Эффект безмолвия

Андрей Викторович Дробот, 2010

Книга «Эффект безмолвия» является прямым продолжением книги «Холодный путь к старости». В центре повествования находится фигура руководителя СМИ, им стал журналист, не утерявший от повышения в должности идеалов "свободы слова". Встав на место главного редактора, он в полной мере осознал сложность этой позиции. СМИ, которым он руководил, финансировала администрация маленького нефтяного города, и это вынуждало его искать компромиссы и решения, укрепляющие независимость… С другой стороны, ему достался в управление коллектив журналистов, которому не нужна была «свобода слова», а нужны были деньги и легкая жизнь… Книга «Эффект безмолвия» в феврале 2014 года Союзом журналистов России награждена дипломом «Золотая полка отечественной журналистики».

ЖИВОЕ КЛАДБИЩЕ БУМАГ

«Разоблачения обычно исходят от обиженного».

Если в самом скупом виде память о человеке остается на кладбищенской фотографии и табличке с надписью, когда он родился и умер, то в более удобном и полном виде сведения о прошлом хранятся в архиве. Там нет ни могильных крестов, ни пропитанной увяданием земли, ни скорбных родственников возле памятников и крестов, там нет ни мороза, ни жары, ни снега, ни дождя, поскольку архивное дело процветает в защищенном от капризов природы помещении, среди стеллажей, заполненных бумагами, и ведут его не дедки в телогрейках, предлагающие места для захоронений, а спокойные женщины, от которых впору ожидать чашку чая.

Много лет понадобилось Алику, чтобы понять, что интереснее архивных документов нет источника информации. Архив честен и не хитрит, представляя себя лучше, как это делает интервьюируемый, не скрывает компрометирующие тайны, как чиновник, не отвлекает мнениями, объяснениями и мишурой, сопровождающей любое событие. Он не назойлив и терпелив, он сух и скуп, но предоставляет возможность изведать экстракт истории, чтобы далее по вкусу добавить в него воду, и он лучше людей, предоставляющих обвиняющую информацию, поскольку не требует обязательств.

В архиве осталось все, что не проскользнуло бесследно сквозь сито бытия, что оживило интерес секретаря или протоколиста настолько, что заставило быстро шевелить ручкой, что не затерялось в урнах, стоящих возле столов руководителей, и не исчезло в огне пожаров.

Командовала в усыпальнице документов маленького нефтяного города средь сладковато-пыльного запаха старых полежавших бумаг улыбчивая и стройная Оксана Мракова. Поддавшись обаянию и журналистской славе Алика, она выдавала ему просимые документы, да и остальные архивные работники, неизбалованные вниманием прессы, были рады помочь и услужить. В результате этого производства газета маленького нефтяного города получила серию исторических очерков, а те находки, которые газета точно бы не опубликовала, Алик оставлял для книги.

***

Первое упоминание о Хамовском

«На формулах дерево не растет».

Александр Кильченко — увидев это имя Алик, остановил движение пожелтевших страниц. Этот человек и сейчас занимал пост председателя профкома нефтяной компании, а пятнадцать лет назад он управлял маленьким нефтяным городом, по сути дела занимая кресло Хамовского. Его доклад привлек внимание Алика:

«Приняв должность председателя исполкома без гроша на социальные нужды, не имея ничего, кроме громкого названия Советская власть, видел своей задачей создание элементарной финансовой базы исполкома.

С первого дня работы чувствовалось позерство, завоевание дешевого авторитета, при ничего не делании для блага жителей города и самого города, со стороны депутатов Гостюкова, Сапы, Селиванова, Пондаренко, депутата окружного и областного Совета Хамовского. Они методично втрамбовывали населению мысли о неспособности Совета и самого председателя руководить в городе, при этом забывали о своей ответственности за благо города, как посланники народа в вышестоящие органы власти.

При самом активном участии депутатов горсовета распространялись слухи обо мне, как о взяточнике при решении жилищных вопросов, члене мафии в городе и т.д.

Обилие грязи, вылитой в течение восьми месяцев, особенно четко выразилось на встрече с педагогами, где мои объяснения не принимались, поскольку в моем лице видели только взяточника и вора, съевшего все запасы города. Поэтому, считаю свое дальнейшее пребывание в руководящих органах Совета и исполкома нецелесообразным и информирую сессию муравленковского городского Совета о своем немедленном уходе.

Добавлю к заявлению: «Мы все боремся за власть, забывая о том, что мы депутаты и несем ответственность. Без прикрытия уже предлагаются взятки. Последняя капля, переполнившая рюмку моего терпения — это собрание в школе, где депутаты Селиванов, Сапа, Хамовский вели себя по-хамски…»

Вскоре Кильченко был освобожден от занимаемой должности председателя городского Совета.

***

«Смотри-ка Хамовский и Сапа изначально были друзьями. Вот уж — нет хуже врагов, чем бывшие друзья. И распространение сплетен было исконно политическим

приемом Хамовского. Мерзавец еще тот. Видимо, окружение имел соответствующее, а сидя в такой работающей мясорубке, сложно не превратиться в фарш. И получал он определения от Кильченко точно такие же, как давал мне, когда я боролся с ним, — изумлялся Алик открытиям. — Все повторяется».

***

В истории маленького нефтяного города только один раз строилось жилье за бюджетный счет в Московской области. Алик с удивлением узнал, что квартиры там получили и его политический учитель, и парадоксальный помощник в борьбе против власти Сапа, и нынешний заместитель председателя городской Думы, и тогдашний прокурор города, и заведующая юридическим отделом администрации, и заведующая отделом по учету и распределению жилой площади администрации города. Получила трехкомнатную и начальник налоговой инспекции Вельможнова, и тогдашний начальник милиции и нынешний начальник Парашин — в то время самый обычный следователь. Более того, нынешний начальник милиции вначале получил квартиру в Подмосковье, а на следующий год трехкомнатную в самом маленьком нефтяном городе. Получил подмосковную квартиру, естественно, и бывший глава города, и его заместитель, и непотопляемый Лизадков, работавший в то время на своем нынешнем месте. Почти тридцать квартир. Встречались и малоизвестные фамилии, но скорее как исключение, чем правило.

На пахнувших пылью полках хранилось множество распоряжений, постановлений, стенограмм,… подшитых в папки и разложенных по отдельным картонным коробкам. Они манили, как в детстве влекли секретные родительские ящички, припрятанные в кладовке, но едва Алик продвинулся по документам до года, когда на должность главы города вступил Хамовский, как его доступ к архиву усложнился.

***

Хамовский тоже читал газету и, когда понял, что вскоре стоит ожидать публикаций о периоде своего владычества над маленьким нефтяным городом, то вызвал Лизадкова. Несмотря на заверения Квашнякова сомнения в Алике у него остались, пусть журналист формально стал своим, но когда-то своим не был…

— Тут история города пишется — это хорошо. Но я не помню, чтобы разрешал пользоваться архивом, — осторожно высказался Хамовский. — Вы не давали такое разрешение?

— Нет, — ответил Лизадков. — А что, Алик залез в хранилище, минуя вас?

— Получается, так, — ответил Хамовский. — Я не против публикаций, но все должно быть по правилам. Ты разузнай и рассади всех по клеткам.

Чиновники любят спать, но когда просыпаются, то оказываются хуже саранчи по прожорливости, и проворнее мыши по умению ускользнуть.

Если бы Оксана Мракова не была женой начальника отдела экономики администрации маленького нефтяного города, то плакала бы она от слов Лизадкова. Но при условии, описанном выше, Лизадков был вежлив и корректен:

— Что ж ты, Оксана, даешь журналисту документы, как какому-нибудь главе?

— Но он же теперь возглавляет телерадиокомпанию и попросил их для работы, вот я и дала, — покручивая остреньким носиком, похожим на острие кнопки, отвечала Мракова, по привычке удерживая тонкими губами приветливую улыбку.

— Ты забыла, кто главный по истории города, кто книжки пишет? — спросил Лизадков и пренебрежительно усмехнулся. — Ты не читала Хамовского? Это его тема!

— Что же мне делать, когда Алик снова придет? — спросила Мракова.

— Скажи ему, чтобы заявление писал, — ответил Лизадков. — Сажи, что выдавать документы на руки не положено. Не забывай — архив не самостоятельная структура, а подразделение администрации города.

— Понятно, — тряхнула носиком Мракова. — Я могу идти?

— А полностью запретить доступ в архив, мы можем? — словно не услышав, спросил Лизадков. — Все ж архив достояние города, вдруг что пропадет…

— Я думаю, нет, — ответила Мракова.

— Думать, с мужем будете, — схамил на манер Хамовского Лизадков. — Посоветуйтесь с юристами.

— Хорошо, — согласилась Мракова. — Я могу идти?

— Да, но чтобы подобной самодеятельности больше не было, — напомнил Лизадков напоследок. — У нас вся самодеятельность во Дворце культуры, если хотите, идите туда танцевать.

— Хорошо, — опять согласилась Мракова и вышла из кабинета…

***

Алик написал Хамовскому письмо с предложением заключить договор на подготовку статей об истории маленького нефтяного города, но, не получив на него ответа, понял опасения Хамовского и границу его правления пересекать не стал. Книга этого не требовала, а портить отношения с главой города в начале пути главного редактора телерадиокомпании он не хотел.