Сокровища моего отца

Анна Горельникова

«Сокровища моего отца» – это его детские воспоминания. Трудное послевоенное детство в маленькой деревне Пензенской области, в котором всегда найдется место и мелким детским шалостям, и большим приключениям.

ИСТОКИ

Я родился в год начала Великой Отечественной войны, 10 декабря 1941 года в деревне Зыбино Пензенской области. Сейчас этой деревни на карте уже не отыскать — все давно разъехались. Осталось соседнее село Волхонщино и районный центр Кондоль. Но если вы будете в тех краях и встретите местных постарше, они обязательно вспомнят нашу небольшую деревеньку.

Где в красном зареве рассвет,

Где в небе коршуна паренье,

Стояла тихая деревня,

Которой ныне просто нет.

Где были избы — сплошь бурьян.

А я примчался снова в гости

К крестам унылым на погосте, —

И боль в душе от этих ран…

Душой волнуясь и скорбя,

Успокоенья не нашедший,

Прошу прощенья у ушедших

И за других, и за себя.

Среди звенящей тишины,

По-детски верящий в удачу,

Я вдруг ссутулюсь и заплачу

От чувства собственной вины,

Что у другой совсем реки

Внимаю я другим наречьям…

А как мечтал увековечить

Всех вас, родные земляки!

Село Волхонщино, 2016 год

Родился в семье сельских учителей. Мама, Клавдия Ивановна, преподавала в школе русский и литературу. Отец, Иван Никитич, — математику. Но когда я родился, уже вовсю гремела Великая Отечественная война, отец был призван на фронт, поэтому наша встреча с ним — отдельная глава моей истории. Моя мать родилась в купеческой еврейской семье в городе Саратове, а отец был из здешних, зыбинских. Поэтому семья матери отнеслась к ее избраннику весьма скептически и брак не одобряла. К тому же, они сильно сомневались, что Клавдия, не привыкшая к деревенской жизни, справится с непростым бытом и хозяйством. Но мама справилась и даже привыкла, хотя тоска по саратовской юности то и дело мелькала в ее рассказах. К моему рождению в семье уже была двухлетняя девочка Зоя, моя старшая сестра. И еще с нами жил дедушка Никита.

Семья Горельниковых в полном сборе (1950 год)

О дедушке Никите можно было бы написать не то, что главу, а отдельную книгу, потому что он и вправду был легендарной личностью. В юности промышлял тем, что участвовал в кулачных боях и весьма преуспел в этом деле. Кроме того, он обладал идеальным музыкальным слухом и голосом, умел играть на многих инструментах и был желанным гостем на всех застольях и праздниках. И история любви у дедушки была еще покруче, чем у моих родителей. Бабушку Анну, которая жила в обеспеченной и благополучной семье, дед Никита просто выкрал. То есть, не совсем выкрал, конечно. Они вместе бежали от ее надоедливых родственников строить свою любовь и семью. Бежали подальше и в итоге остались в этих краях. Бабушки к моему рождению уже не стало, а дед Никита работал церковным звонарем и время от времени вспоминал свою юность и устраивал на радость местным кулачные бои.

Дедушка Никита и папа

ЗВОНАРЬ

Мой дед был чудо-музыкантом:

Был скрипачом и ложкарём.

И с этим истинным талантом

Работал просто

звонарём.

И в праздник, от хорошей чарки,

В колокола звонил,

да так,

Что прихожане в платьях ярких

Под звон плясали «краковяк».

Его, безбожника, стращали

И отстраненьем, и судом,

Но, между тем, и уважали

За тот талант, живущий в нём,

За развлеченья без гармошки,

Где, если дед мой струны рвал,

То брал тогда

простые ложки —

И в перепляс пускались ножки

У тех, кто вовсе не плясал.

…Когда куда-нибудь приеду

И там увижу купола, —

Мне так и кажется:

по деду

Ещё звонят колокола.

Так что в моих корнях перемещалось тонкое искусство и знатное происхождение с отпетым хулиганством и авантюризмом. Могу сказать, что такое сочетание мне весьма по нраву.

Впрочем, моя история могла бы закончиться, так и не начавшись.