По дороге из детства

Анна Морозова

История девочки, переехавшей со своей семьёй из Крыма в Сибирь. Цепочка коротких рассказов переводит в детство 90-ых. Туда, где прилавки наполняются китайским ширпотребом, западными новинками, а карманы родителей пусты. История дружбы, любви к людям, животным и природе, раннее взросление детской души. История одной жизни, в которой вы обязательно вспомните и себя, потому что все мы шагаем по одной дороге – «По дороге из детства».

Сердечко на фундаменте

В детстве всё воспринималось по-другому Двор был большой. Огород — гигантский, особенно во время прополки картошки. Дом внутри казался тоже каким-то здоровым, особенно по субботам, когда приходилось наводить уборку. Сахар казался не таким сладким, как сейчас, он влёгкую заменял нам конфеты, особенно, когда мы сыпали его на хлеб с маслом или на блин и сворачивали его в трубочку. Кровать была не очень уютной, когда я нехотя вечером укладывалась спать, но зато утром из неё не хотелось вылезать, особенно, если нужно было идти в школу.

В детстве всё другое…

Всё я воспринимала по-особому, пропускала сквозь свой внутренний мир. На многие мелочи обращала внимание.

Всё в детстве другое…

Даже восприятие одной и той же ситуации, ребёнком и взрослым, абсолютно разное. Если для взрослого какой-то житейский момент может оказаться печальным, то ребёнок воспримет его, смотря через розовые очки.

Летом у мамы было полно дел: огород, хозяйство, работа и мы с братом, да к тому же двойняшки. Каждый из нас требовал внимания. И мама как-то с этим справлялась. На работу она бежала, с работы тоже. Всё в её руках горело и полыхало, конечно, в хорошем смысле этих слов. Варенья варились вёдрами, огурцы и капуста солились бочками и так далее и тому подобное.

— И как тебе удаётся всё успевать? — удивлялись соседки.

Мама не любила ходить к кому-то в гости, делала это только по острой необходимости, обычно гости ходили к нам. Быть может, поэтому мама всё и успевала.

Это утро не заладилось… Андрей нёс литр молока, которое мы тогда покупали у соседей, запнулся и упал, разбив банку. Молока в тот день никто не отведал. Мама не ругала его, с кем не бывает, главное не порезался об осколки стекла.

Мама поставила на плиту сковороду с остатками вчерашней жареной картошки.

— Сейчас яйца туда разобью и позавтракаем. Идите мойте руки, а я пойду в стайку яйца посмотрю.

Куры в тот год неслись где попало: в гнёздах, в пригоне и даже облюбовали место у себя во дворике. Пока мама насобирала целую миску яиц, налила птицам воды и что-то ещё сделала по пути, про картошку на плите позабыла. Зашла в сарай, что-то там сделала очень важное, потом погладила собаку. В это время мы, с давно помытыми руками, заскучав дома в ожидании завтрака, вышли во двор. Мама вручила нам по маленькому ведёрку:

— Нарвите травы на огороде для кур, — опустив головы, мы пошли рвать.

Про картошку все вспомнили только тогда, когда увидели чёрный дым, вырывающийся из форточки.

— Картошка! Я же картошку разогревала! — закричала мама и сломя голову понеслась в дом.

Когда я увидела чёрный дым, валящий из окна, моя бурная фантазия сразу нарисовала горящую кухню. Стало очень страшно за маму и за дом.

Не помню, где был в тот день папа и чем он занимался, что тоже не заметил включенную плиту. Но, вероятно, это был выходной, раз он находился дома, так как именно папа стал долбить изнутри по раме окна и вышиб её совсем.

Чёрное облако дыма вырвалось из оконного проёма, а кто-то из людей уже бежал к нам на выручку, кажется, это был дед Цымбалов, наш дом у них как на ладони и не заметить дым было просто невозможно.

Родители выбежали из задымлённой кухни к нам. В руке папа держал сковороду, а в ней сиротливо лежал наш завтрак. Картошка, некогда порезанная длинными брусочками, превратилась в угольки. В объёме её стало меньше и для пущей убедительности, что ни одной «живой» съедобной дольки больше не осталось, папа потряс рукой, угольки стали кататься и издавать звенящий звук, ударяясь о чугунное дно сковородки.

— Нда-а-а, поели… — протяжно произнёс он и глянул на маму.

Мама виновато глядела на всех нас и беспрестанно корила себя. Взмахивала руками, говорила что-то тихо и смотрела на дым.

Дед Цымбалов подоспел, когда все уже были во дворе и дым почти развеялся.

— Да-а-а, во дела… — говорил он и чесал лысеющий затылок.

Моментально наш двор наводнился соседской детворой, а за ними подтянулись и их родители.

Сочувствующие взрослые образовали одну кучку, а мелкие беспечные дети другую. Не знаю, сколько бы времени взрослая кучка горевала, разводила руками и перетирала эту историю, но вырвавшийся детский крик, спас ситуацию:

Конец ознакомительного фрагмента.