Народная Воля – 2017

Андрей Бондаренко, 2011

Давайте, договоримся сразу. Что называется, на берегу. Речь идёт о Параллельном мире, не более того. Да, Россия. Но только Россия – Параллельного мира. Все аналогии не имеют никакого значения. И ответственности – ни малейшей – не влекут. Так всем будет легче и проще.

Глава первая

Протокол и вице-губернатор

— Значится так, уважаемый. Будем протокол составлять. Вчера вы, без видимых на то веских причин, избили четверых жителей нашей мирной деревни. Да и пацанам-дачникам — от вас, опять-таки — досталось по полной программе. В чём причина такого неадекватного и социально-неправильного поведения?

— Они — при моей жене — матом ругались, товарищ капитан.

— Да и не товарищ я, по временам нынешним. Да и не господин. Вы ко мне проще обращайтесь — «капитан полиции Борченко». Если, конечно, нетрудно…. Так, значится, матом ругались?

— Так точно, матом.

— И только за это вы — их?

— Только — за это. Причём, и не сильно совсем бил. Так, процентов на десять от имеющего потенциала.

— А сами-то, что? Матом — вовсе — не ругаетесь?

— Ругаюсь, конечно, когда нахожусь среди мужиков. А, так, и нет совсем. Когда же при моей жене матерятся, то, извините, ничего с собой поделать не могу, рука — сама по себе — заезжает в табло говорящему. Да и остальные руки-ноги — следом. Вот, как бы так оно. Виноват, конечно. Исправлюсь. Ясный месяц над мирным чеченским аулом…

— Да, дела-делишки…. А меня вы, майор, помните? Тогда — в Чечне, на берегу Реки? Взвод связистов старшего лейтенанта Назарова? Ефрейтор Борченко? Ну, я ещё смешное ранение получил — по пуле в каждую ляжку? Ну, да, ну, да, конечно. Понимаю.…Таких — под вашим началом — человек шестьсот-семьсот состояло. И все — на одно лицо. В том смысле, что бритые на лысо, со смешными торчащими ушами…. А я вас — всё это время — помню. Хорошо тогда вы нас учили. На совесть. Многие даже выжили потом. Не все, понятное дело. Бывает…. И жену вашу хорошо помню. В вашу комнату один раз заходил, когда дневалил, на «учебке» ещё. На стенке её фотка висела. Очень красивая женщина. Очень…. Да, при такой — нельзя материться, вовсе. Правильно вы вчера тех козлов жизни поучили. Однозначно-полезное и нужное дело…. Ладно, подписывайте протокол.

— Подписал. А, что дальше?

— В камеру пожалуйте, товарищ майор. Завтра с утра состоится суд. Там и с супругой увидитесь, поговорите. Впаяют, в баню по субботам не ходи, пятнадцать суток. Иначе, увы, не получится. Указание пришло из Москвы, мол, завернуть — на бытовом уровне — гайки.

— Это правильно, — одобрил Хрусталёв. — Бардак в стране полный и качественный. Давно уже пора навести элементарный порядок. Только, вот, снизу ли надо начинать? Может, стоит — сугубо для пользы дела — по Верхам пробежаться? Типа — там подчистить немного? Чтобы подать-показать грамотный пример всем другим уровням?

— Столице виднее, — грустно усмехнулся Борченко. — Как скажут, так и будет…. Майор, у меня маленькая просьба.

— Давай, ефрейтор, прости, капитан, излагай. Постараюсь выполнить. Не вопрос.

— В камере изолятора разные…э-э-э, люди находятся. Не все адекватные и положительные. М-м-м…

— Не стоит ходить кругами, — понимающе улыбнувшись, посоветовал Хрусталёв. — Говори толком, бывший сослуживец.

— Не надо никого убивать и калечить, — хмуро глядя в пол, попросил Борченко. — У меня с показателями, и без того, полная труба.

— Хорошо, не буду. Постараюсь обойтись малой кровью, без существенного членовредительства…. Кстати, ефрейтор. А, что слышно о младшем лейтенанте Назарове?

— Игорь Игоревич, нынче, большой и важный человек. В ФСБ трудится, в звании полковника. Возглавляет «Департамент по борьбе с экстремизмом». Говорят, что скоро станет генералом…

Хрусталёва увели. Капитан Борченко, тяжело вздохнув, включил телевизор. По Первому каналу выступал Президент России — Дмитрий Владимирович Зайцев. Грамотно так выступал — солидно, актуально и вдумчиво.

Президент вольготно восседал в высоком кожаном кресле, так сказать, во главе угла. А по обеим сторонам длинного стола, оснащённого нарядной палисандровой столешницей, располагалось порядка двух десятков женщин и мужчин. Важных таких. Упакованных, славных и краснощёких. Со счастливыми искорками в карих еврейских глазах.

Мужчины и женщины, понимающе переглядываясь между собой, что-то старательно записывали — «Паркерами» с золотыми перьями — в своих разномастных блокнотах.

Президент, коротко откашлявшись, объявил:

— Господа, вижу, что здесь собралась российская элита! Соль земли русской! Я надеюсь на вас! Тем более — в условиях глобального мирового финансового кризиса. Спасибо за аплодисменты. Достаточно…. Теперь о неприятном. Совершенно недопустимо, что даже в такой тяжёлой для страны ситуации находятся люди…. Да, что там, преступники! Хамы, позволяющие себе зарабатывать — «на освоении» государственного бюджета. Мне тут доложили, что российские чиновники получают откаты практически за всё. Даже за договора на ремонты школ и детских садиков. Не говоря уже об установках светофоров и проведении любого, мало-мальски значимого праздника…. Не, я такого не могу позволить, ёлы-палы! Эти присосавшиеся к бюджету — позор для нашей великой и могучей страны…

«Присосавшиеся», стыдливо склоняя головы, что-то усердно строчили в разномастных блокнотах.

— Тьфу, ты, мать его! — в сердцах выругался Борченко и выключил телевизор. — Клоуны несмешные и гнилостные. Уже лет восемь-десять подряд одно и то же болтают. Слов много, а конкретных дел — полный ноль. Доиграются, блин горелый, до очередной Революции. Тем более что 2017-ый знаковый год на дворе…

Камера изолятора временного содержания напоминала — своими геометрическими параметрами — школьный пенал. То есть, была длинной и очень узкой, пятнадцать метров на три с половиной.

Вдоль правой стены были выставлены в ряд двухэтажные обшарпанные нары. В дальнем торце помещения наблюдалась светло-бежевая старенькая ширма. Бетонный пол был загажен и заплёван донельзя. Ну, и воняло — не приведи Бог.

«Обычный зачуханный гадюшник», — мысленно усмехнулся Сергей. — «Впрочем, здесь ещё ничего, жить можно. К примеру, в никарагуанской тюрьме было многократно хуже. Духота страшная. Плюс сорок пять, причём, при отсутствии кондиционера. Буро-коричневая вода на стенах. По полу безостановочно сновали — туда-сюда — серо-чёрные крысы и рыжие тропические тараканы. Б-р-р-р! Как вспомню, так вздрогну…».

На срединных нарах, испуганно вздрагивая, сидела троица молоденьких — лет по пятнадцать-семнадцать — парнишек. А рядом с нарами гнусно пересмеивались две мрачные приблатнённые личности. Один — тот, что пониже — был обрит на лысо и обнажён по пояс. Мускулистый торс лысого арестанта был густо испещрён тёмно-синими татуировками. Второй деятель был худ, костист и усат.

— О, ещё один потенциальный петушок прибыл! — обрадовался усатый. — Ты же, Костян, не любишь малолеток? Типа — предпочитаешь взрослых дяденек?

— Предпочитаю, — насмешливо и похотливо оскалился лысый. — Ты, Сизый, угадал, — начальственно подмигнул Сергею: — Как зовут тебя, земеля сексуальная?

Хрусталёв не стал тратить время на пустые разговоры. Молча — кошачьей походкой — он подошёл к живописной парочке. Удар, пирует, удар. Правка ребром ладони.

Пристроив два неподвижных тела на ближайших к входной двери нарам, Сергей подошёл к пацанам и представился:

— Хрусталёв Сергей Сергеевич. Можете именовать меня — «дядей Серёжей».

— Егор, Мишка, Артём, — вразнобой откликнулись мальчишки.

— А ты, дяде Серёжа, не перестарался? — уважительно моргая длинными ресницами, спросил белобрысый Егор. — Капитан Борченко будет сердиться…

— Ерунда. Ничего страшного не случилось, — заверил Хрусталёв. — Во-первых, я Борченко знаю уже давно. Помню, как он ефрейтором — много лет тому назад — служил во взводе армейских связистов. А, во-вторых, эти два деятеля скоро придут в себя. Минут, так, через двадцать-тридцать. Я же их грамотно бил. В щадящем режиме. То бишь, в нужные болевые точки…. Когда же эта мерзкая шелупонь придёт в себя, я им популярно объясню — что да как. То бишь, прочитаю краткую, но доходчивую лекцию о правилах хорошего тона. Если не поймут, то ещё добавлю. Причём, на этот раз, уже от всей души.

— Костян и Сизый — люди авторитетные, — боязливо пожимая плечами, сообщил конопатый Мишка. Они всю нашу Ольховку держат в страхе.

— В страхе? И вы, добры молодцы, это терпите?

— А, что можно сделать? Они, вон, какие здоровенные. Да и с ножами всегда ходят. Не пистолет же покупать в городе? Это и дорого, и ненадёжно. Могут — запросто — продать уже «засвеченный» ствол. Отмывайся потом до самого морковкиного заговенья…

— Зачем — пистолет? — высокомерно хмыкнул Сергей. — Достаточно и рогатки.

— Какой ещё рогатки? — уточнил Егор.

— Обыкновенной, армейской. Такими оснащают диверсионные группы и штурмовые команды. Очень полезная и действенная штуковина. Прицельно бьёт метров с пятидесяти-семидесяти. Причём, железными тяжёлыми шариками. Если потренироваться, то и глаз фигуранту можно — с одного выстрела — выбить.

— Ты, дядя Серёжа, шутишь?

— Очень надо, — обиделся Хрусталёв. — Поставить на место зарвавшуюся сволочь — дело святое, благородное и шутками не пахнущее…. А вы, пацаны, за что попали сюда? Небось, мелкое хулиганство?

— Не, мы люди мирные, — по-доброму улыбнулся толстощёкий Артём. — Наоборот, пострадали, так сказать, за правду.

— За правду? Ну-ка, рассказывайте, орлы деревенские. Послушаю. Егорка, излагай. У тебя язык хорошо подвешен.

— Это точно, — согласился белобрысый мальчишка. — Поболтать я, действительно, люблю…. Значится так. Три с половиной года назад в нашей Ольховке купил земельный участок, расположенный на берегу Зеркального озера, Павел Фёдорович Сергеев.

— Вице-губернатор Санкт-Петербурга? — удивился Сергей. — Ничего себе, ёшки-матрёшки!

— Он самый, дядя Серёжа. Отвечает, кажется, за капитальное строительство и за ЖКХ.

— Ну-ну, продолжай.

— Короче говоря, у нас на Зеркальном озере был оборудован деревенский пляж. Ещё мой батяня купался на нём. Там и с мамкой моей познакомился…. Участок Сергеева, размером в тридцать две сотки, расположен выше, на холме, над пляжем. Сперва-то всё шло нормально. Вице-губернатор установил на участке пару вагончиков для рабочих и нагнал полтора десятка строителей из Белоруссии. Трудолюбивые белорусы за полтора года отгрохали шикарные трёхэтажные хоромины. Причём, из серии — «мама не горюй». Даже мраморные колонны имеются вдоль фасада. Понятное дело, что и баньку с пятнадцатиметровым бассейном выстроили, и садовую беседку возвели, и зимнюю отапливаемую оранжерею, и просторный гараж на четыре машины…. Интересно, откуда у Павла Фёдоровича столько деньжищ? Неужели, у всех вице-губернаторов такие высокие зарплаты?

— Не забивай себе голову всякой ерундой, — посоветовал Хрусталёв. — Рассказывай по делу. Не отвлекайся.

— Как скажете, — обиженно засопел Егорка. — Итак, дом вице-губернатора по весне достроили. На участке заложили самый настоящий сад с высокими взрослыми деревьями и кустами. Разбили несколько больших цветочных клумб — розы там, гладиолусы, пионы. Даже газон привезли, свёрнутый в несколько рулонов. Чудеса в решете, так его и растак. Потом всё это роскошество огородили высоченным забором…. Приехал Сергеев, принял работу, рассчитался со строителями, огляделся по сторонам и решил, что, мол, слегка тесновато. Да и наглая молодёжь постоянно шумит на пляже, мешает полноценно отдыхать. Тогда сообразительный вице-губернатор пошёл в Правление и о чём-то договорился с нашими чиновниками…. Через пару дней мы с пацанами и девчонками решили сходить на пляж — поиграть в волейбол, купаться-то рановато было, весенняя вода не успела ещё толком прогреться. Притопали, а к пляжу не пройти. Губернаторский забор — с двух сторон — спускается прямо к воде. И даже на пару метров заходит в озеро…. Мы, естественно, начали шуметь и возмущаться. Да, куда там. Ворота распахнулись, и со двора вышли два здоровенных охранника, ведущие на длинных поводках злобных немецких овчарок. Прогнали нас, короче говоря. Более того, пообещали ментов натравить. То есть, полицейских. Мол, всё оформлено по закону, а мы являемся сопливой шпаной, не уважающей частную собственность.

— Но продвинутая деревенская молодёжь, естественно, не угомонилась, — прозорливо предположил Хрусталёв. — Мол, Интернет является великой, могучей и непобедимой силой…

— Это точно! — с удовольствием подключился к разговору щекастый Артём. — Мы, как и полагается, всё засняли на мобильные телефоны, склепали пятиминутный информационный ролик и разместили его в Интернете. Шум поднялся. В Ольховку тут же примчались телевизионщики и через пару дней показали по Второму каналу соответствующий скандальный сюжет. После этого и взрослые, поверив в возможное торжество справедливости, подключились. Создали инициативную группу. Главной, понятное дело, Алька Ветрова заделалась.

— Не Алька, а Алина. Она же — Алевтина, — нахмурившись, поправил приятеля Егор. — Это моя родная сеструха, — пояснил для Хрусталёва. — Она и заявление в суд подала. Написала и отвезла в город. Мол, так и так, спасите от чиновничьего произвола и остановите разгул коррупции…

— И, как оно — в плане конкретных результатов?

— Почти два года судились. Суд, вроде бы, выиграли. А толку-то? Всё равно, мы остались без пляжа.

— Как же так? — удивился Сергей.

— Вот, так, — по-взрослому вздохнул Егор. — Павел Фёдорович, будучи человеком законопослушным, забор перенёс вверх по склону холма. Но сейчас на месте старого забора выкопаны две глубокие и широкие канавы. Мол, обыкновенные мелиорационные мероприятия, на которые и Проект имеется, согласованный со всеми инстанциями…. Сам же пляж, включая его подводную часть, рабочие засыпали битым стеклом. Чтобы деревенская молодёжь и шумные дачники не мешали отдыхать уважаемому человеку. Сиречь, мужу государственному. Причём, члену Регионального политсовета партии «Могучая Россия»…. По этому поводу вчера, рядом с усадьбой Сергеева, и состоялся митинг, несанкционированный Властями. Собралось человек триста пятьдесят. Начали речи гневные толкать, орать истошно, улюлюкать. Кто-то и пару тяжёлых булыжников бросил-метнул через высокий забор вице-губернатора. Полиция, понятное дело, появилась откуда-то…. Вот, нас троих и замели. Мол, подвернулись под горячую руку. Как же без «стрелочников»? И Алинку с подружкой арестовали. Они сидят в соседней камере. Капитан Борченко сказал, что все мы получим по пятнадцать суток. Мол, уже не отвертеться. Такие дела, дядя Серёжа…

— Хреновые дела, — подвёл черту Хрусталёв. — Нечестные, подлые и несправедливые. Наказывать надо таких уродов законченных, как этот Павел Фёдорович.

— Как же его накажешь? — непонимающе шмыгнул конопатым носом Мишка. — Он же, как-никак, вице-губернатор. Опять же, постоянно окружён вооружёнными охранниками. А весь забор утыкан камерами видеонаблюдения.

— Надо обратиться за помощью к «Народной Воле». Так собрались ребята суровые и реальные. Разберутся с Сергеевым — на раз. Без особых проблем и дополнительных вопросов.

— Ну, «Народная воля»…, — пессимистично протянул Артём. — Они такие законспирированные. Попробуй, выйди на них…. Да и опасное это дело, как ни крути. Говорят, что за ними все спецслужбы гоняются, включая знаменитый Интерпол. Узнают, что мы ищем выход на «народовольцев», арестуют и посадят.

— Гоняются, — подтвердил Хрусталёв. — Причём, действительно, все…. Ладно, будем надеяться на то, что «Народная Воля» сама узнает о проблемах Ольховки. Узнает и, соответственно, поможет.

— Дядя Серёжа, а чем «Народная воля» отличается от обычных экстремистов? — спросил любопытный Егор. — Например, от бритоголовых скинхедов?

— Чем? Идеологией, ясный сосновый пенёк. Националисты — и все иже с ними — разделяют людей по цвету кожи, разрезу глаз и религиозным пристрастиям. Что, безусловно, играет на руку Власть предержащим и богатым…

— Почему — играет на руку?

— Ну, как же, — усмехнулся Сергей. — Общеизвестно, что именно молодёжь является самой реальной движущей силой, способной ниспровергать прогнившие ценности и изменять общественный строй. А, что мы имеем в современной России? Славянская молодёжь занята регулярными разборками с мусульманскими сверстниками. Те же, в свою очередь, враждуют с русскими ребятками. Все, короче говоря, при деле. Высокопоставленные ворюги могут спать спокойно, молодёжи не до них. Не исключаю того, что нынешние Власти сознательно и целенаправленно разжигают межнациональную рознь. Дабы молодёжь — всех национальностей и вероисповеданий — объединившись, не переключилась на современных российских богатеев, две трети из которых являются государственными чиновниками всех уровней и мастей…. Понятно излагаю?

— Понятно! — хором ответили подростки.

— А «Народная Воля», как раз, разделяет людей на честных, воров и маргиналов. Если человек живёт не по средствам, то он является вором. Следовательно, должен понимать, что над ним навис «дамоклов меч». То есть, его могут убить в любой момент. Одна из основных целей «Народной Воли» — физическое уничтожение наиболее одиозных коррупционеров и воров. Дабы у других бесчестных и нахрапистых деятелей появилось неизгладимое и устойчивое желание — исправиться и встать на честный путь. Если, конечно, им жизнь дорога…. Нет, пацаны, других вариантов. Слишком далеко в нашей России-матушке всё зашло. Воруют все и вся. По поводу и без. Причём, и работники силовых ведомств, и прокуроры, и федеральные министры. Пора прикрывать эту лавочку…

— Давно пора, — согласился белобрысый Егор. — А, маргиналы? Что это за гуси — в понимании «Народной воли»?

— Это такие деятели, типа — ваших Костяна и Сизого. Они уже не мыслят жизни без криминала. Совершили преступление. Получили незначительный срок. Сейчас даже за убийство иногда дают лет по пять-шесть. Блин горелый. А за изнасилование — года три-четыре. Суки демократические, либеральные и мягкотелые…. Потом наши маргиналы условно-досрочно освободились. Взялись за старое, третируя и грабя нормальных людей. Далее — строго по кругу: совершили преступление, сели, условно-досрочно освободились, взялись за старое.… Поэтому «Народная Воля» и решила, не ведая жалости, физически уничтожать злостных рецидивистов. Разработана даже некая специальная криминальная шкала. Ну, это как раньше в ГАИ — система «штрафных баллов». Мол, если набрал определённое количество «баллов», то лишаешься прав на вождение автомобиля. Здесь, братцы, то же самое. Только речь идёт о жизни и смерти…. Как оно вам?

— Стрёмно, однако, — отчаянно лохматя ладонью рыжие волосы, признался Мишка. — Это же сколько народу надо перебить-перестрелять? И вороватых чиновников, и злостных уголовников?

— Много, — тяжело вздохнул Хрусталёв. — Но, похоже, что другого пути нет. Если, конечно, вы не хотите, чтобы Россия деградировала окончательно. Вплоть до распада на отдельные составные части…. Да, чуть не забыл. Есть же ещё так называемая «золотая молодёжь». Их тоже надо — регулярно и всенепременно — ставить на место. Типа — безнаказанность порождает Зло. Настоящее такое, взрослое, с «большой» буквы…

Сергей Сергеевич Хрусталёв в «Народной Воле» возглавлял боевое подразделение «СК». То бишь, «Смерть Коррупционерам». А в Ольховку он прибыл на разведку. Фигура вице-губернатора Сергеева уже давно привлекала пристальное внимание «народовольцев».

Неделю назад досье на Павла Фёдоровича было окончательно собрано. Состоялся заочный суд. Был вынесен приговор.

— Да, виноват. Ввязался в дурацкую драку, — тихонько пробормотал Сергей. — Ладно, ничего страшного. Пятнадцать суток? Ерунда, отсижу. Пацанов, между делом, направлю на путь истинный. Глядишь, удастся создать в Ольховке полноценную «народовольческую» ячейку…