Дело о чудовище с четвертого этажа

Анна Мезенцева, 2023

Участковый в маленьком городке расследует преступление, совершенное чудовищем из русских сказок. Городское фэнтези с детективной линией, смешное и пугающее одновременно.Ранним утром Егор Одинцов, молодой участковый в небольшом сибирском городке, отправился на вызов. Но вместо соседей-хулиганов наткнулся на огромного волка, сумевшего открыть засов на сарае и загрызть свинью. Уже к полудню Егор оказался втянутым в расследование странного убийства. Единственный свидетель рассказал о чудовище, выпрыгнувшем из окна. Вы верите в реальность сказок? И Егор не верил. Но преступника ему придется искать вместе с помощницей Бабы Яги Василисой Премудрой. Простой участковый на собственном опыте убедится, что колдуны, зелья и пугающие твари Нави существуют. Как и волшебная бюрократия, установленная тайной общиной, скрывающейся в городе сотни лет.

Глава 2. Две девицы за столом

22 августа 2012 г. Среда, десять утра.

«Никогда не спорь с сумасшедшими». Именно так звучал первый завет, переданный три года назад собравшимся на пенсию капитаном Приходько молодому и неопытному Одинцову. А сумасшедших в Верхне-Волчанске хватало, даром что город всего ничего. Кроме пустобрёха с папочкой, изгнанного из коридора, в опорный пункт регулярно таскалась тётка неопределённого возраста по прозвищу Принцесса Дивана. Принцесса в любую погоду расхаживала в сланцах, надетых на толстый шерстяной носок, и соломенной шляпе с искусственными цветами. Попав в кабинет, она брала с участкового клятву хранить секрет и заводила душещипательный рассказ о тайном романе с принцем Уильямом, герцогом Кембриджским. А также о кознях Британской разведки, мешавшей запретному счастью.

Другим постоянным клиентом являлся бомж Чувырла. В особо урожайные дни, закончив обход помоек и урн, он покупал в Знаменке самогон, надирался до синевы и отправлялся шататься по улицам, размахивая руками и выкрикивая бессвязный бред. Чувырла был страхолюдным, но безобидным. Однако плохо действовал на психику сограждан и обладал неприятной привычкой засыпать на детской площадке.

Имелся и набор персонажей попроще: бабулек с деменцией, поехавших кукухой алкашей, тихих фантазёров, строчивших заявления о высадившихся в дачном посёлке инопланетянах. Всю эту разношёрстную компанию объединяло одно — бесконечное упорство, с каким психи отстаивали свои идеи. Поэтому, услышав про Бабу Ягу, Егор ответил просто:

— Чем могу помочь, Яга Ягинишна?

— Ночью в городе окаянство произошло. Поведай-ка про него.

М-да, сплетни в Верхне-Волчанске разлетались с той же скоростью, с какой стая голубей раздирала на крошки свежий батон. Егор закинул фуражку на вешалку возле шкафа, прикрыл за собой дверь и уселся за стол. Привычная обстановка подействовала ободряюще. Поверх старушечьего платка со стены строго смотрел президент, запечатлённый на фоне российского триколора. Рядом висела карта подведомственной территории, грамота «За многолетний добросовестный труд», оставшаяся от капитана Приходько, и прошлогодний календарь с овчаркой в солнечных очках.

— Что вы имеете в виду?

— Сам ведаешь.

— Понятия не имею.

— Побреши мне тут! Ишь, удумал! — Сумасшедшая старуха бухнула клюкой по полу с такой силой, что на столе подскочил кактус и опрокинулся стакан с мелкой канцелярией. По гладкой поверхности покатились карандаши. А Егор почувствовал, что очень и очень не хочет врать.

— Около трёх часов ночи в дежурную часть поступил вызов с жалобами на крики и шум по адресу улица Молодёжная, дом четырнадцать, квартира сорок один. Прибывший на место наряд застал столпившихся на лестничной клетке соседей, утверждавших, что крики прекратились, но проживавшая в квартире семья не реагирует на стук и звонки в дверь. Полицейские вскрыли замок и обнаружили изувеченные тела четырёх человек, в том числе маленького ребёнка. Окно в детской оказалось открытым настежь. Орудие убийства не определено. По словам соседей, из квартиры ничего не пропало.

— Всё? — уточнила старуха, насупив седые клочковатые брови.

Поражённый своей откровенностью Егор хотел ответить: «Да!». Но вместо этого добросовестно наморщил лоб, вспоминая доклад с утренней планёрки.

— У подъезда квартиры, где произошло убийство, обнаружена припаркованная машина с вмятиной на крыше. Владелец сообщил, что сигнализация сработала минут за десять до приезда наряда. Посторонних возле автомобиля он не заметил. Но в окно выглянул не сразу, искал очки.

— Небогато…

— Криминалисты продолжают работу. И вскрытие пока не производилось.

— Худое это дело. Недоброе, — подытожила старуха, пожевав губами и вперив в собеседника пристальный взгляд. Маленькие, глубоко посаженные глаза горели как угольки, зарытые в дряблые морщинистые складки.

— Скверное, — согласился участковый. — А у вас имеется какая-то дополнительная информация?

— Имеется, не сумлевайся. Ничего не найдёт твоя полиция. Больно ворог прыскучий, не по зубам он вам. Инда и нам не по зубам.

— Кому — нам?

— Ты, паря, сказки в детстве читал?

— Читал… — растерялся Егор из-за неожиданной смены темы. — Гарри Поттера.

— Одна басурманщина у молодёжи на уме! Тьфу! — Старуха сплюнула в кактус, попав на макушку колючего шара.

— Что вы себе позваля… — возмутился Одинцов, но не договорил. Кактус съёжился, почернел и свесился с края горшка обгорелой тряпкой.

— Русские народные сказки читал?

Егор кивнул, подняв на Ягу Ягинишну ошарашенный взгляд.

— То-то же. В Верхне-Волчанске издревле живёт община сказочных героев и волшебных существ. Большая, почитай тышша душ.

В кабинете воцарилась тишина. Стало слышно, как за окном дворник дядь Юра скребёт по асфальту метлой. Наконец, Егор выдавил, просто чтобы что-то сказать:

— А зачем вы тут живёте?

— А где нам жить? — удивилась посетительница.

— В тридевятом царстве. В тайге. На болоте.

— И нам хочется комфорту, чтоб к поликлинике поближе. Старость, внучек, она такая… То давление, то радикулит.

— А почему в Верхне-Волчанске? — Справившись с первым шоком, Егор взялся подыграть опасной сумасшедшей. А то как плюнет в рожу своей химией, ходи потом щербатой образиной.

— Да как-то само сложилось… Мы обустроились, быт наладили. Хорошо тут, лес кругом, воздух чистый. Эта… экология. — Старуха с удовольствием проговорила непривычное для себя слово. — И народ неиспорченный, не то, что в столицах. Мы в человечьем обличии ходим, вы нас и не замечаете. До сей поры тихо всё было. Но чую, душегуб ентот — кто-то из наших.

— Чего же сами его не найдёте?

— Ты, милок, хоть одну детективную сказку помнишь? То-то и оно. За порядком у нас следит Андрей-солдат. Но он как есть солдат, что приказали, то и сделает. Сам инициативу ни в жисть не проявит, да и загадки разгадывать не горазд. Нет в нас сыщицкой жилки. Помощь нужна.

— Ладно, я вас понял.

Пришла пора сворачивать безумный разговор. Егор поднялся с места, делая вид, что собирает вещи.

— Вот вам ручка, вот листок. Дома запишите показания со всеми подробностями. И пришлите мне по почте. Я их внимательно изучу и передам следователю. А сейчас, прошу прощения, мне надо идти.

— Сидеть, — проскрежетала старуха, схватив участкового за предплечье крепкой морщинистой клешнёй. Да с такой силой, что Егор аж зашипел от боли. Вот и жалей пенсионеров! — Смотри!

«Куда смотреть? На тебя что ли, террористку штопаную?» — подумал Егор, но тут по руке побежали крошечные разряды, а под кожей прокатился болезненный ручеёк, словно от внутримышечного укола. Падавший из окна свет потускнел, будто солнце заволокло тучами. Воздух загустел, тени налились свинцовой чернотой, стали резче и острей. Вот только не было никаких туч, небо по ту сторону стекла оставалось чистым. Но не голубым, как положено ясным августовским днём, а жёлто-серым, цвета сепии. На привычную реальность наслоилась вторая картинка. Где-то её контуры совпадали с прежними — никуда не делась автостоянка по ту сторону дороги, обнесённая забором из арматуры. Спереди всё также болтался выцветший баннер «Акция на лето! Легковой автомобиль — тысяча рублей в месяц!». Но лес за стоянкой, обычный чахоточный городской лес, вымахал в высоту, загустел и превратился в непролазную чащобу. Между стволов клубился туман, перемигивались непонятные огоньки.

— Туда смотри! — повторила старуха. Егор ощутил, как из-за спины потянулись липкие, пахнущие древним гнильём волны холода. Но от ужаса не решился повернуть голову и продолжил пялиться в окно.

Вдалеке, над тёмной кромкой пугающего леса, с карканьем кружили вороны. Именно кружили, образовав чёткое симметричное кольцо. Это безостановочное вращение нагоняло такую жуть, что Одинцов не выдержал, перевёл взгляд на знакомый дядь Юрин силуэт в оранжевом светоотражающем жилете. Но и дворник переменился. Вместо турецких треников с лампасами, вытянутых на коленях, появились плотные штаны в синюю и зелёную полоску. Голени обмотало холщовым полотном с пущенными крест-накрест верёвками. Куцая дядь Юрина борода распушилась и опустилась до живота.

Почувствовав на себе взгляд, дворник обернулся и помахал пятернёй. После чего продолжил сгребать с тротуара окурки, обёртки от мороженого и золотистую берёзовую листву.

— Вран кружится — недобрый знак. Ой, поганый…

Участковый сделал усилие и медленно обернулся к Бабе Яге, по-прежнему державшей его в тисках. Рука разболелась, тёмно-синий китель покрылся рыхлым серебристым налётом. «Иней» — догадался Егор. От страха каждое движение давалось с трудом. Наверное, он бы не сдвинулся с места, даже если бы ледяная хватка наконец-то ослабла.

На первый взгляд, Яга Ягинишна оставалась всё той же сморщенной и горбатой старухой. Разве что из-под нижней губы вынырнул длинный клык, а в глазах-угольках заплясали искры. По загнутому навершию клюки расползлась замысловатая вязь. Бусы, в привычной реальности собранные из копеечных пластиковых шаров, обернулись нанизанными на тесёмку черепами острозубых зверьков. Но главные перемены коснулись не внешности. Егор ощутил себя… Сложно описать. Словно он стоял на краю могилы, из которой поднимался запах мертвечины и свежевскопанной сырой земли. А сзади приближалось что-то невидимое и очень страшное, готовое столкнуть его в эту могилу и заживо похоронить.

— Вы про птиц? — еле выдавил участковый.

— То знак, что нынче в городе творилась злая волшба. Однако кем и зачем, мне не ведомо. Ночью, пока темно было, я послала на Молодёжную Серого Волка. Он поразнюхал и подтвердил, что у подъезда побывал не человек, ведьма али колдун. Серый взял след, довёл до окраины, но дальше злыдень ушёл через заросли емшан-травы. Емшан из Волка нюх повытягивал. Пришлось ему в Знаменке залечь, подкормиться.

Что-то щёлкнуло в голове Одинцова. Слова «волк», «Знаменка» и «подкормиться» сложились в логическую цепочку. Перед глазами возникло опечаленное лицо Галины Михайловны.

— Так это ваш волк сожрал свинью? Как будете компенсировать?

Яга чуть разжала клешню. Праведный гнев придал участковому сил. Он дёрнулся, высвобождая онемевшую руку. Чужая реальность исчезла, словно опустили рубильник. Вместо колдовского леса шелестела обычная жидковатая помесь ясеня и берёзы. Туман растворился, вдоль обочины залегли грязные пакеты, ржавые мангалы, мятые полторашки и прочий оставленный некультурными горожанами срач.

— Вы присаживайтесь. Протокол составлять будем.

— Компенсировать? Протокол? — повторила старуха, явно не готовая к подобному повороту. — С какой такой стати?

— А с такой, что Галине Михайловне Колывановой, ветерану труда, между прочем, нанесён существенный моральный и материальный ущерб. Вы знаете, сколько стоит годовалая свинья? А я вот знаю, цена начинается от тридцати тысяч. Предлагаю вам договориться с владелицей по-хорошему, иначе будем заводить на вашего волка уголовное дело.

— Дык милай, он же не нарочно! Он за нехристем в сугон пошёл, вот и утомился! Ты на меня посмотри, откель я такие деньги возьму? Пенсия — слёзы сиротки Хаси, коммуналку оплатить да хлеба с молочком пожевать. Мясо по праздникам покупаю. И то, если акция…

— Специально или не специально, сути это не меняет. Вы меня разжалобить не пытайтесь. У нас жалобщиков на сто лет припасено. — Егор шлёпнул ладонью по столу, прерывая поток причитаний. Внутри продолжал бушевать страх, от которого он из всех сил отбивался заученными словами и формулировками. — Умышленное уничтожение чужого имущества, статья сто шестьдесят седьмая у-ка эр-эф. Карается лишением свободы на срок до двух лет. Раз у вас есть община, значит, имеются какие-то фонды. Как хотите разбирайтесь, а чтоб до конца недели Галина Михайловна получила деньги или свинью с аналогичными тэ-тэ-ха.

— Чаво?

— Тактико-техническими характеристиками. Вес, возраст, что там важно у свиней.

— А ежели договоримся? — Бабулька перешла на вкрадчивый тон, морщинистые губы растянулись в фальшивой улыбке. — Нету у меня таких денег. Тридцать тысяч, слыхано ли дело? А вот тысчонки три я бы тебе подкинула, на новую куртку. А?

Яга с заискивающим видом заглянула участковому в глаза.

— Но-но! Попытка дачи взятки должностному лицу, статья двести девяносто один.

Старуха разочарованно постучала по загнутому концу палки узловатыми пальцами.

— А не боишься, паря, что я тебя в жабу обращу?

Егор боялся. По загривку второй раз за день побежали мурашки. И были они куда крупнее тех, что появились в сарае при виде огромного зверя.

— Али порчу наведу? Иссохнешь заживо, ни один врач не спасёт.

— Не забывайте, я при исполнении. Наведёте — будете отвечать, — тихо, но твёрдо парировал Одинцов.

Злая гримаса на лице старухи сменилась деловитой.

— Молодцом! Не ошибся в тебе Серый. Сразу сказал, парень ты правильный. С сегодняшнего дня поступаешь в распоряжение общины. Бумаги направлены куда надо. В пять часов приходи в ресторан «У Вано», моя помощница введёт тебя в курс дела.

Не дожидаясь согласия, Яга Ягинишна слезла со стула и поковыляла прочь, сопровождая каждый шаг звонким постукиванием клюки. На пороге обернулась:

— И чтоб без опозданий!

Хлопнула дверь. Одинцов остался сидеть, обалдело уставясь на то место, где только что стояла старуха. Затем перевёл взгляд на стену, но овчарка в очках, почётная грамота капитана Приходько и даже президент в рамочке были не в силах объяснить, что же сейчас произошло. Голова шла кругом. Одна безумная версия вытесняла другую. Кто-то распылил в кабинете галлюциноген? Или он спятил, и сейчас пускал слюни в отдельной палате? Или истекал кровью в сарае рядом с оторванной головой свиньи? А может, как в каком-нибудь фантастическом фильме, лежал в ванне с бурой жижей, опутанный трубками и кабелями, со шлемом виртуальной реальности на глазах? Или… всё было правдой?

Раздался звонок. Вздрогнув, участковый не сразу сообразил поднять трубку стационарного телефона. Старого, с потёртой кнопочной панелью и длинным серым проводом, завитым тугой пружиной.

— Одинцов. Слушаю.

— Это хорошо, что слушаешь, Одинцов. — В голосе майора Алексея Юрьевича Морозова звучало недовольство. — Некстати эти твои курсы, и без того людей не хватает. Кулмагамбетова пришлось из отпуска вытаскивать, а у него дети — школьники, ему летом отдых положен.

— Какие курсы, та… товарищ майор?

— Двухнедельные. Повышающие, ёшкин корень, квалификацию. Дуй в кадры, подписывай бумаги. Покажешь нам потом чудеса раскрываемости. Да, оружие сдай и ключи от машины Кулмагамбетову оставь. На учёбу свою ножками походишь, не переломишься.

В трубке зазвучали короткие гудки отбоя.

Чуть позже, на крыльце участкового пункта Егор минут пять стоял и смотрел на выкрашенный серебрянкой забор, на автобусную остановку, на кусты шиповника вдоль тротуара и павильон «Свежая выпечка», слово перед ним раскинулась не знакомая до каждой трещины на асфальте панорама, а долина гейзеров или великий каньон.

Привычный мир перевернулся. Тысяча волшебных существ на сто с небольшим тысяч жителей Верхне-Волчанска… Одинцов покосился на остановку, где в ожидании транспорта сидели на лавочке или переминались с ноги на ногу с десяток человек. А что, если один из них только прикидывался обычным пассажиром. Кто же фальшивка? Полная женщина с пакетом из «Пятерочки», сквозь который проступала упакованная в сетку картошка? Парень с синими волосами и татуировкой на шее? Или дамочка, державшая за руку мальчишку не старше пяти? Подъехал пазик, затарахтел у бордюра, распространяя клубы вонючего дыма. Потенциальные лешие и домовые по одному исчезли в его трясущейся глубине.

Похожие мысли крутились в голове Одинцова, пока он топал до главного управления, где на втором этаже находились бухгалтерия с отделом кадров. Шёл и не понимал, каким образом подобная судьба постигла Верхне-Волчанск? Зауряднейший из провинциальных городов, где глазу не на чем зацепиться? Ни деревянного зодчества, ни дворцов, ни старинных церквей. На площади у дворца культуры шумел типовой советский фонтан с пущенными по кругу струями. Клумбы заросли травой, у скамейки отвалилась половина реек. В теньке под вязами велась ленивая торговля пучками укропа и красной смородиной на развес. Явление, прямо скажем, далёкое от уникальности. Зато воздух в городе и вправду хороший. Вкусный, как говорит мать. Егор втянул его полной грудью и непонятно чему улыбнулся.

***

Большую часть дня пришлось потратить на бюрократию. Одинцов собирал, подписывал и отправлял дальше какие-то справки, выслушивал завистливые комментарии сослуживцев, отвлекал от чаепития кадровичку и караулил неуловимого Мороза, несмотря на возраст и чин уехавшего на работу «в поля». Потом передавал дела злому из-за досрочного окончания отпуска Кулмагамбетову. Отдельно обсудил заявление на Вано Хуцишвили, хозяина того самого ресторанчика «У Вано», где назначила встречу помощница Бабы Яги. Его обвиняли в незаконном использовании газовых баллонов. Нарушение относилось к другому ведомству, но двое участковых решили, что лучше сначала по-тихому проверить, есть на кухне баллоны или нет. А уж потом спускать на единственное приличное заведение в районе свору инстанций.

После четырёх Егор наконец-то изучил полученные бумаги. Вместе с соглашением к трудовому договору ему выдали приказ о направлении в образовательный центр «во славном городе Верхне-Волчанске, у ласкова князя Ярослава». Егор страдальчески поморщился. Первая проверка — и полетит он из полиции аж до самого «Себеж-града, заставы богатырской». Где, согласно документам, у центра находился головной офис.

А вот заскочить домой, в доставшуюся от бабушки однушку, Одинцов не успел. Так и отправился на встречу в полицейской форме и с лёгким свиным амбре. А может, не таким уж и лёгким… Администратор покрутил носом и проводил его не в зал, где отдыхало большинство посетителей, а к столику на летней веранде. Но так даже лучше — погода стояла приятная. Случаются в Сибири в конце августа такие дни, когда воздух становится сладким и тягучим, словно липовый мёд. Лицо обдувал ветерок, шелестел разросшимся на штакетнике диким виноградом. На деревянный настил веранды падали солнечные пятна, из-за угла тянуло запахом шашлыка, аж слюнки потекли. Из-за всей этой суеты Егор не успел пообедать. Выпросил у сослуживца бутерброд, угостился в бухгалтерии сушками. Вот и весь перекус.

Цены в меню неприятно удивили. «У Вано» Одинцов давно не сидел, да и вообще ходил по заведениям общепита редко. На зарплату участкового особо не развернёшься. Так, раз в месяц выпивал бокал пива с армейским другом Тимуром, наполовину бурятом. Егор пробежался по столбику цифр и сопоставил его с перечнем грядущих расходов. Куртку надо купить, за электричество заплатить, за учёбу…

— Готовы сделать заказ?

У столика возникла официантка в белой блузке и коричневом фартуке, с бейджиком «Алёна». Симпатичная, но какая-то уставшая: уголки рта опущены книзу, чёлка прилипла ко лбу, в круглых карих глазах не видно ничего, кроме желания закончить смену, отправиться домой и лечь спать.

— Будьте добры, стакан морса и лаваш.

— Меню оставить? — Алёна скудости набора не удивилась. Сунула не пригодившийся блокнотик в карман фартука, смахнула со скатерти упавший листок.

— Да, ко мне сейчас подойдут.

И к Егору действительно подошли. Но лучше бы не подходили.

— Приветик! — как ни в чем ни бывало поздоровалась бывшая девушка, присаживаясь за соседний стол. От этого голоса и от сладкого шлейфа духов, им же и подаренных на Восьмое марта, в душе участкового что-то сжалось. На долю секунды Егор испугался, что Светка и есть таинственная помощница Бабы Яги, но сразу отбросил дурацкую мысль. Они выросли в соседних дворах, учились в одной школе, семь месяцев делили постель. Он знал Светку как облупленную. Какая из неё помощница?

— Здороваться-то будешь?

— Ну привет, — процедил Егор, поднимая взгляд. Бывшая была при параде. Волосы цвета карамели уложены летящей волной, в ушах поблескивают серёжки с мелкими блестящими камешками. А ему даже на духи пришлось копить. Эх, Светка…

— А что ты здесь делаешь?

— Жду кое-кого.

— Тимура? С чего это вдруг? Вы же с ним дальше своей рыгаловки не выбираетесь.

— Не Тимура.

Светка старательно не замечала нежелания собеседника продолжать разговор. Она улыбнулась и заправила локон за ушко, привлекая внимание к новым серьгам. Но Егор на мелкую провокацию не поддался.

— Мой тоже опаздывает. Поболтаем пока, ты не против? Как дела?

— Против.

— Да повзрослей уже! — Подкрашенные красной помадой губы задрожали, ладонь с наманикюренными пальчиками стиснула спинку стула. — Неужели мы не можем пообщаться как взрослые люди? Думаешь, мне не было больно? Думаешь, я не хотела создать с тобой семью, родить детей? Да я неделю ревела, когда мы расстались, на семьсот грамм похудела. Ты не сделал ничего, чтобы меня удержать!

Егор с силой потёр лицо руками и закрыл глаза. Не помогло. Звонкий голос с лёгкой, симпатичной картавостью на букве «р» ввинчивался в мозги конусным сверлом.

— Мы могли быть счастливы. Но ты даже не попытался найти работу, сколько я тебя об этом ни просила!

— У меня есть работа, — глухо выдавил участковый, дождавшись, когда бывшая сделает паузу, чтобы вздохнуть. Некстати появилась официантка. Сгрузила с подноса стакан с морсом, плетёную корзинку с порезанным на куски лавашем и маленькую пиалу с чем-то красным, похожим на кетчуп.

— Ваш заказ. Соус для лаваша. Не беспокойтесь, он бесплатный.

— Вот она, твоя работа! — Светка не сумела скрыть торжества. — И как ты на эти деньги собрался содержать семью? А если бы я захотела ребёнка и села в декрет?

Она всё продолжала и продолжала сыпать упрёками, припоминать обиды, накопившиеся за время совместной жизни. А Егор тоскливо таращился на скатерть и думал, что Тимур всё правильно про неё сказал. Есть женщины, которым мало уйти и оставить человека с разбитым сердцем. Им надо засовывать в рану пальчик и ковырять там заточенным коготком, чтобы коркой не заросло. Придумывать многозначительные статусы в соцсетях, слать фотографии с новым парнем и подписью «Я счастлива! Впервые за столько лет!». Вот тогда они чувствуют, что живут…

В плане баб друг заслуживал доверия. Среднего роста, коренастый, с круглым скуластым лицом, Тимур искренне любил женщин. Что удивительно, те охотно любили его в ответ. Может от того, что друг не признавал ограничений? Не было случая, чтобы он посмотрел на девушку, какую угодно умницу-красавицу, и сказал: нет, не по Сеньке шапка, попробую подкатить к кому-нибудь ещё. Отсутствие тормозов помогало в амурных делах, но мешало во всех остальных. Тимур бессчётное количество раз получал по зубам, вылетал с работы и лишался водительских прав за превышение скорости и езду по встречной полосе. Но ни одна из пассий не выкатывала ему претензий за безалаберный образ жизни.

— Болван бесчувственный! — Светка скомкала остаток монолога, увидев, что на парковку у ресторана свернул серебристый Лексус с московскими номерами. Достала из сумки зеркальце, проверила макияж.

Егор не хотел, но всё-таки проследил, как выбирается из автомобиля её новый избранник. Идёт к веранде пружинистой походкой молодого, полного сил и уверенного в себе человека. Целует девушку в губы, расстёгивает кремовый в мелкий рубчик пиджак. И Светка принимается жизнерадостно щебетать о том, что соскучилась и успела проголодаться.

«Куда бы пересесть?» — подумал Егор, доставая из корзины кусок лаваша и окуная в соус. Ресторанчик пользовался спросом, все свободные места успели занять. «Что за подстава…».

— Добрый день!

Погружённый в мысли Одинцов не заметил, как к нему подошла совсем юная девушка, не старше двадцати. А вот Светка ничего не упустила и теперь вертелась на стуле, бросая через плечо возмущённые взгляды. Будто её специально усадили поблизости и заставили следить за соседом.

— Сержант Одинцов?

Участковый, спохватившись, кивнул.

— Меня зовут Василиса.

— Прекрасная? — зачем-то уточнил Егор.

Девчонка и вправду выглядела мило. Серо-зелёные глаза смотрели ясно и доверчиво, мешковатый свитер был не в силах скрыть ладную фигуру. Когда Василиса повернулась, пристраивая увешанный значками рюкзак, по лопаткам хлестнула золотистая коса.

— Премудрая. Не путай, пожалуйста. Нас двое.

Помощница Бабы Яги уселась напротив и наморщила слегка вздёрнутый, покрытый бледными веснушками нос.

— Канализацией пахнет, чуешь?

— Нет, — соврал Егор и покраснел.

— Ладно, лишь бы с не с кухни. Я голодная как собака. — Василиса цапнула лаваш и продолжила с набитым ртом. — Мне на расследование подкинули немного денег, сегодня ужин за казённый счёт. Я тебя по-быстрому просвещу, а ты потом вопросы позадавай. Пойдёт? Тогда слушай. Мы — материальное воплощение культурно-информационного поля. Если по-простому, когда много людей на протяжении долгих лет во что-то верят, это что-то становится реальным. У детей воображение работает особенно сильно, поэтому среди нас полно сказочных персонажей. Раньше мы друг друга называли «доухъ», а потом прижилось «фольки», от слова «фольклор». Только Бабе Яге не говори, она сленг не одобряет.

— Я правильно понимаю, что вы живёте сотни лет? Как же вас не вычислили до сих пор?

Василиса пожала плечами, выискивая глазами официантку.

— На общину работают ведьмы, они помогают с прикрытием. Периодически мы разъезжаемся по другим городам, потом возвращаемся под видом родственников. Но самое главное, нас не разглядеть сквозь человеческую ипостась. Даже один фольк не в силах вычислить другого, если тот не захочет. Или не утратит контроль и чем-то себя не выдаст. Могущественные маги, вроде Бабы Яги, способны видеть через оболочку. Но только когда объект наблюдения уступает по силам.

Грустная официантка Алёна, всё это время стоявшая возле входа с опущенной головой и скрещенными на груди руками, наконец-то заметила голодный Василисин взгляд.

— Привет.

— Привет! Как дела?

Похоже, они были знакомы.

— Тяну помаленьку, — устало ответила официантка. — Ты не слышала, есть шанс осенью единоразовую выплату получить? Мне детей в школу собирать. Прислали список — одних тетрадок с книжками тысяч на пять. Обувь надо купить, джинсы, спортивный костюм старшему. Он за лето из всего вымахал, не знаю, что и делать.

— Висело какое-то объявление, но не уверена. Лучше сама поинтересуйся. Сегодня приёмный часы до полуночи.

— Зайду, куда деваться. Выбрала чего?

— Да. Принеси, пожалуйста, люля-кебаб с картошкой фри, салат Цезарь и чай.

— А мне — свиной шашлык с овощами-гриль. — Егор решил не ломаться и воспользоваться халявой. День выдался на редкость паршивый, должна же быть компенсация.

Когда официантка ушла, шёпотом поинтересовался:

— Она тоже фольк?

— Ага. Алёнушка из «Аленького цветочка».

Егор попытался вспомнить мультфильм, но дальше фразы «Привези-ка мне, батюшка…» дело не пошло. Видимо, на его лице отразилось сомнение. Василиса бросилась защищать коллегу по цеху:

— А ты чего ждал? Раз из сказки, так должна выглядеть, как модель Плейбоя в кокошнике? У неё трое детей, а муж их бросил. И алиментов ни рубля не заплатил. Она пашет на двух работах!

— Да я ничего, я вообще на другую тему… — поспешил отмазаться Одинцов. Он не знал, чему удивляться больше. Тому, что фольклор оживал на глазах. Или тому, что милую добрую Алёнушку бросило Чудовище, и теперь ей приходилось тянуть лямку матери-одиночки. — А есть тут ещё кто-нибудь из ваших?

— Вон Тугарин Змей. Не туда смотришь, правей. Не последний фольк в общине, держит половину деревообработки в области. Больше вроде никого.

Одинцов покосился на лысого гладковыбритого мужика в приличном костюме. Тугарин Змей пялился в экран смартфона, ковыряя вилкой надъеденный чизкейк. Ничто в его облике не выдавало разбойной сути, за исключением уха, пробитого золотым кольцом.

— А почему вроде? Ты не всех фольков в городе знаешь?

— Только старожилов. Мы не единственная община в стране. Кто-то уезжает, кто-то приезжает. Появляются новички, это непрерывный процесс. Сейчас поменьше, а во времена Советского Союза, когда республики активно поднимали национальную литературу, фольки рождались сотнями. Если в городе появится неизвестный мне фольк в обличии человека, я об этом не узнаю, пока он не подойдёт и не представится.

— А убитая семья была как-то связана с общиной? Может, взрослые познакомились с фольком, не догадываясь об этом?

— Про знакомство ничего сказать не могу. А связь имелась. Но не прямая, а косвенная.

— Это как?

— Девушка! Подойдите, пожалуйста! — Сидевший за соседним столом владелец Лексуса двумя пальцами подманил официантку. Из-под манжеты высунулся белый ремешок смарт-часов. — Мне куриную грудку со спаржей. Нет, погодите, а спаржа у вас свежая или замороженная?

— Спаржи никакой нет, закончилась.

— Майя Георгиевна Пилипчук, бабушка из убитой семьи, когда-то возглавляла кафедру устного народного творчества и славистики в томском ВУЗе. Считалась прекрасным специалистом, защитила докторскую диссертацию по психологической инициации женщины в волшебной сказке. Но про общину ничего не знала. С чего думаешь начать? — Василиса облокотилась на скатерть и подалась вперёд, словно боясь упустить важную деталь зарождавшегося плана.

Егор задумался, водя пальцем по гранёной поверхности стакана. С мысли сбивал Светкин ухажёр, взявшийся допрашивать Алёнушку о составе салата. С каждой секундой выражение его лица становилось всё более разочарованным и утомлённым, словно у преподавателя, к которому на пересдачу пришёл бестолковый студент. И опять ничего не выучил.

«Ну и зануда…» — подумал Егор. Но бывшая девушка его мнения не разделяла. Она не сводила с кавалера восхищённого взгляда и кивала, присоединяясь к недовольству мелкими креветками. А когда подошла её очередь, попросила капучино на соевом молоке из-за плохой реакции организма на лактозу, хотя всю жизнь пачками уплетала пломбир. Наверное, тренировалась перед отъездом в столицу, откуда прибыл холёный красавец. «Не твоё дело» — сам себя осадил Одинцов.

— Поступим следующим образом. Я справлялся, на сегодня криминалисты закончили работу на Молодёжной. Завтра вернутся проверить отпечатки, нингидрин с аминокислотами медленно реагируют, за ночь проявятся новые. Но прямо сейчас там никого нет. С дверью я разберусь. Надо будет очень аккуратно, не оставляя следов осмотреть квартиру на предмет… нетипичных улик. Сможешь определить, что за колдовство там творилось?

Вместо ответа Василиса вытаращила глаза и прошипела:

— Храбрый Баран!

— Что? — опешил Егор, приняв «барана» на свой счёт. Но потом сообразил, что девушка смотрела не на него, а куда-то за спину. Оглянувшись через плечо, он разглядел в прорехах среди зелени грузовую газель с распахнутыми дверцами. На дне кузова действительно лежал баран. Все четыре копыта стягивала верёвка, в широко расставленных глазах застыла мука. Над беспомощным животным возвышались ящики с бутылками, какие-то коробки, башни из поддонов, заполненных помидорами и огурцами.

— Зачем тебе… — заговорил Егор, но Василисы уже не было на месте. Она неслась к пузатому мужику, стоявшему возле машины с пачкой документов в руках. Рядом прикуривал красномордый водитель в потёртой кожаной куртке, только что вылезший из кабины.

— Твою дивизию, — тихо выругался Одинцов.