По дороге из детства

Анна Морозова

История девочки, переехавшей со своей семьёй из Крыма в Сибирь. Цепочка коротких рассказов переводит в детство 90-ых. Туда, где прилавки наполняются китайским ширпотребом, западными новинками, а карманы родителей пусты. История дружбы, любви к людям, животным и природе, раннее взросление детской души. История одной жизни, в которой вы обязательно вспомните и себя, потому что все мы шагаем по одной дороге – «По дороге из детства».

Серьги

Когда лёд на Енисее стал, но зимник (ледовая дорога) ещё не открыли, к нам из Момотово пришли баба Аня с дедом Славой. Шли прямо так — по торосам, в холод и ветер. Дело это для них привычное.

— Страшно? — спросила мама у бабы Ани.

— Страшно, — ответила она, — Да. Тяжело уже прыгать по льдинам. А когда эту дорогу сделают? Неизвестно…

Неизменный гостинец — квадратные конфеты в виде подушечек, обсыпанные какао, уже забивали наши рты и беспощадно разгрызались молочными зубами.

— На, хоть чаем запей, — двигала она мне свою кружку. Я пила и лукаво поглядывала на нее.

Маминых родственников в Сибири не было ни души. Папины в основном за Енисеем все — «на той стороне», как говорили Казачинцы. И когда папины родственники видели Андрея, брата моего, всегда замечали, что он похож на какого-то деда, их родственника, тот тоже белобрысым был и кучерявым.

— Одуванчик, — невозмутимо произнёс дед Слава и стал дальше хлебать чай, а мы посмеивались над Андреем. Наш Андрей не умел обижаться, он вообще рос улыбчивым и беспечным парнем. В семье он самый добрый, после мамы, конечно.

В этот день гости наши пришли не с пустыми руками. Они принесли два подарка, которые мы храним по сей день.

Дед подарил Андрею баян. Здоровый, тяжёлый инструмент нашёл своё пристанище сперва в сенях, потом в сарае. Чтобы отдать Андрея в музыкальную школу, нужны были деньги, но лишних наша семья не имела. По этой причине меня не отдали в художественную школу, хотя я довольно сносно рисовала и любила это дело.

Баба Аня подарила золотые серьги. Совершенно обычные, на простой застёжке в виде петельки. Сняла с ушей и тут же положила в мою ладошку. Это были не только что купленные в магазине серьги, а её личные, которые она долгое время носила. Подарок лежал в серванте в стопочке. Иногда мама доставала их и показывала мне. А папа часто говорил, что ему нравится, когда в ушах серьги и мое желание носить их удваивалось.

Уши мне прокололи только через пять лет, на дому у Катиной (соседская подруга) родственницы. Сперва я ходила с нитками в ушах. Десять дней брызгала тройным одеколоном в ранки и туда-сюда, вперёд-назад дергала нитку. Было неприятно, но желание носить бабы Анины серьги превозмогало над болью. Через две недели я их вдела в уже зажившие уши и поймала себя на мысли, что с ними выгляжу взрослее. Но, вспоминая процесс прокалывания, без наркоза в домашних условиях, мне сейчас даже думается, что на такой шаг смог пойти только взрослый человек, хорошо подумавший о последствиях. Добровольно проколоть два уха обычной иглой и не пискнуть — это ли не самообладание.

Долгое, очень долгое время эти серьги были моим единственным украшением. Постоянно я их чистила зубной пастой или губной помадой. Помада делалась черной, уж не знаю от грязи ли, или от взаимодействия с металлом 585 пробы, такой фокус мне очень нравился.

Однажды я их потеряла. Уже помылась в бане и сушила волосы полотенцем. Провела по уху и услышала звук упавшей серёжки, хвать за ухо, а серёжки нет. Сколько бы я ни искала — всё напрасно. Зашла в дом вся в слезах и рассказала маме, папе побоялась и зря. Он сам зашёл к нам в комнату, услышав мои всхлипывания.

— Что случилось? — поинтересовался он.

— Серьгу потеряла в бане, — ответила за меня мама.

Папа без лишних слов накинул куртку и вышел из дома. Пока мама меня успокаивала, он искал и вернулся с серёжкой в руке через десять минут.

— На, больше не теряй, — ответил он и подмигнул мне. Моей радости не было предела. Ведь то, что делало меня взрослой, нашлось!

Папе пришлось вскрыть пол. И благо брат не пошёл ещё в баню, так бы смыл её водой.

Серьги до сих пор при мне. Не всегда ношу этот раритет, но греет душу мысль о том, что в шкатулке находится нечто большее, чем украшение. Там лежит память о их прошлой владелице. Хранятся воспоминания из моего детства. Они мой оберег и талисман. Они больше чем просто два кусочка металла. Хоть и говорят, что чужие украшения носить нельзя, будто на них лежит отпечаток жизни владельца, его провалы, ошибки, невзгоды и прочий негатив, но лично я сама вложила в них только все самые положительные мысли и эмоции, поэтому и храню.