Сокровища моего отца

Анна Горельникова

«Сокровища моего отца» – это его детские воспоминания. Трудное послевоенное детство в маленькой деревне Пензенской области, в котором всегда найдется место и мелким детским шалостям, и большим приключениям.

ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА

Я не помню точно возраста, в котором понял, что мой папа на войне. Наверное, почти сразу, как начал говорить и что-то осознавать, я спрашивал о нем. Мама читала нам его письма. Причем, это был целый ритуал. Получив письмо, она сначала открывала его быстро сама, пробегала глазами, нет ли там тревожных новостей, крестилась и плакала. После этого зачем-то наряжалась, сажала нас всех за стол и торжественным голосом, то и дело прерывающимся всхлипываниями, читала отцовское письмо. Мы слушали, как завороженные. Дедушка Никита обычно стоял в дверях, то и дело выходя в сени. Как я заметил однажды, в такие моменты наш грозный дед тоже, как и мама, начинал плакать. Но, естественно, не мог показать нам такую слабость, поэтому постоянно выходил из избы, скрывая свое лицо. Я слушал письма и все пытался представить: какой же он, мой отец? Конечно, были фотографии. Но это все не то. Какой у него голос? Улыбка? Запах? Какой же он, узнаю ли я это?

Наступил победный 1945 год, прошло 9 мая, затем парад в Москве. Отца не было. В деревню начали возвращаться солдаты с фронта. Праздничные встречи то и дело проходили у соседей. Отец не возвращался. Я все смотрел на его фотографии и уже не верил, что когда-нибудь увижу его.

— Мама, ты все врешь, он никогда не вернется, — закричал я однажды матери, надеясь внутренне, что она меня успокоит и переубедит. — Если бы он был жив, он бы давно пришел! Значит, его или убили, или мы не нужны ему больше!

Мама заплакала. Я понял, что озвучил ее самые темные мысли и опасения, обнял ее и замолчал.

Я помню, что сидел за столом, как вдруг в сенях скрипнула дверь, и в избу вошел красивый высокий мужчина в военной форме. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, не зная, что сказать, и эти секунды казались мне вечностью. Наше оцепенение прервала мама, выбежав из дальней комнаты и бросившись не шею отцу. Да, это был мой отец! Он вернулся.

Я не помню, что мы тогда говорили друг другу. Все это как будто в тумане. Но точно помню, как отец взял меня на руки, я прижался к нему, ощущая запах солдатской шинели, и впервые в жизни почувствовал себя таким защищенным, таким спокойным и умиротворенным, каким, наверное, не чувствовал никогда до этого. Он что-то мне говорил, но я ничего не понимал и просто смотрел на него, улыбаясь. Рассматривал пуговицы на шинели, трогал его за щеку и не мог поверить, что тот человек с фотографии наконец стал реальностью. Мне хотелось сообщить всему миру о своем счастье! Мой отец — герой! Достаточно было просто посмотреть на него, чтобы понять это.

Папа прошел всю войну, участвовал в освобождении Берлина и находился там после. Они с солдатами разминировали военные объекты. Из Германии своим домашним он привез сувениры. Сестре Зое необыкновенную большую куклу, маме что-то из одежды, деду губную гармошку, а мне солдатиков. По тем временам это были такие игрушки, которых не было ни у кого. Местная детвора никогда и не видела ничего подобного. Поэтому когда сестра выходила на улицу с куклой, а я с солдатиками, мы чувствовали себя местными героями. Вокруг собиралась вся детвора. Девчонки выстраивались в очередь поиграть с Зоиной куклой, а мальчишки с неподдельной завистью и восхищением рассматривали моих солдатиков.

— Повезло тебе, Генка, отец вернулся, — грустно сказал как-то мой друг Шура Шилов, папа которого погиб на фронте еще в самом начале войны.

Я понимал, что очень повезло, и чувствовал себя в эту пору самым счастливым на свете.

Счастье — это когда отец вернулся с войны

«Я НЫНЕ СТАРШЕ СВОЕГО ОТЦА…»

Так долго он не приходил с войны,

Что мы с сестрою ждать его устали…

А он вошел — в избе средь тишины

Так громко звякали его медали.

Да солнечной улыбкою своей

Он растопил весь лед

большой разлуки…

Мы бросились с сестрою, кто быстрей,

В тот миг к нему, в его большие руки!

Потом и мама радостной вошла

В заиндевелой шали, как в накидке,

И весть уже катилась вдоль села:

«С войны пришел Иван Никитич!»

А на дворе февраль вовсю кружил,

И нам с сестрою,

ждать отца уставшим,

Напрасно мой товарищ говорил:

«Ваш, как и мой, знать,

без вести пропавший».

И вот отец живой, и радостью в избе,

Казалось все и пело, и светилось!..

Я мал был, но вдруг понял, что в судьбе,

Как в сказке, очень доброе свершилось.

…Жаль, в сказке той

я прожил лишь шесть лет,

Но от отца я многое запомнил:

Встречать в труде с надеждою рассвет,

Иметь в земле, как силу, свои корни.

« — Еще, сынок, как заповедь усвой, —

Он говорил, — судьба пусть бьет несчетно,

Ты на ногах еще прочнее стой:

Мужчиной быть и трудно, и почетно!»

Пусть у отца судьбина нелегка:

Война здоровья отняла так много…

Мне видится: как будто в облака

Уходит он от нашего порога

С надеждою уже в другом краю

Учительствовать,

жить с семьею, с нами…

А вскоре оказался он в раю —

Конец ознакомительного фрагмента.