По дороге из детства

Анна Морозова

История девочки, переехавшей со своей семьёй из Крыма в Сибирь. Цепочка коротких рассказов переводит в детство 90-ых. Туда, где прилавки наполняются китайским ширпотребом, западными новинками, а карманы родителей пусты. История дружбы, любви к людям, животным и природе, раннее взросление детской души. История одной жизни, в которой вы обязательно вспомните и себя, потому что все мы шагаем по одной дороге – «По дороге из детства».

Художник

После первого класса родители отвезли нас на недельку в Момотово к бабе Ане.

Дед Слава, её муж, в моих воспоминаниях остался тихим, молчаливым человеком. С нами он был угрюм и много не говорил. Наверняка, потому что не знал, как общаться с детьми, так как у них с бабой Аней и детей своих никогда не было. С нами всегда говорил чётко, коротко и только по делу.

— И что ты ноешь? — спокойно спрашивал он у меня.

— Я хочу домой! — сквозь рёв говорила я и продолжала рыдать.

— Так догоняй отца, не думаю, что он далеко уехал.

Детский мозг начинал переваривать сказанное, и слёзы в этот момент переставали течь. А потом понимала, что нет смысла ныть, папа хоть и недалеко уехал, но мотоцикл я точно не догоню.

Дед, убедившись, что я перестала лить слезы, молча шёл в дом, а я следом. Шаркая домашними тапками по полу веранды, он оглядывался и, убедившись, что я иду следом, ухмылялся и издавал звук, напоминающий кряканье утки… Я повторяла за ним, дразня, но он не злился. От этого мне обычно становилось скучно, и я крякала ещё раз. Дед вздыхал и заваливался на кровать.

— Всё, сон-час, иди в зал, ложись на диван.

— Я не маленькая, чтобы спать днём, — обиженно протестовала я.

Дед опять крякал. А я от безысходности шла в зал, крякала там и глазела в стекло серванта, разглядывая коллекцию необычных пепельниц в виде лаптей, туфель, сапогов, ежиков и много ещё чего.

Но что самое интересное, дед был художником. На стенах висело не мало его работ. В основном это были пейзажи, портреты и репродукции картин знаменитых художников. Больше всего мне запомнилось две картины: «Три богатыря» — репродукция всеми известной картины Васнецова. И один пейзаж. Картина с этим пейзажем висела в зале над диваном. Я ложилась и часами перед сном её могла разглядывать. На ней изображалось поле, дорога, уходящая вдаль, и лес.

— Дорога от парома до Момотово, — выйдя из комнаты, сказал он.

— Это, по которой мы ехали, что ли?

— Что ли.

— М-м-м-м-м-м, красиво…

— Что бы ты там понимала, — приглушённо смеясь, сказал он.

Чувствуя, что дед в хорошем настроении, я опять начинала крякать, а он вертел головой и, махая на меня рукой, уходил курить на крыльцо.

Зрение уже было не то, и дед сложил все свои краски и кисти в сарае. Добравшись как-то до этого сарая, мы с братом пооткрывали все краски и изрисовали стены. Через пару дней баба Аня зачем-то пошла туда и ахнула.

— Дед, там кто-то красками все стены сарайки перепачкал, это не ты? — лукаво и преднамеренно громко, чтобы слышали мы, говорила она ему.

— Не я, не я… — уставшим голосом отвечал он.

А мы вжимались в стулья и опускали стыдливо глаза.

— И не вы? — обращалась она тогда к нам.

— Не-е-е-е, не мы, — в один голос рапортовали оба. Глаза начинали бегать и сразу как-то хотелось исчезнуть или переместиться в другое место, подальше от них и этого разговора.

А вечером дед открыл замок и зашёл в другой сарай, дверь которого была всегда закрыта от нас. Там стоял красный двухколёсный мотоцикл. Он выкатил его во двор и, пока что-то искал, мы успели понажимать на все кнопочки и рычажки на руле. Выйдя из сарая с пакетом, дед засунул в него руку и вытащил какой-то серый футляр. Это оказались масляные краски с кисточкой в выемке, которые очень вкусно пахли.

— Этими красками я и писал картину, что над диваном висит, — улыбаясь, произнёс он. В этот момент лицо его стало особенно морщинистым. Дед редко улыбался, не говоря уже о разговорах с нами и эти глубокие морщинки особенно мне запомнились.

— Вот вам подарок от меня!

Мы даже не ожидали этого и стояли с глупыми выражениями лиц.

— Что, не нравится подарок? Я и газет вам сейчас вынесу. Будете рисовать?

— Да-а-а-а-а, — обрадовались мы.

Дед занял нас тогда на весь вечер. Мы рисовали на газетах, а он курил и молчал.

Краски есть у нас до сих пор, в школе мы рисовали только акварельными, а эти, раритетные, хранят память о тех временах.

После смерти деда Славы и бабы Ани нам достался старинный комод, диван, шкатулка с пуговицами и коллекция пепельниц. Ни одной картины художника Аксёнова Вячеслава у нас нет…