторую половину рабочего дня. Но тот факт, что Лизи не было на месте, его неприятно удивил.

«Да, благодарю. Можете оставить здесь. Не подскажите, а где Лизи Уотсон?» — спросил у него Майкл.

Он постарался изобразить максимальную доброжелательность, при этом, не выдав своего интереса к молодой сотруднице.

— Ей поручили подготовить сцену для мероприятия, завтра.

«Мероприятие?» — он удивленно взглянул на календарь, не найдя там ни одной важной отметки на сегодня.

— Да, Парад Свободы²¹.

Парад свободы проводился, как правило, в выходные дни, когда большая часть простых граждан могла воздержаться от эпатажного шествия. По задумке организаторов каждый мог быть тем, кем захочет, и никто его за это не осудит.

Первое время данное введение было подержано руководством страны, однако во время войны новаторские семьи отказывались принимать участие в боевых действиях, ссылаясь на противоречие насилия их внутренним убеждениям, тогда празднества отменили, а за «аморальные» связи можно было угодить в тюрьму. В свою очередь отмена Празднования Дня свобод приводила к ежегодным забастовкам, демонстрациям и шествиям к тогдашнему дому правительства. С приходом на войну роботизированной техники государство пошло на маленькие уступки, легализовав отмененный еще в начале 21 века Международный Женский День, установив день Отца и день Свобод. Уж лучше терпеть это раз в год, чем коммунальным службам придется каждый месяц отдирать с дверей плакаты и стирать разноцветные флаги со стен домов. Именно поэтому шествие было коротким, контроль — жестким, а использование незарегистрированных красящих веществ ─ строго запрещено.

Майкл, с одной стороны, надеялся на то, что в ходе проведения мероприятия Лизи не удостоится какого-нибудь поощрения от начальства за хорошую работу, тогда бы его авторитет подрос, а защита и помощь в ее глазах, напротив, заметно бы упали. Но Майкл рассчитывал, что ее организаторская деятельность не станет провальной и Лизи просто вышвырнут из Министерства. Весь день шел бесконечно долго, Майкл то и дело поглядывал на часы, чтобы поскорее прийти домой и увидеть Лизи на церемонии открытия. Но рабочий день все не заканчивался, в голову никак не лезли здравые идеи. Мало того, что настроится на работу никак не получалось, в кабинет то и дело залетал стажер Лизи, который, заходя каждый раз без стука и хлопая дверью, приносил по паре листов за час, что неимоверно выводило Майкла из себя. Приход молодого человека каждый раз напоминал о Лизи, и это заставляло лишний раз смотреть на часы. Майкл был готов перевести вручную минутную и часовую стрелки, чтобы даже пешком добежать до своей квартиры. Сделав пару упражнений на концентрацию внимания, он с головой, как это умеет, погрузился в работу. В пару газет нужно было отправить сообщение с информацией об удачных операциях на фронте, использовании передового оружия высококлассными специалистами, в конце необходимо было обязательно поздравить граждан с маленькой победой, поблагодарить каждого за свой вклад в защиту страны и пожелать счастливого будущего.

Как оказалось, стажер принес бумаги, отправленные именно отделу Военного Информирования из Министерства Войны, для уже следующей редакции и публикации несекретными отделами. Глядя на две шкалы наших потерь и потерь противника Майкл не на шутку удивился. Боевики-роботы, БПЛА²², самолеты, машины, другая техника. Складывалось ощущение, что на границе с враждебным государством все это на большой скорости врезалось в кирпичную стену и сразу же переводилось в разряд груды металлолома. Более достоверные выводы удалось сделать на основании тех книг по тактической подготовке, которые Майкл прочитал еще давно, до их модернизации. В них говорилось, что при подсчетах собственных жертв и потерь противника каждая сторона округляет цифру в выгодную для себя сторону, таким образом можно показать результаты собственной эффективности, увеличить число погибших со стороны противника, тем самым подняв дух собственных солдат и граждан. Но, как это было принято еще с начала войны в 21 веке, статистические данные увеличивали минимум в три раза, для более яркой картинки. От подобных расчетов у Майкла закрадывалось подозрение по поводу результативности армейских подразделений. Почему-то роботизированные солдаты показывали свою низкую эффективность по сравнению с первыми годами своего использования. Видимо соперник научился или уничтожать их, либо они подрывались на линии минных полей, за которую их почему-то не закидывали.

Через несколько минут, по всей видимости, опомнившись, этот глупец опять вернулся, хлопнув дверью. От неожиданности Майкл аж подскочил на стуле, благо он занимался уже совсем другими делами, поэтому листы с пугающей статистикой были возвращены владельцу в первозданном виде. После этого стажер опять хлопнул дверью и принес уже исправленную версию завтрашних новостей. В новой сводке говорилось, что в количественном соотношении враг куда больше, но это не мешает нам доблестно отстаивать свои рубежи. Показом карт и географических данных перестали заниматься, когда, видимо, поняли, что объяснять присоединение новых территорий, и при этом, отсутствие какой-либо связи с ними, довольно проблематично. Успев глянуть и карту, Майкл беглым глазом увидел: «отходят», «вернулись», «пришлось передислоцироваться», «из-за сильного сопротивления» и другие.

Как правило, территории, считавшиеся фактически потерянными, Союз трех Министерств объявлял «контрмобилизованными», объясняя этот особым режимом в данных районах — пропадала связь, перекрывалось транспортное сообщение для гражданского населения, телевещание, подача электричества, тепла, интернета на этой территории отныне не было, а о людях, живущих в этой зоне, никто особо и не думал.

Последняя новость касалась повышения заработной платы, на первый взгляд весть была радостной. Ведь, одновременно всем государственным служащим, коих в стране было почти 90%, а значит почти всем, индексировали зарплаты на 5-10% в зависимости от уровня социальной значимости. В Министерстве Пропаганды уровни сотрудников были выше среднего, из-за чего Майкл и устроился сюда на работу.

Однако подобное повышение сумм заработной платы сулило рост цен в магазинах, возможное увеличение коммунальных тарифов, подорожание якобы бесплатного медицинского обслуживания.

Раздался звонок, заслышав который люди подрывались с мест, оставляя порой на рабочем столе все как есть и спускались в гардероб. Майкл так увлекся последней редактурой, что совсем забыл закончить работу на пять минут раньше, для того, чтобы прежде остальных успеть одеться и выйти в метро без очереди. Теперь же предстояло толкаться вместе со всеми. Лифты были перегружены, поэтому спускаться приходилось сообща с оставшейся толпой по лестнице.

Уже одевшись у самого выхода, он вспомнил, что оставил в кабинете сумку с пропуском и ключами от квартиры. Проклиная все на свете Майкл повернулся в противоположную толпе стороны и вдоль стены, как паук, пополз к главной лестнице.

— Вы решили еще поработать? — улыбаясь, спросил его кто-то. Майкл не увидел кто. В порыве гнева он даже ответить ничего не смог.

— Балван! — подумал он. В этот момент подъехал лифт, дождавшись, когда очередная партия вылезет из кабины, Майкл единственный зашел в него, указав точку своего прибытия — 56 этаж. После того, как лифт дважды останавливался, сначала на 55, потом на 45 и в наглую поехал вниз, человек понял, что доверять технике нельзя ни здесь, ни на фронте. Потеряв с полчаса времени, он добрался по лестнице до своего этажа. Кабинет был открыт, а на одной из полок шкафа лежала его сумка.

Домой ехал уже не один. В метро была толпа людей со всего города, к тому же прямой эфир должен был начаться лишь через час, за который Майклу необходимо было успеть добежать до квартиры, принять душ и приготовиться искать свою возлюбленную на телеэкране. Опасаясь проспать свою станцию, он встал и еще несколько остановок простоял у дверей в абсолютно пустом вагоне.

Примечания

7

Амексодиазипин — препарат, влияющий на психическое состояние человека, отключая его инстинкт к самосохранению и чувство страха. Повышает уровень серотонина в крови, из-за чего у всех военнослужащих поголовно есть зависимость от него, однако в обычных аптеках он не продается. Возможно по причине того, что еще не один бывший военнослужащий так и не вернулся к нормальной человеческой жизни.

8

World End — программа неудавшегося телепорта, которую переделали в аннигилятор для приговоренных к смертной казни. Человека помещали в будку и вводили пустой адрес. После отправки вернуть человека уже не представлялось возможным.

9

Вы все правильно поняли. Океанический альянс, в качестве условия на вступления в содружество, призвал убрать из определения семьи понятия мужчина, женщина, пол. Брак так же заключался на любых основаниях.

10

Аннигилирующей лаборатории.

11

Министерство Пропаганды (сленг)

12

«Плакса» (Placsa) — название наркотического вещества, эффектом от которого был сначала приступ эйфории, радости и смеха, постепенно сменяющийся разочарованием, грустью и острой головной болью.

13

Консервированное обезжиренное безглютеневое соевое мясо

14

Безлактозный ультра пастеризованый сушеный кофе

15

В 20XX году одним из национальных формирований Вооруженных Сил страны была подорвана атомная электростанция. Авария на которой привела к заключению так называемого мирного договора, по которому огонь частично прекращался, а темпы наступательных операций с обеих сторон снижались. Однако государство не планировало останавливаться, поэтому, обвинив в подрыве враждующую страну, у иностранных коллег были получены средства для уменьшения последствий действия радиации и разлива радиоактивных отходов, а наступательные действия продолжились. Таким образом, сумев выгодно перепродать данную гуманитарную помощь, страна расплатилась по долгам со своим давнишним другом.. По словам самого президента, все то время пока он управлял страной, любое действие было совершено во благо. Сам, порой, не имея средств к существованию, последнюю мену отдавал на помощь людям,"народный слуга"как он любил себя называть.

16

Подобная ситуация существует в обеих странах. Естественно, это имеет положительный эффект, когда например артисты поют перед ранеными, а поэты в стихах воспевают преданность и мужество солдат. Правда, кто-то начал пользоваться подобными положениями в своих интересах и теперь получал Благодарственную грамоту от Союза Трех Министерств всего лишь за какую-нибудь статью о героическом отступлении или мужественной сдаче города.

17

Добрый день.

Информирую вас о том, что этот текст необходимо отредактировать для новостных программ, используя данные вам подсказки и инструкции.

Настоятельно просим вас быть очень аккуратными с отправленной информация, так как она дана на иностранном языке.

ВНИМАНИЕ! НЕГОСУДАРСТВЕННОМ ЯЗЫКЕ!

18

1. Четко следуйте инструкциям.

2. Не используйте лишний текст без необходимости. Согласно сводкам за последней день, было убито больше сотни человек командного состава. Среди военной техники потери составили порядка 150 роботов пехоты и 25 Дронов камикадзе, и так далее.

19

Союза Трех Министерств

20

Военного Информирования (сокращение).

21

Альтернативное название — Pride Parade призван поддерживать права сексуальных меньшинств, чьи интересы возможно когда-то ущемлялись. За введение данного праздника высказались иностранные спонсоры, посчитавшие, что это станет очередным шагом на пути к демократии и поддержании свобод граждан.

22

Бесполезные летающие агрегаты