Эффект безмолвия

Андрей Викторович Дробот, 2010

Книга «Эффект безмолвия» является прямым продолжением книги «Холодный путь к старости». В центре повествования находится фигура руководителя СМИ, им стал журналист, не утерявший от повышения в должности идеалов "свободы слова". Встав на место главного редактора, он в полной мере осознал сложность этой позиции. СМИ, которым он руководил, финансировала администрация маленького нефтяного города, и это вынуждало его искать компромиссы и решения, укрепляющие независимость… С другой стороны, ему достался в управление коллектив журналистов, которому не нужна была «свобода слова», а нужны были деньги и легкая жизнь… Книга «Эффект безмолвия» в феврале 2014 года Союзом журналистов России награждена дипломом «Золотая полка отечественной журналистики».

АЛИК ДЕЛАЕТ НАГРАДУ КВАШНЯКОВУ

«Каждому кажется, что его чувства самые верные и уникальные, поскольку иных чувств человек и не знает».

Боязнь потерять работу в городской газете после того, как избиратели не проголосовали за него на довыборах в городскую Думу, заставила Алика пройти процедуру самоунижения. А что делать? Выбор невелик: гордое безработное одиночество или рамочное творчество.

«Что такое народ? — раздумывал в это время Алик. — Это безмозглый чугунный шар, который толкают с разных сторон и который подчиняется большей силе, или коллективный разум, выбирающий лучшего исполнителя собственной воли?»

Алик выбрал первый вариант, а раз так, он посчитал, что никаких долгов перед чугунком не имеет, и он волен зарабатывать на чем угодно. В пределах дозволений совести, конечно.

Успешная работа на благо администрации маленького нефтяного города, в отличие от работы на благо народа, вылилась для Алика в успех во внутриредакционном конкурсе, главным призом в нем была творческая командировка…

— Ну что, Александр Васильевич, отпустите меня в Египет? — спросил Алик, как только узнал, что Союз журналистов России организует такую поездку. — Обещали же.

— Куда, куда? — переспросил Квашняков, лицо-маска которого выдало, что он и сам не против заграничной поездки.

Алик прекрасно понимал состояние Квашнякова, который даже торт, подаренный редакции на юбилей, унес к себе домой, а ноутбук, подаренный ему Хамовским за победы в конкурсах, записал как имущество газеты.

— Организуется поездка журналистов в честь трехсотлетия российской прессы, — ответил Алик. — Я выиграл конкурс. Путевки недорогие.

— Хорошо, — согласился Квашняков. — Давай счет и мы оплатим.

За этим «хорошо» Квашнякова последовало столько препятствий, что только обращение Алика к главе города Хамовскому заставило Квашнякова оплатить счет, а перед отъездом в Египет он вызвал Алика к себе в кабинет.

— У меня к тебе большая просьба, — с улыбкой сказал Квашняков. — Союз журналистов выпустил почетный знак, которым награждает особо отличившихся. Я читал о нем в журнале «Журналист». Их всего тысяча на Россию. Делай, что хочешь, но этот знак для меня достань.

— Но как?! — удивился Алик, мысленно обругав начальника за очередное проявление жадности.

— Ты лауреат конкурса Союза журналистов. Ассоциация региональных СМИ тебе тоже дала диплом. В общем, ты примелькался. Постарайся и для меня. Без знака можешь не возвращаться.

Старческий голос Квашнякова озвучивал странные слова, его лицо-маска нервно подергивалось, но не выдавало, шутит он или нет. Алик понимал, что если бы он не выбивал из Квашнякова свою поездку, как выколачивают из сметаны масло, то ничего бы не получил. И сейчас Квашняков искал ягоды на пустой лужайке благодарностей.

— Александр Васильевич, тут нет гарантий. Они сами дают награды, — воззвал к разуму Алик. — Кто я такой, чтобы у них требовать?

— Я знаю, как дают награды, — заверил Квашняков. — Будь ты умнейшим из журналистов, самым человечным человеком, не попросишь, не напомнишь о себе, никто ничего не даст.

— О чем вы? — агрессивно удивился Алик. — Я свои дипломы заработал честно. Никого там не знаю, и меня не знают.

— У них есть квоты, можешь не сомневаться, — объяснил Квашняков. — Они не могут все дипломы оставить в Москве. Часть предназначена для провинций, а там тоже деление по регионам. А тут — как повезет. Если твоя работа хороша, а других работ из твоего региона нет, вот ключ к победе. В общем, кто успел, тот и съел. Это же касается и знаков. Красивые характеристики отдел кадров подготовит на меня и на тебя. Вылетай пораньше и выбивай знаки. И тебе будет хорошо, и мне. Я в долгу не останусь.

Обделенность журналистскими наградами вызвала в душе Квашнякова гнилостное порождение болотной тоски, готовой жалить и засасывать. Он написал книжку «Старый слон», которую считал талантливой, но опять ничего не получил. Жажда наград подтолкнула его к изготовлению через екатеринбургское издательство почетных орденов и памятных значков газеты маленького нефтяного города. Он вручал их и себе, и другим, но наградной онанизм не утешал, поэтому он зло глянул Алику вслед…

***

Человек всегда найдет, чему завидовать. Зависть — это желание иметь качества, создающие успех, и предметы, являющиеся его следствием, но без тех трудностей, какими успех и награды получаются. Однако медведь, получив голос соловья, и летать не сможет, и в поединках потеряет удачу. Водочная бутылка, наполненная самой хорошей минеральной водой, будет обругана. Каждая форма предназначена для своего содержания.

***

Надежда Козина — ее голос Алик узнал бы среди многих. Именно она помогла ему и другим лауреатам конкурса Союза журналистов России «Журналисты против коррупции» получить обещанную тысячу долларов от фонда Сороса. Примерно полгода длилась тяжба за деньги. Алик звонил в Союз регулярно и регулярно слышал успокаивающие слова Козиной. И сейчас, когда он бродил по протяженному коридору Союза журналистов, схожему с коридором общежитий и малосемейных домов, не зная к кому обратиться с просьбой Квашнякова, именно ее голос достиг ушей Алика, испускаясь из открытого кабинета, и Алик, предчувствуя удачу, зашел…

— Здравствуйте, — он тепло поздоровался с Козиной, хрупкой энергичной женщиной непонятного возраста. — Те, кто едет в Египет, тоже у вас отмечаются?

— Нет, у меня только билеты на Бал прессы, — сухо сообщила Козина. — Будете покупать? Три тысячи — билет.

— Скорее всего, — не отказался Алик, уже однако предполагая, что тратиться на Бал прессы в предвкушении Египта, не будет. — Кстати, спасибо, что из Сороса деньги выбили.

— Это наш долг, — ответила Козина. — А вы один из лауреатов?..

— Да, а сейчас приехал для получения почетных знаков Союза, выпущенных к 300-летию прессы, — зацепившись за удобную фразу Козиной, высказал главное Алик. — Все документы при мне. На главного редактора и на меня.

Козина взглянула обескуражено.

— Это не так просто, — попробовала отбиться она.

— Но я специально приехал, издалека, — приоткрыл часть правды Алик, лишь для того, чтобы взвалить на Козину груз своих командировочных расходов.

— Давайте ваши документы, я сейчас узнаю, но ничего не обещаю, — откликнулась Козина…

Минут через десять она вернулась с двумя красивыми знаками, похожими на ордена и удостоверениями к ним, заверенными Богданновым, председателем Союза журналистов.

***

Успех — это та волна, на гребне которой оказывается счастливчик и те, кто стоял рядом, поэтому надо держаться поближе к людям успешным и следить за теми, кто готовится взойти на волну, при этом, не забывая и о ловле собственных волн. Квашняков хотел получить часть его волны — это Алик отлично понимал, поэтому вплоть до возвращения в маленький нефтяной город у него мелькала мысль: «Может Квашняковский знак выбросить?»

Однако, после прекрасного отдыха на берегу Красного моря, зайдя в кабинет Квашнякова, Алик ощутил желание поделиться радостью.

— Вот ваш знак, Александр Васильевич! — благожелательно произнес он.

— Спасибо, спасибо, доброе дело сделал, — повеселел Квашняков и спустя короткое время вывесил в холле редакции газеты маленького нефтяного города свой портрет с желанным знаком на груди.

«Что говорить об обмане, исходящем от незнакомцев, если нет уверенности в истинности того, что создаешь сам», — именно так оценил Алик знаковый авантюризм.