Дом родной

Евгений Щепетнов, 2020

Продолжаются приключения Василия Каганова, участкового уполномоченного и… черного колдуна. Живет он в глухой деревне Тверской губернии, в старом доме, построенном несколько сотен лет назад. И с ним вместе живут три существа, о которых обычные люди читали только в сказках. А еще – вокруг леса и озера, в которых живут… те, которых не бывает. А участковый наводит порядок – и среди людей, и среди нечисти. И как у него это получится, что с ним будет, что будет с теми, кто живет вокруг него – знает только бог. Какой из них, из богов? Да кто ж их знает? Богов много, а Василий один.

Глава 1

Я сбросил в яму бутылки с водой, спустил ржавое ведро — одно из тех, что висели на стене над «зинданом». Бросил в яму и пакет с едой — хлеб, кусок вареного мяса из борща, пару яиц вкрутую. Я может и палач, но не садист. Негодяям предстоит получить свое наказание, но раз они находятся у меня в заключении — придется их кормить. Недолго осталось — сегодня уже двадцать девятое мая, тридцать первого в ночь я отправлю их общаться с русалками.

И тут меня вдруг прошибло — да почему тридцать первого?! Почему я втемяшил себе в голову, что отправлять к русалкам этих двух гадов нужно именно тридцать первого?!

А вот почему: я даты перепутал. Почему-то решил, что Вальпургиева ночь с тридцать первого мая на первое июня! А она — с тридцатого апреля на первое мая! Я же помню, как противники большевиков всегда злопыхали, что первое мая, день солидарности трудящихся приходится на ту дату, когда ведьмы слетаются для шабашей, когда всяческая нечисть вылезает из щелей, просыпаясь после холодной зимы, когда творится черное колдовство и неподготовленному человеку не стоит идти ночью туда, куда… ему идти не надо. Например — на Лысую гору.

А сейчас-то уже конец мая! Русалки давно проснулись, и вода прогрелась почти что до летней температуры! Они уже вышли на охоту, и скоро зазевавшийся рыбак или купальщик может оказаться в их ласковых, смертельных объятьях. Так что нельзя мне ждать. Но и торопиться особо не буду — завтра ночью поеду на пруд. Пусть пока эти моральные уроды посидят в яме. Только вот расколдую — и пусть сидят. Пока они находятся под заклятием подчинения — ничего не могут делать по собственной инициативе — только лишь выполнять мои приказы — как роботы самого что ни на есть первого поколения, с их неуклюжими движениями, заторможенностью и странной дерганой походкой. Ну так по крайней мере изображают роботов в старых фантастических фильмах.

Завтра. Завтра два насильника и убийцы получат свою заслуженную кару.

— Мусор поганый! Ну-ка быстро выпустил! Я на тебя в прокуратуру напишу! Кровавыми слезами умоешься!

Я посмотрел на здоровенного, похоже на борова парня, который смотрел на меня со дна ямы, поддел носком тапка кусочки коры, отлетевшей с поленьев, валяющихся рядом, и задумчиво от правил мусор вниз. «Боров» завопил, заматерился, а я спокойно, подчеркнуто без эмоций его спросил:

— Ты мусора просил? Еще добавить?

— Что ты хочешь с нами сделать? — сейчас в голосе негодяя послышались нотки страха — ты не имеешь права!

— Я вас отпущу. Завтра. Отвезу к девушкам и отпущу — пообещал я с легким сердцем — А пока что посидите здесь. Еще мусора подкинуть? Нет? Тогда задткнись и сиди спокойно — а то сейчас пару ведер воды вылью, и будешь в луже сидеть.

— Да пошел ты…! Внатури ответишь! О…ли менты совсем, берега потеряли! Ничего, я тебе берега-то найду!

Слушать дальше не стал. Неинтересно. Даже ругается — и то как-то тупо. Накрыл яму крышкой, задвинул засов.

— Хозяин, может мне спуститься, помучить их? — предложил один из моих персональных бесов, Прошка — Ну так… слегка! Только кишки чуток выверну, и все! Живы будут, обещаю!

— Нет — с некоторым сожалением отказал я — Пусть так посидят. Второй вон еле шевелится, куда его еще-то мучить?

— Нам пришлось с него чуток жизни тебе подкачать — вмешался Минька, второй бес — ты крови много потерял, мог вообще упасть в обморок. Как же ты так-то, допустил такое? А если бы он тебе по башке заехал?

— Сам не знаю — сознался я — Темно было. Он видать спал с топором в руке. А я не особо и скрывался — вошел, да и все. Кто же знал что он такой отмороженный? Вот и получилось.

— Хозяин, тебе надо защитный амулет сделать — укоризненно помотал головой Прошка — Чтобы защищал тебя от стрелы, от меча, от… хмм… извини, забыл. От пули, от топора, от ножа. Ну и от удара чем-нибудь еще. Только это… мандрагора нужна! Корень мандрагоры! А у старого хозяина весь вышел, кончился. Он так-то редкий, его просто найти.

— Ну так принесите! — пожал плечами я — за чем дело-то стало?

— Неет… — Прошка даже хохотнул — мы к нему не можем прикасаться! Пока он живой — не можем. Ты должен его сам выкопать, потом уморить, а уж потом…

— Да где же я его выкопаю?! Я его только на картинке видел, да читал про него, и все! — растерялся я — И как тогда быть?

— Мы знаем, где его выкопать! — довольно кивнул Прошка — Тебе нужно только подъехать к этому месту, сказать наговор, корень объявится, ты его выкопаешь и…

— Стоп! — скомандовал я — Во-первых, насколько я знаю — мандрагора здесь не растет. Она где-то у Средиземного моря растет, и где-то еще на Востоке. Мне что, туда ехать?! Исключено! И какие, к черту, заговоры?!

— Хозяин, твое магическое образование не то что оставляет желать лучшего — ты абсолютный профан в магии! И конкретно — в магических снадобьях! Это НЕ ТА мандрагора. Они только похожи. ЭТА мандрагора, нужная для нашего снадобья — растет где угодно, лишь бы там был повешенный — сам повесился, или его повесили — безразлично. Главное, чтобы висел. Ты ведь скорее всего не знаешь, что когда человека вешают, он испускает из себя все возможные жидкости — мочу, и самое главное — семя. И вот лучший корень мандрагоры вырастает там, где упало семя повешенного. Такие корни самые сильные, крепкие, магическая сила их очень велика. Мой бывший хозяин собирал сведения о повешенных по всей округе, даже в Тверь ездил, узнавал, где и кого повесили, или сам повесился. Потом отмечал эти места у себя на карте — карта должна быть в книгах, в лаборатории. Кстати, ты бы почитал книги — там есть и записи бывшего хозяина. Он вел записи по экспериментам! Много бы нового для себя узнал. А то мы с тобой разговариваем, как с ребенком — ничего-то не знаешь!

— Не знаю — спрошу! А ты мне ответишь! — слегка рассердился я — А не сможешь ответить, пойду и почитаю! Ты что, не видишь — что у меня, куча времени?! Я не успеваю, мечусь, как белка в колесе! А ты мне еще и выговариваешь! Да я и колдуном-то стал неделю как!

— Прости, хозяин — в голосе Прошки и в самом деле появились нотки вины — Не подумал. Но учиться все равно надо. Самому пригодится! Мало ли… вдруг на мысли какие наведет. Ведь чтобы получить правильный ответ — надо еще и правильно спросить. А ты ведь знаешь, что в правильном вопросе содержится семьдесят процентов ответа. Но да ладно, расскажу все, что узнал от прежнего хозяина. Тебе понадобятся затычки для ушей — иначе просто умрешь. Мандрагора кричит, когда ее выдергивают из земли, и тот, кто услышит этот крик — быстро умирает, в течении нескольких часов. Потом тебе надо будет убить корень. Как? Он очень не любит спирта. Бросишь в спирт — за полчаса умрет, и тогда можно будет его использовать. Нельзя, чтобы кровь мандрагоры попала на кожу — она очень ядовита. Если в ней намочить нож, или иголку — можно будет убить этим ядом человек двадцать, не меньше, пока яд не сотрется с клинка. Умирают от яда мандрагоры быстро — и сразу теряют сознание, так что учти это, когда будешь дергать корень. Мы с Минькой можем и не успеть тебя воскресить! И кроме того — чтобы тебя воскресить — придется кого-нибудь убить. А мне кажется — тебе это не понравится.

Тут ведь как все происходит: ты читаешь заговор, якобы призывает мандрагору сам Чернобог. Заговор накачиваешь Силой — иначе не сработает. Корень лезет из земли, и ты его цап-царап! Попался!

— Ты чего говоришь?! — бухнул голос Охрима — Хозяин, послушай, что тебе старый домовой скажет! Я книжки-то все перечитал, знаю, как и что! Когда корень-то покажется, ты не хватай его, не бери, ты вначале обкопай его вокруг, да так, чтобы корешки его мелкие не задеть, иначе он снова в землю уйдет. Когда обкопал, подрыл, тогда только с него землю-то и стрясай, да полегоньку, потихоньку. И уши-то заткни, точно. Заорет, заплачет — тут тебе и конец. Хозяин так даже смолой уши заливал, чтобы не слышать! Вот так вот!

Охрим исчез в стене, откуда и появился, а я удрученно вздохнул — непроста ты, жизнь колдунская! Я-то думал помощники мне все принесут! Все нужные ингредиенты! А тут вон оно как… Значит, нужны резиновые перчатки, нужен чистый пакет… что еще нужно? Кстати, я еще вот о чем забыл — мне в район надо! В магазин! Русалок-то чем ублажать? Подарки нужны! Без подарков — никак!

— Эй, есть кто-нибудь? — женский голос с улицы заставил меня вздрогнуть, и я поспешил наружу из темного хлева. Скорее отсюда — еще услышат, как в яме проклятый «боров» ревет и требует его выпустить! Через тяжелую крышку не очень-то хорошо слышно, но слышно — если подойдешь ближе. Так что валить отсюда поскорее!

— Кто там? — раздраженно крикнул я, раздосадованный тем, что меня едва не поймали «на горяченьком». Нужно впредь быть поосторожнее!

— Василий? — голос женщины был мне знаком, а через пару секунд пришло узнавание: ведьма. Приехала, чтобы разузнать о результатах встречи с мамашей и дочкой? Ну что же… поговорим.

— Приветствую, Нина Петровна! — встретил я черную ведьму возле калитки. Впрочем — черной она была только по роду своей деятельности, а сейчас — в светлых джинсах, светлой же блузке, в легких туфлях — преуспевающая бизнес-леди, а не бабка-ведьма! И машина у нее не хухры-мухры, «лендкрузер-200». Сама за рулем.

— Прекрасно выглядите, Нина Петровна! — ухмыльнулся я, оглядывая женщину с ног до головы и определяя, что на вид ей больше пятидесяти и не дашь. А ведь ей сотен пять лет, не меньше! А может и больше.

— Спасибо, Василий! — женщина в свою очередь оглядела меня снизу доверху, и похоже, что мой внешний вид ей не понравился — Мог бы уж и получше одеваться, денег-то заработал!

— Намекаете на клиентку с дочкой? — усмехнулся я — так я с них денег не взял.

— Как не взял?! — лицо Нины Петровные вытянулось — Я же все сделала, договорилась! Неужели не сумел снять заклятие? Такие деньги профукал! Вот же…

И вдруг взгляд ведьмы упал на мое плечо — я ведь стоял голым по пояс, и моя татуировка резко выделялась на тронутой загаром коже. Глаза ведьмы вытаращились, потом она недоверчиво помотала головой и со вздохом сказала:

— Ты хоть знаешь, что это за знак? Какого лешего делаешь татушки, не понимая их сути? Проблем хочешь огрести?

Я едва не расхохотался — она решила, что это я сам сделал себе такую татуировку. Ну вот так… увидел в тату-салоне, и сделал. Не буду говорить о Чернобоге. Незачем ей знать, что это он меня пометил. Обойдется!

— Связалась с тобой, бестолочью! Такую клиентку подогнала! Да ее можно было годами доить! Банкирша! У нее денег — как у дурака фантиков! А ты ее упустил?! Тьфу на тебя! Тьфу!

— Если денег у нее много, так чего цену-то такую маленькую назначили? — ухмыльнулся я — можно было и побольше слупить.

Ведьма посмотрела мне в глаза, и вдруг взгляд ее метнулся в сторону, и она сразу перевела разговор с денег на другое:

— Ну чего отказал-то? Неужели на самом деле так было сложно снять заклятие?

— Сложно? — я задумался — Смертное проклятие? Вы вообще видели, что это за проклятие?

— Нуу… проклятие, как проклятие — бросила женщина, пожав плечами — Сильное, да. Говоришь, смертное? А я думала навел кто-то… смертное, вон оно что…

— А разве вы не видите? — с интересом осведомился я, оглядываясь по сторонам. Домой зайти, что ли… чего мы на улице-то болтаем? Вдруг кто-то услышит, потом греха не оберешься. Впрочем — нет, лучше наверное в пикет зайти.

— Не всегда — неохотно созналась ведьма, сделав небольшую паузу — Совсем не всегда. У всех свои способности! Я вот лучше насылаю проклятия, чем снимаю. И вижу хуже. А Нюрка — та снимает заклятия и хорошо видит. Как я погляжу, ты неплохо видишь магическим зрением, это замечательно. Так почему все-таки отказался?

— Сколько с нее взяли? — перебил я ведьму, посмотрев ей в глаза — Двадцать тысяч? Пятьдесят? Ну чтобы отправить ко мне?

— Она сказала? — недовольно фыркнула ведьма — Вот же сука! Я же ей говорила, чтобы тебе ни слова! Тварь банкирская! Гнида! Наслать бы на нее порчу, чтобы длинный язык укоротить!

— Так сколько? — невозмутимо продолжал я давить.

— Двадцать тысяч. Баксов, конечно! — нехотя созналась женщина — Только я напомню, что у нас договоренность, что ты отдаешь двадцать пять процентов с тех денег, что ТЫ получаешь с клиента. А речи о том, что я буду делиться теми деньгами что сама с него взяла, у нас не было. То есть я наш договор не нарушала!

— А совесть есть? — невольно снова ухмыльнулся я.

— Совесть?! Что это такое? — тоже ухмыльнулась ведьма — Я всегда соблюдаю договор, никогда его не нарушаю! И не потому, что так уважаю того, с кем договаривалась — просто себе дороже нарушать договора. Выгоднее, когда все знают о том, что ты держишь слово. Да и безопаснее, если уж на то пошло. Советую и тебе всегда соблюдать договоры…

Она посмотрела на меня со значением, и я поспешил ее уверить, продолжая ехидно улыбаться:

— А я и соблюдаю. Клянусь, не взял ни копейки у этой бабы! И пусть меня русалк до смерти затрахают, если я соврал хоть полслова!

— Русалки? Чего это ты про русалок? — насторожилась ведьма — Не лезь к ним, не вздумай! Они такую подлянку могут устроить — ты всю жизнь потом жалеть будешь! Эти бледные мрази, караси поганые — еще те сучки!

— Чего это вы на них так вызверились? — удивился я.

— Есть причины — туманно пояснила ведьма, явно не желая рассказывать о своих взаимоотношениях с водяной нечистью, ну а я не стал настаивать на ответе. Я тоже ведь не все рассказываю, какое мое дело — чего там у них случилось? Может женила увели. Или клиента. Мне по барабану.

— Жаль, очень жаль… — снова грустно протянула ведьма, глядя в пространство над моей головой — такая клиентка, просто цимес! Ладно, поехала я… к тебе еще присылать клиентов? Или погодить? Мда… зря я похоже на тебя понадеялась — слабоват. А показалось, что сильный колдун!

— Стоп! — я помотал пальцем — Давайте-ка расставим все по своим местам. И наш договор приведем к некому… хмм… знаменателю. Так сказать — к консенсусу. Вы начали наше сотрудничество с обмана: скрыли от меня факт получения вами денег за то, что перенаправляете ко мне клиента. Формально — вы не нарушили договор. А по совести? Нет, помолчите, теперь я буду говорить. Итак, я считаю, что половина денег, которые вы получили с клиента за то, что отправили его ко мне — это мое. Молчите, говорю! Я сейчас говорю! Иначе сейчас вообще пошлю к чертовой матери — без вас обойдусь! Вот так. Значит, вот какое дело, уважаемая Нина Петровна — я снял заклятие и денег вперед не взял. Но я договорился с клиенткой, что деньги она отдаст после того, как мое лечение подействует. То есть — когда девчонка станет прежней… вернее — когда внешность ее станет прежней, деньги будут у меня. И не та жалкая сумма, которую вы зарядили за снятие заклятия, а триста тысяч долларов. Понятно?

— Сколько?! — женщина явно опешила, и секунд пять ничего не говорила, только смотрела на меня круглыми, как плошки глазами. Наконец, выдавила из себя хриплым голосом — Триста тысяч?! Зеленых?! О Чернобог… О все боги и богини! Ты знатный барыга, паренек! Это сколько же мне причитается?! Семьдесят пять тысяч?! Да ни хрена себе! За раз?! Мда… вы, колдуны, всегда умели работать. Нам, ведьмам, до вас далеко. Мы все по зернышку клюем, а вы… Стоп! Парень, деньги-то ПОТОМ?! Все. Хана. Какой дурак ПОТОМ деньги требует? Да еще и ТАКИЕ?! Считай — нет у тебя никаких денег. Банкиры — это самое жадное, сволочное племя, что есть в этом мире! И ты ей поверил?!

— У меня есть ее кровь. И кровь ее дочери.

— Кровь?! О черт! — женщина аж задохнулась, и недоверчиво помотала головой — Парень, да ты не так прост, как я думала… совсем не прост! С тобой надо быть настороже… А не боишься…?

— Боюсь — пожал я плечами — Но надеюсь у нее хватит ума не предпринимать ничего такого… глупого. Ну а если кинет — ей это дорого обойдется. Очень дорого.

— С огнем играешь, парень! — ведьма посмотрела на меня, и я почувствовал в ее голосе… восхищение? Веселье? Восторг? Может быть. Ведьма-то черная, ей чем ни хуже, тем лучше. Хорошая пакость людям — это разве не весело?

— Итак, половину с тех денег, что вы получили предварительно, и десять процентов с тех денег, что получу я. И продолжаем наше сотрудничество! — заключил я.

— Ну ты и выжига! — сердито рявкнула ведьма — Охренел, что ли?! Десять — вместо двадцати пяти?!

— Так я и сумму поднял… во сколько раз? В восемнадцать. Вы бы получили всего двести пятьдесят тысяч. Кстати, чего так мало назначили? А! Понял. Вы решили основную сумму взять себе. А мне так… крошки бросить. Понятно. Может вообще вам до пяти снизить? Может вам хватит? Ладно, ладно, не кидайтесь на меня с кулаками! Шучу! Десять. Это справедливо — нормальные комиссионные. Только сразу скажу: если она приведет ко мне других клиентов — с них не получите ничего. С нее лично — каждое обращение — вам десять процентов. Но чтобы вы на мне паразитировали всю жизнь — такого не будет. И я имею право отказаться от приема. Кстати, в этот раз едва не отказал. Сказать, почему?

— Догадываюсь — мрачно буркнула ведьма — Только я тебе вот что скажу, парень: ты что думаешь, все клиенты такие душки, что хочется с ними общаться и что-то им делать? Знаешь, что я поняла за свою долгую, слишком долгую жизнь: большие деньги любят подлецов. Хорошие люди в своей массе — настоящих, больших денег не имеют. Они могут заработать какой-то капитал, жить безбедно, но чтобы настоящий капитал, чтобы яхты по двести метров длиной — это надо быть настоящим подлецом. Так что же теперь, отказываться от их денег? Жить в нищете, как твоя баба Нюра?

— Во-первых, это не моя баба Нюра, она сама по себе. Во-вторых, она живет как хочет. Ей хватает того, что у нее есть. И возможно, что она счастливее вас, потому что человек обеспечен не тогда, когда может себе позволить купить больше, чем кто-то другой, а тогда, когда ему хватает того, что у него есть.

— Ух ты! — ведьма ехидно улыбнулась — У нас тут хвилософ завелся! Хома Брут! Ты поучи, поучи бабушку, как дедушек ублажать! Хе хе хе…

— Я бы поучил — я оценивающе смерил женщину взглядом — Но слишком уж большая разница в возрасте. Хотя вы еще ого-го!

— Ах ты ж подлец! — захихикала женщина — да у меня тело поглаже, чем у твоих молоденьких шлюшек! Я-то уж знаю, как содержать себя в здоровье и целости! И знаю, как мужиков ублажать! Твоим молодым шлюхам еще учиться и учиться, и то — десятой части не узнают того, что я уже забыла! Тьфу!

— Кстати — продолжил я сеанс разоблачения — если вы так стремитесь к деньгам, если так умеете их зарабатывать — какого черта живете в таком домишке? Неужто не хочется построить дом получше?

— А зачем? — скривла губы ведьма — Построишь хоромы, как у Самохина, так сразу и завистники набегут. Начнут деньги вымогать. Придется или их искоренять, или бежать куда подальше. Ты молодой, глупый, не понимаешь… а я на этом деле собаку съела. Была уже в бегах… опыт имеется! Больше такого не хочу. Я уж лучше так, потихоньку… а пошиковать можно и где-нибудь на курорте, где тебя не знают. Вот там — простор для фантазии! Делай, что хочешь! Покупай — что хочешь! А тут… тут на крузаке ездишь — так головы свернули, разглядывая! Ну как же — откуда у бабы крузак? И начинается… Насосала! Завистники поганые! Кстати, ты у меня в задних комнатах-то не был. С чего ты решил, что там все так же, как и в передней? Да, я принимаю гостей так, как надо, как положено деревенской знахарке: в платочке, в старомодном платье и все такое. Так это рабочая униформа! Мне ПОЛОЖЕНО так выглядеть. Кстати, с такими доходами — может тебе бросить эту ментовку к чертовой матери? Зачем она тебе? Живи на свои деньги, да и все. Одни хлопоты с этой собачьей службой!

— Не понимаете? А сами меня учите! — усмехнулся я — Это тоже униформа. У меня имеется определенный социальный статус, я защищен с этой стороны. У меня даже пистолет есть! Хе хе…

— Ты сам как пистолет. Покруче пистолета, уж на то пошло! Ты колдун! — без улыбки констатировала ведьма — Если уж я могу человека остановить одним словом, ты так вообще… Ладно, я тебя поняла. Может, это и правильно. Только тогда ты должен понимать, что если покажешь уровень жизни выше, чем у своих коллег — начнется нехорошее. Будут завидовать, будут строить козни. Учти это.

— Коллег? Вы имеете в вижу ментов? Или колдунов? — не выдержал, улыбнулся я.

— И тех, и других — не приняла улыбки ведьма — Это сейчас тебе смешно, а когда в дом придут… не те, кому ты рад, вот тогда как ты запоешь?! Поубиваешь? Порчу наведешь? Другие придут. Третьи. Четвертые. А потом государство заинтересуется — а куда это людишки-то пропадают?! Да еще так интересно пропадают — как соберутся тебя навестить, так и пропали! Ну не смешно ли? Куда он их девает?! Ладно… к делу давай. Согласна на десять процентов. Но если это клиент от меня — то все, все доходы от него лично — делим. Предварительная плата — пополам. Ту, что я взяла сама. Побочные клиенты, тех, что сам взял к работе, или тех, что привел мой клиент — черт с тобой, не претендую. Устраивает?

— Устраивает — задумался я — вы же понимаете, что отвечать все равно буду я, ежели что. Основной удар придется по мне. Так что не обижайтесь.

— Основной удар! — криво улыбнулась ведьма — А НЕ основной, по кому? Я-то тоже рискую. Мне тоже мало не покажется — если тебя достанут. Так что постарайся, чтобы ничего такого не получилось. И кстати — идея с кровью очень хороша! Одобряю. Только осторожнее, чтобы эта самая кровь не попала в чужие руки, учти это. Итак, когда будут деньги?

— Ну… как только станет видно, что девчонке получшело — пожал я плечами — через десять дней? Двадцать? Я не знаю. Даю им месяц, потом начну репрессии.

— У меня есть ее телефон — улыбнулась ведьма — Я могу позвонить банкирше и узнать, как дела у ее дочери. А еще — навести справки у кое-каких знакомых. Ты же знаешь — всегда можно навести справки через знакомых каких-либо знакомых. Теорию рукопожатий знаешь? Ну и вот.

— Было бы неплохо — признал я, думая уже совсем о другом. Солнце-то высоко! А у меня еще куча дел.

— Ну, вот и договорились! — просияла ведьма — А что касается тех денег, что я взяла за банкиршу… потом, ладно? С собой у меня все равно этих денег нет. Вот заплатит она, и я с тобой тут же расплачусь. Вычтем из общей суммы! Ты мне должен тридцать тысяч — будет двадцать. Ладно?

— Ладно — кивнул я. Не надо слишком уж нажимать, загонять в угол. Я и так ее опустил с двадцати пяти процентов до десяти. Так что — пусть себе. Что у меня, денег нет, что ли? Честно сказать, я трачу так мало, что мне даже смешно. Я один, одежду и обувь мне предоставляет государство, за коммунальные услуги не плачу, какие у меня коммунальные услуги? За электричество правда плачу. Но опять же — сколько я его трачу? Если только телевизор жрет — сутки напролет Охрим в экран сидит вперившись, да бесы, когда жертву не мучают смотрят передачи. А больше-то электричество тратить и некуда. Да и цена за него здесь деревенская, гораздо более низкая, чем в городе.

— В общем, если что — подсылаю к тебе клиентов. Только губу-то особо не раскатывай, ты думаешь, таких денежных мешков просто-таки очередь стоит у забора? Нет, хмм… коллега… это уникальные кадры! Вот потому я и расстроилась, что ты все это дело вроде как обгадил. Но теперь… Постараюсь, постараюсь! А ты уж тут и не плошай! Видишь, что можно выдоить побольше, так давай, тяни с них! Пусть делятся мошной!

Меня аж передернуло. Я что, ради денег так поступил? Такую цену задрал? За кого она меня принимает?! Да мне деньги вообще пофиг! Мне наказать надо было этих зарвавшихся нуворишей! Чтобы поняли — нельзя так себя вести! Чтобы сбить с них спесь!

Противно. Противно!

Только что я могу сказать этой женщине? Она-то видит совсем другое! Хитрый молодой человек получил способности колдуна — случайно, сам того не желая. И вот теперь выжимает из людей бабло — да как выжимает! Просто восторг! А я ведь не для того все делал, черт подери!

Попытаться об этом сказать? Пояснить? Убедить? А смысл какой? Зачем я буду ей что-то доказывать? Кто она мне? И кто она вообще такая? Черная ведьма, которая зарабатывает тем, что выдает людям всякие снадобья, о действии которых я даже и думать не хочу. Просто не хочу, да и все тут! Иначе… иначе я пошлю ее нахрен и забуду, как дурной сон. Мне ближе вредная старуха баба Нюра, которая денег не берет и людям помогает, а эта жадная тетка просто неприятна. Так зачем же тогда я с ней связался?

— Поехала я по делам, а с тобой на днях свяжусь — закончила разговор черная ведьма — Мне в район нужно смотаться. Давай — удачи, парень!

Прошелестел стартер, басовито засопел могучий движок, и я в очередной раз подумал, что все-таки куплю себе «кукурузера», но только не такого — пафосного, блестящего, торжество бабла и пижонства, а настоящего, работягу, такого, какой есть у Самохина: 95 или 96 года выпуска ТЛС-80. Джип, в котором минимум электроники и максимум проходимости. Конечно, по проходимости он не сравнится с каким-нибудь судзуки «Джимом», или с «Нивой», особенно если им в мосты напихать всякой всячины вроде самоблоков, но все-таки «кукурузер» гораздо более проходимый чем любая из «пузотерок».

У него только одна беда… нет, две — первое, это его огромный вес. Если где-то можно провалиться и сесть на брюхо, он это сделает. И это притом, что «нива» по тому же месту будет наворачивать круги, радостно хохоча над неуклюжим увальнем.

И второе — огромный расход топлива на бензиновом движке. По трассе двадцать литров на сто километров, а если залезть куда-нибудь в грязищу — то легко и до сорока дотянет. Расход топлива — как у какого-нибудь грузового «газона».

Да, можно купить кукурузер с дизелем. Расход сразу же будет в пределах 15–20 литров. Вот только купить «кукурузер» такого мохнатого года с исправным топливным оборудованием есть задача практически невыполнимая. Наша отечественная солярка, сернистая и едкая, разрушает топливное обрудование не хуже, чем если бы в нее специально подливали серную кислоту. А это оборудование стоит больше двухсот тысяч. Надо ли время от времени покупать оборудование за двести тысяч плюс его замена, чтобы сэкономить некоторую сумму денег на заправках? Бензиновый движок хоть и жрет горючку в три горла, но зато он очень мощный, тяговитый, и самое главное — надежный. «Миллионники» — вот как называют такие движки из-за того, что их пробеги легко составляют миллион километров без ремонта, и больше.

Тут самое главное взять машину с исправным двигуном, целой рамой и крепким кузовом. Все остальное делается на-раз. В Москве есть специализированные сервисы, на которых такие крузаки (и не только крузаки) разберут по винтику, заменят все, что нужно сменить, покрасят кузов, установят лебедку, фаркоп, кенгурятник, поставят огромные «лапти» для бездорожья, перетянут салон новой кожей и сделают все, что ты захочешь — только лишь плати бабки!

Насколько я помню, пару лет назад такая машина со всеми переделками обходилась миллиона в полтора. На выходе получался замечательный круизер, на котором можно покататься по несильно гадкому бездорожью. И самое главное — ты и особого внимания не привлечешь (машина-то стаааренькая… где участковый возьмет денег на новый крузер?), но и круто прокатишься по городку.

Откуда я все это знаю, да в таких подробностях? Да была у меня мысль купить такой «сарай». В том военном городке, в котором я когда-то жил, будучи офицером части РЭБ, у меня была любовница, Татьяна, замужняя женщина. Вернее, так: была у меня любовь. Встречались мы с ней урывками, и больше всего на природе. И вот когда в очередной раз я пыхтел под кустиками, держа тихо постанывающую Татьяну за упругие гладкие бедра, у меня и возникла мысль — а почему бы не купить машину? Джип! Затонировать его стекла «по самое не хочу», устроить там лежанку со всеми удобствами, и нормально пользовать Татьяну не в таких как сейчас антисанитарных условиях, а в полнее приличной, почти что домашней обстановке.

Ко мне в квартиру Татьяна ходить боялась — все в городке на виду, к себе приглашать тем более опасалась — ее муж, мой командир, точно бы тогда вычислил нашу связь в считанные дни. А вот когда она отправлялась из городка по магазинам в гражданскую часть населенного пункта — тогда-то мы с ней и сливались в горячем экстазе.

Впрочем, нас все равно вычислили и закончилось это очень плохо. Мне пришлось уволиться из армии — вот так я и оказался здесь, в глухой деревушке Кучкино, в доме давно умершего черного колдуна.

Но речь не о моей любви к Татьяне, которая испарилась как дым (отнюдь не Татьяна — любовь!), когда та заявила что я ее чуть ли не изнасиловал (Предательница чертова! А ведь предлагал замуж за меня выйти!), речь о машине. Вот тогда я и провел большую работу, конкретно разобравшись и с моделями машин, которые я бы хотел купить, и с ценами на них, и с тем, как эту машину довести до ума, чтобы она ездила, а не стояла у подъезда истекая черным маслом из своих давно подгнивших внутренних органов. И выбран мной был именно «кукурузер», как его называют продвинутые автолюбители — за надежность, неприхотливость и относительно низкую цену — как раз почти по моим доходам.

Почти — потому что этих доходов мне все равно не хватило, и на том моя идея с приобретением ТЛС-80 благополучно почила в бозе. Есть у меня немного деньжонок — на счету в банке семьсот с чем-то тысяч за проданный мамин дом и немного накоплений, ну и все, больше ничего не имею. А надо шесть-семь сотен только на приобретение «болванки», которую потом нужно еще и «обтесать» — это еще как минимум миллион.

Впрочем — возможно, что сейчас и еще дороже. С тех пор как я этой идеей интересовался — цены катастрофически выросли вместе с ростом валюты.

Вот денег заработаю — тогда-то может и куплю. Хотя по большому счету джип мне теперь не очень-то и нужен — есть ведь служебный уазик-«хантер», который положен каждому сельскому участковому. Так-то может бы мне его и не дали, но без машины обслужить два десятка деревень, расположенных примерно в радиусе километров двадцать — невозможно просто физически. И зачем тогда бить свою машину, если есть служебная? Катайся — бензин тоже служебный, запчасти дадут (или должны дать!).

Да просто — хочется. Я же все-таки мужчина. Ну вот хочется мне брутальную, красивую машину, на которую будут оглядываться девушки и восхищенно смотреть пацаны! Хочется рыкнуть мощным движком, и затормозив возле красивой девушки эдак небрежно спросить прекрасную незнакомку: «Красавица, скажите пожалуйста, как мне проехать в консерваторию? Не покажете ли дорогу?» Хе хе хе… Мечтатель, ага!

Если у тебя есть деньги — почему бы что-то не купить? Почему бы не позволить себе красивую вещь, или большую, приятную сердцу игрушку? Вот такую например, как ТЛС-80. Мужскую, крутую игрушку.

Тут ведь какая штука… сегодня ты жив, а завтра — может, нет. Сегодняшняя ночь мне это показала с самой что ни на есть безжалостной суровостью. Топором по плечу — чик! Чуть бы в сторону — по башке, и мозги наружу, либо в грудь бы получил! С проломленной, разрубленной до позвоночника грудиной не больно-то поживешь!

Хорошо, что мои помощники, «бесы», быстренько залечили мне рану, подкачали жизненной энергии, отняв ее у одного из насильников и убийц, сидящих сейчас в моем «зиндане», а то бы все, конец участковому Василию Каганову!

Эти твари убили и ограбили старуху, торговавшую самогоном, а предварительно ее еще и изнасиловали, герантофилы хреновы. Старуха, будучи призраком, сама мне об этом рассказала. Вот я и взялся за негодяев со всей своей неизбывной пролетарской яростью. И завтра отправлю их на встречу с русалками в бывший господский пруд.

Решив, что обязательно реанимирую тему ТЛС-80, я побрел к летнему душу. Ночь была бурной, организм мой настоятельно требовал омовения, ибо я уже слегка (или не слегка?) попахивал потом, и вообще… надо себя взбодрить прохладной водой. Так что через пять минут я уже отфыркивался под холодными струями воды, лившейся на меня с потолка.

Вода уже не была такой ледяной, как тогда, когда я ее наливал в бак, но и назвать водичку теплой было бы большущим преувеличением. Но тем приятнее было в ней плескаться — бодрость в членах позникала, просто-таки неописуемая!

Зашел в дом, растерся полотенцем, бросил грязное белье в корзину. Кстати, надо бы стирку устроить. Так-то еще не очень много грязного белья накопил, но… уже хватает. А стиральной машины у меня нет! В корыте придется стирать, по старинке-с…

Эта мысль меня немало расстроила — по-моему, перспектива стирать вручную расстроит кого угодно, даже самую привычную к тяжелой сельской работе крестьянку. И определенно — двадцатисемилетнего парня, готового даже лишь бы только ничего не стирать — сжигать грязное белье каждый божий понедельник.

Ненавижу это занятие! Ненавижу стирать! В райцентре, где я снимал квартиру, у хозяйки была автоматическая «стиралка», сунул туда барахло, сыпанул порошка — на выходе получаешь почти что сухое, пахнущее чистотой белье. Хорошо? Да не то слово! А тут…

Мда, в деревенской жизни имеются свои, преогромнейшие, таки-гигантские минусы. И кстати — вот что мне нужно будет сделать в первую очередь — когда я получу причитающиеся мне деньги. Не машины накупать, не дорогие телефоны и черную икру — дом свой как следует обеспечить всем необходимым для комфортного проживания.

Впрочем, до этого нужно его приватизировать, а уж потом… А то вот так вобьешь в него огромные бабки, а меня либо уволят по какой-нибудь причине, либо я сам захочу отсюда свалить куда-нибудь подальше, в пампасы. В жизни-то ведь всякое случается.

Но я хочу здесь жить. Мне здесь нравится! И дом этот, которому то ли триста, то ли пятьсот лет — нравится. И домовой Охрим, с его бухающим, как из бочки голосом — нравится! Кстати… а это мысль!

— Охрим! Хватит смотреть эту чушь! Да что ты там понимаешь-то?

— Все понимаю, хозяин! Как тут не понять?! Это же все жизненное! — человечек, больше похожий на гнома и едва достающий мне до колена появился из воздуха мгновенно и без всяких там спецэффектов. Вот только что его не было — и уже сидит на стуле, заложив ногу за ногу в своих крестьянских дурацких штанах, шибко обтрепанных по низу штанин. По виду он эдакий карикатурный мужичок из сериала о дореволюционном времени — борода, широкие плечи, лапоточки — ну вылитый крестьянин, да и только! Вот одна только незадача — скорее всего эти самые мужики очень даже отличались от карикатурного облика Охрима. А облик этот скорее всего был тем образом, который мой родной и любимый мозг создал вместо того, настоящего облика, который и присущ был этой самой домашней нечисти.

Как это происходит — я в точности не знаю, могу только догадываться. Но только я уже определенно понял, что и облик домового, и облик моих двух «помощников», в просторечии именуемых «бесами», а на самом деле обитателей Нави — суть отголоски того образа, в котором я (или вернее мой мозг) хочу увидеть этих самых «легендарных» существ. На самом деле помощники выглядят как два облачка темного дыма, что по большому счету тоже никакой не настоящий их вид. Просто мозг человек, даже измененный Силой, НЕ МОЖЕТ осознать и придать настоящую форму чистому разуму, энергетическому облачку, именуемому Прошка или Минька. Как и энергетическому облачку с именем Охрим, которое на самом деле является душой, или может быть энергетическим аватаром дома, в котором я живу. Я даже не могу понять — что это за образования, какой энергии, и как они так не рассеиваются в пространстве.

Сложно? Головоломно? А то ж! У меня уже голова пухнет от этой всей чертовщины! Всего неделю назад я был обычным парнем, участковым уполномоченным, который отправляется в глухую деревню чтобы погрязнуть здесь в неисполненных бумагах вроде жалоб и поручений бесчисленного множества следаков и оперативников со всех концов необъятной родины. И вот угораздило же меня выкопать фигурку, которую покойный колдун наполнил магической Силой, привязав к статуэтке еще и двух довольно-таки ехидных и своенравных сущелов, вызванных им когда-то из таинственного пространства под народным наванием Навь, загробного мира, в который отправляются все человеческие души после завершения земного цикла. И теперь я черный колдун — довольно-таки сильный, как говорит знакомая ведьма, но при этом ни черта не понимающий в своем колдовском ремесле. Я только учусь — методом проб и ошибок, и главная моя задача сейчас научиться как следует использовать свою Силу, но при этом еще и не выдать свои способности неподготовленному обывателю. Иначе потом такое начнется… даже и представить трудно — какая возникнет заварушка.

Но при желании представить все-таки можно: ко мне припрутся сюда все, начиная от страждущих, желающих снять проклятие, либо вылечиться от какой-нибудь страшной болезни (в чем я вряд ли смогу помочь, я ведь черный колдун, а не лекарь!), и заканчивая бандитами и спецслужбами, которые точно захотят взять меня под свое ласковое крыло.

Моя задача — жить в Кучкино с максимальным комфортом и удовольствием, и при этом не привлекать внимание тех, кого мне видеть хочется не больше, чем клопа в своей холостяцкой постели. Как этого добиться? Посмотрим. Колдун я, в конце-то концов, или просто на кладбище прогуляться вышел?! Придумаю что-нибудь. А пока что денег заработаю.

— Хозяин! Ведь так интересно! Тут одна девушка полюбила богатого парня. А он ее соблазнил, бросил, а она потом ему и мстила! Я просто оторваться не могу — как интересно!

Ну вот и что эта домашняя нечисть увидела хорошего в телевизоре? Я лично как включу «ящик», так меня от телепередач поблевать очень даже тянет! Ну невозможно же смотреть всю эту чушь! А домовому нравится. Он какой-то теленаркоман, а не домовой! Но службу свою несет исправно — дом соблюдает, мусор прибирает, посуду моет, воду приносит. Только вот за ним глаз да глаз нужен — я однажды узнал, как Охрим моет посуду, так меня тут же чуть и не вытошнило. Он ее вылизывал дочиста! Да, как собака!

Узнав — я ему запретил это делать, так что теперь Охрим моет посуду всякими там моющими средствами и чистит губкой. Только вот есть у меня подозрения, что перед этим он все равно ее вылизывает. Но и пусть — лишь бы потом как следует отмывал жидким мылом. Я так-то не особо брезгливый, все-таки бывший военный, офицер, а военному не пристало особо привередничать и копаться в еде. Солдату лишь бы чего-нибудь пожрать, а если в банку попал жучок или землей присыпало — так что же, из-за такой малости оставаться голодным?

— Вот что, Охрим… ты можешь выстирать белье так, чтобы его не порвать? И чтобы чисто было? Или тебя не просить этого сделать? Не сможешь?

— Ну почему же не смогу? — Охрим посмотрел на своим огромные ручищи, подходящие больше взрослому нормальному мужику, чем маленькому «гному», и перевел взгляд на меня взгляд своих абсолютно черных, непроницаемых глаз (они были даже без белков!) — Я хорошо стираю, хозяин. И воду нагрею для стирки! Только развешивать могу лишь по комнате. Сам понимаешь — развесить на улице для меня довольно-таки проблемно. Да и тебе будет трудно объяснить случайным прохожим — почему это белье само собой запрыгивает на веревки и прикрепляется прищепками. Можно, конечно, оставить его в тазике и ты сам развесишь на улице, но по большому счету — какая разница? Высохнет и здесь, зато ты не будешь думать о том, что его вот-вот намочит дождь, и надо поскорее снять барахло с веревок. Стиральный порошок у тебя есть — я видел. Тазик и корыто найдем. Так что проблем никаких! Иди, колдуй спокойно, делай свои дела — только покажи мне, где лежит белье, приготовленное к стирке, и я все тебе сделаю. Только вот попрошу — можно, я буду стирать прямо здесь, перед телевизором? Не хочу пропускать сериалы!

— Охрим… ты снял у меня с плеч такой большой груз, что я… я бы тебе второй телевизор поставил, не то что разрешу стирать перед этим ящиком! И кстати — хочу купить стиральную машину, чтобы было быстрее и легче стирать.

— Стиральную машину, хозяин, купишь, если канализацию проведешь. А пока что обойдемся без машины. И кстати — машинка белье портит, а я — нет! Я его нежно стираю, аккуратно!

Я с сомнением посмотрел на узловатые, могучие кисти рук домового и утверждающе кивнул — мол, верю!

Впрочем, я ему и так верил почти во всем. Охрим оказался существом очень обстоятельным, и можно даже сказать — порядочным. Пока ты заботишься о доме, пока ты ничего ему не делаешь плохого, не пытаешься поджечь или разобрать по бревнышку — ты друг и брат, и Охрим для тебя сделает все, что может. Но стоит стать его врагом…

Бесы рассказывали, как он поступил с двумя грабителями, которые влезли к старому колдуну в его отсутствие и потом попытались сжечь дом. Дом они все равно бы сжечь не смогли, ибо он пропитан заклинанием, уберегающим от пожара, но домового все равно рассердили до полного обезумливания. Одного супостата Охрим сжег в печи — и вроде бы как живьем, второго помял и спрятал в зиндане, где его и нашел вернувшийся вовремя колдун.

Впрочем, ворюгу это возвращение совсем даже не обрадовало — ибо колдун на таких преступниках проверял свои новоизобретенные снадобья, действие которых не мог предсказать ни один в мире волшебник. Новое снадобье с новым заклинанием могло вырастить волосы на черепе, а могло сделать так, чтобы человек покрылся язвами величиной с кулак и умереть в муках, оставив после себя только запись в лабораторном журнале.

Могло устранить насморк, а могло вызвать из Нави демона, который вырвет политому снадобьем человеку все до одного его внутренности. Опасное это дело — испытывать новые заклинания!

Кстати — надо будет мне найти этот лабораторный журнал, и в ближайшее время как следует его изучить. Думаю, мне эти записи очень даже пригодятся. Пока что я пользуюсь только чистой выжимкой из этих записей — колдовской книгой, в которой записаны рецепты всех заклинаний, которые были известны старому колдуну и его предшественникам.

Решив проблему со стиркой, я очень-преочень обрадовался, и насвистывая марш авиаторов («Все выше, и выше, и выше! Стремим мы полет наших птиц!»), отправился на кухню, чтобы заняться своим слегка запоздавшим завтраком. Сегодня мне предстоял длинный и тяжелый день, и такая же длинная и тяжелая ночь — ночью я поеду выкапывать корень мандрагоры.

Ну а днем… днем у меня программа превеликая! Сперва — съездить в райцентр и закупиться там подарками для русалок. Ну и кроме подарков кое-что прикупить в аптеке и хозмаге. Потом — съездить в Ольховку, к этим вредным людям, которые никак не могут найти согласия со своими соседями, и то бьют им совковой лопатой по вместилищу разума, или пишут жалобу в районный отдел милиции, требуя привлечь к ответственности распоясавшегося дебошира. Так-то чисто человечески мне пофиг, даже если они поубивают друг друга — раз такие идиоты — но ведь пилюлей потом навесят и мне! Мое начальство! Ты ведь не объяснишь начальству, что не мог сутками напролет стоять рядом с домами этих придурков и вырывать у них лопаты всякий раз, как те соберутся выйти на смертельный поединок?! У меня и кроме них дел хватает! Челубеи с Пересветами, мать их за ногу.

Но как только в результате соседских разборок образуются тяжкие телесные повреждения, или даже труп — иди сюда участковый, давай-ка вазелин! Как — нет? С собой надо всегда иметь, начальству что ли на него тратиться?! И становись поудобнее, а то начальству тебя карать неудобно! Заявление получал? Что значит, не успел? Надо было успевать! Работу не провел, и вот результат. Значит, получи выговор, а то и задержку очередного звания.

А оно мне надо? Вообще-то мне вот-вот капитанские звездочки на плечи упадут! Или — должны упасть. Срок давно уже вышел, пора! И мне никакие выговоры совсем даже не в жилу.

Кто-то может сказать — на кой черт колдуну капитанские погоны? Что они дадут? Немного денег прибавят, да и все! Но живет во мне армейская жилка, люблю я получать звания. Все-таки целый капитан — это не какой-то там жалкий старлей. Вбито это в меня с самых что ни на есть курсантских времен.

— Охрим, я китель повредил… заштопать не сумеешь?

— Сумею, хозяин! Так заштопаю — и места не найдешь, где зашито было! Не беспокойся, делай свои дела! Все сделаю! Охрим все может! Охрим молодец!

— Охрим хвастун! Охрим болтун! — вынырнули из пустоты два беса, выглядевшие сегодня как два завзятых аристократа — во фраках, белых рубашках и галстуках-бабочках — гоготнули, и снова растворились в пространстве. Охрим в сердцах сплюнул и помотав головой гулко забухтел:

— Дураки! Два дурака! Нажрались жизненной энергии, и радуются! Видал, как вырядились? Это они вчера сериал со мной смотрели — там в таких фраках аристократы танцевали с дамами. Вот и эти две обезьянки нарядились как в кино! Тьфу одно, в общем!

— Охрим — не выдержал я — Послушай, а с чего у тебя речь так изменилась? Ведь раньше ты говорил простонародно, старомодно… И вообще — откуда ты знаешь про фраки, про аристократию? Из телевизора, что ли?

— А откуда же еще, хозяин? — и Охрим довольно вздохнул — Из него, родимого! Он учит, он развлекает! Вот ведь какое славное изобретение! Я бы его изобретателя просто расцеловал! Ну какой же он молодец!

Ярко представив, как Охрим целует изобретателя телевизора, я покопался в вещах, глупо улыбаясь возникшей перед глазами картинке жаркого соития домового и телеизобретателя, нашел чистую форменную рубаху, штаны, оделся, и отправился к зеркалу на кухню, чтобы оценить мужественность и великолепие своего внешнего вида. Великолепия не наблюдалось, а мужественность таки-перла с моего красивого подбородка и впалых аристократических щек. Решив, что с трехдневной щетиной я хоть и еще больше похож на киноактера (забыл его имя), но начальству все-таки не понравлюсь, ибо оно предпочитают бесовские выбритые подбородки, а не любимую прщурами бороду — взялся за бритвенный станок и за считанные минуты уничтожил густую темную поросль, сразу став моложе лет на пять и красивее — просто-таки в разы. Гибель красоткам! Берегись! Идет герой-любовник… тьфу, да как же его фамилия-то? Актера этого? Танька как-то говорила! Я этих голливудских чертей никогда не мог запомнить!

Ладно… тьфу на него. В общем — похож я на киноактера, да и все тут! И сейчас поеду «в люди» — время-то уже к обеду, а я все тут болтаюсь. Дела надо делать.

Завел машину — оказалось, я ее вчера (или сегодня?) даже не запер. Впрочем, и немудрено — я ведь ночью едва дотащился, когда этого борова брал в его доме. Раненый ведь был, крови много потерял.

Кстати — сегодня я уже свеж, как огурчик с грядки! А ведь гад мне плечо располосовал до самой кости — даже вспоминать страшно и противно. Когда ты видишь белые кости, проглядывающие из раны, и понимаешь, что это твои кости, когда из твоего плеча толчками фонтанирует кровь… это не доставляет совсем никакого удовольствия. С полной ответственностью заверяю.

В общем, ночью мне было не до машины. Бросил ее как есть — заглушил, выдернул ключи, оставил у забора и закончив дела с негодяем ушел спать. Деревня, тут все проще. По машинам не лазят. Да и дом этот мало что стоит возле леса, на отшибе от остальных домов, так еще и пользуется плохой репутацией — все-таки дом колдуна, это все знают! Люди сюда стараются не ходить.

Предыдущий участковый, который пожил в этом доме год — спился и едва не спятил. Местные говорили, что видели, как он однажды стоял на крыльце, палил из табельного «макарова» по воронам и кричал им вслед: «Шпионите, суки черные?!».

И где только патронов столько взял, чтобы доложить их в комплект при сдаче в оружейку. Ведь за каждый патрон нужно отчитываться! Куда девался, в кого стрелял?

В моем пистолете, к примеру, патроны уже потемнели от времени — им наверное лет больше, чем мне самому. И честно сказать, я даже не знаю — сработают ли они, если придется пострелять.

Впрочем — надеюсь, что такого не случится. У моих предшественников ведь не случилось? Потому и патроны такие старые, не меняются. В тире почему не заменили? Так в тире участковый хорошо если бывает хотя бы два раза в год, а то и того реже, а там свои патроны выдают, для стрельб. Штатные, те, что потом хранятся в специальной коробочке с ячейками — сдаются в оружейку как драгоценность бесценная.

Посмотрел на уровень бензина в баке — хватит еще надолго. Пол-бака осталось. Вчера канистру залил, так что можно раз десять съездить до райцентра и вернуться обратно. Здесь всего-то двадцать километров. (кстати, надо будет заправиться)

Вот только каких двадцать километров! Грейдер, в полотно которого впечатаны острые каменюки, рвущие покрышки автомобилей — вот что такое эта дорога! Обычно все ездят или слева, или справа от грейдера, по пыльной, но гладкой проселочной дороге вдоль рядами стоящих угрюмых разлапистых елей. Так и быстрее, и меньше шансов угробить покрышки.

Вот только в распутицу это не прокатывает: «пузотерки», так те просто-напросто буксуют на скользкой, будто намыленной черноземной поверхности дороги, а такие как мой уазик машины повышенной проходимости, просто разворачивает посреди дороги, ставя их поперек с риском уйти прямо в ствол близко стоящей елки. Так что в дождь все едут по чертову грейдеру, по каменюкам, снижая скорость как минимум до двадцати километров в час.

Но сейчас я несся довольно-таки бодро, оставляя за собой гигантский шлейф мелкой как пудра светло-серой пыли.

Уже когда подъезжал к райцентру и выезжал на асфальт, навстречу попался ТЛС-80, такой, какой я хотел бы иметь. Он проревел мне сигналом, который больше пристал бы фуре размером с ледокол «Ленин», и я помахал рукой, приветствуя фермера Самохина Игоря Владимировича, человека интересного и мне очень даже симпатичного. Я однажды побывал у него в гостях, и Самохин надавал мне с собой целую кучу копченых вкусностей, которые производят в его коптильном цеху. И кстати, он обещал мне помочь с приватизацией дома, в котором я сейчас живу. Возможно — завтра этим начну заниматься, если только наконец-то приедет глава администрации, находящийся сейчас в отъезде. Со слов местных, он отправился в Тверь навестить то ли сына, то ли дочь и должен был вернуться через неделю. Неделя в общем-то уже прошла.

Нет, я зауважал Самохина не потому, что он мне «подогнал» здоровенную сумку вкусных копченостей. Это было бы просто смешно. Человек он какой-то… хмм… не знаю даже, как назвать… основательный, правильный — вот слово: правильный. И при этом нельзя его назвать святым — у него большие связи, он явно подкармливает не только местную администрацию, но и самых значимых людей в районном центре, наверное — и в Твери, и даже в Москве. Обеспеченный, можно даже сказать богатый человек, он охватил своими мягкими объятиями всю округу, и практически вся территория, которую я обслуживал как участковый уполномоченный, находилась под его полным контролем. Да и сам-то я фактически оказался здесь только потому, что Самохин пожелал, чтобы на его земле был человек, который наведет на ней порядок. Эдакий шериф, каковым он видит меня.

Кстати, все, с кем я разговаривал, отзывались о Самохине с большим уважением. Барин, да, но барин справедливый и нежадный.

В общем, пока что Самохин мне нравится, и я знаю, что всегда могу обратиться к нему за помощью, и он не откажет. А еще — знаю, что он не будет подличать, и мне не придется вступать с ним в конфронтацию. Ну так, как бывает в фильмах-триллерах, когда «влиятельный бизнесмен» держит всю округу, и с ним в борьбу вступает честный и бескомпромиссный шериф.

Я не такой уж и честный, и не такой уж бескомпромиссный — жизнь, это совсем не то, что показывают в голливудских фильмах, но и Самохин не киношный злодей. Надеюсь, у нас с ним сложатся хорошие отношения. Очень на это надеюсь. В противном случае мне здесь просто не жить.

В райцентре все, как всегда — пробок здесь нет, и вообще, народ особо никуда не торопится. Люди ходят по улицам спокойно, размеренно, и нет этого выражения горящих глаз — как в крупных городах, а особенно в Москве, где люди даже не могут спокойно стоять на эскалаторе, сбегая по нему на перрон, как будто бы эти сэкономленные секунды могут стоить «бегункам» свободы, а то и самой жизни. На мой взгляд — чистое пижонство, так человек показывает окружающим, что он невероятно деловой перец, и ты не стой у него на пути — затопчет!

Нет, у меня полностью отсутствует предубеждение к «москвичам», эдакое провинциальное неприятие тех, кто «всю страну продал» — просто я терпеть не могу показуху и снобизм. Все-таки, как мне кажется, в таких вот глухих углах люди более открыты, искренни, чем жители огромных мегаполисов.

Первым делом поехал в райотдел — раз уж попал в райцентр, потратил бензин, так надо зайти и получить Ц. У., они же «Ценные Указания». Получить почту, переговорить с начальником отделения участковых, ну и вообще… надо же иногда появляться в отделе? Иначе скоро и личность-то забудут, перестанут узнавать! Зарплату перестанут давать. Шутка-с!

— О! Васек! Дарова! — «пэпс», то есть сержант из патрульно-постовой службы. Колька Сидоров сунул мне руку, и задержав ее, даже слегка потряс.

Колька был хорошим парнем, не так давно он женился и каждому, кто желал его слушать, рассказывал, какая у него классная жена и как они с ней хорошо живут. Я с ним время от времени общался — пока работал в центре. Колька с напарником нередко заходил к нам в пикет погреться, или приводил туда задержанных для оформления протокола. Вот мы с ним как-то так и сошлись на почве семейных отношений. Вернее — на почве отсутствия таковых у меня. Он почему-то решил, что я завзятый холостяк, и постоянно убеждал, что мне обязательно нужно жениться, иначе счастья как такового мне ни за что в этой жизни не видать. «Вот у меня жена — знаешь, какая она молодец?!».

Однажды так меня достал рассказом о своей замечательной жене (до интимных подробностей дошел, черт его подери!), что я не выдержал и сказал, что как только найду такую жену, как у него — тут же женюсь. Или он может мне уступить свою. Вдруг она ему надоела? А я от его жены точно не откажусь — от такой хорошей!

Колька не обиделся, даже наоборот — долго хохотал и потом заявил, что его Люсенька любит только своего мужа, то есть его, Кольку, и не променяет любимого мужа ни на кого в целом свете! И что у меня нет совсем никаких шансов — пусть даже я и похож на киноактера. Ценят-то мужика не за внешность, а за душу его чистую и руки шибко умелые.

Насчет умелых рук и языка я развивать тему не стал — Колька скорее всего даже не поймет этого юмора а-ля поручик Ржевский, а насчет чистой души сказал, что увы, женщины в наше время больше ценят не душу чистую, а бумажник толстый. Чем вызвал новый бурный поток Колькиного словоизвержения на тему, что не все женщины такие, а его Люсенька ангел во плоти и настоящая красавица!

Честно сказать — видел я эту Люсеньку, и ничего такого особенного в ней не нашел. Девчонка, как девчонка — личико правда миленькое, но фигура на мой взгляд полновата, а после родов вообще расползется как тесто. Что такого нашел в ней Колька — я и не знаю. Но ведь нашел же!

И я ему даже немного завидовал — вот ведь она, настоящая любовь! Колька-то и сам не красавец — шкафообразный, огромный, лицо грубое, нос картошкой — настоящий селянин в черт знает каком поколении, интеллигенцией тут и не пахнет. Но похоже эти двое что-то увидели друг в друге и любят так, что не только я им завидую.

Посмеивались люди вначале, а потом даже стали приводить в пример эту парочку — вот мол, как бывает! Вот это любовь! Особенно жены ментов — мол, гляди, как люди-то, а тебя домой не дождешься, только бы набухаться с дружбанами, да завалиться с ними в баню!

Увидев меня Колька явно обрадовался, что было немного странно — мы с ним не виделись не так уж и долго, да и друзьями особо никогда и не были. Так, приятели по работе. Он сегодня стоял на входе, проверял документы и пропуска у направляющихся на второй этаж. На груди висит калаш — все, как положено часовому, стоящему на посту.

Я честно говоря не понимаю смысла вот этого строгого режима — зачем ставить постового у лестницы, если посетитель все равно идет мимо окна дежурной части? Что тогда делают дежурный и помощник дежурного? Строят важные лица?

И вообще — зачем так ограждаться от граждан, пришедших за помощью в полицию? Зачем записывать их паспорта? Если уж подозрителен человек — например бородат, одет в камуфляж, на плече гранатомет — тогда, да — останови его, спроси разрешение на ношение гранатомета, а с какой стати останавливаешь старушку, которая пытается найти своего участкового в отделе? Или женщину, которая направилась в отдел поиска пропавших людей? Они что, похожи на террористов?

Впрочем, возможно я еще что-то не понимаю, не так уж давно работаю в полиции. Вояка, а не мент, чего уж там говорить. Многого не понимаю. Или, скорее, не принимаю. Все-таки это не военная служба, а можно сказать полугражданская организация, если можно ее так назвать.

— Васек, Васек! — Колька возбужденно зашептал, наклонившись к моему уху — Слухай чо, мне с тобой поговорить надо!

— Ну… говори… — напрягся я, чувствуя что услышу что-то такое, что мне не понравится.

— Не здесь! — горячо шепнул Колька, обжигая мне ухо дыханием. Пахло от него чесноком и чем-то мясным, вроде как котлетами, видать недавно с обеда вернулся — Ты щас же за почтой пойдешь? Я попрошу Семеныча, он меня подменит, а мы с тобой и поговорим! На улице, покурим!

— Так я же не курю, ты же знаешь — сделал я вид, что не понял, лихорадочно размышляя, чего же это Кольке понадобилось. Неужели все-таки Машка Бровина наболтала? Ой-ей… вот он, результат неверно проводимой колдунской политики! Вот нахрена мне было на нее воздействовать, да еще и предсказывать ей рождение двойни!

— Да я знаю, Васек, что не куришь! Ну чо ты, внатури?! Я ж не о том! Иди, иди почту получай, щас я у Петра Семеныча спрошусь и потолкуем!

Я пошел по лестнице наверх, на второй этаж, а Колька побежал к Морозову Петру Семеновичу, в просторечии «Семенычу», бывшему старшему участковому, который перешел в дежурную часть на должность дежурного перед самой пенсией. Мужик Семеныч был дельный, работу знал, был строг, но и особо гайки не закручивал, его уважали и сослуживцы, и люди с «земли».

Поднялся на этаж, прошел к канцелярии, зашел к Бровиной. Она на меня не глянула — ну зашел, и зашел кто-то, делов-то! А когда подняла взгляд, глаза ее заметно расширились и щеки как-то сразу зарумянились.

— Привет, Каганов! — сказала она таким ласковым голосом, что честно сказать я просто охренел. Это когда она встречала какого-то там участкового без обычных своих колкостей и подначек? Ощущение такое, что сейчас Маша встретила старого друга, которого давно не видела и которого немного стесняется. И даже чуть-чуть любит!

Когда в прошлый раз я увидел, что у нее родилась двойня, и какая-то сила заставила меня взять, и рассказать ей об этом — я потом долго думал, что со мной случилось, с какой вообще стати я вдруг начал пророчествовать, и почему не смог сдержаться. Ни к какому выводу так и не пришел. Я не понимаю, не могу понять, как действует Сила, и каким образом, когда и как она срабатывает. Возможно в тот раз Сила взяла надо мной верх, тогда — я ее не мог контролировать.

Хмм…«тогда»? А сейчас? Сейчас я уверен, что контролирую? Не нужно себя обманывать, я ни черта ничего не контролирую. Я пользуюсь Силой так, как если бы держал в руках электрический кабель под напряжением с оголенным концом, и время от времени прикладывал его к некому электромотору — то ли попаду в контакты и двигатель заработает, то ли не попаду… а может промахнусь, да и ткну в человека, стоящего рядом. Или себе в ногу. И уж точно не понимаю, как этот самый электроток приводит в движение механизм мотора.

— Вась, ты прости… я тут подружке рассказала, как ты меня это… хмм… вылечил! Я никому больше! Точно! И знаешь, я беременна! Тест сделала, точно, беременна! И задержка…

— За неделю-то? Да тут времени-то прошло нет ничего! Маш, ты чего?! Это просто случайно было! Я сам не знаю, что на меня нашло! Забудь, Маш!

— Я понимаю, понимаю! — Маша наклонилась ко мне и зашептала — Никому больше! Я только Люське Колькиной сказала! Они давно уже ребеночка пытаются заделать, а не получается! Всех врачей обошли! И результата никакого! И я не могла ей не сказать, прости. А с меня тебе подарок! Коньяк!

Маша пошарила где-то внизу и достала коробку, на которой была нарисована красивая бутылка и написано что-то латинскими буквами. Явный самопал откуда-нибудь из Казахстана — оттуда обычно тащат всякую дрянь в красивых бутылках, разведенный эссенцией галимый спирт.

— Нет, Маш! Оставь себе! — решительно отверг я соблазнительное предложение — Мужу отдашь! Я не пью. И это… поздравляю тебя! И Маш, я тебя попрошу… никому не надо говорить, ладно? Больше никому!

— Конечно, конечно! — заторопилась Маша — Никому! Я и Люське сказала — чтобы не болтала языком! Могила! Я — могила!

— Не говори так! — у меня в глазах потемнело, я наклонился к Маше и сквозь зубы процедил — Не езжайте на море! Не езжайте! В беду попадете! Сдайте билеты!

Маша отшатнулась от меня, а я вцепился руками в перегородку, отгораживающую ее место от остальной части комнаты, и очень постарался не упасть. У меня кружилась голова, а перед глазами стояла открытая могила, и рядом с ней — закрытый крышкой гроб. Рядом с гробом Маша в черном платке, бледная, как полотно. Она рыдает, вокруг стоят люди и я понимаю — в гробу лежит ее муж.

— Что ты… говоришь?! — Маша перепугалась, отшатнулась от меня, и смотрела так, как если бы из моей грудной клетки сейчас вдруг вылез «Чужой» — Вася, ты чего?!

— Ничего… забудь! — с трудом выдохнул я — давай я почту получу, мне идти надо. И это, Маш… не болтай, ладно? И не ездите в Адлер. Не надо!