Из чаши

Аран Зегрян, 2023

События романа происходят примерно через 500 лет от наших дней. Человечество успешно колонизировало десятки планет по всей галактике, но при этом все так же находит новые поводы для уничтожения себе подобных, религиозных войн и жестокостей. Условно свободный и демократичный Галактический Конгресс ведет многолетнюю войну с католиками из Земель Святого Престола. Журналист Иван Фомин прибывает на холодную планету Аркаим, населенную потомками русских неоязычников. Ранее здесь был похищен журналист из его газеты, и редакция отправила Ивана следом, провести собственное расследование для исключения связи похищенного с вражескими спецслужбами и скандальных последствий. Иван не знает, что похищенный уже мертв, а ему вскоре предстоит неприятная встреча с его убийцей. Несмотря на свою жестокость, убийца не намерен сразу расправиться с Иваном, он хочет угрозами и манипуляцией использовать его для срыва некоего события. Это событие тайно готовилось много лет, и оно должно стать эпохальным для всего верующего человечества. Даже убийца, религиозный фанатик и террорист, вынужден говорить про данное событие лишь намеками и недомолвками. И главная цель действий фанатика – «Не дать выпустить зло из чаши».

Глава 5. «Он не ведает, что творит»

Планета Аркаим, сейчас.

— Иван Сергеевич, можете объяснить, зачем вы взяли флаер напрокат? От станции монорельса «Сталевка» идти до музея недалеко, на тех улицах всегда людно. Вас бы по пути вряд ли так просто затащили в подворотню.

Этот вопрос задал Ивану шеф полиции Розгин, точнее, его голография, парящая над столом. Фомин уже сходил в аптеку, купил там ингалятор, которым раньше пользовался для восстановления после командировки на войну. Пара затяжек — и репортер уже твердо стоял на ногах, сердце успокоилось. Иван сидел в кабинете Романа Волхова. Только что он пересказал историю о нападении шефу полиции, вместе с хозяином кабинета они теперь думали, что же предпринять дальше. На улице уже давно стемнело, большая часть контор в офисном центре «Терем» закрылась на ночь.

— Мне было интересно полетать на машине. Я не знал, что есть такие опасные районы. Вы же говорили, вашими стараниями нападения на улицах случаются редко.

— Да, говорил. Но я также говорил, что нужно быть осторожным, в городе проблема наркомании. Вы ведь прилетели не как турист, идолов языческих смотреть, а на задание. Так и ведите себя соответствующе, профессионально.

— Ну, буду знать. Хотя даже на контролируемой бандитами Лагарте в столице можно почти везде ходить без страха быть ограбленным среди дня.

— Давайте лучше поговорим о деталях, — сказал Волхов, — нападавшие действительно требовали от вас убираться с планеты, и все? Не отбирали ценности, ничего подобного?

— Нет, только угрожали и требовали свернуть мое расследование по музею. Они показались очень хорошо осведомленными, знали и про Юрия, и что меня послал Литейщиков. Это были не бандиты, уверен.

— Тот, кто с вами разговаривал, уверены, что это он же на записи, и его опознал Юрий перед исчезновением?

— Я здорово испугался. Но почти уверен, что это тот же человек. Флаер не тот, что на видео, но человек тот же, да. Уверен.

— Ясно. Базы данных пока на это лицо ничего не нашли. Какие-то подробности разглядели, чего мы не увидели на старой записи?

— Он странно говорил. Странный акцент. Никогда похожего не слышал, но думаю, русский для него не родной. Лицо… серые глаза, кожа тоже какая-то сероватая. И на щеках желтые пятна.

— А вот это уже интересно, — полицейский встрепенулся, на секунду его изображение пропало, — есть, конечно, варианты вроде симптомов отравления особыми наркотиками или болезней печени — гепатитов, но ваше описание очень походит на конкретный этнос. А именно жителя умеренной полосы планеты Доминика.

— Столица крестоносцев! — воскликнул Волхов. — Я говорил, что проблема не в местной наркомафии.

— Подожди, Рома! Ты так быстро расследование провел, хоть сейчас мне на пенсию уходи. Здесь у нас попадаются политические беженцы, которым не жилось по церковным законам. Граница с орденом ведь рядом. Беда в том, что часто человек, сбежавший от доминиканцев, не просто не хочет жить по их законам, он не хочет жить по любым законам вообще. И на Аркаиме криминальный элемент как раз нередко имеет серые глаза, серые волосы и желтую физиономию. Если наши христианские соседи засылают людей с серьезными заданиями, они стараются выбирать агентов с неприметной внешностью. Завербованных местных или жителей принадлежащей ордену планеты Пайя, они очень похожи на нас лицом, а если присылают уроженцев Доминики, то с полярных широт. Хотя согласен, нападение не похоже на гангстеров. А остальных двух нападавших рассмотрели?

— Плохо. Второй был немного моложе. А может, мне показалось, он дергался, угрожал, и этот желтолицый ему приказал заткнуться. Значит, этот парень не главный. И по-моему, у него не было желтых пятен на лице, обычный внешне. А водителя вообще не запомнил, он в салоне машины сидел все время.

— Хоть что-то. Как же мне вам помочь, что предложить… Людей мало, роботов свободных нет. Могу предоставить одного вооруженного охранника одновременно. Но вам нужно будет заключить договор, согласиться пребывать в гостиничном номере большую часть суток. Выходить будете по согласованию с охраной, при свете дня, на один-два часа, не больше.

— Два часа в день?! Это только чтобы в гастроном сходить или столовую. А мне материал собирать нужно.

— Охранник за вас отвечать будет, ему сложно просчитывать все угрозы, если вы по городу станете гулять, да еще и ночью. Лучшего вам предложить не могу. Если вы, конечно, не хотите собраться и улететь домой.

— Уверен, для вас это был бы легкий выход, но я пока не настолько напуган. А патрульные дроны не помогут?

— В том и дело, — насупился полицейский. — Мы уже смотрели биометрию и записи с коммуникатора. Биометрия показывает, что вы все время были спокойнее, чем снеговик, а на записях никаких голосов, просто белый шум. У злоумышленников была какая-то хитрая аппаратура подавления. Готов спорить, дроны они тоже обманут. Это самое странное в этом деле. Бандиты могут говорить культурно, цитировать Библию, называть друг друга «братьями», но вот притащить в Сталевку такую технику… У нас такие генераторы помех не делают и официально не завозят, разве что на военные заводы или по заказу контрразведки.

— Знаете, сэр, я все-таки откажусь от полицейской охраны. Лучше постараюсь узнать что-нибудь про судьбу Юрия быстрее, чем стану отсиживаться в номере.

— Ваше право, но учитывайте, что я сейчас не имею оснований даже объявить эту странную троицу в розыск.

— Но они ведь мне угрожали!

— Какие-то есть доказательства? Записей угроз, видео, как я понял, у вас нет. Если заказать экспертизу и она подтвердит, что вас ударили парализатором, это наверняка будет дешевая бытовая модель парализатора, тип «Шило» или «Шарошка». Их применение плохо регламентировано законом, вам всегда еще могут предъявить, будто ударили вас в качестве самообороны, доказывай потом обратное. Вот если бы вы получили разряд из той самой модели парализатора, что и сторож музея, это сильный армейский НБ-4, тогда можно было бы заводить дело.

— Знаете, даже на Лагарте, где все плохо, легче заставить полицию действовать.

— Здесь такие правила, Иван Сергеевич. Я бы мог вам рассказать про вечную борьбу полиции Аркаима с этими кикиморами, нелюдью, с адвокатами и правозащитниками, но зачем? Вы же сами прилетели с планеты, где правозащитники победили полицию, сами все знаете. Я уже отправил запрос опричникам в Службу Контрразведки Аркаима по поводу использования аппаратуры подавления коммуникаторов и дронов, отдал имеющуюся видеозапись на обработку и анализ. Но Юрий не оставил после себя официального заявления про угрозы и преследования, нет доказательств. Если даже патрульные опознают этих желтолицых, при наличии паспортов с визами их отпустят.

— И что, совсем никак нельзя повлиять на этого маньяка?

— Можно было бы, как вы журналисты любите, написать статью, закатить истерику, но вряд ли это вам сильно поможет. У вас, случайно, нет друзей и знакомых в центральном аппарате Конгресса?

— Нет, у меня мало друзей.

— Жаль, — сказал Волхов, — без таких друзей вы можете написать заявление в Верховный Суд Человечества, что вам угрожают, а полиция бездействует, но через год минимум вам придет автоматическое сообщение с вопросом, актуальна ли ваша проблема и не хотите ли отозвать иск. Даже я не могу существенно это дело ускорить.

— Что ж. Мне платят большие деньги. И я намерен продолжить работу здесь. Я не стану требовать от полиции гарантий безопасности. Просто прошу, сделайте все, что в ваших силах, чтобы меня не убили и не покалечили.

— Постараемся, Иван Сергеевич. Мне самому, как начальнику полиции, стыдно за сегодняшний инцидент. Но вы уж тоже постарайтесь держаться людных мест, не ходить по городу ночью. Аркаим еще недавно был другим. Я помню, как толпа молодежи караулила людей, выходящих из православной церкви, оскорбляла и била их, а полицейские отказывались разнимать драку. Я сам был в толпе молодых и глупых язычников, пока не понял, что «ломать — не строить».

— Если что, ваш номер у меня в быстром доступе на коммуникаторе.

— Да, звоните. Рома, я так полагаю, вы сейчас спуститесь на три этажа, к Хагалу? Он еще работает сегодня?

— Да… работает, — смутился Роман.

— До определенной меры я могу закрывать глаза. Но не переступайте грань слишком далеко, время сейчас трудное. Удачи, я завершаю разговор, сообщу, когда узнаю что-то важное.

Иван и Волхов вышли в приемную. Секретарша еще работала за компьютером.

— Валка, много еще запросов осталось?

— Нет, почти закончила, Роман Харальдович.

— Завари нам чаю, покрепче, и можешь отправляться домой, закончишь утром.

— Спасибо.

Секретарша быстро приготовила в кипятильной машине чай, пахнущий пряными травами, разлила его по большим белым кружкам и ушла из конторы.

— Люблю чай. Пейте, Иван, он настоящий русский, успокаивает. Я не врал, что не могу проложить этому делу ход к центру Конгресса. Вне Аркаима я знаю лишь номера счетов, на которые переводить деньги, но их владельцы требуют очень много за решение вопросов. Так много, что нецелесообразно дальше работать.

— Ничего, Роман. Я не дам им и гроша. Пока деньги дойдут, ребята из Конгресса успеют сто раз передумать, потерять эти деньги, исчезнуть или назвать новую цену. Слишком они далеко. Скажите лучше, кто этот… Хагал?

— Хагал Хальвданович. Специалист по компьютерам и всяким программам. У него фирма в этом здании. Мой хороший знакомый. Я делюсь с ним некоторой информацией, весьма ценной. За это Хагал помогает мне с обходом официальных барьеров в Олнете… Это не всегда совпадает со всеми законами, но даже шеф полиции Розгин в курсе. Но он понимает, где реальное преступление, а где — эффективная работа. К тому же Розгин далеко не свободный человек, он вынужден бездействовать, например, по отношению к корпорации Куреневой и ее наемникам. И он даже будет рад, если ему помогут восстановить закон и порядок, пусть даже и не совсем легальными методами.

— Вы так уверенно говорите про Куреневу и ее участие в деле исчезновения Юрия, почему?

— А у кого может быть техника и доступ к управлению дронами и коммуникаторами? Кто еще уверенно может подавить системы безопасности и не оставить следов? Я вообще-то ничего не имею против Елизаветы Куреневой лично. Кстати, она Оладьева на самом деле. Просто ее корпорация нагнала сюда людей, привыкших достигать результата быстро и без компромиссов. Короче, отморозков, татей. А местные власти ошибочно принимают их действия как стремление к дисциплине и порядку. Мне кажется, цель этой корпорации здесь, пока поступают большие деньги от работы над климатом, — скупить все ключевые предприятия Аркаима, переписать законы под себя, а потом использовать нашу планету как источник средств для дальнейшей экспансии. Я не верю, что компания с главным офисом на далекой Софии может бескорыстно желать нам добра. Хватит с нас барщины Конгресса. К тому же какой-нибудь наемник корпорации легко мог убить неугодного журналиста. Там таких мокрушников полно.

— У вас есть доказательства этой версии? — Иван допил чай.

— Нет. Может, Хагал нам поможет их отыскать.

— Вы собираетесь меня познакомить с полулегальным хакером. Вы были уверены, что я решусь остаться на Аркаиме после недавних угроз?

— Ну, вы же действительно решили остаться?

— Если подумать, я ведь уже подтвердил, что Карпенко не был завербован доминиканцами. Как признался главарь, они ранее шантажировали Юрия, он не с ними.

— Я не настаиваю, но вряд ли это удовлетворит Федю Литейщикова. Бандит мог врать. Или шантажом перетянуть Юрия на свою сторону, такое бывает.

— Все-таки я пока не улетаю. Мне просто интересно. Таинственная история, загадки. Вот, например, протесты против властей я больше не освещаю в статьях. Потому что все они одинаковы. Я ни разу не встречал человека, требующего себе власти и способного внятно объяснить, как при помощи этой власти сделает мир лучше. Вся политическая оппозиция — это как алчные племянники, охающие вокруг умирающей тетки, кто громче выразит сочувствие, но никто не даст настоящее лекарство, ведь тетка должна оставить им наследство. А иногда приходят революционеры, всякие радикалы, так они просто душат тетку-общество подушкой и забирают все, что могут унести. А в деле Карпенко нет такой ясности, есть интрига… Я заговорился. Пойдемте к вашему хакеру.

Пока они шли к лифту и спускались, Иван думал про корпорации. Волхов правильно описал суть межзвездного синдиката: непрерывная экспансия и равнодушие к освоенным, «выжатым» рынкам. Иван много слышал о «Куренев индастриз». Молодая, очень активная корпорация. Ее основательница и председатель совета директоров, в девичестве Елизавета Куренева, женщина интересной судьбы. Потерянная родителями в суматохе эвакуации на завершающем этапе войны с Хилим-ла выросла в приюте среди трущоб Новой Украины. Когда она уже достигла сознательного возраста, ее разыскал родной брат, Олег Куренев, смертельно больной и доживающий последние месяцы. Олег — весьма примечательная личность: военный, бывший диктатор целой планеты, обвиняемый в фашизме, этнических чистках, каннибализме, удостоенный премии Конгресса «Политик года», «За развитие демократии», меценат, филантроп, экстрасенс. Закончив свою жизнь в уединении, в кругу семьи, Олег оставил сестре солидное наследство. Елизавета смогла покинуть Новую Украину и перебралась на Софию, где начала учиться на климатолога. Несколько лет университета, Елизавета не была гениальным ученым, но усваивала знания очень старательно. В университете она и встретила отпрыска богатой семьи со смешной фамилией Оладьефф. После свадьбы с ним Куренева окончательно перестала нуждаться в деньгах. Однако ее не удовлетворила роль вице-президентши одной из семейных фирм или самораскручиваемой певицы. Елизавета купила на Багратионе обанкротившийся частный исследовательский центр по изменению климата, совместила полученные разработки с собственными идеями и основала корпорацию, специализирующуюся на создании комфортного для человека климата на разных планетах. Назвала ее «Куренев индастриз» в честь своего брата, который бескорыстно подарил ей путевку в жизнь, хотя и сама по паспорту уже была Елизаветой Оладьефф. Первым проектом компании стало участие в трансформации вулканической планеты Зерге. На ней основную работу делали тектонические инженеры, но государственная комиссия пришла в восторг от предложенных Елизаветой климатических решений. Посыпались всевозможные поощрения от Конгресса. Затем были три стратегических контракта на перестройку планет, в том числе и Аркаима. Интересы «Куренев индастриз» столкнулись с другими уважаемыми межзвездными корпорациями. На Аркаиме это был «Климат-тек», синдикат с более чем вековой историей. Но Елизавета была упряма, амбициозна, категорически не умела останавливаться на достигнутом и обладала звериной интуицией. Ее корпорация быстро отгрызала куски рынка, пробивалась в смежные с климатической инженерией сферы хозяйства, подкупала, выигрывала суды, нанимала в охрану целые частные армии.

Могла ли эта компания быть причастна к исчезновению Карпенко и грабежу Музея Христианства? Иван не исключал такой вариант. Но все-таки это было не похоже на элемент в продуманной корпоративной стратегии, на приказ высшего руководства. Как-то… слишком грубо. Может, в деле Карпенко и фигурировали ресурсы Куреневой, например ее аппаратурой могли глушить электронику, но Иван бы предположил скорее собственную игру отдельных мелких чинов в корпоративной структуре или наемников из охраняющей Куреневу военной компании. В любом случае пока Иван знал слишком мало.

Иван и Волхов спустились на лифте и вскоре стояли перед неприметной конторской дверью. Табличка на двери гласила: «Фирма"Чайка". Разработка программного обеспечения для защиты информации и автоматизации управления предприятиями». Роман нажал на звонок, послышался щелчок замка, и дверь открылась. За ней было помещение с пустующими рабочими столами. По углам мигали огоньками шкафы с электроникой, булькали какие-то охлаждающие трубки. В дальнем конце офиса сидел за столом, запрокинув опутанную проводами голову, единственный живой человек в поле зрения.

— Это Хагал, — указал Волхов, — сейчас он придет в себя, он уже знает, что мы здесь.

Между тем Иван рассматривал парящую посреди комнаты цветную голографию, похоже, демонстрационную какой-то программы, яркие информационные блоки, извилистые линии ссылок. Хозяин офиса заклокотал горлом, зашевелился и открыл глаза. Гости подошли ближе. С противным чваканьем прилипшие к Хагалу электроды отделились от кожи, провода сами расползлись по гнездам хранения. А компьютерный специалист провел пальцем по макушке, собрал с нее комок блестящего, ароматизированного ванилью геля и отправил его себе в рот, начал с аппетитом жевать. Потом протянул руку для пожатия Ивану. Тот брезгливо скривился и отшатнулся. Хозяин посмотрел на свои пальцы, улыбнулся, вытер руки о покрывавшую плечи белую салфетку и швырнул ее в корзину под столом. На себе Хагал носил канареечно-желтую кофту с непонятными рунами и застежкой на спине, чтобы можно было подключать электроды к спинному мозгу. Сам он, вопреки представлениям о компьютерщиках, был высокий, накачанный и без заметных имплантатов. Правда, его полностью лишенный волос, блестящий от проводящего импульсы геля череп и острые черты лица заставляли вспомнить детские сказки про вампиров.

— Привет, Хагал, — поздоровался Волхов, — это и есть наш латинский гость, Иван Сергеевич Фомин.

— Буэнос ночас, амиго! Иван, вы ведь предпочтете сразу перейти к делу?

— Да, конечно.

— Отлично! Я сам человек деловой. Рома обрисовал мне ситуацию, надеюсь, максимально полно. Я могу посмотреть ваш коммуникатор, Иван?

— Вот он.

— Так-так…Это «Стриммер»? Непростой аппарат, есть кое-какая защита от проблем в Сети… с разгону его не взломаешь. Хотя мне уже известно, что даже полицейская система надзора за сбоями перестала работать, когда на вас напали, а у полиции протокол серьезный… ну ладно, Роман, с меня причитается, так что я поищу данные, но без внедрения в поле крупных игроков типа Куреневой. Я не самоубийца, жить хочу.

— Как вы будете искать след, если не внедритесь в корпоративные банки данных? — спросил Иван.

— Есть такое понятие «параданные», нестандартные и непрямые характеристики. У нас нет никаких результатов на ваших преследователей, никаких результатов по распознаванию лиц и аудиометрии. Но ведь эти бандиты все равно летают по городу, совершают звонки, получают денежные переводы, ходят в столовые. Они оставляют след в информационном пространстве. Сейчас все фиксируется и хранится в Олнете. Любой ответ уже есть в планетарной сети, нужно лишь правильно искать. Для примера, допустим, ваши враги используют системы подавления, от которых вся ближайшая к ним электроника «падает». Если мы посмотрим на стандартные показания датчиков, мы не увидим ничего интересного. Датчики перестают работать и получать информацию в близости от врагов. Но если мы проследим не стандартные показатели датчиков, а сколько и где этих датчиков вышло из строя, увидим закономерность — и вот траектория движения противника видна по следу из сломавшейся электроники как на ладони. Ну, это самый упрощенный пример.

— Обычно ведь они не просто «ломают» камеры и датчики, они заставляют показывать устаревшие данные. Как вы это решите, Хагал?

— У меня есть собственные средства. Первое, за что я возьмусь в вашем деле, — это за поиск машины, на которой передвигаются бандиты. Есть видео, есть ваши наблюдения, два раза — два разных флаера. Оба старые, оба очень распространенной модели. Оба типа машин любят конторы проката, причем большинство из них даже не утруждает себя нанесением логотипа фирмы на флаер. Если их брали напрокат или угоняли, наверняка бортовой компьютер был взломан и показывал, что машина стоит на парковке, пока бандиты мотались по делам. Вот тут мы подключим информацию с камер наблюдения и регистраторов трафика, чего в Гиперборейске навалом. Программа отследит места, где мелькнула машина, которой там по логике быть не должно, где-нибудь на регистраторе мелькнула машина несоответствующей марки. Узнав это место и время, получим зацепку, кто брал флаер напрокат, где воровали.

— Это займет время, сколько?

— Зависит от удачи. Максимум несколько дней. У меня есть почти разработанный для такого задания робот, нужно было раньше кое-что выследить. Несколько настроек, и он в работе, проверит весь Гиперборейск. Второй компонент, от которого я отталкиваюсь в поиске грабителей музея, — нелегальный рынок антиквариата. Несколько лет назад правительство ввело обязательную таможенную процедуру для всех космопортов, анализ на возраст. Это скорее популизм, большая часть редкостей Аркаима — новодел, лет пятьдесят назад сделаны, но насколько я знаю, данный акт борьбы с вывозом антиквариата все еще в силе, в Сети гуляют массивы данных по результатам возрастного сканирования багажа и пассажиров. Сейчас вывезти настоящую древность с Аркаима действительно трудно. Если грабители музея решили вывезти трофеи с планеты — значит, им понадобятся документы. Вот я и буду искать аномалии в реестре вывозимых ценностей, изменения оценочной стоимости, срочные запросы… пока так, на остальное нет времени, у меня ведь и другие заказы есть. Что скажете?

— Вы производите впечатление знающего свое дело человека, Хагал. Я не буду вас поучать и доверяю вашему опыту.

— Наш латинский друг — сама дипломатия, Хаг. Я тебе сбросил его контакты, подтверди.

— Есть, вижу. Хорошо, Иван, вы вежливы, как и положено журналисту. Как только найду интересную информацию, позвоню вам обоим. А теперь извините, до утра нужно закончить одну громоздкую программу.

— Он настоящий шакал, когда нужно выследить информацию в Олнете, за сто верст чует подвох, — сказал Роман, когда они с Иваном шли к выходу на улицу. — Вас подвезти до отеля?

— Если нетрудно. Не хочу идти по улице.

У Волхова был массивный джип с колпаками на колесах в виде деревянных щитов скандинавских воинов, зарешеченными фарами и клыкастым бампером. На улицах бушевала метель, но они быстро выехали на обогреваемую трассу, здесь клубился пар, блестели лужи, но на дороге не было никаких сугробов.

— Что ж, Роман, — обратился Фомин к сжимающему руль координатору, — я остаюсь работать над этой историей, но мне нужна будет информация, причем полная, без всяких секретов и недосказанностей. Первое, понадобится список запросов от Федора Литейщикова и Юрия Карпенко к вам.

— Это легко. Сейчас подключу компьютерную память… 24 апреля я получил аудиообращение от Литейщикова с просьбой помочь в размещении корреспондента Карпенко и подготовить ему дайджест про налет на Музей Христианства. 24-го я сразу ответил, что помогу, но вообще не стоит посылать журналиста, это ограбление вовсе не сенсация. 27-го я получил сообщение, что корреспондент Карпенко уже вылетел, 23-го числа…

— Достаточно. Просто отправьте мне журнал на коммуникатор, я позже посмотрю. Второе, мне нужна информация о других СМИ, которые освещали налет на музей и исчезновение Юрия. Может, кто-то выбросил заметку раньше других или начал манипулировать, короче, интересны ваши мысли и наблюдения, что я сам не увижу, когда буду искать через стандартные поисковики в Олнете. И мне нужны контакты ведомства, которое отвечает за Музей Истории Христианства, выделяет ему деньги.

— Сейчас отправлю письмом. Планетарный Фонд Культуры и Искусств.

— Что-то мне не понравилось, как они спонсируют ремонт музея. И вообще выглядит он запущенно.

— У Фонда Культуры никогда не хватает денег. Разве что на спонсирование эротики с участием инопланетных рас и животных.

— Я бы хотел с ними поговорить на тему ограбления.

— Нечистый дух! Пробка! — воскликнул Роман.

И правда, транспортный поток резко замедлился. Впереди мигали машины дорожной полиции. Видна была и причина затора. Какой-то то ли древнерусский каменный идол, то ли гаргулья отвалилась от карниза, рухнула на улицу и перегородила дорогу, беспомощно раскинув когтистые лапы: «Извините, граждане, самому неудобно». Полиция посылала машины в объезд на боковые улочки, но здесь не было обогрева, машины медленно толкались среди снежных куч.

— Вот поэтому всем приезжим советуют монорельс! — проворчал Волхов. — Скоро личный транспорт вымрет, все будут общественным ездить, запомните. Знаете, на планете Земля когда-то считалось, что, если у тебя нет собственного клочка почвы, ты ничто, даже огород не можешь возделать. Где эти стереотипы сейчас?

— Ну, Роман, в Эпоху Ранних Колоний многие выживали только благодаря огородам. Целые планеты превращали в огороды и сады. Прошлое может повторяться. Так и личные машины, пока нищета, они не нужны, а потом их опять покупают… Ладно, о деле. Ваш друг, Хагал, поможет с информацией из Олнета, а начальник полиции, надеюсь, позвонит, если ему даст информацию контрразведка о возможных поставщиках аппаратуры подавления электроники.

— Ха! Вот на кого бы я не рассчитывал, так это на нашу контрразведку. Более продажной шайки не встречал вообще. За несколько тысяч закроют глаза на что угодно. Куренева сейчас вообще что хочет завезет и вывезет, даже термоядерное оружие. Вообще, не особо доверяйте здешней официальной информации. Недавно с большим скандалом попался глава комитета парламента по обороне. Пытался вывезти с планеты незнамо куда модули управления силовыми щитами для звездолетов класса «фрегат». И вывез бы, но пожадничал и не стал предупреждать знакомых из контрразведки, на этом и погорел. Все продается, Иван, здесь и везде, все имеет эквивалент в кредитах. И вы здесь решили остаться из-за больших денег, а не из-за интригующей ситуации, и я тоже имею некоторый интерес, мне платит как «Климат-тэк», так и некоторые другие игроки за помощь в обеспечении безопасности для журналистов.

— Это ведь звучит хорошо, разве нет? У людей есть универсальная ценность — деньги, которые можно посчитать. Пусть люди и не живут в мире, но у них есть какое-то взаимопонимание. Деньги как-то проще понимаются, чем религия и боги, разве не так? Среди христиан постоянные споры и даже религиозные войны. А так часто упоминаемая вами корпорация Куреневой внедряет на этой планете культ денег и экономической выгоды, чем это плохо?

Из-за бороды не было хорошо видно лицо Волхова, но он явно насупился. Некоторое время молчал, пока впереди снегоуборочник толкал по улице гору снега, которая в итоге свалилась в пышущий паром раздвижной люк — где-то под городом котельные топили снег на воду. Обогнув квадратную уборочную машину, Роман осторожно поехал по снежной колее.

— Едины, — проговорил он, — люди могут быть едины по-разному. Рабы едины, поскольку у всех есть цепи. Рабы денег едины в своей алчности и одиночестве. Среди христиан есть разногласия. Но мне кажется, истинный христианин почувствует единство с человеком, живущим по Заповедям. Этих Заповедей ведь немного, они простые. Кстати, Куренева ведь не просто зарабатывает деньги, ее корпорация ищет власти над умами, сейчас открывает сеть школ на Аркаиме, где с детства будут готовить к верной службе корпорации.

— А вы верное заметили насчет власти над умами. Я сам учился в колледже за счет корпорации «Климат-тэк», нам там здорово мозги полоскали насчет лояльности и благодарности.

— Потому что те, кто выгрызает себе место среди синдикатов, хорошо знают природу власти. Сначала ты получаешь власть над умами, а уже потом за вещь с твоим логотипом готовы платить в три раза больше, чем за такую же вещь без твоего лого.

— Насчет похищения. Итак, от вас я прошу информацию о СМИ и фрагмент журнала обращений, от Хагала — анализ информации из Сети, от шефа полиции — комментарии силовиков… Надеюсь, сегодня смогу заснуть. Устал, гравитация непривычная, еще и эти бандиты напугали. Если не удастся ничего выяснить, у меня уже есть план статьи. Это будет скучное созерцание: «Журналист прибыл в равнодушный к христианству город, где недавно ограбили церковный музей, пытался пробудить в людях веру, но в итоге сам исчез, растворился в серости Гиперборейска, как снег тает и впитывается в землю». Напишу такое для отчета и улечу с планеты.

— Можно и так поступить, — кивнул Волхов, — вряд ли эта статья вызовет большой резонанс. Хотя мне бы не хотелось ее появления. Обычно созерцательно-философские статьи не дают ответ на любимый русский вопрос «Что делать?». Я согласен, христианство здесь не в почете. Незадолго перед ограблением музея проводилась кампания по сбору средств на реставрацию здания бывшего собора. Оформили в игровой форме, для молодежи. Можно было выбрать фрагмент здания, пожертвовать на него сумму, его как бы в реальном времени ремонтировали, как в стратегической игре. На разработку программы для сбора дотаций в итоге потратили больше, чем собрали денег. Но я все равно люблю эту планету, я жил несколько лет на Ялусе и на Дремме, и рад был вернуться домой. А христианство идет Аркаиму на пользу. Кроме как из-за денег, я вам помогаю потому, что не хочу возращения ситуации, когда Аркаим ассоциируется с погромами церквей и исчезновениями православных граждан. Да вы и сами знаете, каково это — корпорации и их культ денег, вашего брата отравили, посчитав его жизнь меньшей, чем потенциальная прибыль.

От этих слов Иван съежился и после сидел злой и пристыженный.

Следующую неделю Иван провел, разъезжая по городу и стараясь узнать что-нибудь новое касательно своего расследования. Несколько раз он побывал в Музее Христианства, общался со смотрителями, изучал записи с камер. На видео попадался и Юрий Карпенко. В основном он даже не осматривал музей, а целовал одну витрину и молился лежащим под стеклом мощам Александра Ангельского. Как ни странно, грабители их не взяли, хотя это и была очень ценная реликвия.

«Пястники», христианская секта, отличались тем, что доказательством святости человека считали исключительно нетленность его останков. Если после смерти тело праведника превращалось в сухие мощи — «Пястники» поклонялись ему и совершали далекие паломничества ради него, даже если святой человек был католик, а не православный. Эта особенность секты происходила еще со времен Александра Ангельского и чудес, приключившихся с его откушенной рукой. Сам Александр, кстати, при жизни осуждал поклонение мощам, найденным в пещере. Патриарх говорил, что он обычный человек и вряд ли Господь наделит части его тела божественной силой, да еще и пока сам Александр не покинул этот бренный мир. Как бы там ни было, Юрий явно проводил больше времени в поклонении мощам, чем в работе над статьей. Иван тоже стоял перед этой витриной, но необычного воздействия не ощутил.

Фомин зашел и в главный офис Планетарного Фонда Культуры, который выделял деньги для музея. Но когда он запросил информацию о средствах на ремонт после ограбления, симпатичная работница фонда с лицом злым, как у морской щуки, грубо выставила его на улицу. Хотя журналистов и величали то ли третьей, то ли пятой властью, эта самая власть исчезала, если люди не боялись потом прочитать про себя пасквиль в газете. Иван не первый день работал журналистом, чтобы огорчаться по этому поводу. Он просто позвонил Хагалу из фирмы «Чайка», тот за полчаса взломал и переслал Ивану финансовые файлы с сервера Фонда Культуры. Журналист несколько часов пытался разобраться с бухгалтерскими записями, но не нашел ничего подозрительного. Денег на Музей Христианства изначально выделялось мало, минимальный ремонт после ограбления пытались сделать на сумму ежемесячного регулярного транша, чего едва хватило на уборку осколков витража. Никаких заоблачных сумм на ремонт, которые легко разворовать, никаких баснословных страховых выплат Иван в отчетности фонда не увидел.

Роман Волхов заверил журналиста, что шеф полиции знает про Хагала и как программист иногда ворует закрытую информацию. Но Розгин предпочитал не замечать некоторых вещей, иметь собственные инструменты вне закона. Да и закон работал избирательно. Розгин был человек подневольный, ему приходилось закрывать глаза по указке свыше на многие дела уважаемых. В частности, шеф полиции Гиперборейска иногда получал прямые указания от военной компании «Шеол консалтинг».

Данная независимая компания была официально нанята корпорацией Куреневой для охраны сотрудников и имущества на Аркаиме. Изначально штат «Шеол консалтинг» на этой планете был весьма скромен, несколько сотен сотрудников со стрелковым оружием. Вот только на «Шеол» легла обязанность координации с органами безопасности колонии. Фактически эта координация представляла из себя большую коррупционную схему. За какие-то пару лет «Шеол» скупила или скомпрометировала всю верхушку Министерства Охраны Правопорядка Аркаима, проникла в армию, и без этого не очень сильную и по-язычески раздробленную. «Шеол» поставила цель, чтобы официальный Аркаим не замечал такие огрехи корпорации Куреневой, как уход от налогов, контрабанда, промышленный шпионаж, клевета, агрессивное рейдерство, криминал отдельных сотрудников и прочие слабости большого синдиката. Вячеслав Розгин, как важный офицер полиции, тоже попал в водоворот из коррупционной грязи и был вынужден отворачиваться, когда поступала команда от людей в костюмах с логотипом меча, разрубающего солнце (эмблемы «Шеол консалтинг»). Поскольку военная компания получила доступ к полицейским данным, Розгин пользовался некоторыми незаконными, скрытыми инструментами, включая и хакера Хагала. Может, конечно, он просто любил деньги, заработанные на стороне и не облагаемые налогом.

За неделю пришел один ответ Литейщикова с Лагарты. Руководитель весьма коротко пожелал Ивану быть осторожным, сказал, что главное — установить личность загадочных преследователей и подтвердить непричастность Юрия к враждебным Галактическому Конгрессу силам, всю остальную рискованную работу может проделать местная полиция.

Несмотря на большую сумму у себя на счету, Фомин вел себя скромно. Например, понадобилось докупить некоторую одежду, Иван снял с себя мерку при помощи коммуникатора и отправил заказ в дешевое ателье, которое даже не могло позволить себе доставку готовых вещей дроном, пришлось самому приезжать и забирать.

Иван изучал поступающую информацию, не спал по ночам в гостинице. В его время работа детектива обычно заключалась в том, чтобы правильно задать стартовые параметры для поиска и анализа информации среди необъятных глубин Олнета. Учитывая, что практически любое действие оставляло след в Сети, нужно было просто сообщить компьютеру, на что обращать внимание. Фомин чувствовал себя персонажем из прошлого. Он пытался вручную найти улики, искал следы. Но вокруг была целая планета, пусть не самая развитая и населенная, всего-то полмиллиарда душ, но сотни корпораций, группировок со своими интересами, не считая тысяч обычных уличных грабителей. И кому-то Карпенко перешел дорогу. Меньше всего Фомин хотел, чтобы искомые преступники сами вышли на него.

Когда журналисту надоело каждый день мотаться в музей, он решил прогуляться по Троицкой улице, где в последний раз видели Юрия. Троицкая была грязной и пустынной. В основном на ней стояли склады и офисы фирм, связанных с грузовыми перевозками (вокзал ведь рядом). Пройдя улицу два раза из конца в конец, Иван не нашел ничего интересного и решил пообедать. На глаза как раз попалась забегаловка с названием «БоЧага — исконно русская кухня». Внутри не было посетителей, только дремал в режиме ожидания робот-охранник. Иван расплатился в автоматической кассе, получил с конвейера свой заказ и занял столик у окна.

Он видел, как на улице, прямо на тротуаре, грыз добытую где-то колбасу тощий шакал. Эти зверьки вообще-то обитали в зарослях кустарника на равнинах, ели всякую мелочь и падаль, непонятно как переносили несвойственный их предкам холод Аркаима. Но иногда забредали в город, даже нападали на бездомных. Иван вспомнил, как в Коразон-дель-Фуэго собаки сходили с ума от бомбежек, глохли, носились по улицам и лаяли, лаяли, не слыша себя, ползали, выли. Кто выжил, ходили потом совсем дикие и тощие, как этот шакал.

Горячий медовый напиток, который купил Фомин, был невкусный, явно без применения натурального меда, а вот холодец оказался недурен, почти как далеко дома. Иван съел половину порции, когда зазвонил коммуникатор, номер не определился.

— Алло.

— Мистер Фомин… я же вас просил улететь с этой планеты. А вы расхаживаете по округе, местную кухню пробуете.

— Опять! Вы за мной следите, — Иван как можно незаметнее запустил на коммуникаторе программу отслеживания входящего звонка.

— Не будем проговаривать очевидные вещи. Я вот могу сказать, что вы все еще на Аркаиме, но это и так ясно. В Писании сказано: «Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят». Но вам ведь уже сказали, что вы творите зло.

— Зло — понятие относительное. Может, вы расскажете больше о моем проступке, почему я должен улететь? Пока что злом кажетесь вы, угрожаете, караулите в подворотнях, звоните.

— Организация, — после паузы сказал незнакомец, — на которую я работал, считала, что не каждый человек готов услышать некоторые тайны без проверки. В итоге наши пути с этим орденом разошлись, я сам не прошёл проверку. Но знаете, если я вам скажу слишком многое, это будет как «вопрос ребром» по-русски. Если вы поведете себя с новым знанием некорректно, мне придётся вас остановить как угодно. Пока что вы для меня просто обманутый Литейщиковым человек, а не еретик, я против вас ничего не имею.

— Я все равно не понимаю, о чем речь. Чем я вам мешаю? В чем меня обманули?

— Мне с детства говорили о заповедях, что хорошо, что плохо. Я рано понял эту разницу. И тем не менее причинял зло. Мне это даже нравилось. Так устроен грех, он притягивает. Лучше вам не прикасаться к тайне, не познавать искушения.

Программа завершила процедуру отслеживания и выдала точные координаты аппарата, с которого звонили. Они совпали с координатами Ивана. Программа подумала еще секунду и выдала, что звонящий еще и сидит на высоте первого этажа, то есть в забегаловке.

— Интересно получилось, правда? — хохотнула трубка. — Вы разговариваете сами с собой. Плохой признак.

— Хорошо, что вы шутите, — нервно ответил Иван, — я думал, вы только говорите о тайнах и грехах.

— Смех — благодать для человека, ему положено шутить и радоваться жизни. Жаль, его шутки бывают злыми. Посмотрите в окошко. Три… два… вот.

Рядом с шакалом рухнула большая сосулька, достаточная, чтобы проломить незащищенную голову. Зверь испуганно отскочил, но вернулся за колбасой, а потом сбежал окончательно.

— В Гиперборейске такие карнизы, вечно с них что-то падает, а коммунальщики еле работают… улетайте с планеты, Иван. Теперь это не дружеский совет. Это последнее предупреждение.

Незнакомец завершил звонок. С минуту Иван сидел, собираясь с мыслями. Потом запустил программу связи через передатчик Вайхмана.

Доминика, приблизительно за девять земных лет и девять месяцев до описываемых событий.

Теоретические лекции роте Калиста читал одноглазый капитан, более непригодный к активной службе. Он постоянно появлялся на лекциях в камуфлированной униформе, Рей ни разу не видел капитана в белом балахоне, который обычно носили иезуитские преподаватели. Лекция в тот раз состоялась через час после обеда, когда зной достиг пика, воздух в учебном зале будто бы встал, как вязкая приторная смола.

— Во славу Господа, приветствую вас, курсанты. Вольно! Садитесь. Начну сегодняшнюю лекцию с вопроса. Все знают про самое страшное поражение Земель Святого Престола, Софийский крестовый поход. Может, кто-нибудь скажет, почему безбожники тогда так легко разгромили наши хоругвеносные войска?

Поднялось несколько рук.

–…Это электрические винтовки, которые куда опаснее огнестрельных, сэр?

— Отчасти верно, но неправда. Электромагнитное оружие действительно очень эффективно, но с оговорками. Оно нуждается в серьезном обслуживании, очень сложно технологически. К тому же тогда электромагнитная винтовка «Мультитатор» только поступила на вооружение. Солдаты врага часто совершали ошибки во время ее применения, не знали слабых сторон оружия. Было много брака, иногда винтовки взрывались в руках, сжигали своих же солдат дотла. Сейчас, конечно, Конгресс хорошо владеет электромагнитным оружием, и то правильно подготовленный парашютист иезуитов с пороховым автоматом в условиях боя может убивать врагов с их электромагнитами. Но тогда, на пути к Софии, нас остановили даже с традиционными огнестрельными образцами. Так почему?

— Господь покинул нас, сэр?

— Господь не покинул нас тогда, это неправда. Он забрал многих истинно верующих воинов к себе, а нам дал важный урок. В чем же он, почему нас отбросили?

— Возможно, врагов было больше, сэр?

— Да, врагов было больше, это точно. Но мы вели освободительную войну за веру, мы были готовы к численному превосходству врага. И вначале мы теснили целые армии, иногда бронетанковая дивизия бежала от роты парашютистов, сотнями оставляя лучшие машины и склады оружия. А потом нас окружили и вырезали почти всех, почему?

— Они были быстрее нас, и они воевали за свой дом, сэр?

— Быстрее в чем?

— У них было много летающих машин. И они, наверное, быстрее переговаривались между собой, связь лучше наладили?

— Вот! Именно! Тогда, разгромив флот Конгресса Благодатной Армадой, ступив на поверхность нескольких оккупированных врагом планет и захватив врасплох его самые боеспособные группы, мы потеряли управление войсками, а враг оценил ущерб, перегруппировался и бил нас, как слепых, благодаря работающей связи. У командования был план, цели, но связь не успевала за изменяющейся ситуацией на театре военных действий.

Я помню, как мы держали плацдарм, а всего в десяти километрах от нас вражеские инженеры почти без прикрытия сооружали станцию ПВО. Мы могли выйти на них и помешать работе, но приказ затерялся в хаосе, информационная сеть дала сбой. Иногда солдаты умирали от ран, не зная, что рядом госпиталь, артиллерия била туда, где уже нет врага или вообще стояли наши войска. Потеря скорости и управления войсками — вот две основные причины разгрома на пути к Софии. А затем уже были предатели, бомбардировка верфей на орбите Доминики… и чтобы прискорбная потеря скорости и управления войсками не повторилась, вот уже несколько лет проводится реорганизация Святого Воинства, пересмотр основных принципов очищения крестовым походом планет, предавших веру.

Как вы знаете из предыдущей лекции, последние крупные межпланетные конфликты с применением штурмовых армий шли в русле очагового принципа наступления. Войска атакующей стороны прибывали на планету с помощью больших кораблей, обычно более километра длиной. Эти корабли были с мощной броней, способной выдержать попадания зенитных снарядов в верхних слоях атмосферы. Первые войска захватывали некоторый участок поверхности планеты, как правило, слабо обороняемый и незаселенный. Из этого «очага» уже развивалось дальнейшее наземное наступление единым фронтом.

Такого принципа придерживался безбожный Конгресс во время своей войны с Хилим-ла. Если посмотрите на экран, это изображение модульного десантного корабля «Имир», длина корпуса — двенадцать километров, на борту можно разместить шестнадцать максимально укомплектованных мотострелковых дивизий Конгресса. Полезный объем у него в три раза превышает наши основные современные транспорты типа «Готштальк», но «Имир» — это, по сути, несколько кораблей, состыкованных для меньшей уязвимости во время боев в космосе и в верхних слоях атмосферы.

Это один из самых лучших транспортных звездолетов на момент начала войны Галактического Конгресса с Хилим-ла. Он специально построен, чтобы проходить внешний контур орбитальной обороны, затем расстыковка на несколько полноценных кораблей размером поменьше. Они, как правило, летели разными путями, но высадку производили кучно, в одном «очаге», и армейский штаб был один на весь модульный корабль.

Использование нескольких больших наступательных группировок имеет свои плюсы. Первое — крупные транспорты экономят место. Космический корабль, или челнок, в нем всегда есть сложные системы вроде дополнительной брони, двигателя, силовых щитов, аэродинамических поверхностей. Все эти узлы лучше использовать один раз, на одном большом транспорте, а чем больше малых кораблей, тем меньше полезного пространства для войск.

Второе, большие корабли со сложной броней гораздо менее уязвимы и сокращают потери в орбитальных боях и в верхних слоях атмосферы. Хилим-ла во время войны пытались массово применять суборбитальные десантные челноки, но планетарная оборона наносила им потери настолько существенные, что в конце войны инопланетяне не могли их восполнять, они даже просто не размножались достаточно быстро. В итоге Конфедерация Хилим-ла отказалась от массовых атак мелкими кораблями в пользу больших десантных звездолетов.

Третьим из очевидных плюсов крупных войсковых группировок является то, что с самого начала освобождения планеты есть тыловые районы, куда можно подвозить припасы и подкрепления при условии господства на орбите.

Но есть и несколько существенных минусов. Самый очевидный — потеря скорости наступления, низкие темпы расширения «очага» сразу после высадки. Как бы мы ни старались, сколько бы самолетов и вертолетов ни строили, когда враг окопался, его так просто не сдвинуть, с каждым днем мы продвигаемся дальше со все большими потерями. Собственно, это и произошло во время Софийского крестового похода. После первого успеха мы потеряли эффект внезапности, противник подтянул резервы, разрушил систему связи, и «очаги» превратились в простреливаемые артиллерией «котлы». Было парализовано снабжение, штабы не могли управлять войсками, когда глушили связь.

Вот, на экране график потерь на планете Иртане, где воевала моя рота парашютистов. По дням расписан процент убитых и тяжелораненых от общей численности задействованных войск. Видите, первые большие потери в дни высадки, это неизбежно. Затем снижение, колебание, но теряли мы допустимое количество войск. А здесь враг начал координировать атаки, потери скакнули вверх и росли вплоть до разгрома группировки Святого Воинства на Иртане.

Капитан рассказывал и водил указкой по графику абсолютно спокойно, будто бы это не благодаря боям на Иртане уже много лет он смотрит на мир одним глазом, а сотни тысяч крестоносцев лежат в могилах без надгробий.

— Второй минус, родственный первому: хотя высадка на больших бронированных транспортах в пределах «очага» и позволяет снизить потери во время прохождения верхних слоев атмосферы, такая высадка оборачивается дополнительными убитыми, когда неизбежно часть войск высаживается на поверхность в незапланированных местах из-за огня противника или ошибок в навигации.

То, что войска, наступающие с крупных плацдармов, ориентированы на генеральный план и чувствительны к отклонениям от него, проявилось во время Софийского крестового похода, когда высадившиеся в непредвиденных местах подразделения оставались без связи, без приказов, без снабжения, вырезаемые перегруппировавшимся противником.

Третий минус стал актуален в последние годы, большие массы войск, сгруппированные на небольшой площади, — мишень для оружия массового поражения вроде термоядерных бомб. Ранее всегда считалось, что планета, пригодная для жизни человека, — слишком редкая вещь, чтобы воевать на ней с применением бомб, наносящих такой вред, как заражение радиацией или многолетние землетрясения. Но в последней войне с Хилим-ла стороны достигли той степени ожесточения, что применяли самые мощные бомбы против войск врага на собственных планетах. Возможно, в будущем Конгресс повторит ядерные удары.

Взвесив все минусы, особенно низкую скорость наступления после высадки, Святые Отцы Верховного Епископата решили перейти от стратегии крупных «очагов» — плацдармов к более рискованной в плане доставки войск на поверхность, их дальнейшего снабжения, но более стремительной стратегии интегративно-сетевой атаки.

В чем суть такой концепции освободительного похода? Наступающая сторона высаживается с орбиты на множестве небольших челноков. Размер десантного корабля первой волны не превышает ста метров в длину. Вы еще не раз встретитесь с новой моделью нашего суборбитального челнока, тип «Коламба», отличная маневренная машина, которую защищает рой миниатюрных роботов. Высадившиеся с таких небольших кораблей войска сразу захватывают ключевые города и транспортные узлы. Атакующие соединения тоже малы численностью, уровня бригады или даже батальона, они наделены высокой самостоятельностью и средствами быстрой связи непосредственно с ближайшими союзными подразделениями. Разрушение инфраструктуры, административной системы и промышленного комплекса врага атакующая сторона пытается допустить лишь минимально необходимое, наоборот, цель — как можно скорее перехватить управление планетой на себя.

Интегративно-сетевая концепция планетарного штурма была принята во многом потому, что при высадке на ограниченном плацдарме преимущество в связи, управлении войсками и скорости принятия решения всегда будет у обороняющейся стороны. Каждая планета Конгресса опутана компьютерной сетью. Ее используют для развлечения, обмана людей, распространения греха. Но в военное время эта информационная сеть становится эффективным средством обороны, и так просто эту сеть не разорвать.

В генеральном штабе Святого Престола учли опыт использования быстрых и легких войск вроде «Ордена Воды» — это отряды, сформированные Галактическим Конгрессом из осужденных преступников для вылазок в глубокий тыл Хилим-ла, налетов и диверсий. Плохо обученные, на устаревших кораблях, боевики «Ордена Воды» тем не менее часто наносили ощутимый урон просто благодаря своей скорости. Бывало, им даже удавалось вернуться из рейда на базу. Это вовсе не означает, что их тактику нужно полностью копировать. «Орден Воды» — преступная организация, участвовавшая в истреблении мирного населения. Взгляните на экран. Это изображение с долгой историей. Его снял один из боевиков «Ордена Воды». Спустя примерно земной месяц его убили в бою. Хилим-ла нашли изображение в его вычислителе. Затем передали иезуитам вместе с другой архивной информацией в рамках сотрудничества.

На фотографии Рей увидел синее небо, темное, слегка озаряемое красным солнцем. Где-то вдалеке валил черный дым, явно пожар. Еще на заднем плане была то ли постройка, то ли растение, какой-то блестящий мясистый каркас округлой формы. Землю полностью устилал ковер из цветастых обломков и окровавленных тряпок. Среди этого мусора стояли вооруженные люди, все в лохмотьях, в руках автоматы и ножи, у кого-то сбруя с карманами для гранат и запасных магазинов. У некоторых лица скрыты тканевыми масками, но у некоторых лицо открыто, они смотрят в камеру. Хорошо виден один улыбающийся боевик, взваливший на плечо несколько острых металлических шестов. Он бы выглядел даже безобидно, если бы не автомат на груди и торчащие из-под штопанной коричневой накидки рукава неуместного ярко-голубого цвета.

А еще несколько шестов уже было загнано в землю, их венчали бело-синие бесформенные куски, Рей не сразу понял, что это когда-то были живые существа, слегка похожие на маленьких людей, где-то на шест насадили целое тело со вспоротым животом, где-то только отрезанную голову. Блестящий металл пятнала загустевшая кровь.

— Как вы можете видеть, «Орден Воды» оскверняет тела, пусть это и тела нелюдей. Кого-то насадили на шест заживо. Может, не на этой фотографии, но случаи жестоких казней были нередки.

— Прямо как мы! — не удержался Рей. — Мы ведь тоже очищаем врага болью!

— Кто это сказал? — прошелестел странный тихий голос с задней парты. Спорить с обладателем такого голоса не хотелось, он казался слишком неживой, отстраненный от этого жаркого зала.

— Так кто только что это сказал? — повторил голос. — Встань и представься.

Рей хотел спрятаться, но соседние парты предательски уставились на него, пусть и молча, но выдали.

— Сэр, курсант Реймонд Калист, сэр! — встал и развернулся Рей.

Сзади у стены сидела фигура, закутанная в белый балахон со знаками старшего лейтенанта на рукавах. Капюшон он надвинул на голову, лица не рассмотреть, только поблескивали круглые стекла больших защитных очков. Рей и раньше видел этого незнакомца поблизости, иногда человек в капюшоне что-то записывал в толстую тетрадь с подозрительными бурыми пятнами на обложке, а руки у него были в хирургических перчатках.

— Советую сейчас всем курсантам, задумайтесь, — донеслось из капюшона, — курсант Калист ошибся, но поднял интересный вопрос. Действительно, путь войны за веру иногда требует устрашить врага, показать ему, чем заканчиваются выступления против Бога истинного. Но не думайте, что, выступая карающим мечом Церкви, вы автоматически сохраните свое тело от трибунала и душу свою сохраните от бесконечных мук в посмертии. Мы все идем по лезвию ножа между слабостью, которую безбожники и используют против христианства, и осквернением похода за веру лишней кровью и страданиями невинных. «Орден Воды» не является достойным примером воинской доблести. Да, они сражались, гибли. Это ставит их выше тех карателей из Галактического Конгресса, которые, например, охраняли тюремные лагеря для первых верующих из Земель Святого Престола. Но в «Орден Воды» набирали людей, греховных даже по меркам безбожного Конгресса. Логика искупления требовала, чтобы они воевали доблестно, смывали с себя прошлые преступления собственной кровью. Как вы видите на фотографии, солдаты в синем продолжали убивать с удовольствием, просто теперь им дали на это волю. Уважаемый лектор привел в пример данную организацию богомерзкого Конгресса еще и потому, чтобы вы поняли: можно учиться у врага его сильным сторонам, в данном случае скорости. Но стоит вам забыть о Библии и ее заповедях, и ваша душа сгорит в одной адской топке с душами еретиков, стреляющих по вам и ненавидящих христианство.

— Да, все так, профессорий, — сказал капитан.

— Продолжайте лекцию.

— Следующее изображение — страница из книги историка Игнатия Сабле, иллюстрации кораблей, участвовавших в одном из успешных рейдов «Ордена Воды». Обратите внимание, эта списанная прогулочная яхта с кустарным бронированием, успешно высадила боевиков, забрала их после налета, вернулась на базу. Это — катер для связи между звездолетами на рейде, к нему приделан скоростной двигатель и две турели, успешно вернулся на базу. Исследовательское судно середины прошлого века переделано в транспорт, вернулось на базу. Почти не защищенные и безоружные корабли провели успешную операцию благодаря скорости и грамотной координации нескольких старших офицеров, даже несмотря на хорошую ПВО и самонаводящиеся снаряды хилим-ла.

Оставим «Орден Воды» и вернемся к новой стратегии освободительного похода за веру. С одной стороны, интегративно-сетевая война — это очень хорошо для воздушно-десантных войск. Ранее мы выполняли сложнейшие операции в тылу врага. Большая часть солдат не возвращалась после операции, многие попадали в плен. Теперь, без единой линии фронта, мы можем рассчитывать на большую выживаемость — у врага ведь тоже не будет тыла. Простыми словами, с нами будут больше считаться в штабе и считать нас будут тщательнее, такой каламбур. Но с другой стороны, ранее задачи парашютистов заключались в разведке, наведении на цель авиации, диверсиях, захвате и удержании важных для снабжения противника объектов. Теперь, кроме этих задач, добавятся и прямо противоположные. Некоторые десантные подразделения сразу после успешной высадки получат в ответственность территорию на планете, где будут зачищать остатки войск противника, помогать милиции и инквизиторам в поддержании порядка, вместе с линейными частями отражать тяжелые контратаки врага. Такой переход к низкомобильным действиям — новинка для иезуитских десантников, и вы будете отрабатывать его первыми, скорее всего, в реальном бою.

— А с кем мы будем воевать? — спросили с одной из передних парт.

Капитан осекся, даже сдвинул на лоб повязку, словно хотел рассмотреть задавшего такой глупый вопрос с помощью черноты своей пустой глазницы.

— Я думал, это… это очевидно. Наверное, надо еще раз озвучить. По данным разведки, саранча ирратианцев недавно пожрала один из крупных роев, убила одну из своих королев. Обычно каннибализм таких масштабов означает, что ирратианцы не готовы воевать, решают проблему нехватки ресурсов, поедая своих сородичей. Так что война с саранчой пока не грозит. Нелюдски уродливые Клами тоже заняты своими внутренними делами, да их и не интересуют пригодные для человека планеты. С Конфедерацией Хилим-ла у нас хорошие отношения, даже с сектами, не признающими религию их столицы. Про космических пиратов и говорить не приходится, их угроза несущественна. Нет, мы будем воевать с безбожным и порочным Галактическим Конгрессом. Мы усвоили уроки прошлого. Пришло время показать, что мы искупили грехи, и дать истинную веру миллиардам людей, ослепленным мамоной… на сегодня лекция закончена. Необходимая литература на экране, советую посетить библиотеку. Храни вас Господь (…) всем встать! Смирно! Вольно! Разойдись!

После лекции, когда немного спала жара, роту погнали на площадку для физподготовки. После чего выдалось полчаса свободного времени. Рей посидел возле входа в казарму, наслаждаясь подувшим ветерком, слегка разогнавшим густой воздух, а также зрелищем двух курсантов из третьего взвода, подметающих плац. Вообще такие работы у иезуитов выполняли послушники, штатские, а будущие солдаты занимались практически только военной подготовкой. Но в качестве наказания за проступки иногда приходилось и подметать, и чистить сортиры, и помогать поварам в пищеблоке. Рей за несколько недель побывал на самых разных хозяйственных ролях.

Калист сидел на плацу, а вокруг рокотала военная база. Весь построенный за несколько лет посреди голой степи комплекс называли собственным именем, Варахаилум, и достраивали его явно к войне. Все указывало на серьезность происходящего. Например, большое количество молодежи, девушек, набранных в училище Военизированной Администрации. Обычно таких специалистов использовали в качестве временного управления в районах, охваченных массовыми беспорядками и бунтами. Бунты хоть и случались на Землях Святого Престола, как раз недавно в одном из магистратов прошли междоусобные стычки между рыцарями-госпитальерами с перестрелками и жертвами, но в условиях относительного мира явно не требовалось такого количества, как готовили в училище на базе.

Иезуиты тоже собирались на войну. Хотя воздушно-десантные войска ордена и считались элитными и образцовыми для всех остальных подобных подразделений в армии крестоносцев, основная деятельность иезуитов заключалась в сборе информации, обучении населения грамоте и выгодной властям трактовке Закона Божьего. Основные затраты орден допускал для поддержания сети своих коллегиумов и университетов, щедро спонсировал и некоторые научные разработки, а также занимался через сложные схемы католическим миссионерством на территории Галактического Конгресса. Конечно, у них были и шпионы, и диверсанты, и убийцы, и спецназ вроде отряда «Опус Деи», выделенного для охраны инквизиторов в опасных условиях. Орден вообще особенно активно сотрудничал с инквизицией, нельзя было сделать карьеру в ее органах без хотя бы стажировки в иезуитском университете. Но в ордене было гораздо меньше солдат, чем у тевтонцев или тамплиеров. А ныне даже на недостроенной военной базе Варахаилум успели сформировать две новые воздушно-десантные дивизии и формировали третью, в которую включили роту Калиста. По слухам, количество персонала, преподавателей и инструкторов на базе уже превысило постоянный штат Академии имени Святого Игнасия в Регнуме, столице всех Земель Святого Престола.

Структура рангов ордена не пересекалась с воинскими званиями. Например, одноглазый капитан вынужден был докладывать загадочной фигуре в очках и капюшоне, которая носила знаки старшего лейтенанта, но также состояла в орденском ранге профессория, а это вершина иерархии иезуитов. Рей подозревал, что этот человек со скрытым лицом имеет отношение к командованию их роты, слишком часто он крутился вокруг.

Калист за первые месяцы на базе вообще слегка избавился от иллюзий насчет собственной важности. Хотя он получал довольствие от иезуитов, носил их знак и именовался «солдат войск ордена св. Игнасия», но не получил даже орденского ранга послушника, был вне иерархии иезуитов, с весьма туманной перспективой когда-либо попасть в орден и получить его власть. Муштра была утомительной, жара — невыносимой, а его еще и заставляли таскать на марше тяжелый короб с пулеметной лентой и макет ручного пулемета, это вместо стандартного автомата с шестью магазинами. Но бежать было некуда. Базу Варахаилум соорудили в малонаселенной, выпаленной солнцем степи. Кроме скважин и цистерн под базой, в округе почти не было источников воды. Инквизиция непрерывно патрулировала степи на вертолетах, следила со спутников и беспилотников, в ближайших поселках милиционеры знали всех жителей, арестовывали любого незнакомца. На ведущих к базе автодорогах стояли блокпосты, проверяющих солдат регулярно меняли, транспорты тщательно просвечивали всевозможными детекторами. Бегство по железной дороге казалось наиболее реальным просто в силу огромной массы задействованных в снабжении вагонов, но все равно поезда тормозили в полях, обыскивали, и чаще всего они не ехали напрямую в населенные земли, а направлялись к разнообразным техническим объектам вокруг базы, вроде складов строительной техники или орудий орбитальной обороны. Не стоит говорить, что и там вагоны обыскивали, основательно перерывали. И конечно, сама база была забита устройствами охраны и отрядами инквизиции. Все равно пытались дезертировать, подкупали стражей, зарывались в мясные отходы, симулировали смерть при помощи препаратов. Как правило, инквизиция находила потом в степи изможденных беглецов, облепленных светляками, часто мертвых от жажды и змеиных укусов. Потом кадры с такими мертвецами демонстрировали через большой проектор на плацу во время построения.

Рей понимал, что не сможет обмануть такую жестокую и сложную систему, как база Варахаилум, и продолжал тренироваться. Жаль, из-за проблем с дисциплиной его всего лишь однажды пустили в Зону Отдыха. Это место можно было назвать культовым. Огороженная защитным периметром площадь со сквериком посередине, туда за хорошее поведение пускали солдат из ближайших частей огромной военной базы. Здесь можно было встретить курсантов из формируемой иезуитами воздушно-десантной дивизии, двух стоящих поблизости пехотных полков, девушек из училища Военизированной Администрации. Также в Зоне Отдыха были гостиницы для штатских специалистов, участвовавших в обустройстве базы. Были тут и простые рабочие, если их не пригнали на стройку прямиком из тюрьмы. Иногда люди приезжали из таких далей, что и говорили на незнакомых языках. Вокруг площади стояли церкви всевозможных ветвей католицизма вперемешку с ресторанами и киосками, продающими мороженое и лимонад. Алкоголем официально не торговали. Была здесь и будка тамплиеров для денежных переводов, и почта, где можно было надиктовать письмо цензору-писарю в надежде, что его отправят тебе домой без вырезок и редактирования. В зоне отдыха что-то круглосуточно происходило. Отсюда уходили автобусы, увозящие свободных людей, священников, гидрологов и прочих инженеров на вокзал, а оттуда — к большим городам и прохладе.

Солдаты обменивались слухами и секретами Зоны Отдыха. Например, в третьем ларьке слева торгуют из-под полы бифштексами, несмотря на официальный пост, в деревянной часовне разливают втихаря причастное вино, а священник во францисканском костеле то ли добрый, то ли равнодушный и не обращает внимания на спящих во время проповеди солдат. Здесь оставались деньги, выдаваемые курсантам из казны ордена на карманные расходы, здесь же сколачивались начальные капиталы. И в этот очаг жизни Рей получил пропуск на один час, а больше его уже не пускали, поскольку он то затеет драку, то украдет еду из столовой и пронесет в казарму.

Реймонд не смог долго прохлаждаться на плацу. Прозвучал сигнал к вечернему построению, Калист занял свое место в аккуратном квадрате стоящего «смирно» взвода. После короткой дежурной солдатам включили кинопроектор, дающий изображение на белую стену одного из корпусов, показали сюжет об очередном трибунале. В этот раз согрешили курсантка административного училища и один механик-водитель. Через месяц их общения в Зоне Отдыха медицинский осмотр показал, что девушка беременна. Учитывая, что беременность делала службу невозможной, к тому же девушка была замужем, ее приговорили к лишению воинского звания и всех льгот, пяти годам исправительных работ с отсрочкой до восстановления после родов. В дальнейшем была вероятность, что ребенка заберут в приют без права на свидание с родителями. Участвовавший в греховном деле мехвод отделался исключением из армии и тремя годами исправительных работ, поскольку жены у него не было и он ей не изменил.

Ходили легенды, что одна хитрая девушка в схожей ситуации подала заявление в местный комитет по охране Веры. Она утверждала, что в ней произошло чудо непорочного зачатия. В принципе, случались всякие аномалии. Девяносто девять процентов рассеянного среди звезд человечества на генном уровне являлись результатом программ ускоренной колонизации и стимуляции размножения. Были примеры, когда женщины беременели без участия посторонних. Но даже дремучие люди из глубинки Земель Святого Престола неохотно верили в чудеса, особенно когда «непорочная дева» известна на весь гарнизон своим распутством. Солдаты рассказывали друг другу, что в комитете попался добродушный чиновник, который сначала затянул расследование «чуда», а затем потерял дело. Девушка смогла, прикрываясь статусом «озаренной Господом», уволиться из армии, сохранить свободу, родила, потом к ней присоединился отец ребенка, и жили они хоть и во грехе, без венчания, но счастливо.

Реймонд не верил в эту сказку про добрых комитетчиков. В реальности такой обман быстро вскрывался, дело передавалось в суд инквизиции, за особо циничное богохульство все причастные приговаривались к высшей мере — сожжению на костре, для беременной давали отсрочку до родов, чтобы не губить дитя.

После построения роту отпустили в казарму. Курсанты расстилали койки, готовились ко сну. И только рыжий, Питер Фогерти, наоборот, поправлял форму, да еще и достал откуда-то дорогой одеколон.

— Что, Рыжий, опять тебя в Зону отпустили? — спросил курсант с соседней койки.

— Да, у меня пропуск до полуночи, потом нужно будет отметиться у дежурного. А что, тебе сигарет купить?

— Точно! Вот монеты, купи парочку пачек подешевле.

— Да, Питер, и мне одну! — оживился другой курсант.

Посыпались заказы.

— Друзья, как же я столько пронесу через контроль? — смутился Рыжий.

— Ты же умный, так придумай.

Питер Фогерти готовился стать армейским хакером, специальность новая для крестоносцев и весьма почетная. На одну роту десантников готовили всего четырех специалистов по взлому компьютеров, и это еще большое количество, некоторые пехотные полки не имели даже и одного хакера. Питеру офицеры давали плохо скрываемые поблажки. Его весьма вяло наказывали за слабую физическую подготовку, часто отпускали в Зону Отдыха. Иногда его на целые дни забирали из роты на какие-то заумные курсы.

С товарищами по казарме Питер ладил неплохо, хотя друзей у него не было. В отношении окружающих к Рыжему чувствовалось что-то особенное. Может, влияние богатых родителей, может, у него были какие-то родственники в ордене или военном командовании. Кроме редкой компьютерной специальности, он был добровольцем, в то время как абсолютное большинство попали в роту насильно, а кто сам записался — то по нужде, чтобы не пропасть от голода. И конечно, Питер был из столицы, самого большого и богатого города Земель Святого Престола, а остальные приехали из глубинки. Все эти факторы как будто незримо отгораживали Рыжего от однополчан, делали его чужаком. Но Питер также выделялся редкостным добродушием и отзывчивостью. Даже с самыми нищими курсантами он общался без зазнайства, на равных. Всегда был готов протащить из Зоны Отдыха пачку-другую сигарет или еще какую мелочь. И вся рота считала Питера чудаком «не от мира сего», но парнем неплохим и полезным. Ему только не повезло оказаться в одном взводе с Реймондом Калистом. Рей сразу невзлюбил Рыжего, еще в день прибытия, когда их вместе забрали с вокзала. А когда Калист увидел во время кратковременного визита в Зону Отдыха Питера, сидящего за столиком в кафе вместе с памятной по первому дню Жанной из училища администрации, тут Рею «сорвало крышку». На самом деле он тогда весь остаток выделенного для отдыха времени просидел в соседнем кафе, глазея на весело общающуюся парочку и давясь молочным коктейлем вместе с чувством зависти и непонятной обиды. После этого дня не проходило, чтобы Реймонд как-нибудь не придрался к Питеру. Вот и сейчас.

— Рыжий, ты куда собрался?! А ну убери этот бардак у себя на тумбочке! — Рей ткнул пальцем в разложенные у койки Питера хлебцы. Был очередной пост, пусть и не самый строгий, но курсантов под его предлогом кормили в основном такими хлебцами и мерзким рыбным отваром.

— Я уберу, — ответил Питер, — только давай позже. В тумбочке плесенью пахнет, потом хлебцы будут еще хуже на вкус.

— Ну, извините, — издевательски развел руками Рей, — что ваше святейшество вынуждено жить в нашем свинарнике, а не во дворце, как вы привыкли. Сейчас убрал, Рыжий! Я тебе не нанимался в прислугу!

— Хорошо, я уберу, — Питер быстро смел хлебцы в ящик, — наверное, их придется потом отдать птицам.

— Да мне плевать! У мамы своей мусорить будешь, а не здесь.

— Сльюшай, Рей, чьего прьестал к пацьяну? — подал голос чернокожий Дитер. Его родители прилетели в поисках лучшей доли с другой планеты, правда, это был не Конгресс, одна из доминиканских колоний. Как раз с ним Рей ранее жестко подрался, когда сравнил цвет его кожи с конским навозом.

— А потому, — зло напирал Калист, — что развел тут бардак. А если сержант заглянет, поднимет роту, ты от наряда вне очереди в темноте спрячешься, как есть негр, а остальным что делать?!

— Из-за тьебя, Рей, тьоже приходьилось отжьиматься, когдья ты патрони уронил, за сьобой смотри!

— Тьфу! Я ради вас всех стараюсь, Рыжий же всех подставит!

— Я убрал, все нормально, — сказал Питер. А потом добавил с глуповатой улыбкой: — Мне это нетрудно, Рей. Если нужно, я могу сделать шаг в сторону. А тебе везде плохо, где бы ты ни был.

Рей не совсем понял, что ему сказали, но интонация казалась оскорбительной.

— Ты что сказал, придурок?!! Ты чего пасть раскрыл?!

Рея оттащили другие курсанты, он уже лез бить Питеру лицо. Но Калист выкрутился, сбегал к своей тумбочке, выудил из нее зачем-то украденную из столовой бутылку с соусом. Соус был из уксуса и выжимки местных бобов, его добавляли в кашу, чтобы она не так походила на вареный картон. Рей метнулся обратно и плеснул соусом в стоящего Питера. Капли попали на униформу, по казарме разнесся едкий и кислый дух.

Позже, когда Рей анализировал свои промахи, он сделал вывод, что это как раз была роковая ошибка. Он мог бы вместе со всеми требовать от Питера больше сигарет, унижать его, и окружающие это одобрили бы. Не всем нравилось хамство Калиста, но курсанты предпочитали молчать, зачем заступаться за других и плодить проблемы для себя? Но Рей пристал с этими дурацкими хлебцами, когда большинство уже мысленно считали гостинцы из Зоны Отдыха. Рей разозлил слишком многих.

— Чу! Ты дьюрак, Рей! — крикнул Дитер. — Меня облил!

— Рей, меня даже с пятнами соуса сегодня рады будут видеть, — тихо сказал Питер.

— Что за хрень происходит?! — рыкнуло за спиной озверевшего, как бульдог, Калиста. Тот отвел полный ненависти взгляд от Рыжего и столкнулся лицом к лицу с Кутием.

Кутий был самый старший из мобилизованных в роту, около тридцати лет поземному. Ростом под два метра, с крадущимися движениями, плоским желтым лицом и желтыми равнодушными глазами, как у копченой рыбы. Кутий попал в армию сразу после срока в тюрьме Ноксгота и пользовался у всех авторитетом.

— Это Калист Рыжего задолбывает, придрался на ровном месте, — солдаты отпустили слегка остывшего Реймонда.

— Что тебе от него надо, малой? — спросил Кутий. — Может, человек в церковь хочет успеть к вечерней службе, а ты ему поперек горла встал.

— Ха! Он к девке идет. Хочет предаться внебрачному блуду с потаскухой!

Кутий сделал полшага вперед, его мертвенные глаза нехорошо сверкнули.

— Так, малой. Я не знаю, почему Рыжий тебя терпит и позволяет лить грязь на себя и свою подругу. Если он делает с ней что-то не так и без венчания — его Бог осудит, а не ты!

— Точно! Сторона альковная — дело для суда Всевышнего! — зашумели курсанты, каждый из которых мечтал близко пообщаться с девушкой без далеко идущих последствий вроде женитьбы.

— Тебе какое дело, Рей?!

— Да, тебе завидно?

— Может, он не Рыжему завидует, а его подруге? Как ты насчет содомского греха, Калист?!

— Содомитов не надо поминать на ночь глядя, — оборвал смешки Кутий, — в общем, малой. На месте Рыжего я бы давно отправил тебя собирать зубы. Ну, раз он терпит, есть причины, мне все равно. Но если ты не прекратишь свару и я сегодня останусь без курева — я сам с тобой разберусь. Ты понял? Повтори своими словами!

— И как ты разберешься?! — возразил Калист. — Сам сказал, чтобы я прекратил драку-у-у-ю-ю!!

Рей даже не увидел удара. Просто почти без замаха ему в живот впился кулачище, а вторая рука Кутия метнулась к вороту, удержала на ногах, притянула к себе.

— А драки не будет, — проговорил Кутий в лицо хныкающему от боли Рею, — просто у курсанта Калиста резко свело пузо. Наверное, пост нарушил, грешная душа. Я в камере многое видел. И почки внезапно отказывали, и удушье случалось. Так ты понял, малой?

— Да… да. Я все понял.

— Вот умник! А чтобы закрепить, до утра ты отстираешь от уксуса форму Дитера и Рыжего, когда он вернется. Как хочешь, но чтобы в семь ровно она была постирана, высушена и выглажена, как у непорочных монашек. Я проверю. А теперь отвали!

Курсанты разошлись, Питер направился в Зону Отдыха, одарив Рея своей отрешенной, всепрощающей ухмылкой, в которой Калисту виделась гордыня и презрение. Рей поклялся, что, если представится хоть малейшая возможность, он прострелит Рыжему оба колена из пулемета и тогда посмотрит на выражение его лица.

— Твари порочные! Души грешные! Дети бесовы! — ворчал Калист, забираясь в свою койку. — Все рабы похоти! Рыжий еще байстрюка сделает, а на вас его грех ляжет. Все в Писании сказано про таких, как вы! Онана Господь покарал и за меньшее. Мечтайте о шалавах, а я буду молитвы читать, мне моя душа еще нужна.

Рей открыл Библию, но через пару минут увидел, что слова со страниц не оседают в голове, а всем в казарме плевать, чем он занят. Тогда Калист захлопнул книгу и зарылся в подушку, не дожидаясь, пока потушат свет. Через несколько часов ему предстояло вставать, договариваться с дежурным, красться в темноте к прачечной на первом этаже и запускать ультразвуковой стиральный агрегат, чтобы очистить тряпье Питера и Дитера, чтоб у него треснула напополам глупая черная рожа!