Эгоист: Умерший город

Андрей Валерьевич Степанов, 2023

Киборги, фантастическое оружие и катастрофическая загадка – все это объединяет главный герой, Денис Мальцев, которого отправляют в Питер, разрушенный мощнейшим взрывом неизвестной природы. Взрыв не только унес жизни миллионов, но и поставил миллиарды на грань новой войны.Денис не помнит последних двух месяцев своей жизни, но где-то в глубинах его памяти кроется ответ, который спасет мир. Или уничтожит его.Внимание! Книга включает в себя Эгоист: Том 1 и Эгоист: Том 2!

Том 1

Глава 1

Легкое покалывание в шее, стук в висках и глаза заныли, стоило мне попытаться поднять веки или зажмуриться. Ощущение, точно все затекло после продолжительного оцепенения. Затем кто-то включил звук:

— Событие, которое шокировало страну и весь мир, до сих пор остается главной загадкой уходящего года… — зазвучал диктор на радио или по ТВ — четко это я определить не смог.

— Так, что еще с ним нужно сделать? Неси сюда вон ту хреновину. Ага. Да, ее. Так, черт, датчик…

Что-то щелкнуло, и все звуки пропали, только боль в висках стала сильнее.

— Ну, и чего ты возишься, господи?

— Да сейчас, погоди, опять подключил…

Диалог кончился так же резко, как и начался. Что тут происходит вообще?

— А между тем мировое сообщество открыто выступило против терроризма. В наступившем году Европа утвердила новую политику…

— Ты можешь выключить эти новости? Тошнит от них уже? — кажется, этот голос я слышал и раньше. Но, стоп, в наступившем? Только что же был уходящий!

— Не могу. У меня там были родители, дядя и двоюродный брат, — присоединился второй.

— У меня тоже были! Но я не могу это уже слушать! Полтора месяца одно и то же! Совесть поимей!

— Поимею, когда поймаем тех, кто это сделал.

— Ну да, последняя надежда, да?

Мне почему-то показалось, что говоривший произнес это в мою сторону.

— Не последняя, но… ты опять напутал с питанием???

Резкий шорох, шаги, тишина.

— Что вы можете сказать нам относительно проводимого расследования? — и опять новости.

— К сожалению, не могу сообщить вам ничего конкретного из того, что вся страна и, вероятно, весь мир ждут услышать.

— То есть, вы не нашли никаких следов?

— Беда в том, что из-за слишком большой мощности устройства имеют место глобальные изменения структуры… вы же представляете, о чем речь?

— Разумеется, ведь каждый из сидящих здесь в студии уже детально изучил событие в Петербурге, хотя прошло уже два месяца с тех пор.

Кроме ток-шоу — никаких других звуков. Ничего, что могло бы мне подсказать, где я нахожусь, и почему шум регулярно пропадает, как будто источник звука выключают без предупреждения.

И что за событие в Петербурге, которое взбудоражило весь мир? Я хотел послушать и дальше, но мне помешали:

— Есть активность! — еще один незнакомый голос. А глаза открыть почему-то не получается. — Есть, но не полная. Черт бы тебя драл, Тарасов, опять напутал?

— Нет-нет, это не моя ошибка, — а этого я, кажется, уже слышал вчера. Или…

— Ну так возьми и перенастрой, знаешь ведь, как исправить схемы.

Веки задергались, причем непроизвольно, но через несколько секунд я наконец-то смог открыть глаза. Все плыло.

— И что тут у нас? — передо мной появилось расплывчатое пятно. — Здравствуй. Слышишь меня? Слышишь?? По-моему, он не слышит ни черта! Моргни, если слышишь.

Я задергал левым веком, но опустить его полностью не смог.

— Так, коллеги, — расплывчатое пятно повернулось ко мне спиной и его голос зазвучал куда глуше. — Исправить все. Зрение, слух, реакцию. Нервы, кажется тоже. И не только ему! Вы возитесь преступно долго! Под трибунал всех отправлю, если завтра же Мальцев не предстанет передо мной нормальным человеком!

— Простите, исправим! — бодро отрапортовал голос. Хлопнула дверь. — Королев сегодня не в духе.

— Илюх, мы все уже пару месяцев как не в духе. И не только из-за случившегося, но еще и потому…

Щелчок, тишина, мрак.

— Ну теперь-то все готово? — голос, который точно принадлежал Королеву, вывел меня из забытья. — Или вы, лабораторные крысы, опять мне паралитика решили показать?

— Нет, все готово. Кирилл сейчас проверит, — уверенно отчитался Илья. Я уже начинал различать их голоса. — И подаст… Черт! Опять активность. Ты уже подключил?

— Нет! Включаю все!

— Погоди… А, вроде нормально все.

Мне в лицо ударил яркий свет. Я приоткрыл глаза совсем чуть-чуть, чтобы убедиться, что вижу — ведь вокруг меня все только и твердили, что все в порядке, и что они сделали все, как полагается.

И правда — видел я четко. Яркие сочные краски, почти ненатуральные. Несмотря на то, что я точно запутался в датах и не знал, какой сейчас день — но точно был уверен, что это начало нового года, — в цветах вокруг меня было что-то неестественное.

Серое, белое, серебристое — все в десятках оттенков, потому что вокруг были стеклянные перегородки, пробирки и колбы, какое-то оборудование. На полу — явный бетон без намека на плитку. А еще — несколько человек в белых халатах, которые внимательно смотрели на меня.

Я открыл рот, но оттуда не донеслось ни звука. Как будто воздух не шел.

— Ой, — Илья как-то странно вытянулся. — Прости, дружище, сейчас…. Мы тебя еще не полностью автономировали, то есть, не превратили в замкнутую систему.

Он начал быстро колотить по клавиатуре, победно вдавил «Enter», и тут же что-то зашипело. В груди стало как-то некомфортно, и я поморщился.

— Ага! — торжествующей воскликнул Илья, — а нервная система работает просто отлично, вы не находите?

— Не нахожу, — мрачно ответил мужчина в военной форме. Судя по голосу — как раз тот самый Королев. — Он все еще не может говорить?

— Могу, — проскрипел я, когда смог дышать полной грудью. Но какие-то мелкие покалывания все равно оставались, но где-то глубоко под кожей.

Я попытался наклониться, чтобы посмотреть, на чем я стою, но не смог пошевелить головой. Лишь явно ощутил, что в лоб мне упирается толстая пластина, то ли из полимера, то ли из металла — нагретый моей кожей, он ничуть не холодил, хотя голова начинала гудеть и что-то прохладное на лоб мне бы совсем не помешало.

— Денис, наконец-то, — с облегчением сказал Королев. Мужчина достал платок и протер седеющие виски, а потом приблизился ко мне. — Послушай, мы этого момента ждем уже несколько недель. Что произошло в Петербурге?

— Что-то, — неуверенно ответил я. — Я слышал, как говорили в новостях, что там случилось нечто такое, отчего весь мир в ужасе. Или как-то так.

Жужжание ламп и гудение кулеров в мощных компьютерах остались единственными звуками. Илья молчал. Королев — тоже.

— Там еще ток-шоу какое-то было, — слова я выговаривал с большим трудом, как будто от долго молчания речевой аппарат ослаб настолько, что не мог выдержать и пары фраз в разговоре. — Там тоже говорили про какие-то месяцы.

— Это ты мог услышать недели три назад. Сейчас — начало марта, — Королев заговорил первым, а остальные так и стояли, вытянув лица. — Мы рассчитывали на твои показания. Чтобы ты сообщил нам все, что ты видел в Питере.

— А разве я там был? — удивился я, подняв брови, но они тут же уперлись в обруч на лбу, и я зажмурился — оказалось удивительно неприятно. — Я ничего не помню.

— Вы можете проверить, правда это или нет? — Королев нахмурился и посмотрел на людей в белых халатах. Кто-то тут же засуетился проверять данные по компьютерам, кто-то полез в бумаги.

— Секунду, — Илья встал и подошел ко мне почти вплотную, причем оказался заметно ниже меня ростом. — Ты меня знаешь?

— Ты — Илья. Я узнал тебя по голосу. Ты еще с одним разговаривал, когда вы ругались из-за новостей, — ответил я. — Тогда один из вас просил выключить, а другой говорил что-то про семью.

— Было такое, — в поле зрения почти вбежал владелец еще одного знакомого голоса. — Было-было, точно было, я помню! Уж меня-то ты должен знать! — добавил он, изменившись в лице.

Пластина старательно терлась о лоб, пока я отрицательно мотал головой.

— Я даже имени твоего не знаю, — ответил я. — И почему я ничего не чувствую толком? Почему двигаться не могу? Где я?

— На нашей базе. Или ты тоже не знаешь, о чем идет речь? — Королев сердился не на шутку. — Может, ты и имя свое не помнишь?

— Денис. Вы меня так назвали, — тихо ответил я, а мужчина с седеющими висками развернулся и принялся материться на всю лабораторию так, что стекла звенели.

— И меня ты тоже не помнишь? — мрачно произнес другой лаборант, а когда я подтвердил это, ответил: — Я Кирилл. И до ситуации в Питере я постоянно был на связи с тобой. Только вот…

— Не надо ему ничего рассказывать! Мне нужно точно знать, что у него в мозгах! — Королев быстро прошагал до меня и наставил на мой лоб указательный палец: — Все. До последней. Мысли!

— Но мы же не к этому его готовили, товарищ полковник! — воскликнул Кирилл.

Что-то слабо шевельнулось в моей памяти, но пока это было больше похоже на ночную судорогу — пинок и не более того. Никаких образов или чего-то конкретного.

— Перед тобой — единственный живой свидетель, поэтому будь добр, раздобудь нам информацию любым способом!

— Эй! — воскликнул я. — Да ведь мне даже не сказали, что происходит!

— И не скажут! Я был о тебе куда лучшего мнения! — полковник покинул лабораторию, хлопнув дверью.

— Да что здесь происходит? — спросил я, решив, что без начальства ребята в белых халатах будут гораздо сговорчивее.

— Послушай, Денис, полковник решил ничего тебе не говорить. Понимаешь, раньше он был попроще, а теперь ему прилетело по шапке за произошедшее, и он стал… другим.

— Я все равно ничего не помню, поэтому бесполезно сравнивать, — сказал я и закашлялся. — Ну хотя бы что произошло со мной и происходит прямо сейчас ты можешь рассказать? Или это тоже очень большой секрет, раз мою голову держат в одном положении?

— Приказа тебя отпускать не было, — добавил Илья из-за спины Кирилла.

— Так, а он кто такой? — спросил я. — Ты назвал меня «дружище» просто так или…

— Или, — кивнул он. — Я надеюсь, что ты сможешь вспомнить все.

— Едва ли, — обреченно произнес я.

— Он даже игру слов не понял, — пожал плечами Кирилл. — Что ты от него хочешь?

— Да я хочу, чтобы он хоть что-то вспомнил. Ты был его другом, а я помогал ему в операциях Отдела, так что…

— Отдела?.. — оживился я. — А что, я был кем-то особенным?

— Ну что за… — отмахнулся от меня Илья. — Ничего он не помнит.

— А может, это все из-за того, что кое-кто напортачил с контактами, а?

— С какими еще контактами? Эй! — бросил я вслед уходящему Кириллу. — Да объясните мне наконец, что здесь происходит! Пожалуйста! Почему Королев этот такой злой? Что я должен знать?

— У меня запрет. Я не могу тебе ничего говорить, пока мы не проведем все необходимые измерения и исследования. Единственное, чем я тебе сейчас могу помочь, Денис, так это сказать, что все процедуры абсолютно безболезненные.

— Спасибо тебе огромное! — я снова задел обруч и выругался. — Может, тогда и эти штуки вы потом с меня снимете, когда поймете, что я не помню ровным счетом ничего?

— Да. Но только с разрешения полковника.

— И сказать, кто вы такие, тоже не можете?

— Нет. Мало ли, что там с тобой сделали.

— Там? Где — там?

— В Петербурге, чтоб тебя! — воскликнул Кирилл. — Потому что с тобой…

— Тише-тише! — окрикнул его Илья. — Не раньше положенного.

Так мне и не удалось узнать ничего. Но в этот раз меня не отключали — похоже, что и мои странные пробуждения и усыпления до этого момента были как-то связаны с деятельностью этих людей. И очень похоже, что надо мной ставили какие-то странные эксперименты. Жаль, что я не мог сбежать отсюда.

Но и сопротивляться тоже почему-то не хотелось — отчасти по той простой причине, что я был прикован к какой-то стойке и не мог даже пошевелиться. Это меня до жути раздражало.

Ведь я даже не сумел препятствовать людям, которые подключали какие-то электроды к голове. Но Кирилл оказался прав — вся процедура оказалась совершенно безболезненной.

— Базовая активность в норме, то есть физически память должна работать.

— Ребят, я же не компьютер, — добродушно ответил я. — Вы чего!

Похоже, что зла мне все-таки не желали. Но это не означало, что я теперь им верю на все сто процентов. Разве что могу прислушиваться к тому, о чем они говорят, быть чуть более сговорчивым и послушным, а так — как пойдет.

— Значит, еще надо проверять!

— Что, опять?

— Не опять, а снова! — добавил Кирилл.

Кроме этих двоих мной почти никто не занимался. Многие покинули лабораторию и больше не показывались. Но через стеклянные перегородки я успел рассмотреть большое, размером с самолетный ангар, как минимум, помещение. Высоченные, метров под десять, потолки. Но никак не мог узнать этого места. Да что там говорить, если уж я и этих двоих до сих пор не вспомнил.

— Сейчас мы тебе будем показывать кое-какие образы, а ты будешь говорить ассоциации, ок?

— Да-да, — ответил я с готовностью, хотя почему-то был уверен, что психологические штучки до жути ненавижу.

Ко мне подкатили стол с широкоформатным монитором, наклонили, включили слайд-шоу.

— Так, первый пошел, — сказал Кирилл и махнул рукой на технику. — Что думаешь?

На слайде я увидел целую улицу разбитых автомобилей, несколько патрульных машин, разбросанные по дороге тела.

— Это что, то, что случилось в Питере? — спросил я, а Кирилл посмотрел на Илью, тот, в свою очередь, бросил взгляд на монитор и отрицательно покачал головой.

— Нет, совсем не то. Дальше.

На втором слайде был причал, толпы людей. Кто-то дрался. Одетый в светлый костюм, лихо выворачивал руку лежавшему не досках парню.

— Круто! — выдал я. — Смотрится эффектно, похоже на сцену из кино, но я до сих пор не понимаю, как это относится ко мне.

На третьей картинке дымящийся автомобиль явно доживал последние мгновения. Кадр был сделан с водительского места — человеку пришлось хорошенько напрячься, чтобы так вывернуться.

— А это очень похоже на какую-то компьютерную игру.

Потом пошли кадры петербургских улиц. Люди, снег, местами превратившийся в кашу. Знакомым не выглядело ничего и некоторые кадры я узнавал лишь потому, что в моей памяти в принципе сохранились виды города. Вроде бы как я бывал там в детстве. Или нет?

— Ну, чего? — устало спросил Кирилл. — Хоть что-то есть?

— Реакция мозга процентов на пять. А мы посмотрели больше двадцати изображений. То есть нет ни одного полного совпадения, это я тебе гарантирую. Он действительно ничего не помнит. Точнее, раз физическая память цела, есть какой-то блок. Может, психический.

— Еще бы, такая травма.

— Да скажете вы наконец, что тут происходит! — закричал я. — Вы и так уже поняли, что я действительно не могу ничего помнить. Хватит уже играть в эти игры, просто расскажите, что со мной?!

— Может скажем уже? — почти умоляюще произнес Кирилл, не обращаясь особенно ни к кому. — М-м-м… черт!

Он схватил телефон. На том конце ждали этого звонка, потому что парень затараторил почти сразу.

— Нет. Точно нет, — он немного помолчал. — Уверен, что нет. Ничего, ни единой зацепки. Я думаю, надо рассказать. Хотя бы по чуть-чуть. Простимулировать. А что Игнатьев? Мы бы его вызвали, если бы имели хоть какие-то совпадения! Да. Понял. Точно. Так точно.

— Ну чего? Теперь-то ты можешь мне сказать, что за хрень тут происходит? Что это за полковник? Что за…

— Да. Да-да-да, помолчи, пожалуйста. Я не могу тебе сразу все рассказать.

— Ну хоть что-нибудь уже! Что со мной случилось? Почему я не могу двигаться?

— М-м-м… тебе не понравится.

— Да говори уже! У меня что, нет ног? Я — чертова голова профессора Доуэля?

— Нет. Не совсем.

— Не совсем???

— Ну, мы еще не все до конца настроили, потому что главное — твоя память и, следовательно, голова.

— Да прямо уже скажи!

— В общем… ну… — Кирилл мялся недолго: — твоего прежнего тела уже нет. Нам удалось спасти только… сам понимаешь, что. А новое тело еще не полностью функционально…

— Что?? Новое тело??

Глава 2

Разум, вероятно, еще не до конца проснулся. Или это действительно было чем-то шокирующим для меня — но не для людей рядом. Особенно для Кирилла. Этот деловитый парень просто внимательнейшим образом изучал меня, как будто я был для него музейным экспонатом.

— Понимаю, что звучит шокирующе, — начал он тоном, каким обычно успокаивают пациентов психушки. — Но ситуация сложилась таким образом, что иначе поступить было совсем нельзя.

— Шокирующе, мать твою? — я снова дернулся, но безуспешно. Только что-то неприятно загудело в правой руке. — Да это просто охренеть как шокирующе! Что за новое тело? Где старое? Почему я ничего не помню?

И пока Кирилл жевал нижнюю губу, я продолжал наседать на него, выплескивая наступающую на меня реальность в его сторону:

— Тебе уже позвонили. Давай, скажи мне, что за фигня тут происходит? И почему я до сих пор, — тут я дернулся еще раз, — не могу пошевелиться?

— Давай ты сперва успокоишься, Денис, — после глубокого вдоха произнес Кирилл. — У нас все очень непросто. Совсем. Не только с тобой, но и вообще в мире. В стране. Тяжко, понимаешь? Поэтому если ты будешь так себя вести с каждым, ничего хорошего из этого не получится.

Тоже мне, успокоиться просит. Я сверлил парня глазами, словно хотел в нем не две дырки сделать, а двадцать две. Превратить в решето!

Но примерно с минуту он стоял неподвижно, глядя мне прямо в лицо, и я неожиданно для себя тоже успокоился. Не совсем — но прежней ярости уже не было. Только вагон вопросов копился в голове, чтобы вывалиться на Кирилла при первой же возможности.

— Я хоть выгляжу как человек? — дрогнувшим голосом спросил я. Почти сразу где-то рядом пискнуло несколько аппаратов.

— О! — удивленно воскликнул парень. — Ого! — добавил он тут же, когда посмотрел на монитор одного из компьютеров. — Какие интересные показатели!

— Ты, может быть, на мой вопрос сначала ответишь? — я снова ощутил нахлынувшую ярость, а потом попытался ее сразу же сбить — а то и правда санитары набегут. — Пожалуйста, — с немалым напряжением выжал я из себя и то, потому что компьютеры на пару секунд затихли, а потом запищали вновь. — Это что, контроль моего состояния?

— Они настроены на химию твоего организма, Денис. Так что своего рода — да, контроль, — и с видом компьютерного гения Кирилл принялся изо всех сил колошматить по клавиатуре, явно отправляя какие-то отчеты. — Собственно, выглядишь ты, — он бросил на меня косой оценивающий взгляд, — вполне пристойно. Учитывая, что с тобой произошло, пожалуй, даже очень хорошо выглядишь. И я уже ожидаю от тебя второй и последующие вопросы, но, прошу, погоди немного, ты все узнаешь

— То есть, ты веришь мне, что я ничего не помню? — без какого-либо нажима поинтересовался я и тут же сам ощутил облегчение, заполучив себе сторонника.

— Честно — не на все сто процентов, но я склоняюсь к тому, что ты говоришь правду. Чисто логически…

Его речь оборвал еще один телефонный звонок и Кирилл тут же схватился за трубку, но не произнес ни слова, ограничиваясь только лишь кивками, которые его собеседник, вполне естественно, не видел.

— Чисто логически, — продолжил он, когда завершил разговор по телефону, — пора тебе самому все узнать.

Ученый или технический специалист — не так важно, кем был этот парень, — подошел поближе и сперва освободил голову, сняв широкую тканую петлю с моего лба. Ослабленные мышцы шеи сразу же сдались, и черепушка подалась вперед так быстро, что Кириллу пришлось подставить ладонь под мой лоб, чтобы я не слишком сильно клюнул носом.

— Так, давай держись… ну же! — воскликнул он, надавливая на голову, чтобы вернуть меня в исходное положение.

И снова какие противные звуки, словно что-то трется. Как будто шейные позвонки вдруг лишились дисков и теперь задевают друг за друга. До жути неприятное ощущение.

— Ай, — поморщился я. — Как-то непривычно.

— Ты несколько недель провел в состоянии овоща. Как ты думаешь, как будут вести себя теперь мышцы твоего тела?

— У меня и мозги в том же состоянии были тот же период времени, — ответил я. — Как ты думаешь, они способны нормально соображать?

— Острить, как и прежде, ты можешь, — криво ухмыльнулся Кирилл. — Но вот насчет остальных частей тела тебе беспокоиться пока не стоит.

— Пока? — я попробовал удивленно задрать бровь повыше. Она дернулась — и на первый раз этого было вполне достаточно.

— Могу тебе точно сказать, что в ближайшее время ты не покинешь базу. Даже если будешь очень хотеть и настаивать, даже если ты вспомнишь все, что случилось — но нет, полковник Королев тебя не выпустит. Не надейся даже. Поэтому насчет тела не беспокойся.

— А то, что постоянно что-то скрипит и щелкает?

— Тоже не беспокойся. Притрется.

— Притрется???

— Эй-эй, потише ты, — Кирилл начал освобождать руку, а потом спохватился: — надо бы тебя в горизонтальное положение перевести, в идеале. А то упадешь еще, опять тебя латать…

И он убежал к своим компьютерам, снова быстро потыкал по клавишам, и моя опора начала быстро опускаться назад. Вскоре я смотрел в потолок, изредка замечая, как Кирилл мечется вокруг импровизированного медицинского стола, снимая ремни с моих рук и ног.

— Вот, в принципе, и все, — услышал я издалека. — Попробуй пошевелиться.

— Шутишь? — вырвалось у меня, когда не получилось ровным счетом ничего.

— Но ты хотя бы конечности свои чувствуешь, разве нет?

— Нет, — уже раздраженно ответил я.

— М-м-м, так, погоди… Секунду, буквально секунду! — и послышался лишь стук клавиш. — Ага, вот оно. Так и знал! — раздался довольный голос Кирилла, затем отчетливо прожалась еще одна кнопка и тело взорвалось такой болью, что мозг предпочел отключиться.

Во тьме мне долго пролежать не удалось, потому что шевеление вокруг, запах нашатыря и тихие голоса быстро привели меня в чувство:

— Экспериментальное же еще, понимаете?

— И что с того? — буйствовал Королев. — Памяти нет, так он еще и умереть может в любой момент?

— Да он же просто без сознания, организм не привык, — отвечал Кирилл. — В этом нет ничего страшного. На самом деле все в норме. Как видите, вот здесь, на мониторах…

Я попробовал пошевелиться. Боязно — вдруг снова больно будет? Пережить еще раз такое мне совсем не хотелось.

Пальцы, а затем и ладони словно отогрелись. Без привычных иголочек, которые появляются, когда отлежишь руку, они пришли в движение. И что говорили дальше, я уже не слушал, сосредоточившись на том, чтобы вернуться к прежней адекватной подвижности.

Постепенно я прочувствовал руки до плеч, а затем переключился на ноги — с ними тоже все получилось довольно неплохой. Разве что в ушах слегка шумело, но голос полковника легко перекрыл этот шум:

— Жив-здоров, а напугал… — он дотронулся до моего плеча и сжал, но осторожно. А затем, увидев, что с реакцией все в порядке, протянул руку: — Ну, давай, поднимайся. Разлегся, когда работать надо!

— Встать сможешь? — рядом с полковником нарисовался и Кирилл.

— Ну… да, — я попытался согнуться, спустил ноги на пол и впервые посмотрел на себя.

Сероватые брюки и такая же футболка. Босые ноги. И пальцы на ногах шевелятся. Я смело коснулся пола и попытался выпрямиться.

На удивление получилось. И опять без боли.

— Ого, — воскликнул я удивленно. — Интересно.

И снова эти вибрации от трения, поскрипывания. Я вновь поморщился и тут же нарисовался Кирилл:

— Говорю тебе, что все пройдет. День-другой, приспособится тело и все будет нормально.

— А может, ты мне просто скажешь, что вы со мной сделали?

— Ну, — Кирилл и полковник переглянулись. — Я ведь тебе уже говорил, что у тебя новое тело. Голова, правда, старая, хотя я ее тоже немного подлатал и… Да не хватайся ты за лицо, нормально все с ним! — воскликнул он, увидев, взлетевшие к щекам ладони, а потом и вовсе отдернул руки вниз. — Новое тело, хм… как бы попроще.

— Частично человеческое, — помог полковник.

— Да, именно, — подхватил Кирилл. — Частично.

— То есть? — настороженно спросил я, продолжая себя ощупывать, точно надеялся найти дырку между ребрами или наоборот что-то ненужное.

— То есть, наружная оболочка — полностью человеческая. Кожа, волосы — все натуральное, — техник говорил успокаивающе, но после его слов мне захотелось еще больше пояснений.

— Только наружная оболочка… хм… а внутри меня тогда что?

— Скажем, тебе лучше туда не заглядывать.

— Давай ты потом закончишь со своими пояснениями, Кирилл, а нам с Денисом надо о более важных вещах переговорить. Если он готов к этому. Умственно, я имею в виду.

— Готов, — ответили хором мы с Кириллом и Королев улыбнулся:

— Заметно. Ладно, идем. До кабинета ни слова.

И полковник повел меня длинными коридорами, которые были похожи на офисные. Пластик, сталь, стекло. Обилие людей, в основном без формы, но кое-кто, причем с погонами, быстро обгонял нас, скрываясь за ближайшим поворотом.

Но если общий вид мне еще чего-то напоминал, суета, да и все происходящее вокруг мне казалось совершенно незнакомым. Тем более люди в военной форме, которых я за всю жизнь видел так близко дважды. И то один раз — на параде на 9 Мая.

— А что происходит? — спросил я полковника, но тот лишь коротко бросил:

— До кабинета! — и заметно ускорился.

Я поспешил за ним, благо идти мог нормально. Но поскрипывания, едва слышные, скорее, различимые лишь благодаря вибрациям в теле, уже начинали раздражать. Притереться что-то там должно у меня внутри, как же.

К счастью, полковник оперативно довел меня до своего кабинета, огромного и пустого, с одним лишь маленьким столом близ стены, бодро прошагал к нему, сел и принялся колдовать над клавиатурой не хуже Кирилла.

— Садись, — попросил он, когда из-под отъехавшей панели фальшпола появился жестко закрепленный стул.

После секундного оцепенения я выполнил просьбу, ощутив пятой точкой какую-то избыточную твердость армейской мебели.

— Поскольку ты ничего не помнишь, как говорит Кирилл и подтверждают его компьютеры, задавать вопросы тебе смысла нет, — начал полковник. — Но я хочу расспросить тебя о твоем текущем состоянии. То, что несколько недель мы ждали и готовились к твоему пробуждению должно подсказать тебе об исключительной важности сведений, которые есть вот здесь, — он указал на мою голову. — И то, что она пострадала, меня сильно печалит. Даже не просто печалит — заставляет злиться так, как никогда прежде.

— Вероятно, вас очень трудно рассердить, — медленно произнес я, чтобы показать хоть какую-то реакцию на речь полковника. Его тирада меня скорее смущала, чем давала полезную информацию, но стоило послушать, что он скажет дальше.

— Очень, — со вздохом ответил полковник. — Мы были знакомы не так много, как абсолютное большинство сотрудников отдела военных разработок. Ты же понимаешь, где ты сейчас находишься?

— Немного имею представление, — я пожал плечами. — Кирилл говорил о том, что мы находимся на какой-то базе. Еще я не заметил здесь окон и, полагаю, что она находится под землей.

— Отлично, логику и наблюдательность не растерял, хотя бы. А что у тебя по ощущениям?

— По ощущениям… словно кости во мне все переломали и срастили неправильно, а теперь они попросту трутся друг о друга и жутко раздражают. Но Кирилл говорит…

— Кирилл говорит с технической точки зрения. Попроси Игнатьева пояснить тебе относительно всех изменений в твоем теле. Синтетики там не очень много, но то, что было у тебя до… до событий, сильно отличается от того, что есть сейчас. Разумеется, изнутри.

— Глупо спрашивать, почему так получилось?

— Потому что ты сильно пострадал при взрыве. Очень сильно — осколки, плюс придавило и прочие повреждения, — полковник замялся. — Я сам видел, что с тобой было, поэтому мне все еще неприятно вспоминать об этом. Но ты остался единственным доставшимся нам свидетелем.

— Почему доставшимся вам?

— Потому что были и другие структуры, которые стремились найти свидетелей. И довольно много. И даже до сих пор ищут, могу тебе сказать. Но ситуация такова, что на месте взрыва теперь работают не только наши службы, но еще и «сторонние наблюдатели».

От этих слов у меня внутри все похолодело. Или слишком близко к границе, или ситуация так поменялась, что на территории страны теперь работают иностранные службы — причем официально.

— Я буду рад помочь всем, чем смогу, — отозвался я. — Значит, вы говорите, что я с вами работал? Но работал не очень долго?

— Несколько месяцев, до полугода где-то. Это почти что новичок. Мало знаний по теории, не очень много практики. Случайный солдат, — Королев пожал плечами. — Но у тебя был потенциал и, я очень на это надеюсь — есть и сейчас. Твоя готовность помочь лишь подтверждает мою уверенность в тебе, но без должных проверок и подготовок ты все равно не выйдешь с базы.

— Да-да, — закивал я, — мне еще надо «притереться», — с этими словами я в очередной раз повел плечами, чувствуя, как опять в руках что-то мелко вибрирует от трения.

— Ситуация очень серьезная, — Королев на некоторое время погрузился в раздумья, а потом посмотрел на меня. — Часть ты слышал из новостей, как мне сказали. Ты ведь приходил в себя, пока тебя латали?

— Чего-то слышал, — я неуверенно поерзал на стуле. — Но не могу пока сложить полной картины. Слишком все отрывисто. Где-то что-то случилось. По вашим словам — взрыв, — я еще немного пошевелился, пытаясь вспомнить услышанное ранее, — а еще Кирилл или кто-то рядом с ним… Илья, вроде, обсуждали потери. Значит, взрыв или совсем рядом, или очень сильный.

— Второе, — кивнул полковник. — Очень сильный. Настолько, что его никто не может классифицировать.

— То есть? — нахмурился я. — По силе?

— Ага. Это не ракета, не метеорит — и в принципе ни одно из известных нам космических тел. Это вообще не космическое тело, видели данные со спутника — нет, точно нет. В месте, где произошел взрыв, нет даже привычной воронки. Нет следов грязной бомбы и радиации в целом, что тоже удивляет. Для взрыва такой мощности потребуется целый поезд чистой взрывчатки. Все равно, что тоннель метро завалить до самого свода — и то не такой сильный будет.

— Значит, город крупный, раз есть метро. Вероятно, теракт, нет? — уточнил я у полковника, но тот сразу же покачал головой:

— Теракт устрашает. Немного жертв, много раненых, много разрушений — это теракт. А когда восемьдесят процентов города просто сметено с лица земли…

— То? — протянул я.

— Я не скажу слова «война», но учитывая, что доступ к передовым технологиям имеется в основном у нас, то и все вопросы были исключительно к нам. Точнее, вопросы нам уже задают, а пока ты был без сознания, ответов на них не было. К сожалению, их нет и сейчас, но давление со стороны влиятельных лиц растет, так что нам надо работать оперативно. Приводить тебя в форму, работать с твоей памятью — делать все, чтобы быстрее получить ответы, найти виновных и наказать ответственных. Даже если они имеют отношение к нашему отделу. Более того, — даже громче продолжил Королев, уставившись прямо на меня. — Особенно если они имеют отношение к нашему отделу. Я очень надеюсь, что ты сам непричастен к происходящему.

— Самому хочется верить, но я не помню совершенно ничего.

— Значит, надо работать над этим, — заключил полковник. — Иного пути у нас нет. И другого свидетеля у нас тоже нет. К сожалению или к счастью — сейчас даже говорить об этом трудно.

Седоволосый руководитель отдела военных разработок затих, и я понял, что до сих пор не понимаю самого главного:

— Где произошел взрыв? — поинтересовался я.

— В Петербурге, — сразу же ответил Королев. — Сейчас покажу, — и принялся настраивать работу проектора.

Глава 3

Смысл сказанного до меня дошел не сразу. Во-первых, я ни разу в своей жизни не называл так город, а если когда и слышал подобное название, то обычно оно встречалось исключительно в литературе. Во-вторых, представить, что нечто подобное случилось не в Новосибирске или Нижнем Новгороде — где тоже есть неплохое метро — а именно в Питере.

— Ты не ослышался, — заявил полковник, выводя на экран первое изображение. — Северная столица больше не столица. И даже не город. Теперь вместо зданий там только развалины.

Кадр со спутника больше напоминал пейзаж с какой-то другой планеты. Основной цвет — грязь. В основной массе черная с серыми пятнами. Кое-где проглядывали контуры улиц. Но именно контуры, которые регулярно прерывались. Найти хотя бы одну прямую линию достаточной длины, чтобы считать ее улицей, мне не удалось.

Чем дольше я всматривался в кадр, тем больше мелочей подмечал и тем более жутко мне от этого становилось.

Снимал явно не классический погодный спутник, когда рельеф заметен, а здания фотографируются исключительно сверху и общее фото монтируется предельно плоским. Проекция зданий, насколько позволяло разрешение, демонстрировала остовы конструкций.

Суммарно фотография охватывала кусок примерно километр на километр. Я молча изучал изображение, пока полковник мерно постукивал пальцем по столу, а затем не удержался:

— Это же почти центр? — уточнил я, не замечая ни одного знакомого места. Как я не силился провести хотя бы несколько линий от одного края изображения до другого — не получалось.

— Центр, — кивнул полковник. — Все, что строилось еще при первых наших императорах и императрицах теперь залито водой и засыпано пеплом. А то, что осталось на поверхности — вот, сам видишь.

— Но там же метровые кирпичные стены, — с легким сомнением произнес я, встав со стула и подойдя поближе к изображению. — Какой силы должен быть взрыв, чтобы разнести, — тут я показал руками на стороны снимка, — минимум квадратный километр?

— Я бы посмеялся над твоей наивностью, — Королев вывел еще одно изображение. — Как тебе такой масштаб?

Новая фотография была явно больше. Настолько, что я потратил немало времени на поиск подходящего квадрата из предыдущего снимка, пока полковник не выделил красной рамкой.

— Ого… — только и смог ответить я. — Значит, буквально весь город стерт с лица земли?

— Новострой лег полностью, — Королев взял лазерную указку, подключил названия и широким жестом обвел все окраины города. — Монолит и панельные сложились примерно одинаково. Это значит, что взрыв был на глубине. Вероятно, в метро или даже чуть глубже.

— Но разве не…

— Понимаю, что твоей памяти досталось, но точно тебе говорю — в Петербурге ЕСТЬ места глубже, чем метро. Угу?

— Угу, — кивнул я, не собираясь спорить со старшим по званию.

— Я тебе намекал, думал, ты вспомнишь сам, но не вспоминаешь, значит, придется рассказывать. Глубина взрыва — приличная, близка или даже превышает сотню метров. Точнее мы не можем определить.

— Но вы же послали туда людей?

— Куда — туда? — поднял брови Королев. — В это пепельное болото? Свободных сил армии сейчас хватает лишь на то, чтобы создать разумное оцепление, включая морскую блокаду, чтобы не допустить проникновения в город мародеров и иностранных сил.

— А иностранные силы здесь при чем? Или бахнуло так, что и их зацепило?

— Были пострадавшие, — словно нехотя ответил Королев. — И немало. Для начала, в городе находилось приличное число иностранных граждан — а это уже приличный повод для скандала. Уверен, что девять из десяти таких граждан либо разметаны в пыль, либо раздавлены, либо утонули — то есть, их не вернуть. Кроме того, пострадали суда, техника и оборудование, было несколько высокопоставленных лиц, а если обратиться к вою в Интернете, то еще более-менее известных персон наберется с сотню.

— И каждый хочет разобраться, — заключил я.

— Именно. Но пока все держатся за периметром примерно так километров в сорок радиусом. И наши, и чужие. Внутрь не пускают никого. Официально, — сузив глаза, проговорил Королев. — Я уверен, что на территории города могут быть и выжившие, и проникшие через периметр. Стоит вопрос в их целях.

— А спасать людей разве не нужно? Ведь недели после взрыва там бедственное положение!

— К сожалению, не пускают никого официально, даже спасательные отряды добрались лишь до ближайшей городской застройки, лишь неделю спустя. Продвижение сильно затруднено, фотографий из города нет, не работает связь — в центре ее нет вовсе. По окраинам справляются силами армии.

— Звучит жутко, — я продолжал рассматривать снимки со спутника, — но я в целом понимаю, что пепел, грязь, вода и погода вообще не располагают к безопасным работам.

— Проблема еще в другом. Поскольку взрыв был очень мощным и произошел достаточно глубоко под землей, есть риски повреждения основных структур. То есть, мог сместиться грунт и в любой момент он может сдвинуться еще. В любую сторону.

— Не очень представляю, — я покачал головой.

— Пласт земли огромной толщины может опуститься еще ниже. Ты видишь, как разлилась река? Это просадка грунта. Но вот здесь, — Королев указал на левый верхний угол карты, — заметен подъем. И тень, и сухо, и даже пепел светлый — не мокрый. Есть и другие признаки, но наши специалисты отметили существенные перепады, которых в городе раньше замечено не было. Поэтому любая спасательная операция может привести к тысячам новых жертв.

Я хотел было задать еще вопрос, но полковник лишь взял небольшую паузу для передышки и сразу продолжили говорить дальше:

— Если пласт разломится, просядет или поднимется еще выше — этого не предскажет ни техника, ни человек. И если смещение будет существенным, то и результат также станет весьма и весьма печальным. Поэтому наша цель…

Теперь Королева прервали, влетев в кабинет без стука. Идеально выбритое лицо над армейской формой без единой награды и внушительные погоны вкупе с выражением полнейшей ярости не позволили мне вмешаться в разговор двух чинов.

— Королев! — рявкнул влетевший, который мне, к тому же, показался еще и на голову выше самого полковника, хотя тот был человеком рослым. — Как долго прикажешь ждать? Ваши фокусы меня уже доводят до…

— До маразма, похоже, Ливанов, до маразма, — холодно ответил полковник и встал, мгновенно сравнявшись в росте с грубияном. — У нас есть четкий план, и мы его придерживаемся. То, что вы не можете удерживать периметр или ваши же собственные солдаты бегают мародерствовать — исключительно ваши проблемы. Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую.

Резкий ответ малость поубавил пыл дерзкого командующего, но тот, вместо продолжения разумной беседы, повернулся ко мне, ткнул пальцем и спросил:

— А это еще кто? Тоже часть твоего гениального плана? Ах, конечно же, да.

— Тебя не должно это волновать.

— Про твое прикрытие мы все в курсе, Королев, — теперь палец Ливанова уткнулся в грудь полковника. — Но скоро его не будет. Я знаю, что это твои люди напортачили в Питере. Тебе и отвечать за них.

И, бросив еще один яростный взгляд в мою сторону, вояка громко бахнул дверью, исчезнув в коридоре. Королев же без промедления вернулся ко мне.

— Ничего, что он это видел? — уточнил я.

— Хорошее чувство безопасности, — отметил полковник, — но Ливанов — один из тех, кто отвечает за кольцо оцепления. Только вот он и, я думаю, многие из его подчиненных, имеют прекрасное представление о ценностях, что сейчас находятся в городе. Не только музейных, но и вообще. Тычок за мародерство приведет его в чувство и еще пару дней я его здесь не увижу.

— Если он командует оцеплением довольно далеко отсюда, то как же он постоянно ошивается на вашей базе? — недовольно спросил я.

— Он это умеет. Быть там, где надо именно ему, — вздохнул полковник. — Но зато ты теперь понимаешь еще одну сложность нашей задачи.

— Помогать нам никто не собирается?

— Нет, — тут же ответил Королев. — Никто не собирается и не будет. Мы сейчас должны защищаться. Защитить себя, отдел, страну — любой провал тут же будет растиражирован. Все наши ошибки мгновенно разлетятся по миру.

— Тогда я хотел бы иметь представление о том, что мне нужно сделать?

— Чуть позже. Наша основная цель, о чем я уже начал говорить до того, как меня прервали, заключается в определении причины взрыва. Оттуда мы выйдем на ответственных. Если повезет, то разберемся со всем параллельно, но проблема была в момент взрыва и остается сейчас — у нас нет ни одной фотографии с улиц, мы не представляем, что происходит в центре города и не можем предположить, сколько живых людей, вероятно, враждебных, находится в Петербурге. Везунчики есть и это факт.

Я сложил все, что мне говорил до этого сам полковник, а также прикинул и данные от Кирилла.

— Но я не смогу отправиться завтра же. Вы ведь хотите отправить меня туда?

— Хотел. И хочу сейчас, но моя уверенность тает с каждым днем. Не только из-за того, что ты провел в коме несколько недель. Но еще и из-за ситуации вокруг города. Давления, как это принято сейчас называть, мирового сообщества. Думаешь, правительствам других стран не хочется влезть сейчас при таком удобном предлоге на нашу территорию? К тому же, столь удачно расположенную недалеко от границы? — и, не дождавшись от меня ответа, Королев добавил сам: — ведь таких стран десятки. Мир и так на пределе, поэтому если будет хоть одна маленькая провокация… кто знает, чем это все обернется.

— Но наверняка же есть общепринятое разумное объяснение, разве нет? Я понимаю, что когда я отправлюсь туда, я должен буду что-то раскопать…

— Вспомнить, прежде всего. О том, что происходило в городе, что привело к катастрофе. И это — твоя основная задача. Но будет. Не сейчас. Прямо сейчас тебе нужно провериться, привести себя в форму, понять, кто ты есть на самом деле. Для меня ты все еще Денис Мальцев, но физически ты уже другой человек. С прежними мозгами, которые для меня ценны. Очень ценны. И раскапывать тебе не нужно ничего. Просто вспомни, если там будут люди — ты с ними поговоришь…

— Значит… ой, простите, что перебил, — спохватился я, но Королев послушно притих: — А если моя тренировка займет слишком много времени?

— Максимум три дня на притирку. Если что-то пойдет не так — я морально готов дать тебе пять дней в том случае, если что-то в тебе сломается. А пока тебе действительно стоит поговорить с нашими специалистами. Кирилл тебе расскажет, кто ты есть, Игнатьев вроде бы разобрался с тем, как ты функционируешь, а потому поможет тебе справиться с лечением. И ремонтом, как это ни прискорбно.

— Так я киборг? — кашлянув, спросил я.

— Ага, отчасти, — подтвердил полковник. — В этом ничего страшного нет. Я не вижу, во всяком случае. Сделали тебя на совесть, подлатали, заменили, дополнили. Все должно работать, как часы.

— Только шестеренки пока с заусенками, — я помахал рукой и снова поморщился от скрипа. — Ситуация, конечно, пугающая, — еще раз посмотрев на кадр с разрушенным городом, я вздрогнул. Международный конфликт уже назрел и готов развернуться в самом неожиданном для этого месте. — Что-то хорошее вообще происходило за последние недели?

— Нет, — ожидаемо ответил полковник. — Страна в напряжении. Положение повышенной готовности введено по всей территории. Все другие проблемы забыты сразу же.

— Еще бы!

— Ну и тот напор, с которым на нас сразу же набросились, тоже дает определенную пищу для размышлений. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

— Не очень, полковник.

— Взрыв, грохот которого слышала почти вся страна, случился ночью. Через полчаса поблизости к месту взрыва стали появляться первые войска.

— Наши? — уточнил я.

— Одновременно с «не нашими». Я не буду называть, кто именно там оказался первым, но конфликт имел все шансы перерасти в горячий.

— Всего за полчаса… черт! — воскликнул я. — Это же невероятно быстро, надо было ловить момент или уже быть в воздухе…

— Вот именно. Но, к сожалению, все это укладывается в стандартные нормативы. И хотя имела место небольшая перестрелка с пятью ранеными, до полноценного конфликта было решено не доводить. А по итогу весь мир сейчас пережевывает происходящее, нагнетая обстановку. Самое популярное мнение — что мы сделали такое оружие, аналогов которому нет в мире. И оно же само бахнуло у нас под носом. Диверсию все, разумеется, исключают. Ее не могло быть просто потому, что мы сами во всем виноваты.

— Ага, как всегда, — скептически заметил я.

— Ладно, разберемся, — отмахнулся полковник. — Но свои основные надежды я возлагаю на тебя. И, кстати, еще вопрос о твоей памяти: что последнее ты помнишь? Или у тебя хронологическая каша в голове?

— Помню работу. Старую. Квартиру. Увольнение, как переехал. И все.

— Угу, — тут же закивал Королев. — Ладно, не помнишь и будет. Перезнакомишься заново с теми людьми, кого ты уже когда-то знал. Может, уже тут и вспомнишь чего, пока горячие парни на границе опять стрелять не начали.

Происходящее мне откровенно не нравилось. Еще мне не нравилось и то, что придется отвечать за происходящее. Что ответственность за то, чего я не помню, уже возложили на меня одного.

— Иди пока к Кириллу, — вздохнул полковник, почти мгновенно приняв усталый вид. — А дальше как пойдет. Иногда мне кажется, — добавил он, когда я уже стоял в дверях, — что наш отдел совершенно не в силах что-либо контролировать.

Глава 4

Я совершенно не знал полковника Королева. И потому, когда впервые услышал его звание, то сразу же представил его таким сильным и волевым, грозным — как в фильме Аватар, например. Жесткий парень, несмотря на возраст.

Вероятно, когда-то он и был таким, но сейчас недели давления сделали свое дело и в кабинете сидел человек если не сломленный, то очень к этому близкий. И это самым неприятным образом тоже давило на меня, потому что теперь я ощущал какую-то дополнительную ответственность за все происходящее.

Как ни странно, но не за страну и события в Питере, а именно за то, чтобы полковник выглядел достойно, а не измотанно и устало. Ну, и еще Ливанова мне очень сильно хотелось заткнуть. Во всех смыслах.

Поэтому я поспешил обратно к Кириллу, который до сих пор находился один в своей лаборатории, изучая показания таблиц и графиков. Услышав мои шаги, он спешно развернулся, но не стал закрывать окна на мониторе, а только лишь ткнул пальцем:

— Тебе это будет интересно, — он опередил почти все мои вопросы, тут же заинтересовав меня ломаной линией на расчерченном графике.

— И что это такое? — меня больше заинтересовал скачок, который выделялся на фоне прочих неровностей раза в три или четыре увеличенной высотой.

— Активность организма, — пробормотал Кирилл, а потом посмотрел на меня снизу вверх.

Выглядел он при этом довольно забавно — как школьник, который дает ответ, заведомо зная, что тот неверен. Я уставился на специалиста, дожидаясь, когда тот ответит нормально.

— Ну, я же не знаю, как ты отреагируешь, если я будут рассказывать тебе о твоем же устройстве.

— Взорвусь от ярости. Или буквально, — я дернул плечами. — Ты переживаешь за мою психику, что ли? Спасибо, полковник уже показал, что мне предстоит делать. Поэтому, представь себе, я сам хочу знать, чем вы меня напичкали. Можно словами, без анатомических подробностей. Вида разрушенного города мне хватило вот так, — я провел пальцем выше головы.

— М, — коротко отозвался Кирилл. — Хотя бы действительно успокоился. Что ж, меня это тоже устраивает, потому что раньше мы неплохо так ладили во время операций. А, ты же не помнишь. Извини. Надеюсь, память к тебе когда-нибудь вернется. Ну да ладно, значит, можно спокойно рассказать тебе, что с тобой случилось?

— Хм, так если ты знаешь, что со мной случилось, то у нас уже есть часть информации, которая нужна Королеву, разве нет? — усомнился я.

— Не в том смысле, Денис. Не стоит придираться к словам. Я тебе говорю о том, в каком виде тебя обнаружили, где и как.

— Уже что-то. Давай. Говори. Единственное, что меня удивляет, — я не стал спрашивать разрешения, а просто выдвинул для себя стул и сел рядом с Кириллом, — так это что никто не в курсе, как все случилось, но зато меня — или то, что от меня осталось, — нашли без проблем.

— Вот как раз… черт, ну ты можешь не стебаться, а? — нахмурился техник. — Я как раз пытаюсь с тобой нормально поговорить.

— Как раньше?

— Как раньше.

— А я тебя не стебал до этого?

— Дружеские подколы были, — немного помявшись, ответил Кирилл.

— Ну, вот видишь. Значит все, как и было раньше. Нечему удивляться. Продолжай, пожалуйста. Ругаться с тобой я смысла не вижу, ведь если я действительно начинен механической всячиной, как мне только что сказал Королев, то лечить меня будешь ты наравне с Игнатьевым?

— Единственное, что раньше было иначе — ты говорил меньше, — вздохнул Кирилл. — А слушал — больше. Надо будет донастроить тебя, чтобы на язык меньше вольт шло. Шутка!

То ли я так изменился в лице, то ли он просто поспешил оправдаться, но последнее слово прозвучало так, словно я уже тянул руки к его шее.

— Да нормально все, — настороженно проговорил я. — Давай к делу вернемся, ладно? Мне важно знать, что у меня внутри.

— Ну, человеческого в тебе достаточно много. Как минимум, оболочка осталась натуральной — но я, вроде бы, это уже упоминал, — затараторил Кирилл. — Но вот с внутренностями беда.

— Так я Франкенштейн или как? — я задрал футболку посмотреть на торс, но не заметил каких-то особых шрамов. Вернее, я их вовсе не заметил.

— Не совсем, как видишь, все новое и ровное. Успеешь ты еще шрамов наполучать в боях. Думаю, без этого не обойдется в связи со всей этой ситуацией.

— Про ситуацию я в курсе, Кирилл, — с нажимом произнес я. — Давай по внутренностям пройдемся.

Техник замер, размышляя, выдать ему чернушную шуточку или промолчать. И решил благоразумно держать свое чувство юмора при себе.

— В общем, смотри. Тебя нашли рядом с разбившимся вертолетом — благо что рухнул он почти на воинскую часть. Поэтому твои останки оперативно попытались реанимировать, но… — тут он замолк.

— Давай уж во всех подробностях, что ли, — нервно попросил я, уже предчувствуя не самую приятную историю. — Если разбившийся вертолет, то мне крепко досталось.

— Поломало тебя нехило. Не в фарш, конечно, иначе бы даже наши технологии тебя не спасли, но пристойно. Раздробленные конечности, куча переломов, раздавленное легкое, что аж видно…

— Так, хорош, — громко ответил я, и без его слов уже четко нарисовавший картину своей почти что кончины. — Я понял, что не пострадала только голова.

— Ну, почему же. Голова тоже пострадала. Трещины в черепе, местами кожу содрало, но там в целом лицо у тебя сохранилось. Восстановить все до нормы помогли пакеты Игнатьева и чуток скальпеля, чтобы не перекосило из-за уже спекшихся наростов.

— Пакеты Игнатьева? — что-то шевельнулось в глубинах памяти. — Мне кажется, что я где-то уже такое слышал.

— Ты их активно пользовал, если что. И сам доктор тебе про них никак не мог не рассказать, он же обожает хвалиться своими изобретениями. Вон тот стол он разработал специально для тебя — видишь?

И Кирилл указал в сторону платформы, на которой я не так давно лежал. Ничего необычного, даже с учетом обилия скрытых за серой пластмассой приводов и подозрительно толстых кабелей.

Но я все же не удержался и подошел поближе. Любопытство брало верх над страхом — как бы здесь меня резали и держали, а теперь можно посмотреть со стороны. Интересно получается.

В середине стола расположилось отверстие диаметром около шести-семи сантиметров, а сразу под ним на легкой петле — разъем наподобие трехфазной промышленной вилки, только штырьков побольше и расположение мне сперва показалось хаотичным.

— Эта хреновина торчала у меня в спине? — я машинально протянул руку к пояснице, чтобы прощупать, нет ли там дырок.

— Все у тебя со спиной нормально. Сейчас нормально.

— Зашили лоскут? Так что это?

— Питание подавали, пока твой организм не вырабатывал его в достаточном количестве, — Кирилл встал рядом и зачем-то поднял разъем так, чтобы тот выступал над поверхностью стола. Получилась не слишком приятная картина — похоже, что разъемы входили на несколько сантиметров вглубь тела. Меня передернуло.

— Нет, я все понимаю, высокие технологии, но разве нельзя было как-то по-другому, чтобы ничего мне в спину не совать?

— Это уникальный кабель, если что. Он разработан…

— Дай угадаю: доктором Игнатьевым?

— Да, — кивнул техник. — Через него и настроить можно было, и питание подать, пока твой организм еще не слишком функционировал.

— А вот теперь давай конкретнее. Что функционировало, что не так со мной?

— Смотри, разъем тебе входил вот сюда, — он ткнул мне пальцем в правую часть живота. — Ну, только со спины разумеется. Ты же помнишь, что здесь располагается?

— Ты намекаешь, что у меня нет печени?

— Я тебе прямо говорю, что печени у тебя нет.

— О… а сердце? — озадаченно уточнил я.

— С ним все нормально, ему без разницы, гонять настоящую кровь или ее замену. К тому же внешне кровь выглядит, как настоящая…

— То есть я разницы не увижу?

— Нет. Вот с сосудами, мышцами и прочим пришлось помучиться, — продолжил Кирилл свою лекцию. — Но видишь, у тебя что-то там скрипит и трется.

— То есть, надо будет разрезать и поправить?

— Если будет донимать в течение пары дней — да, — уверенно отозвался техник, повергая меня этим в состояние полнейшего непонимания себя. — Но это нестрашно.

Я принялся прощупывать руки, старательно прожимая пальцами собственную плоть. Если что-то внутри скрипит и трется, я должен понять, что к чему.

Однако такая «терапия» не дала никаких результатов ровным счетом — только Кирилл рядом стоял, едва сдерживая улыбку:

— Ты что делаешь? — спросил он. — Хочешь понять, чего в тебя напихали?

— И желательно самому проверить.

— Ну только за скальпелем не тянись, — пошутил спец. — Искусственные мышцы, кости и сухожилия сделаны из полимеров. Мы постарались сконструировать их таким образом, чтобы прочность была разнонаправленной. То есть, не как у нормальных трубчатых костей, да, а чтобы даже сильным ударом ее нельзя было переломить, — тон Кирилла и манера подачи изменились, словно он читал лекцию, поэтому я поспешил остановить его:

— Я понял-понял!

— А что касается сухожилий, то тут уже сложнее с материалом было, — продолжал он, как ни в чем не бывало. — Надо же было придать базовую эластичность, но сохранить жесткость, чтобы избежать всякой мутоты с ненормальными креплениями. Ну, это когда газовые амортизаторы ставят на болты, — добавил он и с любопытством уставился на меня.

— Класс, а что тогда для тебя «нормальное крепление»? — поинтересовался я, представив, что у меня в ноге стоит газовый амортизатор на болтах.

— Это плавный переход по типу градиента…

— А попроще?

— Два материала, — вздохнул Кирилл. — Один жестче и плотнее, другой более рыхлый, но его можно скрутить. Оба нашпигованы датчиками, которые срабатывают от сигналов из твоего мозга. Ты же можешь ходить сейчас?

— Могу, конечно! — воскликнул я.

— Вот, значит все датчики работают. Микротоки организма помогают, даже мучить тебя не приходится повышенным напряжением.

— А я с такими штуками могу больше, чем обычный человек? — пришел мне в голову вполне логичный вопрос. Единственной странностью было лишь то, что этот вопрос я задал так поздно.

— Думаю, что да. Уверен, что да. Но насколько больше — пока никто не знает. Предел прочности материалов на порядок выше, чем у мышц человека. Но пока ты был в отключке, проверить все это не представлялось никакой возможности.

— Значит, во мне датчики, пластик и какая-то херовина вместо печени, чтобы гонять фальшивую кровь по организму?

— Да. Кстати, кровь с красителем, чтобы если вдруг тебя ранят, люди не падали в обморок от цвета черной крови или, что куда хуже, когда она прозрачная, заметили бы твое ранение. Ведь нервная система и отказать может.

— В смысле?!

— Я не проверял еще ничего! — воскликнул Кирилл. — На отказоустойчивость и на нагрузки надо проверять тебя несколько часов подряд! Заодно все, что тебя беспокоит, может притереться и перестанет скрипеть. Ты же неделями на месте лежал.

— Так, давай с тренировками и проверками попозже. Что еще во мне не так?

— Ну, сердце нормальное. Кровь, хоть и ненатуральная, но полностью сохраняет все функции обычной. Кроме того, у тебя же несколько суставов заменено, так что пришлось повозиться с тем, чтобы подача смазки туда была постоянной.

— А масленку куда зашили? — уже нервно пошутил я.

— Вот не надо. Не надо! — громко произнес Кирилл. — Мы не какие-то там! Подача идет натуральным методом, но сама смазка тоже искусственная. Сосуды в порядке, капилляры соединяются — это уже заслуга Игнатьева.

— Ну я не сомневался, — фыркнул я. — Он умудрился изобрести на этот раз что?

— Ничего не изобретал, просто его пакеты прекрасно взаимодействую с некоторыми полимерами, которые мы назвали переходными для твоего тела. Как, голова еще не болит от новой информации? — участливо спросил он.

— Нет, не болит. Знаешь, не все так страшно, как кажется. Но вопросов еще полно.

— Еще бы не полно! Спрашивай! — Кирилл как-то втянулся в объяснения, избежав лекционного тона, который он начал использовать чуть раньше.

— Я могу есть? Питаться, как все нормальные люди? Ты как-то избегаешь темы желудка.

— Вообще я думал, что ты спросишь про главную человеческую функцию, — усмехнулся он, — а ты о еде беспокоишься. Так даже если нет желудка — это же здорово!

— Ага, а энергию откуда я буду получать? — нахмурился я. — Из воздуха?

— Вообще-то я пошутил, — смягчился Кирилл. — У тебя есть желудок, у тебя есть полноценная система пищеварения, которая, в случае чего, сможет давать тебе нормальную энергию. Но на первых порах я бы тебе не советовал налегать на большие порции. Сам по себе желудок есть, но он еще не готов к работе. Поэтому сегодня, — он закрутился вокруг совей оси в поисках бутылки с водой, пока не обнаружил ее на одном из заваленных столов. — Вот, держи. Свежая и чистая.

— Хорошо, что мне не нужно пить масло… — вздохнул я и отпил из маленькой бутылки, сделав пару глотков.

— Ну как? — Кирилл выждал несколько секунд.

— Вода как вода. Безвкусная.

— Не горчит? Не соленая?

— Почему ты спрашиваешь? — я покрутил бутылку без единой этикетки. — Ты мне чего подсунул?

— Воду. Обычную. Безвкусную. Если бы у тебя были проблемы с восприятием вкуса, это могло бы несколько осложнить нашу жизнь. Но раз все нормально — не бери в голову, — легко закончил тему с едой Кирилл. — И не тошнит? — вдруг дополнил он.

— Нет.

— Прекрасно! Первый эксперимент мы провели.

— Погоди ты со своими экспериментами! Вот сейчас я ничего не ел. За счет чего я двигаюсь, если запасов энергии минимум?

— Дотошный, — протянул техник. — От питания внутривенно отключили неделю назад, посмотреть, что с тобой будет. Дополнительную энергию тебе дает маленькая штучка, которую сделал еще один твой знакомец. Помнишь Илью?

— Слышал имя как-то на днях, но не помню, — признался я.

— Друг же твой старый.

— М… возможно, — я пожал плечами. — Королев тоже спрашивал, о чем я помню. Я называл события, но не помню ни одно лица или имени.

— Ладно, Илья — твой одноклассник, а ее у него был профессор, который изобрел почти вечную батарейку.

— Тоже для меня?

— Нет, еще пока ты работал у нас и не страдал от потери памяти.

— А… — выдал я. — У меня уже начало складываться впечатление о том, что все в этом отделе делается только для меня одного.

— Прости, что разрушил чувство твоей собственной исключительности, — развел руками Кирилл. — Жизнь такая штука… ладно, шутить больше не буду. Короче. Батарейка маленькая. Запаса энергии в ней хватит на двести лет с большим запасом, но я не уверен, что ты столько проживешь, даже будучи человеком лишь наполовину.

— Вот спасибо, утешил, — саркастически ответил я и еще раз повел плечом. Что-то скрипнуло: — но вот с такими звуками в моем теле я иногда боюсь не дожить даже до завтра!

— Не переживай ты так, Денис, мы во всем разберемся. Это недолго, несколько тестов. Я тебя бы даже к нашему местному психологу отправлять не стал.

— У вас есть психолог? — удивился я.

— Да, ты ее тоже знал. Хорошая девушка, знает свое дело, но немного провокатор, — Кирилл покраснел. — Но это все не относится к делу. Она обычно проверяет готовность оперативников, а еще смотрит на то, как они себя ведут после избыточной нагрузки.

— Хм, знал… Насколько хорошо?

— Не мне решать, но раз ты до сих пор не спросил про самые главные функции организма…

— А раз ты мне до сих пор не сказал, что с девушками мне ничего не светит, пожалуй, все в порядке, разве не так? — парировал я, и Кирилл довольно заржал.

— Да, в порядке. Еще вопросы будут?

— У вас тут все такие юмористы как ты или нормальные люди тоже есть?

— Вот сейчас обидно было, — натужно насупился Кирилл. — У нас все нормальные. Володя тоже.

— Кто это?

— Владимир Воронков, твой напарник и друг.

— О…

— На задании сейчас, но мы его уже уведомили, чтобы возвращался по завершении на базу. Завтра-послезавтра прибудет, познакомитесь заново и отправитесь в Питер после завершения всех твоих проверок и испытаний.

Я не стал ничего говорить, пытаясь лишь переварить тот колоссальный объем информации, который выдал мне Кирилл. Непросто было не только понять и принять все это, но еще и признать, что какой бы ни была моя прошлая жизнь, сейчас она кончилась.

— В принципе, часть тестов мы могли бы начать прямо здесь, — продолжил техник, выводя меня из ступора задумчивости.

— А с руками у меня то же, что и с ногами? — уточнил я.

— Не такие серьезные модификации, но есть кое-какие изменения, — Кирилл отошел к одному из многочисленных столов, порылся в завалах, извлек на свет огрызок металлической трубы. — Вот, держи. Алюминий, четыре миллиметра стенка. Сдавишь одной рукой?

— С дуба рухнул? Я даже если наступил бы — и то не получилось, — сказал я, но болванку в ладонь взял.

Металл приятно холодил, но толщина в четыре миллиметра пугала. Я напрягся и попытался сдавить, не особо прилагая усилий.

— Фигня какая-то.

— Сильнее пробуй. Не бойся скрипов, все притрется. Ну?! — подначивал Кирилл, которому наверняка куда сильнее, чем мне, было интересно посмотреть на сдавленную болванку.

Я уставился на кусок металла, но вспомнил про нависшую надо мной ответственность. За полковника Королева особенно — и пальцы сами собой сжались, превратив круглую болванку в овал.

— Ух… ты… — выдал Кирилл. — Я же говорил, что у тебя все получится! А ты переживал! Ха!

В лабораторию ворвался вояка, едва не поскользнувшись в дверях. Он уцепился за пластиковый косяк и, тяжело дыша, уставился на нас:

— Королев срочно вызвал к себе.

— Почему не по телефону? — тут же насупился техник. — Что за фокусы?

— Не фокусы, все очень серьезно, — вояка пытался безуспешно отдышаться. — Его, — он ткнул пальцем в мою сторону, — надо. Срочно!

— Чего «надо», чего «срочно»?! — начал закипать Кирилл.

— Быстро к полковнику! Оба! — рявкнул боец, придя в себя. — Через час отправка!

Глава 5

— Но «Эгоист» еще не испытан! — в тон солдату ответил техник. — Его нельзя отправлять никуда за пределы этой базы!

— Приказ Королева. Идемте, — чуть спокойнее ответил боец, а, когда Кирилл принялся вызванивать полковника по личному телефону, достал рацию, что-то быстро и неразборчиво произнес в нее, а потом развернул динамиком в нашу сторону:

— Оба ко мне, живо! — раздался оттуда голос Королева, который ни с чем нельзя было спутать.

Разговор получился коротким до крайности, но не оставил ни у кого из нас сомнений в том, что Ливанов не просто так хлопнул дверью. Он решил сделать это максимально эффектно.

Со слов полковника ситуация складывалась очень неприятная для нас — в смысле, для отдела военных разработок. Якобы Ливанов сам по себе решил проявить инициативу, которую обернул в благую цель — преследование прорвавшейся в город группы неопознанных военных.

Даже по лицу Кирилла было понятно, что эта история не просто дурно пахнет — от нее за километр несет постановкой. Некоторые лица в армии, как я понял из нашего разговора далее, просто мечтают наложить лапы на наши разработки, а в идеале — просто устранить весь отдел. Так как финансирование здесь было почище космических программ, нашлись люди, мечтающие заполучить этот кусок пирога себе.

— Так что это за эгоист такой? — спросил я техника, когда мы покинули кабинет Королева.

— Это — система, которая позволяет тебе жить, дышать и двигаться. Электрогидравлическая опорная интеллектуальная система. Трансплантируемая, — добавил он после короткой паузы. — Ничего сложного, элементарно запоминается.

— Долго над названием думали? — мрачно заметил я, хотя само название, на мой взгляд, звучало довольно эффектно.

— Сразу на ум пришло, осталось только термины подобрать. Так, вот сейчас давай мы не будем отвлекаться. Володи пока нет, Игнатьев занят — он мне отписался, — Кирилл достал смарт, — что на базовую работу тебя и так хватит.

— Даже со скрипящими плечами?

— Даже с ними, — успокоил Кирилл. — Но все равно тебя надо будет приодеть нормально. Зима же. Кстати, батарейка выделяет и тепло, поэтому ты не замерзнешь, температура поддерживается в норме. Всегда. Но без нормальной одежды тебе все равно не обойтись, так как циркуляция не может поддать тепла на пальцы, если на улице минус пятьдесят. Поэтому не забывай, что тебя постарались создать, как нормального человека.

— Который даже не знает, на что способен. Вот спасибо, — поморщился я.

Тем временем мы добрались до зоны выдачи оборудования. Боец у входа внимательно посмотрел на нас обоих и пропустил внутрь. Правда, я услышал, что в его наушнике что-то пискнуло — точно сигнал одобрения, и не преминул выяснить у Кирилла, как это работает.

— Да все же просто. У каждого есть камеры, микрофоны, наушники. Все это помогает сотрудникам ОВР работать эффективнее. Вот у него конкретно, — Кирилл указал через плечо на дверь, — изображение с камеры отправляется на наши сервера, проводится анализ изображений, а потом компьютер выдает ответ.

— А если мне пол-лица восстановили? Или заменили другим?

— Все оперативно вносится, тебя уже перефотографировали десять раз, так что расслабься. В твоем нынешнем состоянии наши камеры всегда смогут тебя распознать. Поэтому давай, начинай переодеваться.

Он раскрыл шкаф, выдвинул целую стойку наружу и предоставил мне отличный выбор одежды. Гражданской.

— А-а-а… — протянул я, — разве вы не в военной форме ходите?

— Нет. Даже сейчас, — отрезал Кирилл.

— А все, кто на базе, зеленые человечки?

— А это консультанты и переговорщики с другими структурами, — вздохнул техник. — Слишком их много развелось тут в последнее время. Если справишься и прогонишь их всех прочь — честное слово, благодарен буду по гроб жизни.

— Ловлю на слове, — отозвался я, натягивая брюки. Теплые, плотные, но при этом довольно легкие.

То же самое можно было сказать и про обувь — не ощущался ни вес, ни твердость. Удобная и мягкая кожа, но…

— А из чего это все сделано? — я ткнул пальцем на ботинки, внешне напоминавшие классику, но гнувшиеся так же легко, как и спортивная обувь.

— Практически из того же, из чего делали тебя, — Кирилл внимательно посмотрел на носки ботинок. — Полимеры, немного кожи, но искусственной, хе-хе. Так что между ними и твоими мышцами разницы куда меньше, чем между современной обувью и телячьей кожей.

— Даже не знаю, радоваться мне или пугаться, что я на ноги надеваю то же, из чего сделан мой скелет.

— Я умею утешать, угу, — хмыкнул Кирилл. — Но вот пальто — это просто шедевр!

— Бронированное? — уточнил я.

— Не-а, натуральное, — он прошел рукой по черному рукаву. — Настоящая шерсть. Не буду врать, чья, но оно шикарное!

— Учитывая, куда я иду, оно должно уметь плавать. И защищать от пуль.

— Ну, про защиту мы всегда помним, — Кирилл стянул с вешалки рубашку. — Вот тебе отличная защита.

— С каких пор хлопок помогает? — я откинул рукав, убедившись, что рубашка вообще не имеет внутри стальных пластин.

— Узнаешь, если удастся проверить, — снова ухмыльнулся техник.

— Да я бы не хотел проверять вообще, — я застегнул ремень на брюках, заправив рубашку внутрь. На ощупь она казалась плотнее, чем обычные и потому я дольше обычного пытался застегнуть пуговицы.

Пальцы задержались на рукавах, и я вопросительно уставился на Кирилла:

— Тоже искусственное, что ли?

— Хлопок здесь есть, да, но кое-какие козыри в ней отлично спрятаны, — подмигнул он. — Например, система по принципу неньютоновской жидкости. В тебя бьет пуля, а материал срабатывает по всему полотну. Вот так…

Он резко ткнул в меня пальцем, но ощутить болезненный удар мне не удалось. И бил он не сильно, что в итоге превратилось в какое-то подобие шлепка, причем почти по всей груди.

— Нормально, — кивнул я. — Но пуля все равно большее будет?

— До синяка, если из пистолета или любого другого малокалиберного оружия. Если что-то солидное, то могут быть переломы и другие болезненные последствия. Защищает от осколков, но не взрывов, имеет пока что среднюю устойчивость к проникающим, то есть, ударам ножом.

— Все лучше, чем ничего, — согласился я, накинул поверх рубашки еще и плотный, явно утепленный жилет. — А вот сюда нельзя было еще брони зашить?

— Есть, но ты же не будешь постоянно в этом ходить, — Кирилл пожал плечами. — Так-то можно хоть в ботики тебе напихать нашей брони, только ногу тебе все равно оторвет, если на мину наступишь.

— Лучше бы ты молчал! — воскликнул я, вздрогнув.

В приталенном пальто с высоким воротником я не смотрелся, как сотрудник военизированного подразделения, чем бы оно ни занималось. Но форму я не любил, так что, если взвесить все «за» и «против» — выглядит очень неплохо.

— А белого цвета не было?

— Белый цвет? — заржал Кирилл. — В Питере?

— Ну снег же.

— Пепел и грязь. Ты там сольешься даже с кирпичной стеной, сколько там грязи. Хотя, если ты в белом рухнешь с вертолета лицом вниз, то сразу замаскируешься.

— Так, по оружию давай, — оборвал я довольного собственной шуткой техника. — И объясняй так, чтобы у меня не возникло желания протестировать его на тебе.

— Хм, серьезный какой. За страну радеешь?

— Королева жалко. Он явно не заслужил того дерьма, что на него сейчас свалилось.

— Это точно, — Кирилл снял стойки кобуру, в которой отлично уместился совсем не компактный пистолет.

— Что за зверь такой? — спросил я, едва завидев монстра со столом сантиметров тридцать с небольшим длиной.

Помимо отличий по основным габаритам ствол смотрелся немного толще обычного, не имел затвора, был лишен курка и в принципе был гладким, матовым. Странным и манящим. У меня возникло непреодолимое желание побыстрее взять его в руку, так что я почти вырвал пистолет из пальцев Кирилла.

Вес также оказался более чем скромным — около килограмма, причем дульная часть не весила почти ничего. Я даже не удивился тому, что мушка не дрожит, когда взял на прицел шкафчик в дальнем углу зала.

— Шикарно, — вырвалось у меня. — Что это?

— Дай сюда, пожалуйста, — Кирилл осторожно забрал у меня пистолет, как у ребенка забирают хрупкую игрушку, чтобы тот не сломал ее. — Мы же не только над «Эгоистом» работали. У нас еще была отличная винтовка, которую пока никто не пустил в серию, сохранив лишь прототип — потому что облик и параметры узнали не те люди, которым стоит доверять. Так вот из такой винтовки вырос и пистолет.

— Ага, вырос, — саркастически отметил я.

— Не придирайся, — напомнил Кирилл. — Как видишь, безгильзовый, — он провел пальцем по стволу. — Нет гильзы, нет пороха, меньше вес, больше пуль. Принцип, как у той винтовки.

— Какой винтовки?

— А… ты же не помнишь… Винтовка была, но не очень удалось реализовать запас энергии в ней. Электрическая. Разгоняла стальные пули во вращающемся поле и…

— Если ты будешь грузить меня сейчас еще и техническими аспектами моего же оружия, голова лопнет, Кирилл, — мирно произнес я, внимательно рассматривая оружие. — Про винтовку потом расскажешь. Здесь что?

— Тридцать пять пуль, облегченные, но за счет увеличенной скорости бьют отлично. Проходят через девяносто процентов современных бронежилетов, а под прямым углом могут пробить семимиллиметровый стальной лист. Так что даже легкобронированный автомобиль с такой игрушкой для тебя — не проблема, — и пистолет протянули мне обратно.

— Здорово, конечно, — отозвался я, принимая оружие. — Но голова моя ничем не защищена. Если только ты не вшил мне в лоб брони из полимера.

— Когда только твой сарказм закончится. Вот вернись с задания, я сам тебе туда проложу этой брони, — недовольно пробубнил Кирилл, — так, что на австралопитека похож станешь. Зато непробиваемый.

— Не кончится, — вырвалось у меня. — Что еще выдашь?

— Стандартный набор: камеру, наушник. Будем на связи. Дел у тебя невпроворот будет, но старайся, пожалуйста, не рисковать. И не лезть в перестрелки без особой нужды, — продолжил техник. — Я понимаю, что ты готов сделать все, что угодно, что с такой пушкой чувствуешь себя неуязвимым, но помни, что ты все еще человек. Что пуля в голову лишит тебя жизни, а попадание из танка порвет в клочья даже нашу полимерную броню.

— Угу, — закивал я, в надежде, что словоизвержение скоро кончится. — А еще как бы не утонуть в этом всем.

— О, да, кстати! — отвлекся от нотаций Кирилл. — Твой вес почти не отличается от нормального, что-то около восьмидесяти с небольшим кило. Так что не утонешь, если хоть чуток руками будешь грести.

— Ну прямо-таки универсальный солдат, — я взвесил пистолет в руке, вытащил магазин, проверил боезапас и затолкал обратно.

— Время выдвигаться, — спец торопливо наклеил мне камеру, установил микронаушник — такой, что его даже пальцем прощупать нельзя, не то что в ухе рассмотреть.

А потом выпроводил прочь. Самое интересное для меня было в том, что полковник Королев не выдал мне никаких конкретных инструкций. И не уточнил, что делать дальше.

То есть, меня попросту перебрасывали с нашей базы под Питер, разрушенный и оцепленный тысячами солдат. Причем еще и с международной группой. И мне предстояло туда не только добраться, но и как-то взаимодействовать.

Я думал об этом, пока шагал по коридору в сторону ангаров. Кобура на плотно обхватывающем ремне почти не била по бедру. Не тянула вниз — сплошной комфорт. А в черном пальто из натуральной шерсти — вообще роскошь.

И снова я не ощущал себя солдатом. Или даже каким-то наемником. Агентом специального отдела. Какой-то мажорчик, которого по знакомству пристроили, куда следует, дали все, что нужно, и даже больше.

— Все инструкции будут по прибытию, — в наушнике я услышал голос Королева. — Связь, как я вижу, отличная. Посмотри наверх.

В коридоре, прямо перед моим лицом, висела камера, задорно помаргивающая красным диодом.

— Прекрасно. Жаль, что приходится так рано отправлять тебя, почти без подготовки, — продолжал полковник. — Но туда через несколько часов прибудет Владимир. Поможет тебе освоиться, так что некоторое время тебе придется просто поошиваться в пределах оцепления. Я очень рассчитывал, что он появится там вместе с тобой, но быстрее не получается. К сожалению.

И, не прощаясь, полковник замолчал. Я шагал, не замедляя темпа, в сторону транспорта. По пути попадались люди, в основном в штатском.

Кто-то, завидев меня, здоровался, кивал или даже протягивал руку, а я лишь рассеянно отвечал на приветствие. Со временем я стал делать это гораздо увереннее, но все равно не смог узнать ни одного человека из встреченных.

Кирилл, указав мне направление буквально до последнего поворота, отклеился, и вернулся в свои закутки, предоставив мне одному идти к конвертоплану.

— Ты все равно на таких ни разу не летал, так что чувство удивления у тебя будет самое искреннее, — добавил он напоследок.

В ангаре, скорее всего, тоже подземном, несмотря на долгий подъем на лифте, я насчитал не меньше десятка разноформатных летательных аппаратов. Были здоровые и вместительные, куда легко поместился бы целый грузовик или даже пара вагонов.

Но стояли и компактные машинки, размером с легковушку. Два-три пассажира — и все. Поворотные двигатели смотрелись игрушечными в сравнении с громоздкими старшими братьями таких малышек.

Я встал посередине ангара и осматривался в поисках нужного мне агрегата. Если бы у них по борту виднелся номер — мне было бы куда проще ориентироваться, но даже если он и был, то в сумраке включенных через одну лампочек я не заметил ничего.

Ничего, кроме движения и вот через несколько секунд мне замахали рукой. Уровень подготовки меня немного напрягал. Почему не по рации? Почему руками?

— В Питер подбросить? — молодой парнишка лет девятнадцати подскочил поближе.

Серый комбез, короткая стрижка по черным волосам, мальчишеское лицо с дерзким выражением.

— В то, что от него осталось, — ответил я и протянул руку на автомате после десятков рукопожатий в коридорах базы: — Денис.

— Артур, — тут же пожал ее пилот и изучающе посмотрел на меня, оценив буквально с головы до ног: — А вы ведь тот самый Денис Мальцев, да?

— Да, — медленно ответил я. — И ты тоже про меня слышал?

— А как же не слышать! Такие дела творили!

— Я ничего не помню. Совсем.

— Я же все видео с вашими погонями пересмотрел! — восторженно добавил парнишка. — Шикарно! Четко, впритирочку! — он провел одной ладонью по другой, точно высекая искры. — Прям «вау»!

— А что, это норма, когда это все в открытом доступе? — строго спросил я.

— Ну… — замялся Артур. — Не совсем, но, когда я учился летать на этой штуке, мне показали, что можно делать с обычным автомобилем и… мне помогло!

Вот так, лежишь себе в коме, а с тобой мотивирующие ролики делают. Я подумал об этом и ухмыльнулся.

— Тогда рад был помочь. Проверим теперь твои навыки?

— Ага! — радостно воскликнул Артур и ткнул на маленький конвертоплан. — Классная штука!

Еще разок усмехнувшись, я сел рядом с ним и прикрыл глаза. Что было хуже: слушать новости, не понимая их даже наполовину, потому что сам лежишь в забытьи, либо пытаться разрулить эту ситуацию, по-прежнему ничего не понимая. Этого я не знал. Не чувствовал и не понимал. Но я двигался в правильном направлении, потому что где-то в развалинах северной столицы можно было найти ответы.

Система «Эгоист» поскрипывала. Все так же, как и раньше, что-то терлось внутри, создавая неприятные вибрации, но совершенно неслышимая другими людьми. После очередного щелчка в шее я посмотрел на Артура: тот переключал тумблеры, полностью поглощенный этим занятием.

Я вздохнул, предвкушая не самые приятные виды разрушенного города, злость солдат, мерзнущих по периметру и явно не желающих делить зоны контроля с иностранными военными. Полная задница.

Ремень безопасности туго притянул меня к спинке сиденья и конвертоплан под чутким управлением юного летчика пошел на взлет.

Глава 6

Кажется, мой последний полет закончился не очень хорошо. Так сказал Кирилл — нашли меня искалеченного рядом с вертолетом. Хм. Но лететь в этот раз я не боялся совсем. Даже с интересом рассматривал окрестности.

Конвертоплан, пулей вырвавшийся из подземного ангара, замаскированного под небольшой гараж в частном доме, быстро набирал высоту, но все же позволил мне увидеть, что мы поднялись на какой-то деревушкой или поселком. Какая-то потемкинская деревня, хмыкнул я про себя, заметив не только частные домики, но и довольно большие по площади застройки невысокими многоквартирными домами. Через небольшой пролесок и вовсе виднелась промзона.

— Ух ты, — не удержался я от восклицания. — Хорошее прикрытие!

— Еще бы! — тут же ответил мне Артур. — И город всегда под прикрытием. Но обычных людей тут нет, так что… как бы есть город, но в то же время никто не догадывается, что самое главное находится под ним. А если уж на большой вертушке взлетать…

И тут его понесло. Похоже, что летными машинами он увлекался очень давно и сильно, поэтому успел рассказать мне о том, как он летал на грузовой махине, какой у нее мягкий взлет и так далее. У меня не оставалось другого выбора, кроме как слушать.

Говорил он грамотно, но с таким восторгом, будто на земле не осталось ни одного другого удовольствия, кроме как летать. И эмоции при этом у Артура были совершенно неподдельные, что не могло не заражать.

По итогу через пятнадцать минут я отвлекся от наблюдения за лесами и городами, и включился в разговор, расспрашивая то о машинах, то о самом парне и как он попал в наш отдел.

С его слов, поскольку про мою персону тоже зашла речь, я был не то чтобы знаменитостью, но весьма эффектно выполнял свои задания, что не могло не поразить сотрудников.

Несколько раз Артур сбился с мысли, меняя слова и запинаясь, что меня не могло не напрячь, но все же истории, которые он рассказывал, были складными и едва ли он что-то там придумал. В любом случае, время в полете пронеслось настолько незаметно, что, когда конвертоплан начал замедлять ход, я не смог скрыть удивления.

Учитывая, что мы набрали приличную высоту, скорость почти не ощущалась, убеждал себя я, когда машина опускалась на забетонированную и полностью очищенную от снега площадку.

Я даже не успел глянуть на развалины города, которые наверняка были заметны где-то впереди. Но сожалеть об этом я тоже не собирался. Все равно вскоре я туда отправлюсь сам. Лишь пара часов отделяет от выхода, но от одного вопроса я удержаться не смог.

— Слушай, — обратился я к своему летчику, пока мы еще не покинули конвертоплан, — почему нельзя было отправить туда дроны с камерами?

— Вот поэтому, — через стекло Артур указал куда-то в сторону, где реяли чужие флаги. — У всех здесь есть свои глушилки, так что связи практически нет.

— Но Королев сказал, что ее нет только в центре города.

— На самом деле все чуточку хуже. Я ведь не первый раз сюда летаю. Есть согласованные часы, время вылетов и прилетов. Дроны попросту туда не допускают, но вот видишь, сегодня сорвалась целая рота. Но это так, по слухам, — он пожал плечами и выпрыгнул на снег.

Снаружи уже ждал внедорожник, хорошо прогретый и удобный. Артур некоторое время потоптался возле конвертоплана:

— Перекурю и обратно, — махнул он мне рукой, пока я рассеянно забирался в машину.

За короткое время я привык к болтуну и как-то подзабыл, что у него могут быть и свои дела. Поэтому распрощался с ним на расстоянии и хлопнул дверью.

Колеса коротко проскребли по бетону, и машина быстро набрала скорость. Водитель, в отличие от Артура, был молчалив и до самого штаба не проронил ни слова.

Я же теперь старался внимательно смотреть по сторонам, чтобы понять, с какой стороны от города мы находимся, что происходит вокруг и какая обстановка в целом в районе оцепления.

Во-первых, солдат было нереально много. В сравнении с тем, что я видел на нашей базе, здесь их располагалась минимум целая бригада — и это лишь на пути следования от аэродрома до здания штаба, так же как все остальное, обильно увешанного флагами. То есть, прикинул я, на полноценное оцепление по суше здесь требуется не меньше сотни тысяч бойцов. Хотелось присвистнуть, но я удержался.

Во-вторых, помимо наших флагов, как мне уже успел ткнуть в это многообразие Артур, виднелись флаги и соседних государств, пострадавших от события либо просто заинтересованных в том, чтобы лишний раз потоптаться по Ленинградской области. В основном пешие бойцы, но несколько бронемашин с пулеметами и автоматическими гранатометами на крышах я все равно успел заметить.

Забавно, что иностранцы уже сейчас топтались на снегу и подпрыгивали, пытаясь согреться. Что же будет, когда им придется вести огонь на полном ходу. Я хмыкнул про себя, решив, что для каждой ситуации найдется решение — было бы желание.

В-третьих, продолжая говорить про обстановку, я обратил внимание, что в месте, где располагался штаб, раньше явно стояли какие-то здания: остовы торчали вверх, оставленные скорее нарочно. Толстые монолитные колонны с тянущейся ввысь арматурой были похожи на скелет и добавляли мрачности общей картине.

Суеты не было — совсем. Как будто никто никуда не сбегал, как будто ничего и не происходило.

В дополнение ко всему, молчал Королев. То ли здесь действительно глушили связь, то ли полковник был занят сам по себе. Но в любом случае, меня все же доставили в штаб, чтобы… а вот чего ради — я уже не мог ответить.

— А у вас здесь всегда все вот так просто? — спросил я молчаливого водителя, обеспокоенный тем, что мимо прошагала группа бойцов в черной форме с черепушками на плечах. — Кто это такие?

— Для спеца ты задаешь слишком много вопросов, — водитель перегнулся через сиденье, и я заметил на нем зимнюю форму в светлых тонах. Замолчав на пару мгновений, он, скривив губы, просто смотрел на меня. — Да и не похож ты на спеца, в общем-то.

Ответив ему таким же презрительным взглядом, я вышел, стараясь при этом не хлопать дверью. На улице было свежо, но не слишком холодно. Вероятно, работала система теплообмена, о которой мне говорил Кирилл. Жаль лишь, что я не мог сам спросить у него о том, как она функционирует.

— Что ж ты, сука, обидчивый какой, — водитель выскочил следом за мной и, схватив за плечо, хотел развернуть меня к себе, но я на автомате сжал кулак и, поддавшись на его жест, хорошенько съездил ему по переносице.

Тот устоял на ногах, но тут же сложил ладони на лице, а потом, отняв их, рассмотрел кровь на пальцах. Ее было совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы парень озверел и кинулся на меня с кулаками.

Это было вполне ожидаемо, так что я успел сделать шаг в сторону, снова ощутив из-за резкости движения неприятные скрипы — теперь во всех конечностях. Шикарная обувь почти не скользила, и я понадеялся, что у водителя обувь явно хуже, но просчитался.

Тот проскочил мимо, но не проехал и не упал, а резво развернулся, заставив меня выпрямиться, чтобы уйти от его выпада. Я шагнул в сторону, предпочитая теперь не вступать в драку, которую сам же и спровоцировал.

Хотя, должен признаться, отчасти я был рад тому, что эти выпускаю пар, но рассчитывал, что удар в переносицу будет сильнее. Вероятно, что-то во мне все равно работало не так, как полагается, раз с первого удара мне не удалось остановить парня.

От следующего удара пришлось уйти резким разворотом да так, что аж пальто взметнулось вверх, едва не накрыв меня с головой.

Вокруг нас начала собираться толпа, тут же послышались голоса, кто-то громко рассмеялся, кто-то ляпнул про «танцы» и, улюлюкая, принялся требовать большего.

Парень, что довез меня до штаба, имел хорошую подготовку и грамотно вел рукопашный бой — отрицать это было глупо, потому что я в основном уворачивался, радуясь тому, что моя нервная система работает как часы. В отличие от мышц, которые странным образом не могли полноценно нанести удар — хотя сдавленная болванка толсто намекала, что силищи у меня должно быть просто немеряно.

От следующего удара мне увернуться не удалось — точнее, лишь частично, так, что кулак вскользь прошелся по ребрам. И вот тогда я действительно понял, чем хорош бронежилет в рубашке.

Материал сработал мгновенно, превратившись в твердое полотно. Парень ободрал костяшки в кровь так, словно только что прошелся им по наждачной бумаге, и теперь с ужасом уставился на явно ноющий кулак.

По коже на тыльной стороне ладони не капала, а буквально ручьем стекала кровь.

— Теперь ты остановишься? — шумно дыша, спросил я.

Плотное кольцо людей вокруг почти затихло. Никто не подначивал, но водитель, переводя взгляд с содранных костяшек на меня и обратно, молчал и, как мне показалось, даже мелко подрагивал. На чихуахуа он явно не походил, имея средние габариты нормального человека, а потому такая реакция показалась странной.

Моя рука сама поползла к кобуре: готовность ожидать худшего — всегда наиболее перспективная позиция. Но водитель сжал и разжал кулак, скрючивая пальцы буквально до невозможности.

— Ну и чего это такое? — раздался в ухе голос Кирилла. — Связь только что появилась, а ты уже разборки устраиваешь, я посмотрю? Хорошо, что Королев этого не видит! Но он передал тебе, чтобы ты свободно заходил в штаб! И с кем ты сцепился, позволь спросить, ну-ка, — в этот момент водитель посмотрел на меня и четко попал в кадр. — Ну Денис, чтоб тебя. Это же свой! Даже не армейский, а ты тут… блин!

Из ситуации надо было выкрутиться, да еще максимально эффектно, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что со мной шутки плохи. Но при этом с водителем желательно помириться — как бы свой, все же.

— А ты хорош, — громко крикнул я, подняв вверх одну руку: — тренировка окончена, всем разойтись! Ну! — добавил я еще громче, заметив, что никто не собирается размыкать кольцо.

Стоило нескольким бойцам пошевелиться, как основная масса сразу же подалась прочь, я а, улучив момент, приблизился к парню:

— Мог бы сразу сказать, что свой. Из ОВР, — шепнул я. — Но ты все равно молодец.

Я потянулся, в который раз за день ощутив до крайности уже неприятные вибрации. Возникло ощущение, что, если я не разберусь с трущимися деталями, рано или поздно что-нибудь лопнет в неподходящий момент, а проконсультироваться сейчас с Кириллом не представлялось никакой возможности.

— Мне не сказали, кто прибудет, а лишь попросили встретить спеца, — водитель глянул на меня исподлобья и вытащил из кармана формы бинт, начав заматывать кровоточащую ладонь. — Ты бетонный, что ли? — сморщился он, когда добротная ткань, сильно отличающая от привычной аптечной сеточки, коснулась ран.

— Не совсем, — уклончиво ответил я. — Понимаешь, у меня здесь очень важное дело.

— Преследовать прорвавшихся? — хмыкнул парень, а потом, закончив заматывать ладонь, представился: — Костя.

— Денис, — кивнул я. — Не только в прорвавшихся дело, но не думаю, что я могу что-либо тебе сообщать, если ты сам не в курсе.

— Вот, правильное решение, — услышал я комментарий Кирилла, едва удержавшись от содрогания.

— Сплошные секреты, — усмехнулся Костя. — Но давай, уж так и быть, я тебе один открою. Ты же здесь впервые?

— Угу.

— Идем.

И, обогнув здание штаба, где я еще раз оценил размах бетонных конструкций, вероятно, оставшихся после какого-то жилого здания, мы направились в сторону вышки — не слишком высокой, чуть больше пятнадцати метров, если меня не подводил глазомер.

У ее основания Костя остановился, повернулся ко мне лицом и без капли стеснения ткнул пальцем в кобуру:

— А почему за оружие не схватился? Вроде бы инструкция предписывает…

— Чихал я на инструкции, — отмахнулся я. — Прийти и начать стрельбу возле собственного штаба? Смешно.

— Но опасно. Тут всякие люди бывают. Есть и наемники. Есть и ненормальные. Все, как при любой такой сходке, — добавил он чуть тише заговорщическим тоном. — Ситуация в любой момент может выйти из-под контроля.

— А она уже вышла, когда кто-то без разрешения отправился внутрь.

— Нет-нет, Ливанов тут посматривает, — тут же ответил Костя. — Он здесь за главного, так что вроде бы как держит под контролем.

— Почему его назначили? — уточнил я, чувствуя, что можно выведать немного информации — чуть больше, чем я мог бы получить, сидя на базе.

— Без понятия, — пожал плечами водитель. — То ли опыт, то ли знакомства, то ли себя проявил — якобы, пришел первым, быстро наладил все, скомандовал все оцепить и так далее. Вроде бы толковый.

— Угу, и вроде как держит под контролем. Вроде как, — с нажимом произнес я. — Интересная ситуация складывается. Ладно, чего ты там мне показать хотел?

— Лезем, если высоты не боишься.

Второй раз за день. Опять высота. И ничего страшного в ней нет, но наверху было куда холоднее, чем у основания вышки, поэтому я поспешил застегнуть пальто на все пуговицы и заодно спрятать пистолет от любопытных Костиных глаз — слишком уж он явно пялился на металл. А раз он лояльно относится к Ливанову, который при мне наехал на полковника Королева — значит, и с ним надо быть настороже.

Поэтому, пропустив парня вперед, я неспешно принялся карабкаться по лестнице следом. Заодно внимательно вслушивался в то, как работает организм. Убедился в том, что сердце бьется, шумно, но стабильно ровно, с меня не течет градом пот — даже при хорошей активности во время драки или подъема по лестнице.

Хотя, должен признать, мышцы за время длительного нахождения в неподвижном состоянии явно теряют свою эластичность, гибкость, силу. Вероятно, то была работа датчиков, которые четко регулировали растяжение и распределяли нагрузку. При должной активности сила должна пропорционально увеличиваться, но всех тонкостей я не пока не понимал.

Металлическая лестница кончилась небольшой площадкой — скорее технической, чем смотровой, но, судя по тому, что краска уже была стерта, пользовались ей очень часто.

— Ну и, чего смотреть? Куда? — спросил я, на всякий случай держась за поручень.

Костя указал пальцем вдаль. Я всмотрелся в неровный горизонт, который был похож на разрыв листа, когда его пытаются разорвать по сгибу, но получается совсем неровно.

Самое необычное заключалось в том, что я ожидал увидеть город. Тот самый город, который рассматривал на снимках со спутника. Остовы зданий, подъемы и перепады, может быть, даже остатки высотой в несколько этажей.

Но город оказался едва ли выше самой линии горизонта. Точнее, он был выше, но так незначительно, что я даже не мог прикинуть, где стояли высотные жилые дома, где возвышались немалоизвестные рекордсмены по «росту» в Европе — не осталось ни одного ориентира вообще.

— Ого, даже я этого не видел, — голос Кирилла в моем ухе вернул к реальности. — Жуткое зрелище.

И с этим я был полностью согласен. Город просто стерли с лица земли. Огромная масса обломков завалила улицы так, что нельзя было отличить строение от проезжей части. Просто гора обломков, которая таит в себе массу опасностей и в то же самое время может оказаться настоящим сокровищем — сколько исторических ценностей оказалось на дне разлива и под рухнувшими музеями.

Как загипнотизированный я продолжал смотреть на безумный рельеф, постепенно теряя представление о том, что город когда-то был целым и невредимым. Но в памяти так ничего и не шевельнулось. Может, я просто плохо старался, так же, как и с той алюминиевой болванкой — и надо было просто приложить чуть больше стараний.

Но гнетущее впечатление от городских руин отвлекало.

— Здесь тоже какой-то поселок был, наши разгребли тут все, поставили, — Костя обвел руками район под нами. — Взрыв невероятный, конечно. Если ты и правда хороший спец, надеюсь, что ты найдешь виновных.

Конечно, найду, думал я, продолжая изучать ломаные линии городских обломков. Где бы они ни прятались!

Глава 7

С момента моего пробуждения меня только и преследовали странности. От того, кто я есть и осознания факта уничтожения одного из крупных европейских городов, заканчивая тем, что в кольце оцепления находятся десятки тысяч человек, среди которых немало иностранцев.

Вся ситуация напоминала огромную пороховую бочку, которая могли взорваться в любой момент и охватить территорию куда большую, чем площадь разрушенного города. А я планировал оказаться в самом центре этого взрыва.

До прибытия Владимира оставалось несколько часов, которые я предпочел провести вне зданий — успею еще насидеться по кабинетам. И так несколько недель провел лежа. А здесь свежий воздух и, как говорили датчики, совсем не радиоактивный.

Несмотря на то, что поначалу лагерь показался мне нашпигованный оружием выше крыши, на самом деле кроме огнестрела внутри почти ничего не было. Так, несколько броневиков, но обошлись без танков и тяжелой артиллерии. Это утешало, с одной стороны, но в то же самое время никто не исключал вероятности появления бронированных тяжелых машин в следующие сутки.

А вообще, несмотря на факт прорыва — который я пока не мог даже доказать, поговорив с несколькими местными бойцами, — в лагере царила полнейшая гармония. Если не считать нескольких локальных стычек между особо ретивыми солдатами, да и то обошедшимися без применения оружия.

С Кириллом пока не удавалось связаться — вероятно, он был занят и планировал появиться в эфире исключительно в тот момент, когда у меня на горизонте замаячит Владимир.

Поэтому я бродил в основном, ни с кем не разговаривая, между быстровозводимыми панельными зданиями, которые напоминали бараки — но большего для данной ситуации и не требовалось.

Походив так пару часов, я обнаружил, что под снегом кроется еще не уплотнившийся грунт, где-то проступает асфальт, старый, с трещинами и несколько раз проеденный гусеницами тяжелой строительной техники. Виднелся и кусочек белой разметки

Я встал примерно по направлению полосы и попытался рассмотреть остатки улицы, но все, за исключением остова бетонных конструкций возле штаба, было снесено подчистую.

Вероятно, здесь располагался какой-то маленький городок, сильно пострадавший от… говорить про взрывную волну было сложно — ведь если бы ударная волна прошла здесь, она бы точно зацепила еще и деревья, но лес вокруг был цел. Скорее всего, если вспомнить слова Кирилла о подземном взрыве, вина за разрушения была на вибрациях подземных слоев.

— Уже проводишь расследование? — зазвучал голос надо мной, когда я присел, чтобы раскидать снег и землю с асфальта.

— М? — пришлось встать, но человек рядом со мной все равно оказался выше на несколько сантиметров, да и в плечах оказался шире.

— Наконец-то, — он протянул жилистую ладонь и стиснул мои пальцы. Пришлось приложить немало сил, чтобы не переусердствовать с ответными действиями. — Рад видеть тебя живым и… да хотя бы просто живым, — он внимательно смотрел на меня, явно знакомый с системой «Эгоист», которая была установлена внутри.

— Пытаешься найти во мне ту синтетику, которую напихали в меня Кирилл и Игнатьев? — попробовал отшутиться я, догадавшись, что вижу перед собой Владимира. — Не найдешь, все глубоко внутри.

— Все-таки тебе сделали богатый внутренний мир, — хмыкнул здоровяк, поправляя куртку. На нем, как и на мне, не было военной формы. — Я видел бюджет на разработки.

— Теперь я буду чувствовать себя обязанным ОВР за мое возвращение. Половина тела другая, сердце работает, но не так, как раньше, да и вместо печени какая-то хрень. Я даже не знаю, кто я теперь.

— Лишь бы мозги у тебя на месте оставались, — Владимир хлопнул меня по плечу, несильно, оценивающе. — Потому что без них ты едва ли сможешь здесь выжить.

— Ты что-то знаешь? — оживился я.

— Только по слухам. Я стараюсь передавать все Королеву, но он обычно не слушает неподтвержденные сведения. Ведь Королев с тобой разговаривал? Уверен, он не сообщил конкретики про выживших людей.

— Нет, но он сказал, что они есть со стопроцентной вероятностью.

— И ни слова про количество?

— Нет, конечно.

— Собственно, у военных нет доступа к некоторым базам, которые располагались на территории города, — сразу же предупредил Владимир. — Это так, к сведению. Потому что Королев старается не давать непроверенных данных.

— Или он просто спешил, — я пожал плечами. — Все случилось слишком быстро. У меня ведь еще должна быть тренировка.

— Потренируешься на месте, — приободрился Воронков. — Самое лучшее.

— Кому как. Несколько часов назад я даже не знал, что я, где я и вообще половину событий последних месяцев я не помню.

Лицо Владимира ожидаемо вытянулось. Пауза заняла несколько секунд драгоценного времени, которое я уже рассчитывал тратить на путь в глубины города.

— То есть как это ты не помнишь? Вообще ничего, что случилось?

— Совсем. Поэтому я здесь, чтобы не только найти ответы для Королева, отдела и всех остальных, но и самому разобраться в памяти. Кирилл уверен, что она не повреждена настолько, чтобы я не мог все вспомнить сам.

— А извлекать они не пробовали? — нахмурился Владимир и тут же расслабился: — да я же шучу. Видел бы ты себя сейчас.

— Видел бы ты себя, когда я сказал, что ничего не помню. Как жена, — грубовато отшутился я, но парня это ничуть не смутило.

— Смотрю, что ты такой же, как и прежде. Это радует, — он снова похлопал меня по плечу. — Ладно, твое возвращение все же вселяет надежду.

— На что?

— На благополучный исход! — добавил он. — Пусть ты меня тоже не помнишь, но я уверен, что раз ты в деле, то мы прорвемся.

— Скорее уж ты такими словами этой самой уверенности добавляешь. Когда отправляемся?

— Сейчас отметимся и двинем.

Вероятно, вместо того чтобы бродить по лагерю, мне нужно было просто больше узнать о том, что находится внутри него, какая тут система и прочее. Поможет в будущем, когда мы вернемся. Да и сейчас тоже неплохо бы понять, в каких местах сосредоточены войска, где наши, где нет. Все полезно.

А пока не было Владимира, который живо отправился в штаб сразу после нашего разговора, я озадачился проблемой провианта. Сомневаюсь, что мы справимся за один день, учитывая масштабы завалов и проблематичность доступа.

То есть, в идеале нам надо идти в составе группы, продолжал предполагать я, а для этого понадобится немало оружия, еды и воды — к тому же, вода может замерзнуть. То есть, обогрев и… словом, понадобится целый вагон вещей.

В школьные годы у меня были поездки в лагеря и походы, поэтому я отлично представлял, сколько всего надо брать с собой для безопасного перемещения по дикой местности. Теперь этого требовалось минимум в два раза больше.

Я настолько загрузился этими мыслями, что даже не сразу заметил Володю:

— Ты выключился, что ли? — спросил он, подойдя почти вплотную.

— Нет, — вздрогнул я. — Задумался.

— О вечном? — хмыкнул Воронков и передал мне рюкзак.

Я взялся за лямку, поднял глаза и увидел, что у напарника из-за плеча выглядывает ствол винтовки. Перехватив мой взгляд, тот произнес:

— Должен же кто-то отвечать за безопасность в нашей группе.

— За продукты не переживай, — почти сразу включился в невидимую беседу Кирилл, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. — В рюкзаке есть терморегуляция, раздельная на два отделения. Разберешься — главное, что вода не замерзнет. Все остальное Владимир тебе расскажет по дороге.

— Не хочешь за руль? — спросил Воронков, дождавшись, когда Кирилл закончит, а потом постучал пальцем себе по уху: — если что, у нас на двоих один канал.

— Пока воздержусь.

— Боишься, что растерял навык?

— Боюсь, что у меня что-нибудь разорвется. Это специально для тех, у кого с нами один общий канал.

— Ну извини, не было времени, — Кирилл звучал даже жалобно. — Поверь, мне бы очень хотелось отладить систему настолько, чтобы она работала, как часы, но не удалось, и моей вины в этом нет.

— Ого, тебя беспокоит «Эгоист»? — удивился Владимир.

— Он еще ни на ком не опробован, я — первый, — дернув плечами я повернулся в сторону города: — нам куда?

— Идем к машине, — Воронков зашагал рядом. — Ну… да, не опробован, но вроде бы как Кирилл спец по таким вещам. И наш доктор ему помогал.

— Да там не очень серьезные проблемы, просто организм Дениса очень трепетно относится к микровибрациям из-за легкого трения. Это одно из моих предположений, но на это задание вас хватит точно.

— Может, теперь мы еще и про задание поговорим? — поинтересовался я у Владимира. — Пока я видел только городские руины. Зрелище жуткое, но в целом бестолковое. От спутниковых снимков отличается очень сильно и потому я не понимаю, что именно мы должны здесь искать.

— Задание простое — искать эпицентр взрыва. И все.

— Если взрыв был подземным, там все затоплено.

— Я не сказал «найти». Я сказал — «искать», — выделил последнее слово Володя. — Понимаешь разницу?

— Угу, — кивнул я. — Мы просто ищем приблизительное место, а потом уже спецбригады займутся другими работами.

— Именно, — меня привели к добротному армейскому внедорожнику. — Залезай. Поговорим еще, пока едем.

— Куда это вы собрались? — произнес кто-то из проходящих мимо бойцов.

— На дело, — бросил Володя, уже закрывая дверь.

Я последовал его примеру и не стал вступать в полемику с солдатом. Успею еще наговориться с другими людьми.

Воронков взревел двигателем и, раздвигая одним лишь шумом толпу солдат, направился в сторону города. Пока он с напряженным лицом крутил рулем, чтобы не раздавить кого-нибудь из своих, я не решался заговорить.

Медленно, но верно мы добрались до массивных ворот, добротно сваренных из толстого профиля с густой арматурной решеткой.

— Должны были предупредить! — Владимир высунулся в окно, и парни у ворот закивали. — Ну так чего стоим! Открывайте! — рявкнул он на неторопливых стражей развалин.

Один из них с приличным усилием нажал на кнопку. Громко лязгнул привод после запуска двигателя, и ворота, покачиваясь, потянулись в сторону.

Окрашенные в серый цвет, они уже покрылись трещинками и пятнами ржавчины, производя до крайности удручающее впечатление.

Как только они открылись полностью, Владимир утопил газ в пол и оставил ворота позади. Я обернулся, чтобы посмотреть, что у нас еще есть в автомобиле, наверняка подготовленном, как и все остальное, ОВР.

— Все самое главное мы уже взяли, — произнес Воронков.

— Самих себя? Или ты про вот эти дамские сумочки? — теперь рюкзак в моих руках казался очень маленьким. Настолько, что на миг даже страшно стало потеряться в городе больше, чем на два дня. Ведь провианта внутри едва ли много. Не говоря уже про воду.

На всякий случай я взвесил рюкзак еще раз. Около пяти килограммов. Может, чуть тяжелее. И не удержался, чтобы раскрыть его поскорее.

Внутри была батарея бутылок с водой и несколько пакетов без этикеток, но с порошком внутри.

— И это — еда? — уточнил я. — Опять наше изобретение?

— Нет, не наше. К счастью, все это придумали чуть раньше и потому нам осталось только довести до ума в плане питательности. В каждом пакете около ста граммов порошка, который разводится водой и, в принципе, для нормальной жизнедеятельности этого хватит на двадцать четыре часа.

— А Денису и того больше с его пониженным потреблением натуральной энергии, — добавил Кирилл.

— Ты и раньше встревал в разговоры? — сердито спросил я, перебирая пакеты.

— Да. Я же спец, без меня здесь — просто никуда.

— А со связью проблем не будет? Глушилки и все такое?

— Не будет. Я постоянно с вами. Вы уже вышли на боевое задание, поэтому я помогаю, чем могу. У нас отличная связь за пределами всевозможных глушилок, так что от меня вы сможете отвязаться лишь если выкинете наушники прочь.

— Я уже об этом подумываю, — хмыкнул я. — Так, значит, мы ищем эпицентр взрыва. А разве его нельзя было как-то определить по карте? Ведь столько спутниковых снимков и…

— А сколько снимков? — опять влез Кирилл, хотя я планировал услышать ответ от Владимира. — Спутники не ведут съемку ежесекундно. И не всей площади планеты, если тебе интересно знать. А взрыв — это дело мгновенное. Вот его последствия — другое дело.

— Ты хочешь сказать, что фото, которые мне показывал сам Королев — единственные, какие есть?

— Да! — воскликнул Кирилл. — Рад, что ты додумался до этого хотя бы сейчас. И не трепался об этом прилюдно. Что касается взрывных процессов, то я потратил немного времени на моделирование, чтобы прикинуть за счет разрушений, с какой скоростью шла волна и ее мощность, а также множество других параметров…

— Короче давай!

— Общее время взрыва — не более четырех секунд. С момента появления максимального давления в точке взрыва и до остановки первой волны. Прочие колебания были уже второстепенными и не так заметны. С учетом всей сейсмической активности и данных со станций, а также наложения… — мы с Володей переглянулись, — ладно, я понял по вашим лицам, что столько информации вам не нужно.

— Суть давай.

— Суть… — Кирилл огорченно вздохнул.

— Ну, область взрыва — центр города примерно пять на пять километров, плюс минус еще два в погрешности.

— Класс, — проговорил я. — Нам за десять дней, но желательно быстрее — необходимо найти примерную точку входа? Или сузить радиус поисков? При таком-то взрыве самое точное у вас уже есть. Не верится, что можно определить точнее. Скорее всего, весь центр тупо залит водой по самые крыши.

— Не скорее всего, а так и есть — очень много строений уничтожено. И ты сам это видел, — продолжал наш всезнайка. — Однако точно тебе скажу — ты сам поймешь, когда увидишь, где был эпицентр.

— Воронку? С такими размерами ее на фотографиях со спутника видно. Кстати, а как давно проводили съемку тех кадров, которыми меня пытался порадоваться Королев?

— Почти сразу, в тот же день. А потом спутник отключили, потому что заглушили всю зону над городом. Лучше никому, чем всем.

— М-да, веселая ситуация, — проворчал я.

— Ни разведки, ни спутников. Кирилл, мы вдвоем, — начал перечислять Владимир, причем тоже до крайности безрадостно.

— Прорвавшиеся внутрь, невыпущенные наружу, бандиты, одичавшие животные, — продолжил я.

— А еще проломы в земле, выбитые люки с ледяной водой, разлитые технические жидкости — вероятно, ядовитые и даже легковоспламеняемые, остатки зданий, готовые упасть вам на головы, — добавил Кирилл.

— Рекламщик из тебя так себе, — я решил остановить его словоизвержение. — Знаешь, как-то не вдохновляет на подвиги.

Автомобиль тряхнуло. Я посмотрел в окно, оторвавшись от изучения пакетов с порошкообразной едой. Снаружи открывался малоприятный пейзаж. Если раньше город и прилегающие к нему районы пытались украсить какими-либо яркими строениями, то их либо не осталось вовсе, либо виднелись лишь бетонные серые стены без облицовки.

— Да и зрелище удручающее, — добавил я и посмотрел на дорогу — поперек всех трех полос бывшего скоростного шоссе то и дело мелькали трещины и небольшие провалы.

— Думаю, что до границ застройки мы доберемся на машине, а дальше уже двинем пешком.

— На вездеходе не проще было?

— Провалиться на нем будет очень весело, даже если ты умеешь плавать. И даже не в воду. А просто в груде обломков затеряться.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять — на этот раз острит не Кирилл, а Владимир. И даже не острит, а разговаривает вполне серьезно.

— Человека проще вытащить, чем пять тонн вездеходного монстра, зажатого плитами, — он начал крутить рулем и сбросил скорость, чтобы уверенно объезжать ямы, которых становилось все больше. — Поэтому едем предельно налегке. Потом, когда все будет обнаружено, пойдет зачистка, если потребуется, и лишь затем — тяжелая техника.

— И ради этого всего ждали нас, да? — уточнил я свою роль.

— От тебя ждали ответов, а ты их не дал, — напомнил Кирилл. — Вот поэтому ты и едешь сюда. Помочь и вспомнить, как ты сам говорил только что.

— Хоть у кого-то есть память, — негромко произнес я.

— А я все слышал.

Я замолчал. Володя, матерясь себе под нос, сбросил скорость еще раза в два и продолжал все усерднее крутить рулем. А мы даже не добрались до эстакад…

Глава 8

То, что мы до них доберемся, я сомневался. Но что не преодолеем образованные завалы и проломы — сомнений не было никаких. Собственно, так оно и получилось.

И если на растрескавшейся земле даже в паре километров от города еще можно было встретить лишь редкие автомобили, ближе к застройке их стало чуть больше. Но поскольку событие было практически мгновенным, я не заметил какого-то особого скопления.

Зато у многих машин остались открытыми двери, а внутри я не заметил тел — это внушало надежду на то, что в городе будет немало живых людей.

— Кирилл! — позвал я, в надежде, что спец ответит почти сразу.

— М? Чего? — последовал мгновенный ответ. — У вас уже проблемы?

— Нет, пока только вопросы.

Володя замедлился до предела, выруливая между препятствиями, а потом и вовсе остановился. Перед нами лежала опрокинутая набок плита, обвалившая с пролета одной из петель трассы. Она придавила собой пару легковушек, расплющив их настолько, что даже цвет теперь с трудом угадывался: у одной из-под обломков торчал лишь бампер и часть колеса, а другая демонстрировала сложенный гармошкой зад.

— Выходим, — не спрашивая, произнес Воронков, а Кирилл, стоило нам покинуть теплый салон внедорожника, сразу уточнил:

— Вопросы какого рода вас внезапно начали беспокоить?

— Относительно людей, — начал я. — Ты же видишь обстановку?

— Никогда не жаловался на собственную технику, — обиженно произнес спец. — Но да, вижу много машин, они пустые. Понимаю, к чему ты клонишь. Люди должны были куда-то деться. Но я тебе отвечу на этот вопрос: скорее всего, они мертвы. Даже нет. Восемь из десяти человек стопроцентно мертвы. И если ты думаешь, что в городе тебя встретит целая толпа — ты ошибаешься.

— Циник, — коротко ответил я.

— А ты хотел стать спасителем человечества? Сам только-только из мертвых восстал. Ну ладно, не из мертвых. Из состояния овоща в состояние чего ты жаждешь войти?

— Кирилл, — сдержаться от ответа было очень сложно. — Ты же понимаешь, что я рано или поздно вернусь на базу.

— И?

— И ты пожалеешь о большей части своих шуточек. Давай серьезно.

Я начал осматриваться. Отсутствие высоких зданий было большим плюсом — очень сложно найти позицию для обстрела. И задумался о том, что я прежде всего ставил безопасность, совершенно не представляя, что именно нужно делать. Может, я все-таки начал что-то вспоминать?

— Долго стоять собрался? — окрикнул меня Володя. — Давай. Пора.

Я спешно развернулся, бросив прощальный взгляд на заснеженное шоссе с брошенными машинами. Может, я когда-то и мечтал оказаться в постапе, но не в таких условиях.

Мы обошли обваленную плиту. Я утешил себя тем, что не видно людей, которые не успели выбраться из автомобилей. Как-то вид крови меня не очень привлекал. А замороженные внутренности, которые вышибает наружу ударом стотонного куска бетона смотрятся совсем уж нехорошо.

— Знаешь, ты так и не сказал мне насчет армейских баз. Что с ними не так? — вспомнил я слова Володи. — С ними нет связи, но так разве она есть в городе?

— Нет, ты немного меня не понял. Я не говорил, что с ними что-то не так. Тут я даже недоговорил мысль. Просто, согласись, что логично увидеть людей в безопасном месте.

— Логично, — согласился я.

— Вот! А логика здесь такая, что самые безопасные места — армейские базы. Как ни крути. Это же Питер!

— И? — недопонял я восклицания. — Что, в другом городе есть более безопасные места? Или здесь безопасно в принципе только на военных базах? Скажи ты такое до взрыва, местные тебя с потрохами сожрали.

— Ну нет, совсем не это имел в виду, — немного смутился Владимир. — Просто в каждом городе на случай военных действий или чрезвычайных происшествий есть свой список объектов, где можно спрятаться. Подвалы, бомбоубежища, очень прочные строения — как правило, малоэтажные, на хорошем фундаменте и с очень толстыми стенами. Много вариантов. Метро еще, к примеру.

Он шагал очень быстро, и я едва успевал за ним, но все же поторапливался, как мог — стараясь при этом не сбить дыхания. Наш поход превращался в роад-муви. Сейчас мы потреплемся, дойдем до центра города, ткнем в нужное место пальцем, сунем маяк и все. Вот оно. Готово, миссия выполнена и можно идти домой.

— Но здесь, — продолжил Воронков, — именно из-за события возникает множество нюансов. Как ты видишь, например, вот здесь.

Мы как раз шли мимо новостроя, который на моей памяти — когда я несколько лет назад по работе ездил в Питер, — выглядел более презентабельно. Сейчас же от семнадцати этажей осталось три, которые торчали голыми плитами, незначительно возвышаясь над грудой поломанного бетона. Из серости вышел и вошел в серость, подумал я с грустью.

— Вот здесь — что? Еще одна развалина. Что дальше?

— Высотка. У нее — подвал. А подвал — очень даже хорошее убежище. Что в итоге? Ничего. Видишь доступ вниз? Правильно, потому что его нет. И это еще на относительной возвышенности. Если посмотреть на старые здания, которым хотя бы пятьдесят лет и больше, то они стоят гораздо ближе к воде. Поэтому любое повреждение в фундаменте, сводах или даже простая трещина в земле неподалеку затапливает подвал. Делает его как минимум сырым и непригодным, а как максимум — вода заходит еще выше.

— Звучит логично, конечно, но почему та же самая логика по твоим рассуждениям, не применяется на военные базы, м?

— Потому что все они стоят не в центре. Там прочные здания, которые непохожи на этот новострой из разваленных плит. Понимаешь? Тут все иначе. Капитальнее, масштабнее. Почти все они строились на случай ядерной войны. И если в метро достаточно отрубить всю энергию, чтобы даже через крохотную трещину затопило тоннели, то на базах этого нет.

— Все равно не понимаю твою логику. Я вижу, что здесь свалило высоту. Там, где располагается штаб оцепления, тоже было хорошее и прочное здание. И теперь его тоже нет. Одни сваи остались. Судя по фотографиям… — я начал говорить громче, сам того не замечая. Эхо почти не отражалось от множества грубых поверхностей. — …в городе вообще почти нет ничего высокого. Максимум — это вот, — я ткнул пальцем в остатки дома, которые мы только что оставили за спиной. — А в центре и того хуже.

— Нет, должно что-то остаться. Базы дальше от эпицентра взрыва, — продолжал спорить Владимир.

— Думай, как знаешь. Вот если бы за прошедшие недели хоть кто-то запустил аварийное электроснабжение на базе и подал признаки жизни — тогда да, охотно поверю, что можно отправить кого-нибудь спасать выживших. А так — нет. К тому же Кирилл чего сказал?

— Что восемь из десяти погибли, — тут же откликнулся техник.

— Вот видишь, — продолжил я. — Но спорить с тобой не хочу. Желаешь верить — верь.

— А ты скептик, Денис. Не ожидал от тебя такого.

— Город влияет, — ворчливо отозвался я. — Мертвый город.

— Хорошо, что еще обошлось без мертвых людей, правда? — вступил Кирилл. — Хотя зимой трупы замерзают и хорошо сохраняются, не разлагаются, их почти не объедают бродячие животные и…

— Может. Мы. Закончим уже про мертвяков?! — воскликнул я. — И так не по себе! Не ты идешь в руинах!

— Ну тише, тише, не ори. Вечер скоро, мало ли кто тут еще.

— **дь!

— Понял-понял, — успокаивающе произнес Кирилл. — Все понял.

— Насчет вечера, Володь, — обратился я к напарнику. — Я не заметил спальников. У нас опять технологии, о которых я ничего не знаю?

— Увидишь, — ухмыльнулся Воронков. — Ну-ка… — настороженно произнес он, скидывая с плеча автомат, который я поначалу принял за винтовку. — Движение впереди!

— Подтверждаю по твоей камере, — тут же монотонно ответил Кирилл.

Я поспешил посмотреть вперед и заметил на фоне руин следующих домов какое-то шевеление и сунул руку за борт пальто. Через перчатку рукоять пистолета чувствовалась очень хорошо, но доставать я его не спешил. Впереди никто не стрелял и не ощущалось никакой угрозы.

— Дайте-ка посмотрю повнимательнее, — пробормотал техник, стуча по клавишам, как заправский программист. Вероятно, он таким и был, но где же мне знать, если память отказывалась реанимировать последние недели моей жизни до… до вот этого всего. — Так, вроде бы не вооружены, но их пятеро.

— Подтверждаю, вижу пятерых, — проговорил Владимир.

Я же уставился вперед, высматривая контуры людей на расстоянии не меньше, чем в три сотни метров. Да, пятеро, хотя некоторых выдает только сам процесс «шевеления». На всякий случай я посмотрел и назад — вдруг все же это ловушка. Но за моей спиной никого не оказалось.

Нервы напряглись до предела и пистолет я вытащил наружу. Пятерка зашевелилась заметно активнее, явно спеша к нам всей толпой.

— Что думаешь? — я подошел ближе к Владимиру, но остался на расстоянии в пару метров. И снова недоуменно оценил маневр, приписав его к тому, что мозг все-таки что-то помнит.

— Что мы привлекли их внимание, но стоит держаться настороже, — коротко бросил Воронков. — Раньше мы с тобой в такие переделки не попадали. Не настолько армейское было это дерьмо.

— Зря сказал, — я стиснул пистолет покрепче. Поднимать пока было рано. — Вроде бы не вооружены?

— Да что ты переживаешь?!

Меж тем расстояние между нами и группой людей сокращалось. Я же как нарочно вспомнил, что были еще и те, кто прорвался внутрь, а еще были люди Ливанова, о котором я благополучно забыл — и ведь надо же было так невовремя! Пока я находился на базе, самое время порасспрашивать людей о начальстве, но ведь нет!

— Стойте на месте! — загремел Воронков, поднимая автомат повыше. Черный ствол эффектно выделялся на фоне серого бетона, припорошенного смесью пепла и снега. — Стойте! Кому говорю! — еще резче высказался он, пока группа не встала посреди свободного от обломков куска дороги.

Мы сократили расстояние до десяти метров, внимательно наблюдая за каждым из пятерки. Если у них было десять глаз, то нашу третью пару они не могли видеть. Наше существенное преимущество в любой предстоящей схватке. И оно придавало мне хоть какую-то уверенность — не замечу я или Владимир, так Кирилл подскажет.

— Кто вы такие? — обратился к группе Воронков, сохраняя грозный вид. Я же скрестил руки на груди, готовый в любой момент направить ствол в сторону потенциального источника опасности.

Перед нами стояла кучка людей весьма разношерстного вида. Пара бородатых мужчин, один примерно моего возраста, что-то около тридцати, а другой заметно старше. Оба одеты в пыльные, а местами и порванные куртки.

Еще две женщины, на этот раз примерно одинаковые по возрасту, с темными волосами, собранными в тугие пучки на затылке, и девочка с косой, которая не отличалась от прочей четверки. Женскому полу достались полноразмерные куртки, а девочка и вовсе тонула не в своем размере. Ничего удивительного в том, что издалека она казалась такой же взрослой, как и остальные.

— Мы здесь живем, а вы? — ровным и хорошо поставленным голом произнес мужчина в возрасте. — Нам не удалось выбраться из-за оцепления и… — то, что он говорил дальше, внезапно заглушил голос Кирилла:

— А теперь будь особенно внимателен. Смотри, они привели с собой ребенка. Якобы безопасно, они не причинят вам вреда. Сейчас забалтывают — вы у них почти ничего не спросили. Ну, и оружия не боятся. Так что три пункта подряд — бинго! Скорее всего, перед вами обычная ловушка. Посматривай по сторонам и за спину — лучше всего. Прямо сейчас!

Я обернулся, но не увидел никого, только лишь услышал, как хмыкнул Кирилл мне в ухо. И поспешил повернуться лицом к людям, изучая их поведение и пытаясь найти что-то, указывающее на настоящую ловушку. А не придуманную Кириллом.

–… в общем, тут не очень безопасно, — мужчина развел руками. — Но сегодня хотя бы тихо. Вчера вот… Сейчас вы этого не увидите, но следов было много.

— Следы, следы… — забормотал Кирилл, — хм, ничего не вижу. Так, за бортом минус два, снег свежий, а вот прогнозы погоды здесь уже давно не сбываются. Катаклизм целый, а не взрыв под землей!

— Что за следы? — наконец-то произнес я и вся пятерка повернулась в мою сторону.

— Следы? — переспросил мужчина в возрасте. — Как это всегда бывает, знаете? Кровь… Резина. Тела они забрали.

— Резина? В смысле, следы от шин? Разве по городу можно перемещаться на автомобиле?

— Да, — с легким недоверием произнес парень, потому что мужчина в возрасте замешкался с ответом. — Мы видим, что вы не местные, не удивляйтесь. Мы тут так живем, знаете… привыкли уже и к оружию, и к стрельбе. Только вот не понимаем, почему нас отсюда не выпускает никто.

— Этого мы и сами не знаем, — ответил я, не раздумывая. — И много ли тех, кто в городе с оружием ходит?

— Ну так, — уклончиво продолжил парень. — Немало.

— Немало — это сколько? Конкретно! — требовательно спросил Владимир. — Десятки? Сотни?

— Ну, если всех посчитать… — наконец-то нашелся с ответом старший, — так до полутысячи можно дойти, мне кажется. Ездят тут на мотоциклах, машинах, автобусах даже. И всегда на разных!

— Топливо-то где берут, — пробормотал Кирилл мне в ухо. — Интересно девки пляшут.

— Это все в одной банде или в разных? Военные среди них есть? — продолжал Владимир, вновь перехватив инициативу в переговорах.

— Есть, но маскируются, — уверенно отозвался тот, что помладше. Женщины предпочитали упорно хранить молчание.

— То есть, вы знаете, как они выглядят, но все же решили выйти к нам?

— Вы отличаетесь, — наконец-то произнесла одна из дам.

— Интересно узнать, чем и как? — поинтересовался я.

— Вы чище, — подхватила девочка.

— Маш… — тут же укоризненно произнесла женщина и малышка покраснела.

— И все? Делите людей на местных и не очень только по внешнему виду?

— Выправка у вас такая же, — добавил молодой, — но только вы все равно отличаетесь. Они шарятся. Ищут чего-то постоянно. То есть, они все тут чего-то роются. Мародеры, в общем-то. А вы нет, вид у вас другой.

Повисло неловкое молчание. Только Кирилл барабанил по клавишам у меня в ухе, хотя сделал громкость не такой высокой. А потом затих, отключив микрофон.

Среди развалин посвистывал ветер. Негромко — даже порывов не было достаточных, чтобы ветер завывал. Слышался лишь легкий свист в местах, где широкие проемы превращались в узкие щели, заставляя воздух ускоряться. Вдалеке завыла собака.

— Бродячих тоже много, — поспешно произнесла женщина, что разговорилась первой. — Большими стаями бродят. И прочая живность тут тоже водится.

— Постойте, постойте, — Владимир выставил перед собой левую ладонь, убрав ее от цевья, но тут же вернул на место. — Что-то складно получается. И распознали вы нас, и отличили от прочих, а только лишь по походке и чистоте одежды? Не смешите.

Вой повторился, на этот раз уже громче. Я тоже сомневался, стоит ли верить этим людям. Кирилл постарался, чтобы мое доверие упало почти до нуля. Действительно странно видеть простому человеку, как люди добровольно выходят на пару стволов, чтобы просто «поговорить». Или у них просто очень сложная ситуация, кто знает?

— Мы абсолютно откровенны с нами. И готовы вам помочь, если вы нас отсюда выведете, — почти без напора проговорил старший.

— Мы идем в центр и не сможем вам сейчас помочь, — ответил Володя.

— На обратном пути выведите. Пожалуйста! — взмолилась другая женщина.

— Хорошая вера в ваш успех, — пробормотал Кирилл.

— Помогите нам, а мы поможем, чем получится. Нас не пятеро, нас больше…

Она не успела договорить, оборвавшись на полуслове. Я заметил, как Владимир перевел автомат чуть в сторону и сам повернулся, отвлекаясь от пятерки местных. На развалинах дома по ту сторону улицы, широко расставив передние лапы, стоял, скалясь, крупный волк.

Глава 9

Животное даже издалека выглядело массивным, грозным и опасным. Я судорожно перебирал пальцами рукоять пистолета, опасаясь спровоцировать зверя.

Местные тоже помалкивали, сбившись в плотную кучку и выставив вперед старшего. Тот пытался нащупать за пазухой оружие, не отрываясь от волка. И потому никак не мог ухватиться за рукоятку — чего бы он ни пытался вытащить. А лишь ритмично повторял хватающие движения.

Владимир оставался на месте. Не обходил группу, чтобы прикрыть их с другой стороны, сочтя, что лучше быть рядом с напарником.

Наша позиция, быть может, и не была идеальной, но ровное пространство, которое предстояло преодолеть волку, не оставляла зверюге ни единого шанса.

— Да в нем же килограмм под девяносто, — пробормотал бородатый мужчина, расчехлив наконец обрез двустволки. — Ну, давай, иди сюда, — грозно добавил он и ухватился за коротыш обеими руками.

Волк расценил это, как призыв и, задрав к темнеющему небу голову, завыл. На его вой откликнулись еще несколько животных, вскоре появившиеся на развалинах.

Я предпочел сместиться на несколько метров ближе к Володе, когда насчитал полтора десятка животных в зоне видимости. Не все они были такими же крупными, как первый, но теперь уже их количество внушало еще больший ужас местным.

— Не двигайтесь, — бородатый мужчина осторожно оторвал руку от обреза и дополнительным жестом попросил нас оставаться на месте. — Может, мимо пройдут.

Мне показалось, что он и сам не верил в собственные слова.

— Перестреляем издалека? — спросил я Владимира.

— Нет, шум привлечет внимание… более нежелательных гостей. Если этого не избежать — тогда начнем стрельбу, а пока ждем.

Но долго ждать не пришлось. Сделав первый шаг вниз по обломкам, вожак стаи потянул за собой и остальных. Быстро добравшись до относительно ровной поверхности, они вновь остановились, но теперь уже людей и животных разделяли считанные десятки метров.

— Если что, у Дениса пистолет работает на порядок тише, — влез в нашу ситуацию Кирилл. — Разве что вот только меткость у него хромать может.

Я вскинул пистолет, прицелившись в самого крупного зверя. Нападать он не собирался, а лишь стоял на месте, внимательно изучая потенциальную еду. На меня он даже не посмотрел, хотя резкий жест должен был привлечь его внимание.

— И чего ждем? — вздохнул Кирилл, заставив меня спустить курок.

С непривычки рука дернулась, и пуля ушла в сторону, зацепив не вожака, а стоявшего рядом зверя. Тот взвизгнул и жалобно заскулил.

Техник в моем ухе молчал, воздержавшись от комментариев. И очень своевременно, потому что вся стая пришла в движение.

Бородатый мужчина, далеко отставив локоть, прицелился из двустволки и один за другим сделал два выстрела по стае, мгновенно уложив четверых. Зверья все равно оставалось слишком много.

Двое переключились на Владимира, сместившись относительно остальных гораздо ближе к нам. Я выстрелил еще раз, свалив на ходу того, что бежал впереди, а третьим выстрелом перебил лапу второму.

Тот поскользнулся, упал и его провезло до самых ног Володи. За волком оставался широкий кровавый след, заметной полосой протянувшийся на несколько метров.

Воронков не стал ждать, а просто подскочил ближе к зверю, который не мог встать на лапы, перехватил автомат за ствол и с размаху опустил приклад тому на голову.

После смачного удара до меня донеслась целая гамма звуков: начиная от воплей мужчин и женщин, заканчивая рычанием и треском ткани.

— Лучше присесть, — посоветовал Кирилл, оценив мою попытку прицелиться в стаю волков, которые раздирали местных с какой-то невероятной яростью.

Я последовал его совету, быстро прицелился и выстрелил. Пистолет коротко прожужжал, отправляя стальной снаряд в стаю. На этот раз — попал, и доказательством тому служил визг на разный лад.

На всякий случай я добавил еще, взяв чуть в сторону, чтобы охватить как можно больше целей.

Грохнул оглушительный выстрел слева от меня. Я на секунду отвлекся, чтобы заметить бьющегося в судорогах волка справа. Коротко кивнул Владимиру и, встав на ноги, начал приближаться к еще живым людям, переводя пистолет с одного волка на другого, но не решаясь выстрелить, чтобы не зацепить местных.

Но большая часть зверей уже была либо мертва, либо держалась из последних сил. По две-три дыры в шкуре сделали свое дело — и даже не смертельные сразу, они стали причиной значительной кровопотери.

Оставшиеся в живых звери бросились наутек, отмахивая по два метра за прыжок. Из выживших я насчитал трех-четырех — и то за ними тянулся кровавый след.

Люди же начали вставать на ноги. Медленно, охая, со стонами. Я поспешил на помощь, и протянул руку.

Без травм не остался никто. Женщин сильно покусали, причем одной досталось особенно: какой-то зверюге удалось почти прокусить ей щеку. Мужчина в возрасте протянул трясущуюся руку, чтобы я помог ему подняться. На ней не хватало двух пальцев.

Меня передернуло, но я резким рывком поставил его на ноги. Парень помладше встал сам.

— А где Лиза? — хрипло произнесла женщина, что пострадала меньше всех, оторвавшись от безуспешной попытки закрыть рану другой. И тут же сама обратилась к ней: — Маш… где Лиза?

Повтор вопроса результата не дал. Только лишь Маша со страдальческим лицом попыталась повернуть голову, но зажмурилась и чуть не упала в обморок, если бы ее не подхватил парень.

Владимир тем временем пытался оценить ситуацию, я же стремительно соображал, что будет, если нас услышали. На вой волков едва ли выедет целая бригада местного криминала, чтобы пострелять пушистых, а вот на звуки двустволки — несомненно и без вопросов. Грохотала она, как пушка.

— Никого не вижу, — произнес Кирилл. — Справились неплохо.

Местные пришли в хаотичное движение. Пока мы убеждались в относительной безопасности и уже думали, куда двигать дальше, бородачи, прихрамывая, начали расходиться в разные стороны, всматриваясь вдаль, а две женщины так и остались посреди дороги.

Та, которую назвали Марией, явно сильно пострадала — и ее раны не ограничивались порванной щекой. Она плавно опустилась на снег и сидела сейчас, прикрыв глаза, пока вторая мадам рылась в карманах в поисках хотя бы бинта.

— Я так понимаю, что помогать им мы больше не планируем, — я максимально приблизился к Владимиру, чтобы наш разговор не услышали.

— У нас другие цели, — тут же ответил он, так же негромко, однако с опаской посматривая на раненых женщин. — Мы даже здесь не должны были задерживаться.

— А если они правда смогут нам помочь?

— Местные? Они едва ли сориентируются в этих завалах. Подготовки — нет.

— Не забывай, что сейчас у меня тоже никакой подготовки, — взялся спорить я. — А если бы и была — то не больше трех дней.

— Да у тебя и на первых порах особо ничего не было, — поджал губы Владимир и сердито отвернул лицо, точно он не хотел этого говорить, а потом взял несколько минут на раздумья. — Ладно! Хрен с тобой. Прикрывай, — и, на ходу сбрасывая рюкзак, перехватив автомат за цевье, подбежал к женщинам.

— Не так надо было твою систему называть, — иронично произнес Кирилл, пока я стоял на страже, наблюдая за тем, как Володя достает маленький, не больше десяти сантиметров радиусом, пакет и прилаживает его на щеку женщине.

— Опять шутить решил? — спросил я, а, когда на меня посмотрели, отвернулся. — В общем, скрытности у нас никакой?

— Никакой. А мне теперь думать, какие слова впихнуть в термин «широкадушамояродная».

— Что ты там опять начинаешь?! — спросил я достаточно громко, чтобы мои слов звучали с нескрываемым возмущением, и в ответ услышал лишь вздох. Правда, Кирилл быстро собрался с мыслями:

— Что я начинаю? Вот честно, Денис, вы занимаетесь не тем. У вас ограниченное по времени задание, вам надо стремительно добраться до центра города, обнаружить то, что до сих пор не под силу обнаружить ни спутникам, ни дронам, ни какой-либо технике тупо по причине того, что это — техника! А чем занимаетесь вы? Что за благотворительность?

— С их помощью мы сможем быстрее добраться, куда нам нужно, понимаешь? Они помогут нам, а мы помогаем им.

— Вы УЖЕ помогли им, когда отбились от животных. А они просто хотят свалить. И скорее всего, они даже не могут вам помочь.

— Я предпочту проверить сам, Кирилл. До связи, — жестко ответил я, но наушник не отключался с моей стороны, поэтому еще с полминуты я слушал, как он ругается.

Когда он замолчал, и я вновь посмотрел на раненых, то заметил, что с пакетом уже покончено. Владимир уже встал, Маше как раз помогали подняться — все же, обошлось без серьезных травм. Скорее всего, просто шок от нападения и раны.

И прошло уже достаточно времени, чтобы хоть кто-то появился на шум, однако, никого на горизонте не было. Мужчины разбрелись в разные стороны, а Владимир уже нервно переминался с ноги на ногу, опасаясь, стоит ли пускаться в дальнейшие дебри потенциально бескорыстной помощи.

— Ее найдут, Маш, — успокаивала женщину подруга. — Обязательно найдут, тут некуда потеряться, некуда деться.

— Как же, некуда, — со слезами в голосе произнесла раненая. — Вик, сама же знаешь, сколько тут… всего.

— Простите, но нам… — начал Володя.

— Мы поможем, — оборвал его я и подошел ближе. — Темнеет, они могут не успеть найти девочку.

— А мы не успеем сделать свои дела!

— Мы. Поможем. Кирилл, посмотри по своим записям… Кирилл!

Связь исчезла или отключился сам Кирилл. Не получив ответа, я пожал плечами.

— Похоже, что нам помощи точно не будет. Глушилки?

— Или он обиделся.

— А мог? — сердито фыркнул я. — Нашел время корчить из себя… Ну, и куда она могла убежать?

Место действия представляло настоящее море возможностей побега для маленькой девочки, что провела несколько недель среди разрушенного города. И даже с учетом того, что мимо нас с Володей никто точно не пробегал, а навстречу волкам она бы точно не рванула — оставшийся угол охватывал несколько развалин только в пределах улицы.

А ведь малышке, которой на вид было лет двенадцать, достаточно просто скрыться из виду и бежать дальше, куда глаза глядят, чтобы затеряться в руинах. Я прикинул, что нам предстоит прочесать приличную площадь уже начал сомневаться в своем плане.

— Не могла она далеко убежать, — продолжала утешать подругу Вика.

— Но могла провалиться… сорваться…

— Мы бы слышали ее крик, — попробовал влезть я, но обе женщины покачали головами, причем коротко и как-то слишком нервно.

— Здесь почти нет эха. И девочку мы приучили не кричать… Разве нормальный ребенок будет молчать при виде стаи волков?

Меня передернуло. Вот и дошли до морально травмированных детей. Которых нам теперь предстоит искать.

Короткий зимний день догорал, оставляя нам не больше часа на поиски.

— Ну, что, пойдем искать? — с какой-то издевкой даже спросил Владимир.

— Другого выбора нет, — я поискал взглядом мужчин, что бродили среди обломков на противоположной стороне улицы. — Только надо сунуться в здания и глянуть глубже, может, до следующего прогона. Если получится. Если успеем.

— Не того человека назвали эгоистом, — мрачно произнес Воронков и повесил автомат на грудь.

— Не ты первый так говоришь, — фыркнул я. Двое мужчин, решив, похоже, прекратить поиски, уже спешили к нам со всех ног:

— Ну, как вы тут? Не нашли мы никого, — выдохнул запыхавшийся мужчина.

— Коль… они… — Маша вяло указала на нас, — они сказали, что помогут.

— Но мы не можем оставаться здесь дотемна, — тут же возразил он. — Уже слишком опасно, звери если ушли, так придут бандиты.

— И ты хочешь оставить девочку здесь? — едва не закричала Маша, а потом схватилась за щеку, прикрыла глаза, но не потеряла сознания. — Бросить ее?

— Давайте не будем терять времени, — предложил я. — Есть нормальный вариант: вы, Николай, ведете женщин в укрытие, а…

— Руслан, — тут же представился второй.

— Ага, — кивнул я, — а ты потом отведешь нас, когда мы найдем девочку.

— Я никуда не пойду, — запротестовали женщины в один голос. Николай закатил глаза, а Руслан вздрогнул и даже как-то погрустнел:

— Как всегда, — прокомментировал он так, чтобы его никто не слышал.

— Мы никуда не пойдем! — увереннее произнесла Вика, пока ослабевшая Маша пыталась встать с холодной земли. — Точнее, с вами пойдем.

— Ну начинается, — вскинул руками Владимир. — Вот Денис предложил вам отличный план, самый безопасный.

— Но не самый эффективный, — вставил Николай. — Так нас будет шестеро, и мы…

— Нет, нас не будет шестеро, — жестко ответил я. Все дружно повернулись ко мне. — Вы не понимаете, что вы втроем, — я обвел пальцем бородатого и обеих женщин, — будете лишь друг за другом присматривать.

— Необязательно, — Николай расчехлил обрез двустволки и передал его Вике. — Вот, собственно, и все. Еще пара глаз! И пара рук.

— Я умею обращаться с оружием, если что, — не уступая мне в жесткости тона, произнесла женщина, крепко ухватившись за обточенную рукоять. Николай тем временем достал из внутреннего кармана несколько патронов.

Процесс шел уже поперек всех моих планов. От Кирилла помощи не было, а тратить время на дальнейшие разговоры я не видел никакого смысла. Улица уже медленно серела, а снег, судя по цвету, так же неспешно превращался в пепел, теряя и без того испорченную белизну.

— Наш спец отключился, похоже, — Володя повернулся ко мне и на всякий случай легонько постучал себе в ухо. — Совсем звука нет.

— Или опять глушилки работают, — я пожал плечами. — Я бы понастаивал, чтобы вы вернулись к себе, — сердито начал я, обращаясь уже к местным и, пока те собирались раскрыть рот, продолжил, — но раз вы так настойчивы, ладно. Слишком мало времени у нас остается, чтобы спорить дальше. Что за той улицей? За домами?

Я развернулся и встал лицом к руинам. Прямо напротив когда-то стоял двухэтажный торговый центр. Или автосалон — большие окна и явная малоэтажность выдавали в нем типичный торгушник. Рядом — новострой, не выдержавший подземных толчков.

Во время тряски подломилось несколько опор, и верхняя часть здания высотой в три этажа просто раздавила своей массой часть торгового центра, обратив большую часть конструкции в месиво из обломков.

Позади виднелось еще несколько таких пострадавших зданий, которые прячущееся за тучами солнце не могло сделать ярче ни при каком раскладе. Мрак и агония. Ничего больше.

— Еще пара улиц, по которым можно более-менее пройти, но очень далеко вглубь мы никогда не заходили, — ответил Николай.

— Мы думали, что вы из города, — нахмурился Володя.

— Нет, мы живем на окраине, вон там, — Вика махнула рукой в сторону, куда мы изначально шли с напарником.

— Давай все вопросы потом, а, — оборвал я неозвученное возмущение Владимира. — Хорошо? Время!

— Хорошо, — недовольно ответил он. — Идем. Все могут идти? — он внимательно посмотрел на Машу, которая терла щеку. — Что, уже чешется?

— Зудит и жжет…

— Передержали, черт, — буквально оттолкнул меня в сторону, Воронков подбежал к женщине и осторожно оторвал липкий кругляш с ее щеки, а потом критично посмотрел на небольшое красное пятно, что осталось у нее на щеке. — Пройдет, успели. Могло быть хуже. Только не… — он успел перехватить ее руку, которая уже тянулась потрогать, что сталось с ее лицом, — не надо чесать, — с нажимом добавил Владимир, и Маша послушно опустила руку вниз.

Кирилл упорно не желал появляться в эфире, а наша разросшаяся команда, кажется, достигла какого-то взаимопонимания. Прежде всего, за счет нашей помощи.

Не то чтобы я не был этому рад — я отлично понимал, что у нас сейчас другая задача и, по сути, мы формально нарушаем приказы сверху. Но, с другой стороны, неожиданная встреча с местными могла действительно нам помочь — и если это так, то и нарушения никакого не было.

Глава 10

Не теряя времени, мы пересекли улицу, миновали первый ряд руин, который уже осмотрел Руслан и Коля, а потом двинулись во дворы, заставленные машинами, по большей части пострадавшими от упавших элементов высоток. Но пространства было достаточно, чтобы свободно перемещаться между машинами, пусть и по замысловатой траектории.

Оружие все держали наготове, но в таких дворах плюс-минус эффективным был лишь автомат у Володи. Я пока еще не очень понимал, чем владею сам, а говорить про обрез, заряженный дробью, и вовсе говорить не приходилось. По сути, на шестерых у нас практически не было оружия для активной обороны, если вдруг кто-то решит напасть на нас.

— Если ваша девочка не кричит и предпочитает молчать, быть может, вы научили ее чему-то еще? — спросил Владимир. — Забираться повыше, например?

— Научили, но еще не проверяли.

— Так вы — мать? — полюбопытствовал напарник.

— Нет, — прозвучал горький ответ, но подробностей не последовало, а потому мы продолжили двигаться кучкой до тех пор, пока Володя не остановился.

— И вы думаете, что вшестером мы найдем ее быстрее, если будем ходить гуськом? — и, не дожидаясь ответа, махнул рукой: — в другую часть двора идите и ищите там! Все четверо! — грозно добавил он зыркнув на Руслана.

Немного поколебавшись, группа отделилась, а Володя полез в первый же оконный проем с выпавшей пластиковой рамой.

Чему я удивлялся больше всего, так это обилию мусора, причем не строительного, а именного бытового. В отличие от всевозможных киношных и игровых апокалиптических миров, где действие происходит уже спустя десятилетия от момента какой-либо катастрофы, здесь минуло лишь месяц или два.

Как результат — выпавшие пластиковые окна, облетающие от обилия влаги межкомнатные двери, ржавеющая и отвратно пачкающая сталь, рассыпающийся кирпич и бетон от обилия переходных температурных диапазонов. А еще — растасканные обертки и фантики, огрызки и очистки, которые то и дело проступали под тонким слоем снега.

Все это скользило и каждый шаг мог стать причиной какой-нибудь серьезной травмы — необязательно фатальной, но достаточно серьезной, чтобы прервать наше еще толком не успевшее начаться путешествие.

Володя тихо матерился — не спасала даже специальная обувь, потому что скользил сам мусор по снегу. В итоге, упав пару раз, но, к счастью, на относительно ровные поверхности, мы перестали спешить.

В здании было подозрительно тихо. Вероятно, все, что уже могло отвалиться, отвалилось, а остальное держалось довольно крепко. Я представил, как нам на голову падает массивный кусок плиты, размером с небольшую комнату, и подумал, что девочку лучше найти побыстрее.

— И на кой мы с ними связались, — начал разговор Воронков. — Ну правда! Нет, Денис, я не могу сказать, что я сержусь на тебя. Сейчас, по крайней мере. Пока ты договаривался — да, потому что наша задача должна быть превыше всего. А теперь я просто в недоумении. Зачем? Просто для того, чтобы спасти одну девочку, которая сбежала черт знает куда?

— Мы помогаем этим людям, чтобы узнать больше о городе, вообще-то, — сердито ответил я. Не потому сердито, что злился на Володю из-за его мнения, а потому, что как раз снова поскользнулся.

— О, значит ты не такой альтруист, каким пытался себя представить да? — он вышиб перекошенную дверь и двинул в коридор. — А мне показалось, что да.

— Не показалось. Ты не думаешь, что мы могли бы просто не вмешиваться в их ситуацию с волками? Что можно было сделать все гораздо жестче и расспросить единственного выжившего с позиции сильного? Взять с собой как проводника. Много вариантов.

— Но ты предпочел спасать всех. Да, мне не показалось, — вздохнул Владимир. — Любишь ты создавать проблемы на ровном месте, Денис. Любишь — сил нет!

— Не вижу вообще никаких проблем, Володь. Ты еще скажи, что я тут не по уставу с вами всеми общаюсь — и это тоже проблема.

— Как раз в этом нет никакой проблемы, потому что мы все в отделе общаемся «не по уставу». Ты меня еще товарищем лейтенантом назови.

— Ого, да ты еще и со званием! — воскликнул я удивленно, а потом сразу же чертыхнулся, потому что нога соскочила со ступеньки — мы как раз выбрались в лестничный пролет.

— Еще и да, — не скрывая удовольствия, ответил Владимир. — Как-нибудь расскажу, за что. Но наша ситуация меня теперь беспокоит еще больше. Ты не просто альтруистом пытаешься выглядеть, ты действительно ищешь какую-то выгоду!

— Взаимную, заметь, — прокомментировал я. — И скрывать этого не собираюсь. Даже если ради этого надо сделать первый шаг самому.

— Не припомню, чтобы ты раньше так философствовал, — скептически заметил Владимир. — Как-то попрактичнее был.

— Раньше во мне столько пластика не было. И вообще, — я встал рядом с напарником на краю пролома: — после такой близости к смерти…

Вот тут я знатно соврал. Я вообще о ней не думал. Ни в контексте предстоящей, что можно в разрушенном городе можно погибнуть, ни о прошедшей рядом — про нее я вообще предпочитал не вспоминать. Не хотелось. Нет мыслей — нет травмы. Нет избыточной нагрузки на голову, и без того утружденную заданием от Королева. Наверно, нет.

— Все мы так или иначе были близки к смерти, — отозвался Денис. — Но девочки здесь точно нет. Слышишь что-нибудь?

— Нет, — ответил я, а потом замолчал и прислушался. Ветер усиливался, продувая здание насквозь. Если девочка кричала в соседнем подъезде, мы ее не услышим. Это раньше в таких дворах из-за сплошной облицовки было безумное эхо. А теперь, как в психушке: хоть горло сорви, никто не услышит. — Но думаю, что здание надо обойти целиком.

По лестнице мы спустились на первый этаж, протиснулись в узкую щель — пришлось даже рюкзаки снять. Зато вышли через дверь, а не окно, и тут же направились в соседние подъезды.

Дом стоял торцом к улице, на которой мы перестреляли волчью стаю, и начали мы как раз с первого подъезда. Впереди было еще три.

Со вторым проблем не возникло. Внутри не было никаких критичных завалов, которые мешали бы нам обойти все помещения. Разве что на втором этаже осталась крепкая стальная дверь, не поврежденная и не перекошенная. Но едва ли девочка заперлась за ней — сперва пришлось бы ее взломать.

Наверно, мы с Володей думали об одном и том же, поэтому молча кивнули друг другу и отправились дальше.

Третий подъезд заблокировала упавшая плита. На этот раз ни одной выпавшей рамы, но зато все стекла были разбиты. Лезть и распарывать себе ладони вместе с одеждой не хотелось никому.

— Вряд ли она там, — сказал напарник и легонько постучал по шатающимся стекляшкам. — Даже ребенок сюда не пролезет.

— Тогда дальше, — сказал я и обернулся на резкий шорох — это группа местных бродила по соседнему зданию, уронив булыжник вниз с высоты третьего этажа. — В такой обстановке никаких нервов не хватит.

— Боишься остаться похороненным под завалами?

— Да, — честно признался я. — Даже не то, что раздавит, что выбраться не смогу. Что это все будет настолько внезапно… я даже не слышу, чтобы эти здания издавали какие-то звуки. Они все равно должны… потрескивать, что ли.

— Должны, ты не забывай, что дело не только в зданиях. Под нами — десятки метров вспученного, но не до конца промороженного грунта. Он в любой момент сесть может. Вместе со зданиями, которые потом сложатся окончательно.

— А, — растерянно произнес я, входя в последний подъезд. — Теперь мне кажется, что весь город может тупо сложиться пополам.

— Ну не до такой степени, но риск есть все равно. Черт, куда Кирилл пропал?

— Может, из-за глушилок у нас такие проблемы со связью? — предположил я. — Участников «экспедиции» слишком много, наверняка остаточных частот почти нет. Свободных для разговора.

— Недооцениваешь ты Кирилла. Он бы нашел выход даже если блокировка встанет бетонной стеной, — Воронков поочередно дернулся в несколько дверей на первом этаже, но безуспешно.

— Хорошо, что у нас есть такой техник, — закончил я наш разговор и направился на верхние этажи.

Эта часть здания в целом сохранилась гораздо лучше прочих подъездов — мы без труда обошли еще и второй этаж и даже выбрались на остатки третьего, где заметили кусок ткани от слишком длинной куртки Лизы.

Вообще, среди прочего мусора он бы не бросился в глаза, но на третьем этаже, который продувался ветром со всех сторон, не осталось ничего подвижного. Зато на искривленной арматуре болталась тряпица. Свежая. Даже чистая на фоне всего остального.

— Лиза! — позвал я негромко, но мои слова заглушил порыв ветра. — Что за… Лиза! — я улучил момент и крикнул чуть громче. — Пошли проверим дальше. Может, она уже ушла, а мы глотки рвем.

— Хм, — Володя двинулся вперед меня, заглядывая за каждый угол.

Девочка могла спрятаться где угодно. Или даже не прятаться, а споткнуться и удариться, потерять сознание. Уснуть даже или замерзнуть — куртка могла быть теплой только на вид.

Мы обошли остатки квартир, потерявшие очертания настолько, что я даже не был уверен, иду я по коридору, комнате или вовсе через стену перешагиваю. Под ногами похрустывал бетон — чистый, потому что весь снег сдуло ветром. Только отдельные булыжники покачивались под ногами, заставляя смотреть, куда можно поставить ногу.

— Нашел! — услышал я голос Владимира — мы осматривали остатки квартир отдельно друг от друга и я тут же поспешил к нему. — Эй, мы же спасли твоих от волков, ты чего, боишься? — неожиданно ласково начал уговаривать он девочку, которая сидела в самом углу дома, прижавшись к остаткам стены.

Смотрела она недоверчиво, а заметив меня, как только я выглянул из-за спины Володи, и вовсе вздрогнула.

— Ну, ты чего? — и сам обернулся ко мне: — Не пугай ребенка.

— Больно надо, — фыркнул я и встал рядом. Лиза вздрогнула еще раз, настолько заметно, что теперь уже мне стало интересно: — Я-то тебя чем пугаю?

Девочка внимательно смотрела на меня, пока я не понял, что держу пистолет у груди. И поспешил убрать оружие:

— Так лучше? — спросил я, и Лиза кивнула. — Все твои целы и почти невредимы. Их только покусали слегка. Но мы всех спасли, и они тоже тебя ищут — вон в том доме, через двор, — я показал пальцем через плечо. — Поэтому мы можем подождать остальных здесь, если Володя за ними сходит. Или ты пойдешь вместе с нами к ним, — и, пока девочка думала, спросил: — так чем я тебя пугаю?

— А вы не человек.

— О как, — удивился я. — Но я же вроде… человек?

— Ну… волки же на вас не напали. На всех напали, а на вас — нет.

— Тонко подмечено, — ответил я, задумавшись над тем, почему в действительности волки предпочли меня проигнорировать. Скорее всего, это и правда связано с особенностями моего тела, поэтому первый же адресат — Кирилл. Который, как назло, до сих пор так и не вышел на связь. — Но все же я — человек. А если вдруг какие странности еще заметишь — ты просто у меня спроси.

— Но почему же волки на вас не напали? — настаивала девочка.

— Потому что… — не сразу нашелся я, — взрослые ведь сказали, что у нас есть подготовка?

— Ну.

— Вот и у нас есть такая специальная подготовка, чтобы дикие звери не набрасывались.

— А почему тогда на него кинулись? — Лиза перевела взгляд на Володю.

— А он забыл, — поджав губы, я скосил глаза на напарника. — В следующий раз и на него не нападут, когда он правильно подготовится.

— Забыл? И только? — лицо у нее просветлело.

— И только, — с облегчением вздохнул я. — Теперь все в порядке?

— Да, — Лиза даже попробовала улыбнуться. — Значит, теперь вы отведете меня к остальным?

Гуськом, так, чтобы девочка держалась в середине между мной и Володей, мы отправились вниз. И почти не разговаривали при этом. Как-то не хотелось, чтобы ребенок услышал еще что-то, от чего может задуматься о более серьезных вещах. Рано ей. И так пережила многое.

Хорошо еще, что не пострадала, но то, что она забилась так высоко и так далеко от остальных… с одной стороны, хотелось ее похвалить — ведь фактически она смогла убежать от волков. С другой стороны, мы потратили почти целый час, чтобы ее найти. И за это хотелось ей высказать все, что я думаю о ее методах игры в прятки.

Но вместо этого, стиснув зубы, я просто двинулся через двор. Теперь предстояла нелегкая задача в полнейшей тишине и уже сгустившихся сумерках найти остальных и не нарваться на заряд дроби в лицо.

Интересная получалась ситуация, потому что мы почти сразу же нашли людей, причем хорошую группу, а не одиночек. С отсылкой, вдобавок ко всему остальному, на толпы местных бандитов и, вероятно, психов, которые носятся по руинам, кромсая всех вокруг. Так себе ситуация.

— Ну, наконец-то! — женщины бросились обнимать пропажу, а потом с подозрением уставились на Володю. Хорошо еще, что не на меня. Вопросов от Лизы на ближайшие сутки мне хватило с избытком.

— Что такое? — спросил напарник, заметив излишнее внимание. — Что случилось? Не ваша?

— Наша, — пропустив шутку мимо ушей ответила Вика, — но что за штуки у вас такие?

— Штуки?

Вместо ответа женщина показала на лицо. Краснота уже сходила на нет. Теперь ясно, откуда такие вопросы. Без швов и хирургии вообще едва ли удалось бы заделать рану полностью, а тут один пластырь и все. Проблема тут же ушла.

— Спецподготовка, — вывялил Владимир.

— Да-да, — подтвердила девочка. — Они мне объясняли.

— Ребенку на уши лапшу не вешайте и нам тем более. Что это такое?

— Да какая разница? — озлобился я вдруг на массу бесполезных вопросов. — Вас спасли от волков, нашли девочку, вылечили рану — ваш мужик вообще грязным бинтом замотал то, что от руки осталось. А вы все чего-то еще хотите.

— Нет, мы…

— А теперь послушайте, — серьезно начал я. — Мы вам помогли, потому что вы обратились к нам за помощью. Мы могли бы пройти мимо, отправить вас куда подальше или еще чего похуже. Но мы помогли. И теперь вопросы кажутся мне как минимум лишними!

Я не знал, откуда проснулась эта злость. На людей, на ситуацию или на что-то еще. Трудно сказать — может, что-то похожее было в прошлом, которого я никак не мог вспомнить. Но в любом случае, ситуация в целом мне не нравилась совершенно. Хотелось побыстрее разрулить ее — неважно в какую сторону.

Поймав себя на мысли, что всех пятерых можно отправить на тот свет — просто потому, что так проще, я передернул плечами.

— Надеюсь, мы поняли друг друга? — спросил я чуть тише.

Все мы в этот момент стояли внутри двора. Когда местные увидели, что мы ведем к ним девочку, они сами вышли из дома. Поэтому, как только снаружи мелькнул луч света, все замолчали. Точнее, не последовало ответа на мой вопрос.

Насчет того, что это — незваные гости, можно было не сомневаться, потому что остальные пятеро замерли сразу же. Даже девочка — рот ей никто не зажимал. Потом присели, плавно, чтобы не издать лишнего звука, но луч света не рвался в дома.

— Пойдем посмотрим, — одними губами произнес я Владимиру. Тот согласился и мы, уже привычные к сумеркам, без труда нашли лестницу наверх.

Здание, которое осматривали не мы, сохранилось лишь до двух с половиной этажей — как раз почти посередине оконного проема бетон разломился, сохранив неплохое укрытие для нас. Отсутствие крыши и высокие углы оставили приличное количество снега, под которым неплохо прятались шаткие булыжники.

Как раз на один из таких я и умудрился поставить ногу. Камень пошатнулся, я поехал вперед и уперся ладонью в стену, чтобы не вылететь в оконный проем.

Ни о какой скрытности теперь можно было и не мечтать. Я сгруппировался и сполз по стене, прижимаясь к ней стеной, пока Володя занимал позицию по другую сторону окна. Пару раз выдохнул — тишина.

— И кто это там прячется, а?

Глава 11

Сколько противников было снаружи, мы не могли определить. Высунуться и словить пулю — не лучший вариант для первого дня операции, когда мы уже влипли в историю с местными, с волками, с девочкой. А теперь еще и это.

Громко лязгнул затвор, но затем наступило затишье.

— Может, показалось? — раздался голос с улицы. — Просто что-то упало. Или собака там

— У нас уже давненько ничего не падало, — грубовато ответил второй.

— На прошлой неделе рухнуло только, забыл?

— А… Но все равно надо бы проверить.

— Да надо оно тебе? Лезть еще куда-то?

От внезапного выстрела в воздух я вздрогнул. В очередной раз за этот день. Дернулся я, и снова пошатнулся булыжник у меня под ногами, зашуршав по оторванным обоям.

— Я же говорил, там кто-то есть! — снова послышался торжествующий голос. — А ну, выходи! — и луч света ударил по проему.

Гады, точно определили, где мы находимся. Я глянул на Владимира. Тот лишь отрицательно помотал головой: сиди и не высовывайся.

— Мож, гранату бахнем? Так, для подстраховки? — предложил второй. — Неохота туда лезть самому.

— А давай!

Звонко выдернутая чека заставила меня напрячься. Звук знаком, к тому же люди снаружи сами предупредили. Я даже не успел толком зависнуть в очередной порции бесполезных мыслей, а в проем уже влетела граната.

Рванул прочь Владимир, подав мне безмолвный сигнал. Я последовал его примеру, но дал деру в другую сторону: он перемахнул через глыбы, направившись внутрь дома, я же, не думая, сиганул в соседнее окно.

Наверно, это было большой глупостью, но еще глупее было бы прыгнуть в освещенное — сразу на стволы. Мне помогло несколько факторов.

Во-первых, никто не ожидал, что я прыгну — высота больше трех метров и темнота вокруг убеждали наших противников в собственной абсолютной защищенности даже на улице без единого укрытия.

Во-вторых, один еще не взял в руки оружия после того, как бросил гранату, а другой стоял, уставившись вверх. Им ничего не угрожало — несколько метров до стены, которая разделяла зону поражения, а также двадцать сантиметров бетона были прекрасной защитой.

Поэтому, когда я, эффектно махнув пальто в полете, приземлился на косую плиту и заскользил по ней дальше, стараясь удержать равновесие, никто не успел даже прицелиться. И это дало мне драгоценные секунды, чтобы сосредоточиться на ногах — удар оказался чувствительным, но все конечности работали отлично и, как только я соскочил с плиты, уйдя в тень подальше от упавшего фонарика, сразу же прицелился и отправил ближайшего из двоих на тот свет.

Пистолет сработал почти бесшумно, а словивший пулю пошатнулся, успел сделать шаг назад, а потом наклонился вперед и рухнул лицом в снег, противно захрипев при этом.

Оставшийся на ногах второй отлично высвечивался своим же фонариком, который зарылся в снег и, сохраняя тень на ногах бандита, продолжал ярко гореть, не моргая. Вооруженный словно забыл о том, что кто-то может дать ему отпор и, пораженный смертью товарища, молча принял следующую пулю, что вылетела из моего пистолета.

Все вместе заняло несколько секунд. Время, в которое мозг работает стремительно, без мыслей. Лишь после того, как упало второе тело, я подумал, что можно было бы задать пару вопросов — автомат слишком неповоротлив, чтобы успеть сделать выстрел быстрее меня.

Сейчас уже поздно думать и говорить. Я быстро осмотрелся по сторонам и, хотя трудно было рассмотреть хоть что-то в уже сгустившихся сумерках, решился подойти ближе к телам.

Колено щелкнуло, когда я попытался начать движение, но потом пришло в норму. Все же прыгать с высоты больше трех метров не так безопасно. Кирилл бы уже что-нибудь съязвил, но его я до сих пор не слышал в своем ухе и начинал переживать.

— Справился? — Володя выскочил из окна, водя автоматом так, чтобы максимально охватить зону вокруг меня.

— Пока тебя дождешься, — пошутил я.

Он встал рядом, продолжая прикрывать, а я присел на корточки, взял фонарик и осветил мертвецов. Незаметные раны и малое количество крови на первый взгляд путали. Сбивали с толку — что очень хорошо, если в отрядах местных бандитов есть военные или полиция. Не исключено, что там в обилии водятся и те, и другие. Нужно было срочно выяснить, каков расклад, чтобы не оказаться один на один против сотен и тысяч противников.

По одежде трудно было сказать, чем занимались эти двое. Хорошие стеганые куртки. Теплые, плотные, непродуваемые. Похоже, что либо у этих ребят проблемы с теплом на базе, либо они очень много времени проводили на улице.

В карманах же почти ничего не было. Ни денег, ни документов. Немного жвачки, мятая пачка сигарет. И никаких средств связи.

— Что-то не так? — спросил Володя, заметив, как я начал по второму кругу хлопать карманы бандитов, пытаясь отыскать что-то упущенное.

— Не могли же они сами по себе тут шариться. Без телефонов и раций. Непонятно.

— А говоришь, памяти у тебя нет, — фыркнул Воронков. — Хорошо соображаешь для того, кто первый день на ногах. Кстати, как тебе прыжок?

— Так себе, — ответил я и выпрямился. Забрать можно было только оружие и немного патронов для пятерки местных. Иначе они с обрезом далеко не уйдут. Ну, и сигареты тоже, ладно. Кажется, я уже превращаюсь в одного из мародеров, что обирают трупы.

— А я думал, что для тебя теперь нет ничего невозможного.

— Когда-нибудь, когда-нибудь, — многозначительно ответил я, поднимая автомат и выключая фонарик. Не хватало еще кого-нибудь привлечь сюда. К тому же, после взрыва и так достаточно шума. — Эй! — я заметил движение за углом дома, узнал Николая и махнул рукой, но только когда Владимир подтвердил, что за моей спиной все безопасно. — Давайте сюда! — добавил я негромко, потому что местные продолжили колебаться.

Оружие забрал себе Руслан, за сигаретами потянулся Николай и обе женщины, с тем отличием, что мужчина сразу же закурил, прикрыв глаза от удовольствия, а Маша с Викой тихо спрятали сигареты в карманы.

— Ну видно же! — одернул старшего Руслан, а потом посмотрел на нас с Владимиром: — Идемте к нам, уже поздно.

— Да ладно, — тихо произнес Володя, чтобы никто, кроме меня, этого не услышал.

Группу мы расставили так, чтобы двигаться максимально распределенно. Никто не слышал о минах или ловушках в городе — похоже, что в этом районе, несмотря на недавние перестрелки, был относительно безопасно. Меня волновал только один вопрос:

— Ты не думал, откуда здесь волки? — спросил я Владимира.

— Из леса, — на полном серьезе ответил он.

— Хочешь сказать, что оцепление охватывает настолько большие площади?

— Конечно. Потому что постарались оцепить еще и место падения вертолета с тобой.

— А, так только из-за меня здесь находятся десятки тысяч солдат? Мне пора почувствовать вину за свои проступки, — с сарказмом ответил я. — А серьезно?

— Серьезно, — вздохнул Володя. — Чтобы все пострадавшие территории были охвачены максимально. С окраин выселили людей…

— Так все же не всех здесь заперли!

— Конечно, нет, но даже здесь, как видишь, было бы бесполезно что-то делать.

— Не скажи, — возразил я. — Дома стоят, грунт ровный. Правда, один из тех двоих вспоминал, как на прошлой неделе что-то рухнуло.

— Не буду спорить с тобой из-за геологии. Суть в повреждениях. Максимально оградили. Что не смогли оградить — убрали. Чтобы не было вопросов лишних.

— В наше время это порождает еще большее количество вопросов, — я внимательно смотрел под ноги, чтобы не наступить в какую-нибудь трещину. — Чем больше прячешь, тем больше ищут. Не могут найти — додумывают. Не могут доказать — клеят обманки. А дальше волной идет убеждение и…

— Хорош, жутко уже от твоих рассуждений, — отмахнулся Владимир. — Полежал в коме полтора месяца, а по итогу о вечном болтаешь, точно истину для себя открыл, пока в бессознанке валялся. Но при этом утверждаешь, что не помнишь ничего из произошедшего за последние недели.

Мы шли без фонарей. Ветер, который временами хорошенько продувал пространство рядом с нами, разогнал тучи, и на небе проявился месяц — достаточно яркий для тех, кто привык перемещаться в сумерках.

— Ну не помню я, что теперь. Пытаюсь вспомнить, но пока что не получается. А тебе-то что с того, помню я или нет? Я веду себя как-то иначе?

— Да, — последовал откровенный ответ. — Иначе. Напрягает, что многого не помнишь. А еще то, что рамки у твоей амнезии очень четкие.

— Не сказал бы, — я покачал головой, но не был уверен, что Володя это заметит. — Я не знаю, что я делал примерно последние полгода или может даже больше — не считая того времени, что я валялся в коме. Это уже не так подозрительно выглядит?

— Пожалуй, что так. Ладно, извини, — Воронков, казалось, немного успокоился. — Я всего лишь переживаю за тебя из-за всего случившегося.

— Признателен, — я картинно приложил ладонь к отвороту пальто. — Но давай займемся делом. Мы и так достаточно отвлеклись, а если еще тратить время на переживания, что не приведут ни к чему хорошему, то про задание и вовсе можно забыть.

— Пока вы болтали, мы уже пришли.

Я попытался прикинуть, куда мы вышли — получалось, что вернулись на улицу, где отстреливали волков, но примерно на километр дальше к востоку. Дорога здесь сохраняла прежнюю ширину, но при этом была не так сильно завалена мусором. Сказывалась удаленность от жилья — вокруг я не заметил ничего высокого, даже близко похожего на остатки строений.

Максимум один этаж и…

— Нам сюда, — Руслан указал на пролом в заборе.

Отсутствие снега и, как итог, следов, внушали чувство безопасности — даже если кто-то здесь пройдет или проедет, они не подумают, что за забором кто-то прячется. Только вот место мне показалось не слишком подходящим.

— Точно? — усомнился я, заглядывая в щель между двумя бетонными панелями. — Там вроде как темно.

— Мы на подземном этаже, — ответил Николай, осторожно щупая пальцы. — Там безопасно, тепло и сухо.

— Если это так, твоя теория о военных базах только что потерпела крах, — сказал я Володе, протискиваясь внутрь.

Вся группа забралась следом.

Конец ознакомительного фрагмента.