Эффект безмолвия

Андрей Викторович Дробот, 2010

Книга «Эффект безмолвия» является прямым продолжением книги «Холодный путь к старости». В центре повествования находится фигура руководителя СМИ, им стал журналист, не утерявший от повышения в должности идеалов "свободы слова". Встав на место главного редактора, он в полной мере осознал сложность этой позиции. СМИ, которым он руководил, финансировала администрация маленького нефтяного города, и это вынуждало его искать компромиссы и решения, укрепляющие независимость… С другой стороны, ему достался в управление коллектив журналистов, которому не нужна была «свобода слова», а нужны были деньги и легкая жизнь… Книга «Эффект безмолвия» в феврале 2014 года Союзом журналистов России награждена дипломом «Золотая полка отечественной журналистики».

СКАЗКА МАЛЕНЬКОГО НЕФТЯНОГО ГОРОДА

«Чем лучше лесть приготовлена, тем легче она проглатывается».

Когда над маленьким нефтяным городом пролетают по направлению к югу сытые и жирные после летнего откорма стаи уток, оглашая болотно-озерный край скорбными прощальными криками, пожалуй, не один северянин провожает их уставшим от однообразия таежной жизни взором и вспоминает заветную мечту. И эта мечта совсем не связана с изучением достойных наук или с созданием блещущих талантом произведений, не связана она и с возвышенным полетом сердечных чувств. Она проста как осенняя песня откормленных уток и так же мимолетна. Такова быль маленького нефтяного города, куда каждый приехал на несколько лет, чтобы подзаработать и поднакопить но, не добившись ни того, ни другого, остался здесь жить на долгие годы. Какова же сказка?

***

Хвостокрутов работал пастухом, в самом что ни на есть убыточном крестьянском объединении, которое то называлось деревней, то — колхозом, то — опять деревней. Народ доверял ему коров, и каждое утро из калиток выходили рогатые и хвостатые, оглашая неасфальтированный безунитазный край мучительными стонами. Были пастухи, которые зарабатывали на этом промысле хорошие деньги, направляя племенного бычка куда надо и вовремя сообщая хозяевам о приближении коровьих родов, но не таков был Хвостокрутов. Водил он коров по местам, где травы не хватило бы и собакам для поправки здоровья. Коровы у него были поджарые и с каждым днем все более тощали, а племенному бычку было не до любовных инстинктов, поскольку, из-за недоедания, морда его была обращена не к филейным коровьим частям, прикрытым тонкими, как трусики стриптизерш, хвостами, а к земле, покрытой жухлой травой.

Лентяй на крестьянских угодьях накладен. Хвостокрутова уволили из пастухов, но он не расстроился, а, немного отдохнув дома, нашел работу. Работал он и слесарем, и плотником, и помощником тракториста, но нигде не прижился. Так бы и зачах Хвостокрутов как комнатное растение без полива, если бы не получил он как-то письмо от давно забытого товарища. Он поднес конверт к глазам и прочитал вслух скрипящим веселым голосом:

— От Свинтяева.

Воспоминания иногда схожи с рыбной ловлей в мутной воде деревенского пруда невооруженной снастями пятерней.

«Свинтяев? Э-э-э… Вроде, где-то пили мы с ним.э — э-э, — постепенно вспоминал он, потряхивая головой. — Еще на Север собирался, работу искать, обещал сообщить. Точно! Я же сам ему свой адресок написал…»

Хвостокрутов присел на покосившуюся лавку возле своего дома, нетерпеливо разорвал конверт и заскоблил взглядом по истерзанной мужскими каракулями бумаге.

«Привет, земляк! Извини, что долго не сообщал, но завертелся. Много писать не буду. Скажу только, что можешь приезжать. Работу найдешь легко. Помогу. Здесь всех берут. Здесь такие работают, что рядом с ними ты академиком будешь. Причем зарплаты хорошие, да и приработок есть. На первое время можешь остановиться у меня…….

***

Двухэтажный домик службы трудоустройства находился не как обычно бывает подальше от остановки, спрятанный в городских буераках, чтобы народ не сильно-то захаживал, а совсем наоборот. На нем призывно горела яркая неоновая вывеска, а одетый в темно-синюю ливрею привратник открывал дверь посетителям. Хвостокрутов удивленно присвистнул, поднялся по ступеням и зашел.

Очереди не было никакой, словно бы Хвостокрутов зашел в пункт приема пожертвований. На входе сидела приятной наружности секретарша, которая, мило улыбаясь, поинтересовалась:

— Вы по какому вопросу?

— Насчет работы, — ответил Хвостокрутов.

— Пожалуйста, вперед и налево, — удивленно ответила она и спросила. — Вы до сих пор не работаете?

— А что тут странного? — спросил Хвостокрутов.

— Мы ж давно победили безработицу, — ответила секретарша и вдруг облегченно добавила. — Вы, наверное, газету нашу не читаете и телевидение не смотрите. Недавно приехали?

— Вчера, — ответил Хвостокрутов и прошел по маршруту, изложенному секретаршей, провожаемый сопереживающим взглядом.

— Можно? — спросил Хвостокрутов, приоткрыв дверь кабинета.

— Конечно, конечно, — доброжелательно отозвалась не менее приятная, чем секретарша, женщина. — Заходите. Чайку, кофейку?

— Да мне бы работу, — нетерпеливо обрисовал свои претензии Хвостокрутов.

— Это само собой, — понятливо и душевно успокоила женщина. — А пока раздевайтесь и говорите, что будете чайку, кофейку, с печеньем или с конфетами?

— Давайте чай и печенье, — ответил Хвостокрутов, вешая куртку. — Но как же с работой?

— Присаживайтесь, — пригласила женщина и включила чайник. — Какую работу вы бы хотели?

— Мне нужна работа несложная. Ну, чтобы сиди да перекладывай бумажки с места на место, а если надо, то и печатью об стол. И главное, чтоб в тепле, а то у вас тут холодно, и зарплата чтоб приличная.

— О-о-о, это пустяки, таких должностей у нас много, — ответила женщина. — А куда вы хотите: к нефтяникам, в городскую администрацию, в милицию?..

— У вас такой выбор?! — удивился Хвостокрутов.

— Сейчас чайку выпьете и определитесь, — успокоила женщина, направляя кипяток в чашку, где уже лежал пакетик «Липтона» с яблочным вкусом.

— У нас многие, как и вы, теряются от изобилия должностей, — объяснила она. — Но все благодаря главе города. Предприятия извещают нас о вакансиях, даже о престижных, которые обычно по знакомым. А вы раньше кем работали?

— Руководителем, — незаметно для самого себя соврал Хвостокрутов, потягивая чай. — Под моим началом было около ста голов и сиденье под задом, потом пошел на повышение и стал гайки закручивать, затем пришлось постругать, а последнее место работы — в тепле и безо всяких скандалов.

— А трудовая? — спросила женщина.

— Сгорела, — просто ответил Хвостокрутов. — Не верите?

— Да что вы!? Как людям не верить? — обиделась женщина. — Вот вам направление, будете работать начальником отдела, и не смею задерживать.

Предприятия в маленьком нефтяном городе приветливо улыбались Хвостокрутову, но сердце его трепетало: направление имелось, но как там окажется в действительности? Он шел и думал по этому поводу, из задумчивости его вывела следующая картина.

Возле пешеходного перехода в два ряда выстроились автомобили — на той символической границе, где серая лента асфальта разрезается белыми полосами. На переходе никого, к нему только-только приближалась женщина. За лобовыми стеклами, и это было хорошо видно, водители помахивали руками, приглашая ее пройти на пешеходный переход.

Хвостокрутов замер, а нижняя челюсть, потеряв мышечный контроль, стала опускаться, когда один из автолюбителей, сидевший за рулем ближайшей машины, выскочил из нее, подбежал к этой женщине, взял ее за руку, сопроводил до середины дороги, а на прощанье поцеловал в щеку.

Хвостокрутов огляделся. Рядом с каждой пожилой женщиной шел младший школьник и нес ее тяжелые сумки, что-то весело рассказывая. Никто не курил, не плевал и не пил пиво на улице и ни одного мата… Тротуары поражали необыкновенной чистой, а жилые дома сияли красками, а не натурализмом строительного материала.

«Вот это город, вот это житуха», — подумал он и пошел на остановку, где народ, ожидая маршрутку, занимал очередь на посадку.

— Вы спешите? — участливо спросила его женщина, стоявшая в очереди.

— Спешу, мне на работу надо устроиться, — ответил Хвостокрутов.

— Тогда проходите вперед, — хором пригласила его очередь.

— Так, я ж не за водкой, — удивился Хвостокрутов.

— Не имеет значения, — ответила очередь.

Предприятие по добыче нефти Хвостокрутов нашел быстро. Зашел, а там его уже ждали на проходной.

— Уже наслышаны, наслышаны, Юрий, извините, не знаю отчества, — уважительно вытянулся в струну охранник. — Начальник вас ждет. Зовут Владимир Владимирович. Проходите наверх по лестнице.

Хвостокрутов вошел в приемную и мигом был принят.

— Какой контракт хотите? Называйте сумму не стесняйтесь, — радушно предложил Владимир Владимирович.

— Хотя бы,… — начал было Хвостокрутов.

— А бог с вами, дам вам оклад, как у меня, — недослушав, произнес Владимир Владимирович. — А сейчас быстрее на медосмотр и к главе города, он для вас уже квартирку приготовил.

Хвостокрутов от таких чудес будто бы опьянел, и вокруг него завертелись головы, возникавшие, словно из воздуха, и в воздухе же и исчезавшие:

— Сразу, как услышал, что вам жить негде, решил дать вам двухкомнатную, на вырост, ведь женитесь еще, — говорила голова Хамовского приветливо. — Я теперь не матерюсь

— это неприлично, а раньше мог. Грубоват бывал. Может еще чего надо? Рекомендую воспользоваться программой переселения, как захотите уехать.

— Да я отсюда никуда, — вмиг выстрелил Хвостокрутов…

— Хотите больничный бесплатно? — спрашивала его голова в белом врачебном колпаке. — Как устанете от работы, приходите. Любые обследования по вашему первому желанию. И смотрите, более трех лет здесь жить нельзя! Но вы и сами с радостью уедете, потому что денег заработаете прорву, и жилье на земле дадут. Здесь ко всем такое отношение.

— Спасибо, спасибо, — затараторил Хвостокрутов…

— Проходите, проходите, это теперь ваша квартира, — приглашала позвякивая ключами начальница управления коммунального заказа маленького нефтяного города Горилова. — Мы строим комфортное жилье, недостатков нет. Осторожнее с горячей водой, из крана течет кипяток, и к батареям зимой не прислоняйтесь — ожог будет. И что особо вас обрадует — мы каждый год понижаем квартплату.

Тут Хвостокрутов не выдержал и упал в обморок, а когда очнулся, то увидел перед собой по-отечески заботливое лицо врача скорой помощи Моргопланова.

— Пришел в себя дорогой, очнулся, — обрадовался он. — Это бывает с вновь прибывшими. У нас действительно райский город. Из деревни пожаловали?

Хвостокрутов кивнул.

— Я так и думал, — продолжил Моргопланов. — Ты еще во дворах не гулял. Увидишь, как у нас собак выгуливают, опять грохнешься. Все на поводках, в намордниках. Собаководы собирают экскременты за псинами в пакетики, а чтобы завести четвероногого друга, они ж по подъезду ходят, разрешения спрашивают. Так что, привыкай деревня к отлаженной жизни Крайнего Севера. Ну, ты в норме?

Хвостокрутов кивнул…

Он вышел в подъезд и этажом ниже встретил пацанов, которые на лестничной площадке наперебой читали Пушкина.

— Можно мы тут посидим? — спросил один из них у Хвостокрутова. — Мы не мусорим, а если надо пол в подъезде вымоем.

— Сидите, мне-то что, — сказал Хвостокрутов.

У подъезда он встретился с пенсионеркой, та сидела на лавочке и щурила глаза на солнце.

— Присаживайтесь, — пригласила она. — Вы наш новый жилец?

— Да, — признал факт Хвостокрутов.

— Чудесный город, чудесный, — поделилась пенсионерка. — Снег здесь убирают сразу, как выпадет. Чиновники каждую минуту наполняют служением людям. Вот моя дочурка не могла замуж выйти. Пришли на прием. Так Хамовский предложил хороших мужиков с зарплатой на выбор. И такое во всем. Чудесный город, чудесный…

Это была идеальная телевизионная программа Татьяны Валер, супруги Нестора Павшина, за которую она получила звание: журналист года маленького нефтяного города. Все остальные подобные звания за предыдущие и последующие годы забрал себе основатель конкурса «Человек года» — главный редактор газеты маленького нефтяного города — Квашняков.

***

В это же время в маленьком нефтяном городе создавалось иное произведение, да такое, что если бы о нем узнал кто-либо из начальства, то автор долго бы в маленьком нефтяном городе не прожил, а если бы и прожил, то времени не имел на подобное писательство, поскольку искал бы, чем прокормиться.