Камышенские сибирячки

Антонина Евстратова

Молодая девушка, унаследовавшая красоту, ум и характер от матери, а силу, смелость и решительность от отца, никого не допускает в своё сердце. Но вся её жизнь круто изменится из-за необдуманного ею поступка.

© Антонина Евстратова, 2020

ISBN 978-5-4496-1093-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Исповедь перед другом

Дальний уголок Сибири. Уборочная страда. С раннего утра мужчины, женщины и подростки, вышли на пшеничное поле. Косильщики и косильщицы торопились до наступления жары докосить свои ряды длиною до ста метров.

Двое друзей Илья и Игнат далеко ушли вперед. Внезапно Илья остановился и будто замер, обратив свой взор на соседнее поле.

Игнат обернулся на него, и усмехнулся.

— Что с тобой, Илья? Ты уставился на баб, как конь на жеребицу, того гляди, заржешь! Поторапливайся, коси, не то мужики обойдут нас!

— Не обойдут! Ты только посмотри, Игнат, в сторону соседнего участка на женщин!

— Да, что, Илья, на них смотреть? Бабы, они и есть бабы! Что я их не видал? Если бы ты знал, скольких девок руки мои перещупали!.. Да все они, одним миром мазаны!

— Ну, не скажи, Игнат, такую красавицу ты не видал!

— Сейчас гляну, из-за кого ты не можешь, ноги раздвинуть! — опираясь на косу, Игнат устремил свой взор на косильщиц.

— Ну, и что, Илья, все бабы на одно лицо!

— Ты смотри, Игнат, смотри!

— Ну, смотрю я, и что?

— Ничего, Игнат, просто смотри!

Игнат, прищуриваясь от солнечных лучей, приложил ладонь к широким бархатистым бровям, долго всматривался черными глазами в женщин.

— Постой, постой, Илья, вижу! Кто эта баба? Она идет впереди всех!

— Не баба, а женщина! — с нежностью произнес Илья.

— Ну, хорошо, женщина, какая разница?

— Для меня большая! — он смотрел на нее, как на картинку и любовался ею.

— Да, Илья, ты прав, ее невозможно не заметить, она выделялась бы даже из сотни красавиц! — согласился Игнат.

— А — я что говорил?! — воскликнул Илья, расчесывая рукой, черные усы, будто готовился к свиданию.

— И кто она?

— А зачем тебе? — Илья криво улыбнулся и ревностно посмотрел на друга.

— Необычная, редкой красоты женщина! — с восторгом сказал Игнат.

— И — я о том же, а ты не верил!

— Как это раньше я не заметил ее? Расскажи, Илья, откуда такая красавица? Или ты сам не знаешь? — с любопытством спросил Игнат.

— Знаю, да лучше бы не знал… и жил бы спокойно… душу не терзал.

Он обратил свой взор на бесконечно огромное поле, на нескошенную пшеницу и тяжело вздохнул.

Игната еще больше разобрало любопытство, он встал перед другом.

— Ну, давай, не томи, рассказывай! Замахнулся, так бей!

— Тебе зачем? — ледяным голосом спросил Илья.

— Уж больно хороша женщина! — не скрывая восторга, ответил Игнат. — Сам Бог хочет чтобы я встретился с ней!

Илья хмуро посмотрел на друга.

— Да пошел бы ты, бабник, ничего я рассказывать тебе не буду!

— Ты что ревнуешь? — усмехаясь спросил Игнат.

Илья сдвинул широкие черные брови, повернул козырек фуражки назад и зыркнул на Игната светло-зелеными глазами. Ему хотелось сказать другу нечто такое, чтобы тот понял;

— На чужой каравай, рот не разевай, — но, открыв тонкие губы, изо рта не прозвучало ни звука.

— Илья, неужели ты подумал, что я правда… Я на такое не способен, просто, ради любопытства!

— Смотри, Игнат, за нее кому угодно могу голову свернуть!

— Плохо ты думаешь о друге! — обиженно буркнул Игнат.

— Ладно расскажу, да толку что рассказывать?.. Снова душу теребить! Знаешь, как здесь скребет, — Илья приложил руку к груди и посмотрел в сторону женщин. Тяжело вздохнул, изо рта прозвучал тихий стон.

— Эх! — покачал он головой, — недосягаемая ты моя!

— Ну, ладно, так и быть, — он повернулся к Игнату,

— Матреной её зовут, овдовела лет пять назад. Мужа её, я не видал, но слыхал, о нем говорят, был силачом! Из всей округи сильнее его не было, мог одним ударом кулака убить быка!

— Фигня все это, Илья, какой надо иметь кулак, чтобы одним ударом убить быка? Кувалдой и то надо ударить несколько раз, а это кулаком! Нет, я не верю!

— Не знаю, Игнат, об этом я слыхал от нескольких мужиков, говорят, они сами видели, как он убил быка-убийцу!

Игнат расширил глаза и приподнял бровь, — вот это силища!.. — помотал головой. — И, что дальше с Матреной?

— Да, что? После к ней много мужиков сваталось, и она могла бы выбрать любого для себя. А нет, для всех от ворот поворот. Для нее нашего брата не существует, да она и не нуждается в мужиках, всю мужскую работу делает сама!

— Работа работой, Илья, а мужика ей надо! Смотри, в ней кровь с молоком играет, сочная, аппетитная! От одного взгляда на нее, кровь в жилах закипает! — с азартом произнес Игнат.

— Остынь, а то гляди, вся кровь выкипит! — с усмешкой сказал Илья.

— Что неужели заревновал? — заглядывая в светло-зеленые глаза другу, спросил Игнат.

— Бесполезно ревновать, она и на тебя не посмотрит.

— Почем ты знаешь? На тебя не смотрит, а за мной может, побежит!

— Не парся, Игнат, к ней сватались такие мужики, не чета нам с тобой!

— Может, на этот счет, Илья, у нее есть свои причины? Не может, быть, чтобы здоровая женщина мужской ласки не хотела!

— Я согласен с тобой, Игнат, тяжело ей без мужской ласки! Здесь, думаю, дело в ее дочери, она родила ну, как говорят, в подоле принесла! Для Матрены, это было большим позором. У нее самой, тогда был свой грудной малыш. А здесь дочь оставила ей своего ребенка!

— Что она бросила его? — он удивленно приподнял дугообразные черные брови.

— Нет, Игнат, не бросила, она безмолочной была! Ну, Матрена забрала себе, отняла своего мальчонку от груди и стала кормить внучку.

— Да, «повезло» женщине! — сказал Игнат, поглаживая черные густые волосы на своей голове.

— Я бы, Игнат, сказал, повезло внучке!

— Я в другом смысле, Илья!

— А ну, да!

Внучка, как только разговаривать начала, стала называть Матрену мамой, а мать свою по имени. А пока Матрена поднимала внучку, сын средний повзрослел, сразу предупредил мать:

— «Уйду, говорит из дому, если ты выйдешь замуж!» — Его, она очень стеснялась и боялась потерять.

— Думаю, Илья, дети её эгоисты!

— Может, быть, только она так не думает!

— А о себе, она не подумала, что ждет её впереди? — Игнат нервно дернул рукой.

— Ясно, Игнат, что её ждёт!.. — Он вздохнул, — такой женщиной не просто овладеть. А люблю её больше своей жизни! Я согласен идти за ней хоть на край света!

— Не понимаю я тебя, Илья, неужели так сложно уговорить бабу?

— Не бабу, Игнат! На бабу, я не посмотрел бы! Такая у меня уже есть! — он криво ухмыльнулся.

— Не поверю я, Илья, чтобы перед тобой можно было, устоять! Ты посмотри на себя, какой ты бравый! Высокий, сильный, как Спартак! И нос греческий и волосы чернее смолы!

Илья расхохотался, показывая при этом ровные белые зубы.

— Что, Игнат, на тебя нашло? Нахваливаешь меня, будто перед будущей тещей.

— Так и есть! Ты не замечаешь, за тобой молодые девчата табуном ходят!

— Ходят, да не те! Эх ты, Игнат, знал бы ты её, не говорил бы так!

— Ты заинтриговал меня, Илья, попробую познакомиться с ней поближе, так ли она хороша, что при виде ее ты, дышать перестаешь!

Илья гордо поднял голову и холодно посмотрел на друга.

Пока друзья вели разговор, Матрена поравнялась с ними. Повернула голову в их сторону и, как бы осуждающе посмотрела на них.

— О чем можно говорить? Время к обеду, ряд докосить надо, а им хоть бы хны! — Отчего она еще быстрее стала махать косой, только слышно было, как стебли срезанные литовкой, произносили звуки джиг-джиг, ложась мягко и ровно один к одному. Спина её перевязана зеленым жгутом через плечо, что облегчало держать литовку, и красиво подчеркивало стройную фигуру.

— Смотри, Илья, как мастерски она управляет косой, а, какой красивый ряд!

— Да, Игнат, она на все руки мастер, мужику ни за что не уступит, давай и мы поднажмем, не то она обсмеет нас!

Друзья остановили на ней свой взгляд.

Её прядь темно-каштановых волос выбилась из-под зеленого платка и свисала над черной дугообразной бровью, она изредка сдувала ее вверх, при этом густые черные ресницы произвольно закрывали широкий полуовальный разрез изумрудных глаз.

Она почувствовала на себе взгляды мужиков и залилась смущенным румянцем, отчего стала еще красивее.

— Илья, ты знаешь её давно?

— Как с фронта пришел.

— Она была уже вдовой?

— Тогда, Игнат, я не видел и не знал ее. Потому что сам только что прибыл сюда. Мне было нужно где-то жить, я нашел себе жилье и стал сожительствовать с хозяйкой. У нее с фронта муж не вернулся, вот она и приняла меня. Сам знаешь, каково здоровой бабе без мужика! Да и наш брат фронтовой после войны на женщин, как пчелы на мед слетались! Ну, я обрадовался бабьему телу и завалился к ней под бок! А после встретил Матрену, влюбился и решил, попытаю свое счастье, пришел к ней домой. В избу не заходил, она строила себе баню.

— Увидев меня, она смутилась, одернула край голубой длинной юбки, которая обнажала выше колена ее стройную ногу. Точеная головка была накрыта светло-зеленым платком, один конец, которого свисал на хрупкое её плечо, отчего изумрудные глаза казались ещё зеленее. Никогда мне не приходилось так близко видеть женщину неописуемой красоты, я был настолько поражен, что сразу не мог начать диалог. Не меньше удивило меня, когда я увидел ее мастерство, ни за что бы не подумал, что можно смастерить такое чудо из соломы, глины и прутьев чащи!

— Ты ко мне? — спросила она звучным голосом.

— Да к Вам, — робко ответил я, — пришел помочь вам по строительству, вам же нужны помощники?

Измерив меня своим пронзительным взглядом, спросила:

— Тебе что-то надо? — присев на скамью у стены, предложила присесть мне рядом и очень внимательно посмотрела в мои глаза.

Наши взгляды встретились. В ее глазах я растворился полностью и понял, что люблю ее страстной любовью и не проживу дня без нее! Я задался целью, добиться ее взаимности, что бы ни стоило мне.

Она окинула меня взглядом, отчего я растерялся, и не знаю зачем спросил:

— Вы строитель? — Она ничего не ответила, легкая улыбка скользнула по румяному её лицу. Через мгновение спросила:

— Ну, так что, помощник, зачем пришел, или так и будешь молчать?

Она, конечно, догадалась, что я влюблен в нее и вела себя со мной, как кошка с мышкой! А я думал все о своем, как бы мне завидовали все мужики, если бы вдруг, она вышла за меня! Пока я представлял себе, она улыбаясь, повторила свой вопрос:

— Что ты хотел, помочь мне или еще чего? — голос ее был глубоким, а тон властным.

Веришь, Игнат, перед фашистами я не робел так, когда шел в атаку! А перед ней терялся, не мог собраться с мыслями, шарпал по земле своими сапогами, и как мальчишка молчал. Я смотрел на нее и мой язык не шевелился!

Видя мою растерянность, она встала, взяла меня за локоть и вывела на улицу.

— Здесь тебе будет лучше! — тихо сказала она.

Я вдохнул свежего воздуха и действительно почувствовал облегчение, меня покинуло напряжение, и вернулась уверенность. Я взял ее руку в свою ладонь.

— Прости меня, — заикаясь, проговорил я.

— Конечно, прощаю, — ответила она улыбаясь, — но за что?

Она смотрела на меня мило, как ласковый ребенок!

— За то, что я такой, — с волнением произнес я. — Понимаете, с тех пор, когда встретил вас, думаю только о вас!

— Значит, как я поняла, ты признаешься мне в любви? — прищурив свои очаровательные глаза, спросила она и улыбнулась краешком прелестных губ.

— Да! — выпалил я, — поймите я не мальчик, за плечами долгая прожитая жизнь, имел семью, пока был на фронте потерял!

— Как потерял? — с волнением произнесла она.

Мне не хотелось, говорить ей о моей семье, но она настаивала своим взглядом на рассказе и ждала. Я не мог отказать и все рассказал.

Она вздохнула и тихо сказала:

— Моего мужа не взяли на фронт, у него были больные легкие… и все из-за курева! Знал, что нельзя не то, что курить, а даже нюхать табак! И как этого не понимают курильщики?… Он бы ещё пожил, если бы серьезно относился к своему здоровью, теперь приходится жить за себя и за него…

Она сделала не большую паузу.

— Что поделаешь, значит Богу так угодно, — голос её срывался, — ничего выживем…

Я понимал, насколько ей трудно нести вдовью долю и удивлялся, как смогла, она поднять четверых детей и выжила сама в годы войны? Тогда в деревне в каждой семье от голода умерли почти все старики и маленькие дети. Да, в Сибири не было войны, но была борьба с голодом.

— У меня, — продолжала она, — не вернулись с фронта два брата и два зятя-мужья моих сестер, дети остались сиротами. Проклятая война!.. — помолчав с минуту, с горечью продолжила:

— Мужики из нашей деревни почти все погибли, из них больше половины молодые ребята. Считай, стала деревня обезглавленной, а приезжие кто они, откуда и почему здесь неизвестно. Не поверю, чтобы до войны у них не было родных или близких, вот ты, как попал сюда?

— Видно Бог направил в ваше село, чтобы найти свою половинку, — ответил я спокойно.

— Ну и, как нашел?

Наши взгляды снова встретились.

— Не нашел, а встретил! — Я имел в виду её, и как школьник, не выучивший урок, терялся перед строгим взглядом учителя, но с усилием перевел дыхание, сказал:

— Встретил тебя!

Она улыбнулась также умиленно. Мне показалось, ей понравился мой ответ, с минуту она молчала.

— Я правильно понимаю, ты зовешь меня замуж?

— Наконец-то! — подумал я, — разговор подходит к тому, зачем я пришел.

Глядя в ее завораживающие глаза, я тонул в них и с нежностью сказал:

— Да, зову и прошу вашей руки, Матрена, выходи за меня замуж!

— Звать то тебя, как, жених? — она еле сдержала смех, — а то неудобно, как-то, давать согласие выйти за человека без имени!

Глянув на меня, я увидел, как в ее глазах зажглась искорка, затем она подняла свои пушистые ресницы и посмотрела в небо, будто хотела у кого-то спросить совета.

— Прости, — робко начал я, — увидел тебя, и все вылетело из головы, зовут меня Илья, зачем приехал сюда я уже говорил, а квартирую у Фени.

Неожиданно отвернув от меня голову в сторону речки, которая в метрах десяти была от постройки, и, как бы прислушиваясь к ее журчанию, молчала, затем тихо переспросила:

— У Фени?

— Да, у нее, — смущенно ответил я.

— А, слышала, слышала, она очень довольна своим квартирантом! Говорит, он души в ней не чает! Так значит это ты? — холодно спросила она.

Она повернулась ко мне и с улыбкой спросила:

— Что же ты, Илья, обижаешь Феню? С ней спишь, а меня пришел звать замуж!

С этим вопросом она застала меня врасплох. А-я, будто жевал слова, еле выговорил:

— С Феней у меня ничего серьезного нет, я уважаю просто ее!

— Вот-вот, и она говорит так! Хорошо, Илья, за предложение замуж спасибо! Я подумаю, а сейчас у меня много дел, извини!

Она резко встала и зашла во внутрь постройки, не посмотрев даже в мою сторону.

Я стоял с надеждой на то, что она выйдет, зная, что я не ушел ещё, но она не вышла. И только тогда я понял, не стала она продолжать диалог из-за Фени.

— Вот так, Игнат, сходил я, попытал свое счастье!.. Простить себе не могу свою глупость! После приходилось нам пересекаться, и я намекал о своем предложении. Она мило улыбалась и молча проходила мимо меня. Веришь, Игнат, в моем сердце только она, не знаю, что делать?

Игнату хотелось, дать совет другу, но он и сам не знал, что сказать.

— Ну, ты и шустрик! Любовь женщины, нужно добиваться годами! А ты хотел, получить согласие за один час!

За разговором не заметили друзья, как Матрена обогнала их, и как сами дошли до конца ряда.

— Игнат, все делаем передышку, ждем мужиков, пока они закончат ряд, тогда все вместе и пообедаем! — прерывисто сказал Илья.

Матрена лежала на траве под ветвистым кустом, закрыв пушистые ресницы, она держала соломинку во рту и изредка покусывала ее. Хотя её фигура и была скрыта от мужских взоров, но невозможно было не заметить, как при вдохе поднималась её высокая грудь, крутые бедра и стройные ноги сразу бросились Игнату в глаза.

— Смотри, Илья, Матрена уже отдыхает!

— Ну, я же говорил, поднажать надо, а ты расскажи да расскажи! Вот дорассказывались! Если и дальше так пойдет, женщины свое поле закончат быстрее мужчин!

— Ну, что теперь, утопиться? — буркнул Игнат. — Давай подойдем к ней!

Матрена услышав голоса, приподнялась на локте, приложив руку выше дугообразных бровей от палящего солнца,

— А, мужики? Как жарко сегодня! Идите под куст, места всем хватит!

Игнат подошел первым. Илья не решался подойти, стоял под солнцепёком, опершись на литовку, тяжело дыша вытирал с лица и шеи пот.

Матрена обратила внимание на Игната. У него резко очерченный профиль лица с застывшим на нем серьезным задумчивым выражением. Раскрасневшееся лицо говорило о нервном возбуждении.

— Он стесняется меня, — подумала она и улыбнулась.

Плечи его сразу расправились, он стал как будто выше ростом, а в черных глазах загорелись искорки.

— Какая красавица! — подумал он, — а запах какой сладкий и манящий исходит от нее, с ума сойти можно.

Стыдно стало ему за свои чувства, неожиданно прихлынувшие к нему, он отошел в сторону, чтобы скрыть свою возбужденность. Закурив папиросу, затянулся дымом крепкого табака, глубоко вдыхая и снова выпуская его кольцами изо рта тонких губ, сам украдкой поглядывает на Матрену.

— Вот черт! Ничего подобного не происходило со мной! Не зря, Илья говорил, что легче было в атаку идти, чем подойти к ней! За такую женщину и побороться можно!.. Но как? Илья же друг мне!… А, что с того, что друг? Когда брат у брата уводит любимую женщину, или сын у отца и наоборот! Может, эта женщина моя судьба, мало ли, как жизнь повернет! Ничего, поживем, увидим! — размышлял Игнат.

Рядом с Матреной лежала сумка с обедом, она приподнялась, посмотрела по сторонам, женщины из ее бригады подходили к концу ряда, и время подошло к обеду.

— Присаживайтесь рядом, мужики, пообедаем, что Бог послал!

Она достала булку домашнего круглого хлеба с подрумяненной корочкой, яйца, соль, молоко, огурцы и зеленый лук-пырей. Такая еда была у каждого, кто работал в поле.

— Как знала, что сегодня обедать буду не одна, да вы присаживайтесь, не стесняйтесь!

Игнат докурил свою папиросу, погасив слюной, отбросил от сухой травы. Незаметно Матрёна наблюдала за ним. Его лицо с грубоватыми чертами и сияющими глазами говорили о его шельмецком характере!

— Илья! — крикнул Игнат. — Что ты ухватился за литовку, как за девку? Иди, перекусим! — на его губах заиграла пленительная полуулыбка, она была только для Матрены.

Она томно опустила глаза.

Илья положил свою литовку, неуклюже подсел с боку к Матрене, как бы нехотя коснулся предплечьем ее спины, внутри его тела мгновенно прошла волна.

Она отодвинулась в сторону.

Обедали молча, Илья с Игнатом перемаргивались, переглядывались.

Матрена ловила на себе их взгляды, из за чего румяные её щеки приобрели более красный цвет. Ей стало ясно, мужчины вели о ней разговор. Ничего не говоря, она обтерла руки, поправила платок на голове, бросив на них обсуждающий взгляд, резко поднялась, и пошла к своим женщинам, оставив друзей одних.

— Вот как, даже слова не сказала, вскочила и ушла! — буркнул Игнат.

— Я бы тоже ушел! Ты думаешь, она не заметила, что мы с тобой ненормальные? Эта женщина мудрая, видит нашего брата насквозь! Тем более, после моего предложения выйти за меня! — с досадой сказал Илья.

— Да, как не понять?.. Ну, Илья, соглашусь с тобой, правду ты рассказал о ней! Ты видел, какого цвета у нее глаза?

Илья усмехнулся.

— Нет, не видел! Да эти глаза всегда перед моими глазами!

— Да, настоящий изумруд! — согласился Игнат, — а носик, как нарисованный, губы притягивают к себе словно магнитом! Вот все при ней, и рост, и фигура, ну, прям для меня! — почесав свой крутой подбородок, взглянул на друга.

— Теперь вот думаю, не попробовать ли мне? — сказал Игнат, не то всерьез, не то разыгрывал друга.

— Да ты охренел! — загремел своим басом Илья, выпучив зеленые глаза.

— А, что, почему бы мне не испытать свое счастье? В отличие от некоторых я не сплю с Феней! — укорил его Игнат, — из-за Фени она все равно откажет тебе! А теперь, как я увидел её, и вдохнул исходящий от нее аромат! — он прикрыл свои черные глаза, — вот где, она запала у меня! — широченной ладонью он стукнул себя в грудь, — завтра же пойду к ней, познакомлюсь с ее детьми, а там видно будет!

Илья удивленно посмотрел на него.

— И, когда же ты принял это решение? — спросил он надтреснутым голосом.

— Как только увидел! — он вздернул подбородок. — Только не пытайся, отговаривать меня, я все решил! — сказал Игнат, сохраняя спокойствие.

Все это, мягко говоря, было неожиданно для Ильи, с шумом он втянул в себя воздух и положил руки на колени, пальцы его чуть заметно подрагивали.

— Ну-ну, давай! На свадьбу не забудь пригласить, жених! — не выдержав гнева, но сдерживаясь, с усмешкой промолвил Илья. — Вставай, мечтатель, пора косить! — взяв литовку, сухой травой он обтер острие, и широким шагом прошел на новый ряд не скошенной пшеницы.

Игнат, поплелся следом за ним, всматриваясь в сторону косильщиц.