Колесо Судьбы

Анна Игоревна Рудианова, 2020

Восточные религии были правы. Человеческая душа может переродиться в новом теле. Вот только мое перерождение пошло не правилам: все воспоминания остались при мне. Смогу ли я выжить в теле ребенка? Смогу ли приспособиться к неизвестным порядкам и странным традициям? Судьба дала мне второй шанс. И я не намерена его упускать! Отсталая цивилизация? Разовьем! Сословное неравенство? Отменим! Добро пожаловать в новый мир. Я собираюсь сделать его идеальным!

6. Жертвы старым богам

Зато я закончила водопровод! За неделю, что Кейджи дулся, подбила, наконец, все данные, и можно было закупать бамбук.

Но для начала, надо было помириться с принцем и отцом, чтобы мне разрешили перекроить наш дом.

Поэтому рано утром в день, когда листья начали облетать с деревьев, я скакала вокруг Кейджи и канючила:

— Ну, Кейджи, научи меня кататься, ну научи…

Тот дулся, но не прогонял. Ему льстили мои просьбы. Я ж обычно все умею.

— Вам же, как раз коня подарили…

Принц улыбнулся.

— Тебе нельзя на Ветре кататься — снесет. Твоя кобыла — бабушкой должна быть. Есть у отца такая — добить жалко.

— Я не буду кататься на старой кобыле! — для видимости обиделась я. Мне то было все равно, с какой клячи падать. Но Кейджи расхохотался и побежал за лошадьми. Пацан, что с него взять?

Через некоторое время он уже учил меня, как залезть на лошадь, чем елозить в седле и в какое ребро тыкать пятками.

Несколько раз пускал бедную кобылку галопом. Несколько раз меня ронял на землю, больно и неприятно.

Но весело.

Когда мне, наконец, удалось зафиксироваться в седле, Кейджи хлопнул животное по крупу, и та привстала на дыбы. Я опять чуть не свалилась, чудом удержавшись за гриву.

— Не стоит баловаться с лошадьми, Кейджи, — раздался надменный голос. Фудзивара Даичи восседал на коне подобно статуе. Вернее, статуэтке. Уж больно худой. И когда только наследный принц стал таким снобом? Нелегко дается семейная жизнь в пятнадцать лет.

Я не смогла сдержать улыбки, пытаясь слезть с животного, чтобы поклониться. Мне предстояло опуститься на колени и почтительно склонить голову.

Конечно, именно в этот момент, лошадка взбрыкнула, и я плюхнулась на землю под копыта наследному принцу. Хорошо хоть не попой кверху. Решив, что и так сойдет, я склонила голову в поклоне.

Кейджи расхохотался.

Мы с Кейджи были растрепанными, грязными, кимоно после падений — перекручено у обоих. В противоположность нам, у Даичи даже прическа лежала волосок к волоску.

— Я учу Амай кататься! Она упала уже в четвёртый раз!

— Истинного пути, великий наследный принц. Отрицательный результат — тоже результат, — философски огрызнулась я.

— Вам бы только веселиться! — принц нахмурился. — Кейджи, отец наказал мне отправиться с тобой за материалами для мельницы. Если ты не занят, конечно, — И многозначительно стрельнул в мою сторону глазами.

Кейджи просиял и умчался с братом.

Я только пыль стряхнула.

Но занятия мы утвердили, и после обеда обязательно часок другой обкатывали мои навыки. Великий правящий император смотрел на нашу дружбу сквозь пальцы.

Мы построили бамбуковый водопровод у меня дома. Для этого пришлось соврать, что сам император приказал испытать новшество на своем охраннике. Когда обман раскрылся, дом был уже наполовину перестроен. Отец ругался долго и громко. Но мать умела успокаивать, и отец махнул рукой на наше самоуправство. У него не было выбора, оставалось радоваться. Мне же принц помогал! И все делалось на благо императора. Возможно, во дворце тоже скоро будет свой водопровод.

Но Кейджи решил, что столь сложная система во дворце не приживется. И мы пытались ее упростить.

Идей заинтересовался великий мудрец Сэджу. Осмотрел водопровод. Прищелкнул языком, исправил кучу недочетов, пересчитал наклоны труб — и, присвоив идею себе, преподнес ее императору. Нам с Кейджи было не жалко. Тем более, мельницу принц, все-таки, перестроил, благополучно сдав проект Сёгунату и получив одобрение. И теперь считался, чуть ли не гением.

Нам было не до возмущения, мы загорелись новым проектом школы, как отдельного павильона, а не только класса для занятий благородных детей. Наши руки хватались за любую идею, даже самую невероятную. Я казалась себе всесильным богом, несущим в мир прогресс и процветание.

Меня бы притормозить, стукнуть по темечку, шепнуть «куда ж ты гонишь?», но рядом не было такого человека. Рядом был Кейджи, который только подстегивал меня своим энтузиазмом.

***

В год моего десятилетия, на Ямато обрушилось сильнейшее землетрясение.

Летний душ и туалет, перестроенные с учетом возможного бедствия, опять развалились. Я решила, что в чем местные правы и пипикать в тазик не так уж и напряжно. Во дворце пострадала библиотека, а одного слугу насмерть задавило бочкой с репой.

В городе же пришлось восстанавливать четверть строений: люди отвыкшие, от таких природных бедствий, строили дома по новым технологиям, оказавшимися несовместимыми с толчками такой силы. Кто им эти технологии подсказал не будем показывать пальцем. Сами изобрели.

Я помогала сортировать и раскладывать свитки в разрушенной библиотеке, когда меня нашел Кейджи.

— Я волновался за вас! — быстро заговорил он. — Сэджу-сенсей пророчит повторную акцию природного неудовольствия.

Я подняла на него глаза, удивленная формулировкой предложения. Принц явно перенимал мою манеру общаться.

— В городе решили принести жертвоприношение богине КАМИ — дабы умаслить древнее божество, — Кейджи принялся помогать мне, по большей части только усугубляя хаос, творившийся вокруг. — Вашу семью тоже приглашают в императорский дзиндзя! Даже некоторых слуг позовут.

— Дзиндзя? — пробормотала, представив, почему-то, как меня сжигают в угоду старинной богине.

— Так называют храм древних богов, до Будды. В городе тоже проведут обряд. Отец император пожертвовал шесть мешков пшеницы и три бочки вина жрецам!

Буддийские храмы не вступали во вражду с дзиндзя, пологая, что у всех путь к просвещению свой. Буддисты просто засылали к еретикам парочку монахов, и те тихонечко направляли всех желающих на путь истинный. Особенно не навязываясь. Но древние кровавые ритуалы в Ямато были строжайше запрещены. В жертву приносили вино, фрукты или овощи. Даже кровь животных запрещали проливать в храмах. Будда ценил жизнь любого существа.

Сама я ни разу в храме древних богов не была. Зато в храм Будды матушка водила меня довольно часто.

В императорский дзиндзя вела длинная лестница с мелкими каменными ступенями. Вход на территорию храма украшали тории — деревянные арки, символизирующие ворота в мир богов.

После лестницы начиналась широкая дорога, усыпанная красными лепестками. Первыми шли император и его семья, за ним их приближенные и охрана, в том числе мой отец. Мы с мамой толкались в хвосте придворных слуг. Поднявшись, все без исключения умылись в цветочной воде, протерли руки, лицо и стопы. Дальше шли босиком. Земля храма считалась священной — мы заходили на территорию богов.

Вдоль дороги стояли высокие статуи с факелами причудливых форм: девы с шестью руками, змеехвостые мужчины, слоны с человеческими ногами.

— Это стражи божественного мира, — объяснила мама.

Нас провели в главный храм, открытый только сегодня. Тех, кого дом старинных богов не вместил, усадили на улице на циновки, в почетном полукруге лицом к входу в храм.

Священнослужители танцевали под звуки флейт и барабанов, в руках у них трещали погремушки, а лица скрывали маски. Страшные звериные морды скалились в свете закатного солнца и огненных кувшинов с благовониями, расставленных по периметру площади.

Жрецы прыгали и плясали, пока их не сменили девушки с огромными веерами, загадочным образом превратившие веера в легких бабочек. Следом вышли несколько человек в костюме разноцветного длинного дракона. Представление проходило и внутри храма и снаружи.

— Тебя не должно быть здесь, — раздалось возле меня. Я посмотрела на соседку, сидевшую слева от меня. Девушка была красива, её длинные черные волосы завитушками спадали до земли, но в глазах полыхало безумие. Расширенные зрачки смотрели сквозь меня, пальцы царапали воздух.

–Извините… — начала я, прикидывая, как лучше от отделаться от этой наркоманки.

Но девчонка выкрикнула:

— ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ быть здесь! УБИРАЙСЯ! — и бросилась на меня.

В себя я пришла от похлопывания по щекам. Мать осторожно усадила меня на земле и спросила, все ли в порядке. Брат держал за руку. Я потеряла сознание всего на пару секунд. Но нарушила священнодействие и прервала обряд. Люди шептались и тыкали в меня локтями.

— Все нормально. Немного голова закружилась от запаха благовоний, — я искала глазами странную девушку, но не находила ее. Один из служителей храма сделал в мою сторону непонятный жест, и праздник возобновился.

Икогава сжал мою ладонь сильнее.

— С кем ты говорила? — спросил он.

— Ты слышал?

— Да. Перед кем извинялась?

Я пожала плечами.

— Тебе показалось.

Праздник продолжался, пока не сгорел огненный раствор в кувшинах. После этого главный жрец перемешал воду с благовониями и дымом, и все по очереди подошли к служителю, чтобы он распылил у каждого над головой эту святую воду. Потом мы смогли войти в храм и положить корзину с пирожками к алтарю, как дар старым богам.

Дома я долго пытала своих родных насчет произошедшего, но никто не видел странную девушку. Брат обиженно отмалчивался, а отец только ругался, что привлекла к себе ненужное внимание и сорвала обряд.

Отныне мне запретили появляться в дзиндзя.

***

Пояснение:

Ками — духовная сущность, бог. Божества неба и земли, описанные в древних писаниях, и их духи, обитающие в посвящённых им святилищах.

Дзиндзя — синтоистское святилище, вместе с территорией вокруг.

Тории — П-образные ворота без створок в синтоистском святилище.