Колесо Судьбы

Анна Игоревна Рудианова, 2020

Восточные религии были правы. Человеческая душа может переродиться в новом теле. Вот только мое перерождение пошло не правилам: все воспоминания остались при мне. Смогу ли я выжить в теле ребенка? Смогу ли приспособиться к неизвестным порядкам и странным традициям? Судьба дала мне второй шанс. И я не намерена его упускать! Отсталая цивилизация? Разовьем! Сословное неравенство? Отменим! Добро пожаловать в новый мир. Я собираюсь сделать его идеальным!

11. Необычная тюрьма

Странное это оказалось место: Дом Распустившихся Лилий. Больше всего оно напоминало школу — интернат для девочек. Вот только обучали тут высокооплачиваемых проституток. О чем, я, конечно, узнала позже.

На территории поместья, находилось три здания. Что-то вроде общежития, учебный павильон и чайный домик.

Меня отвели в кабинет директора — старая, но еще красивая женщина сидела за столиком и вырисовывала иероглифы. Она пробежала глазами письмо, что дала мне императрица, и озадаченно замерла.

На свиток упала капля чернил с кончика кисточки.

— Да, благословит твой путь Будда, дитя. Меня зовут Юкихико Цуцуми. Я управляю Домом Распустившихся Лилий. Отныне, ты наша ученица. И не имеешь права покидать территории дома до окончания обучения. Все понятно?

Конечно, я поняла, что меня отправили в тюрьму. Пусть просторную, но никакой свободы тут не будет. К сожалению, я слишком привыкла к самостоятельности. Родители никогда не ограничивали меня, да и опыт прошлой жизни… Но на данный момент, мне было, так скажем, все равно.

Пережитое потрясение, смерть отца и императора, пожар и моя непроизвольная причастность к этой катастрофе, плюс почти три недели, проведенные в камере, навалились на мой организм именно сейчас. Я, наконец, поняла, что меня оставят в живых. Выдохнула. И готова была даже на гейшу учиться.

–Амай Кён, мне необходимо понять твои навыки. Спой и станцуй “Гимн весенних цветов", — управляющая вытерла кисточку тряпочкой и принялась убирать письменные принадлежности.

— Благословенного пути, Юкихико-сан. Я, к сожалению, не знаю такого танца. Да и голосом меня Будда не наделил, — я развела руками. Танцевать и петь сил не было. Ноги стали предательски ватными.

— Знакома ли ты с живописью, поэзией, какими-либо науками?

— Да, со всеми науками знакома.

Главная в Доме Распустившихся Лилий вздохнула, опять развернула свиток, поглядела в него, свернула. Вздохнула еще разок.

— Пока ты будешь обучаться с майко. А через месяц посмотрим. И строгий приказ: за территорию дома распустившихся лилий — не выходить под страхом заключения в темницу, — и она погрозила мне свитком.

Болтливая девчушка лет семи, по имени Ёко, провела меня в малюсенькую комнату, уточнив, что тут я буду жить совсем одна. Что является великой привилегией, по одиночке живут только старшие гейши. До восемнадцати лет ученицы живут по двое, трое, а маленькие девочки — спят всемером.

Попросив ее расстелить мне татами, я сразу же отправилась мыться. В помывочной меня встретила старая, как мир, пара: лохань с водой и ковшик. Наскоро приведя себя в порядок, и, с нежностью вспомнив душ и водопровод, я завалилась спать.

***

Следующий день встретил пением птиц и женскими криками. Тонкие стены не могли скрыть ссору молодых женщин, коих тут было очень много.

— Ты своровала мою заколку, — орала одна.

— Ты забрала мой пояс, — пищала другая.

— Замолкните обе! — верещала третья.

О, великий Будда, ужаснулась, да я же в коммуналке! Накрыла голову подушкой, но это не помогло.

— Благословенного пути! Вам необходимо подойти к Наставнице, она расскажет вам ваше расписание, — невидимая Ёко щебетала, быстро бегая по комнатке.

Пришлось вставать.

Встреча с наставницей прошла на ура. Мне выдали список моих занятий, целых два свитка с сочинениями для майко! И две легких юкаты.

Прежде, чем отпустить, наставница обтекаемыми намеками попыталась выведать девственница ли я.

— Конечно же, нет! — искренне соврала я. И выдала историю, про замечательного учителя. Который учил меня не только читать. Эххх. Надо было соблазнить Ватару. И образ внимательного учителя озарил мой измученный мир возвышенной ясностью.

В Доме Распустившихся Лилий меня наверняка попробуют под кого-нибудь подложить. Девственность в Ямато ценилась дорого. Некоторые майко умудрялись продать сие достоинство по цене сравнимой с годовым заработком гейши.

Дабы даже сомнений не осталось в моей не непорочности, я поделилась с наставницей лекцией про размножение, предохранение. И особенно заинтересовано осведомилась о венерических болезнях и методах их лечения.

Наставница хмурилась, взгляд ее становился все суровей с каждым словом. По лицу матери гейш стало понятно: меня заранее мысленно продали, и теперь, с сожалением, скорбят о несбывшихся деньжатах.

***

Временно отпустив ситуацию, я окунулась в мир гейш и их учениц.

Первое занятие вышло презабавное, да и остальные тоже.

Первым был урок истории. Ёко — моя помощница, привела меня в «класс» полный девочек до десяти лет. Всего человек двенадцать, примерно. Девочки сидели на коленках перед учителем несколькими рядами. Тихо шуршали кисточки. Пахло юностью и немытыми волосами. Важный дядечка с длинными усами читал историю древнего Ямато. Речь шла о восстании самураев, когда честные войны восстали против рода ДанЛи — кровавого Чосонского захватчика и привели к правлению род Фудзивара. Читал нудно и не интересно. Хотя события были достойны какого-нибудь американского боевика. Почти все самураи погибли, отбивая дворец. И лишь горстка последних выживших, защищая параллельно своего командира, смогла убить узурпатора. Захватчика из Чосона разорвали голыми руками, так как мечи самураев расплавил злой чосонский колдун. Командовал героями, сами понимаете, Фудзивара — последний из сокрушенных ДанЛи законных наследников трона.

За оказанную помощь первый император Фудзивара одобрил создание Сёгуната — совета самураев. С этих событий и началась непримиримая вражда Ямато с Чосон. Империя не простила соседям попытки захвата и люто ненавидела любое упоминание о соседе.

— Не было никакого колдуна, — буркнула я.

— Что, простите? — заинтересовался старичок. И как только услышал? Таким старым дядечкам положено быть глухими.

Я поднялась с колен и повторила:

— Колдун — это выдуманное народное творчество. На самом деле, мечи у двенадцати самураев отобрали, когда их взяли в плен. Но, сумев отравить охрану, герои выбрались из темницы. Пользоваться мечами воинов Чосон они побрезговали, а своих не нашли, поэтому передушили всех во дворце от охраны до узурпатора. История с колдуном — красивая сказка. Душили то они спящих, что не совсем вяжется с кодексом самураев.

Старичок погладил усища.

— Вы приятно многоосведомлены об истории Ямато. Что привело вас ко мне на слушание? — так и сказал «на слушание». Видимо, девчонки не сильно рты открывали на его занятиях.

— Меня отправили прослушать ваш… курс, я новая майко, — девочки зашушукались и уставились на меня огромными глазами. Таких старых майко им видеть не приходилось.

— Я поговорю о вас с наставницей. А пока: прошу вас принимать историю, без комментариев. Нашим слушательницам ни к чему знать некоторые аспекты. Это уменьшает чувство любви к родине.

Мне осталось только кивнуть и постараться не заснуть на уроке.

Потом были уроки музыки и танцев, где я уже точно поняла — прекрасные искусства не для меня. Танец с веером на высоких гэта — деревянных шлепках с высокой подошвой — вызывал ужас. Это была странная смесь йоги, гимнастики и игры «замри». Под удары барабанов надо было застывать в различных неудобных позах. Даже отцовские тренировки были менее трудоемки. Один раз я не выдержала и, скинув деревянные оковы, исполнила веселый танец из прошлого. Совместила канкан, рок-н-рол и подобие вальса воедино. Мне показалось, что даже аккомпанемент барабанов зазвучал веселее. Девочки захохотали, некоторые попытались повторить. Учительница танцев прикрыла ладошкой рот, сказала, что так танцуют только продажные женщины в темных переулках. Но глаза смотрели заинтересовано.

— Будьте уверены, не танцуют! — заявила я, демонстрируя танец маленьких утят.

О местных песнях я была осведомлена и тихо их ненавидела. Длинные унылые завывания наводили тоску и скуку. Но в доме распустившихся лилий вывели эти пытки на новый уровень: песни тут исполняли горловым басом, происхождение которого для меня оставалось загадкой. В моем мире так пели шаолиньские монахи, а не прекрасные девушки.

Самым же страшным испытанием был урок музыки. Где надо было играть на большом кото — длинном деревянном инструменте похожем на гусли. Нот в Ямато использовали 12, а шелковых струн на кото оказалось тринадцать. И где логика? Что за лишняя струна?! Играли на кото в костяных наперстках, которые одевали на большой и средний палец. Этими длинными острыми клювами было удобно чесать спину, но никак не дергать за жилы древнего инструмента.

Почему нам не давали играть на замечательной трехструнной гитаре, которую тут именовали сямисэн, для меня осталось загадкой. На вид гитара была легче и веселее в исполнении.

Словом, уроки пения, танцев и рисования я постоянно прогуливала.

Обнаружила небольшую библиотеку, хранительница которой была не против моих посещений, и там пряталась. Старая, но не седая еще женщина по имени Охару Хигасияма выдавала учебные свитки девушкам и охотно делилась сведениями об обитательницах необычной школы. Охару рассказала, что гейши спят только со своими покровителями, и только по своей воле. И никаким боком к продажным женщинам не относятся. Мне оставалось только кивать.

Со слов смотрительницы библиотеки, жили в доме распустившихся лилий девочки нескольких возрастов:

— от трех до восьми лет. Их учили основам танца, этикета, пению, работе по хозяйству. Они прислуживали старшим девушкам и преподавательницам. Помогали убирать дома и готовить на кухне.

–от девяти до тринадцати. Их называли майко — они уже считались ученицами гейш. Их учили сложной музыке, стихам, чтению, математике, истории и прочим искусствам.

— с четырнадцати до восемнадцати лет — девушки считались полноценными гейшами. Они работали вместе со своими преподавательницами в чайном доме, получали за это деньги и отрабатывали свое обучение. Параллельно их обучали науке любви, риторике, философии, политике и чистописанию. Со временем девушки могли выкупить свою свободу или найти покровителя, и уйти из Дома Распустившихся Лилий.

Большинство девушек были из бедных семей: хорошеньких дочек продавали собственные родители, так как не могли их прокормить или просто хотели бабла. Но была особая каста: те, которых отправили сюда покровители. Этих девушек не заставляли работать в чайном доме, за их обучение уже заплатили. А после окончания обучения, поумневших девушек забирали богатые папики, получая готовых секс-игрушек с повышенным IQ. Эта группа девушек была невелика, держалась высокомерно и особняком.

Я же выбивалась из рамок. Я была слишком стара для обучения, как майко. Но слишком дремуча в танцах и искусстве, для гейши. К тому же, за мое обучение уже заплатили, то есть в чайный дом отправить меня нельзя. Но и заберут меня вряд ли. Я, явно, была не в фаворе у императорской семьи. Если не сказать больше: меня стоило бы прятать, дабы не провоцировать правящий род.

В библиотеке меня нашла старшая из майко — Юмико и сильно ругала за прогулы. Это была девочка тринадцати лет, она смешно надумала губки, когда злилась.

— Непозволительно пропускать занятия по музыке! — верещала она, оторвав меня от истории Хидэёси — рода вдовствующей императрицы. Оказывается, прадед императрицы участвовал в битве с захватчиками Чосона. — Ты обязана учиться! Учителя поголовно тобой не довольны! — Как аналог старосты класса, Юмико жестко контролировала посещаемость и успеваемость учениц.

— Мне все равно, — улыбнулась я и вернулась к чтению.

— Тебя не переведут в гейши!

— Да это же замечательно.

— Я сообщу наставнице!

— Юмико-сан, — намеренно обратилась к ней, как к старшей, — я уверена, наставница обо всем знает. Спасибо тебе.

— За что? — опешила староста.

— За заботу. Здесь никто не беспокоится обо мне или моем будущем. Ты первая.

Юмико смутилась и убежала.

В следующем месяце ее ожидал экзамен на гейшу. Да-да. Тут сдавали экзамены на проституток. По танцам, пению, истории, математике, чтению и литературе. Я была всего на несколько месяцев старше Юмико.

Сбегала из дома лилий я два раза.

Первый раз: посетить пепелище дворца. Надеялась найти хоть какие-то улики. Но, увы: с момента пожара прошло уже больше месяца. Конечно, на территорию бывшего дворца никого не пускали и даже поставили забор вокруг. Но забор был редкий, а нищие — проворны. За месяц любопытные и жаждущие растащили все, что смогли поднять. Земля была перетоптана вдоль и поперек, кое-где виднелись следы колёс.

На всякий случай, я осмотрела все закоулки. Но, потратив весь день, вернулась ни с чем.

К слову, вернуться в дом распустившихся лилий было так же тяжело, как и убежать.

Это, конечно, не тюрьма, но многие воспитанницы находились здесь не по своей воле и попытки сбежать были довольно частыми. Высокую, метра в два, стену патрулировали четыре охранника круглосуточно. Если бы не мои тренировки с отцом и парочка последних заколок с недорогими камнями, не видать бы мне свободы. Путаясь в складках кимоно, я порвала свое одеяние и еще раз поплакала об отсутствии джинсов или спортивных штанов.

Вторая моя вылазка была в храм, где я нашла однорукого монаха. Храм был цел. Никого ни в храме, ни рядом с ним я не обнаружила. Посидев в окружении толпы Будд и аромата увядающих цветов, я приуныла. Храм вычистили до блеска. Тут я тоже ничего не найду. На всякий случай, простучала пол и стены, но никаких тайников не обнаружила.

Отрицательный результат — тоже результат. Вот только пользы от него никакой.

***

Пояснение:

Майко — название ученицы либо гейши

Гейша — женщина, развлекающая своих клиентов (гостей, посетителей) японским танцем, пением, ведением чайной церемонии, беседой.