Народная Воля – 2017

Андрей Бондаренко, 2011

Давайте, договоримся сразу. Что называется, на берегу. Речь идёт о Параллельном мире, не более того. Да, Россия. Но только Россия – Параллельного мира. Все аналогии не имеют никакого значения. И ответственности – ни малейшей – не влекут. Так всем будет легче и проще.

Глава пятая

Изгнанники

— Ничего не понимаю! — рьяно разорялся с телевизионного экрана Премьер-министр Владимир Дорогин. — Такие колоссальные деньги государство вложило в возрождение российского Автопрома! Такие льготные кредиты придумало! А эти гнусные потребители? Ничего покупать не хотят! Кто мне объяснит — почему?

Иван Иваныч, военный пенсионер из деревни Ольховка, Ленинградской области, скромно предположил:

— Может, господа хорошие (или там, извините, плохие?), дороги сперва надо построить? Ну, хотя бы какие-нибудь? Желательно, более-менее приличные? А? Вы, уж, извиняйте, ежели что ни так…. Но, как же оно — без дорог? На хрена нам сдались ваши автомобили? Нонсенс, блин горелый, российский…. Интересно, а знает ли наш мудрый Премьер-министр, что в зачуханной Финляндии, к примеру, стоимость одного среднестатистического погонного метра дорожного полотна раза в полтора-два ниже, чем в нашей достославной и богатой России? Почему? Наверное, потому, что в Финляндии нет ни нефти, ни природного газа, ни славной партии — «Могучая Россия»…

В дверь тихонько постучали.

— Заходи, капитан! — выключая телевизор, разрешил Ветров. — По какому поводу нарезался, служивый?

В комнату, слегка покачиваясь, вошёл хмельной Борченко и — глухим механическим голосом — поинтересовался:

— Откуда, Иваныч, узнал, что я слегка, ик, выпил?

— По стуку, милок. Сугубо по стуку, — многозначительно усмехнулся старик. — Характерный он у тебя. А когда грамм триста-четыреста накатишь, то тихим-тихим становится. Вкрадчивым таким, вопрошающим и слегка смущённым.

— Действительно, ничего хитрого. Наблюдательный ты, Иваныч. Ничего не скажешь…

— А, то. Я, сынок, чтобы ты знал, армейскую карьеру начинал в качестве заместителя командира взвода полковой разведки. Это уже потом, через несколько лет, переквалифицировался в мирного артиллериста…. Ну, капитан, рассказывай, как и что. Не томи. Глаза-то у тебя тревожные — до полной невозможности.

— Сейчас — тринадцать часов тридцать пять минут, — пристально вглядевшись в циферблат наручных часов, сообщил Борченко. — То есть, у нас осталось — на всё про всё — минут сорок-пятьдесят. Причём, не смотря на то, мол, будет взорван дом вице-губернатора Сергеева, или же нет. Механизм, как говорится, уже запущен, и обратной дороги не будет.

— Говоришь, что времени мало осталось? — насторожился-подобрался генерал-лейтенант в отставке. — Тогда заканчивай говорить дурацкими загадками. Изволь, капитан, доложить чётко и ясно! Без мутных штатских экивоков.

— Есть, доложить без экивоков! Надо срочно предупредить ребят — Альку, Егора, Мишку и Артёма. Пусть на время исчезнут. То есть, на месяц-полтора залягут на дно. Глядишь, за это время всё завершится и устаканится. Тогда и про них забудут. То есть, оставят в покое…

— Это всё из-за Серёги Хрусталёва? Он имеет непосредственное отношение к «Народной Воле»?

— Так точно. Из-за него, отчаянного.

— Хрусталёва будут искать? Да и всех, кто с ним плотно общался, загребут?

— Дело не только в этом. Ик! — пьяно икнул Борченко. — Извини, Иваныч…. Есть же ещё граждане Рябко и Маневич.

— Причём здесь Сизый и Костян?

— Железные шарики, извлечённые из черепушек пострадавших. Я тогда сразу всё понял.

— Что — понял? — въедливо уточнил Иван Иванович. — Излагай, но — при этом — помни, что время поджимает.

— Есть, помнить! Дело было в полковой «учебке». Нас тогда всех готовили для службы в диверсионных подразделениях. Но — в конечном итоге — туда отобрали только лучших. Остальных разбросали — кого куда. Я, например, попал в связисты. Но, не это главное…

— Что же тогда?

— Майор Хрусталёв многому нас обучал лично. В том числе, стрелять из специальных диверсионных рогаток. Модель Р-05. Стрелять — стальными шарика. Убойное расстояние — до семидесяти метров.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да, именно это, — печально кивнул головой Борченко. — Я сразу, ик, догадался, что к чему. Сергей Сергеевич — во время пятнадцатисуточного заключения — подружился с подростками. А потом, по отбытию наказания, научил малолеток эффективно пользоваться, ик, изделиями Р-05…. В принципе, ничего страшного. Сизый и Костян, ик, законченные уроды и скоты. Их уже никогда и ничем не исправить, сколько ни старайся. По крайней мере, в российских тюрьмах и колониях. Таких отпетых подонков, ик, надо мочить, мочить и ещё раз мочить, жалости и сомнений не ведая. Заботясь, понятное дело, о жизни и здоровье законопослушных граждан и гражданок…. Но, если я догадался, ик, обо всём, значит, догадаются и все остальные. Догадаются и решат, что ребята являются преступными «народовольцами». А после этого арестуют и повесят на них всех собак. Обвинят — чёрт знает, ик, в чём. Заставят признаться — во всём подряд. Ну, и так далее. По расширенному списку…. Хрусталёв-то человек опытный, его, ик, голыми руками не взять. Скорее всего, скроется, ужом извернувшись…. Спрятаться ребятам надо. Если за месяц-полтора, ик, с «Народной Волей» будет покончено, то, вполне возможно, всё и обойдётся…. А ещё баба Клава Калашникова видела, как Алевтина, ик, гуляла под ручку с сыном Хрусталёва. Более того, она утверждает, что молодые люди целовались взасос. Плохо это. То бишь, лишний повод для махровых подозрений и тягостных, ик, размышлений…

— Остановись, капитан. Я всё понял. Большое спасибо за предупреждение. А теперь, служивый, отправляйся-ка домой. Иди, иди, болезный. Со временем, действительно, туго.

— Хорошо, отправлюсь. Запомни, Иваныч, фамилию — «Назаров». Этот полковник возглавляет в ФСБ «Департамент по борьбе с экстремизмом». Передай информацию народным массам. Кому надо, тот поймёт…

Борченко, облегчённо вздыхая, покорно ушёл, а Иван Иванович — со знанием дела — приступил к сборам.

Доставая с антресолей старый брезентовый рюкзак, он тихонько бормотал под нос:

— Прав ментяра. Насквозь прав, сукин кот. Надо ребятишкам — в обязательном порядке — залечь на дно. Чисто на всякий пожарный случай. Чтобы не попасть между мельничных жерновов. То бишь, между жерновами славных и тщеславных российских спецслужб, так любящих обгонять — на крутых жизненных поворотах — друг друга…

В правый карман рюкзака он поместил документы внука и внучки, тщательно завёрнутые в кусок толстого полиэтилена. В левый — пухлое кожаное портмоне с деньгами. В смысле, с девяноста процентами личных сбережений. В центральный — подробную топографическую карту, надёжный компас и два карманных фонарика. Также в рюкзак было сложено: плащ-палатка, две пары коротких резиновых сапог и толстых шерстяных носков, солидный охотничий нож в кожаных ножнах, туристический топорик, флакон с антикомариной жидкостью, несколько зажигалок, маленький походный котелок, три килограмма риса, восемь банок с говяжьей тушёнкой, четыре пачки соевых галет, два литровых пакета с яблочным соком, две алюминиевые фляжки, заполненные кипятком, ну, и так далее…

Участок Ветровых располагался на самом краю деревни и своей южной стороной примыкал к лесу. В доме имелся второй-запасной вход-выход, а в южной части забора — калитка.

Первым делом, Иван Иванович, спустившись по свежевыкрашенным ступеням крыльца, подошёл к основным, северным воротам, которые — по летнему времени — почти никогда не запирались.

Достав из кармана куртки обломок школьного мела, он начертал на обеих створках ворот ёмкое слово — «Заминировано!», а чуть ниже добавил по профильному сапёрному значку, понятному любому человеку, имевшему прямое отношение к армейским структурам.

После этого Ветров аккуратно притворил створки ворот, задвинул мощную щеколду и вернулся в дом.

Заперев основную дверь, он набросил на плечи тяжеленный рюкзак, выбрался на свежий воздух через запасной выход, повернул ключ в замке второй двери и зашагал к южной калитке.

В этот момент — со стороны Зеркального озера — качественно рвануло.

— Однако дают, деятели. Даже уши слегка заложило, — не останавливаясь и не оборачиваясь, проворчал Иван Иванович. — Эх, Серёга Хрусталёв, ухарь отвязанный. И во что ты, авантюрист хренов, втравил моих неразумных и доверчивых внучат? Ладно, Бог тебе судья…

Войдя в лес он, слегка припадая на правую ногу, уверенно зашагал по натоптанной тропе в сторону Гадючьей горки.

Минут через десять-двенадцать впереди — сквозь зелёное осиновое мелколесье — мелькнуло что-то светло-голубое.

«Внучкина джинсовая курточка», — мысленно обрадовался старик. — «Повезло мне, однако. Вернее, всем нам несказанно повезло…».

— Дедуля? — удивилась девушка. — Ты что здесь делаешь?

— Что-то случилось? — забеспокоился Егор.

— Случилось, — снимая с плеч рюкзак, хриплым голосом подтвердил Иван Иванович. — Подождите, ребятки, чуток. Подождите…. Кхы-кхы-кхы! Я только отдышусь немного…

Пока дед отдыхал, Алина коротко сообщила-доложила ему о результатах посещения «лесного дома».

Минуты через три-четыре, приведя дыхание в норму и смахнув с разгорячённого лица капельки пота, Ветров рассказал внуку и внучке о недавнем визите подвыпившего и совестливого капитана Борченко.

— Вот же, непруха, — огорчился впечатлительный Егор. — Только жизнь стала налаживаться. В том плане, что начал проявляться её глубинный и сокровенный смысл. И, на тебе. Не было печали у гусара…. Что теперь делать?

— Дедушка прав, — задумчиво покачала головой Аля. — Действительно, стоит на какое-то время спрятаться. Необязательно, что на месяц-полтора. Вполне возможно, что и двух-трёх недель будет вполне достаточно, — обернулась к брату. — А, где у нас Мишка и Артёмка?

— Ещё позавчера уехали в город. Типа — в гости к одному приятелю. Я его толком не знаю.

— Звони им, Егорша. Расскажи всё, предупреди. Пусть тоже, не отсвечивая понапрасну, залягут на дно и в Ольховке — до отдельной команды — не показываются.

— Может, потом позвоните? — засомневался Иван Иванович. — Уже вечером, на привале, когда отойдёте от деревни подальше?

— Нельзя — потом, — возразила внучка. — Во-первых, время дорого. Во-вторых, уже через час-полтора, наверняка, наши телефонные номера будут активно пеленговать.

Она достала из внутреннего кармана куртки скромный нежно-лиловый мобильный телефон, набрала нужный номер и — равнодушно-монотонным голосом — кратко обрисовала сложившуюся ситуацию. Причём, словосочетание — «полковник Назаров» повторила несколько раз подряд.

— Кому это ты, пигалица, звонила? — заинтересовался Иван Иванович. — Не здоровалась, не прощалась. Интересное дело…

— Телефонному роботу, — мягко улыбнулась Алина. — Так сказать, элемент хорошо-продуманной конспирации. Этот робот передаст моё сообщение второму, тот — третьему…. Через некоторое время информация доберётся и до нужного человека. Ничего хитрого.

— Говорят, что ты, внуча, целовалась с сынком Серёги Хрусталёва? Это правда?

— Чистая правда, дедуля. Более того, я скоро выйду за Алексея замуж. Только непонятно — как теперь это замужество оформить официально? То бишь, находясь в федеральном розыске? Ничего, что-нибудь обязательно придумаем…. Как там у тебя, братишка?

— Я дозвонился до Мишки. Всё ему рассказал. В том числе, и о том, что мобильными телефонами — со старыми «симками» — больше пользоваться нельзя…. Куда мы сейчас направимся?

— Пока не знаю. Надо подыскать укромное местечко и вдумчиво проработать маршрут.

— Я знаю — куда, — доставая из рюкзачного кармана сложенную в несколько раз топографическую карту, сообщил генерал-лейтенант в отставке. — И детальный маршрут, идя к вам навстречу, успел — мысленно — проработать.…Итак, молодёжь, слушаем сюда, — несуетливо развернув, пристроил карту на высоком плоском валуне. — Подходим, не стесняемся…. Это — Боровое озеро. Мы с вами туда — года три назад — ходили на рыбалку. Помните?

— Конечно, — подтвердила Аля. — Там такие окуни водятся — закачаешься. Тёмные-тёмные, с кроваво-красными плавниками. Красивые и очень эстетичные. Я тогда одного отловила, наверное, грамм на семьсот пятьдесят. Как он, бродяга, сопротивлялся! Удочка дугой выгнулась. Мне даже показалось, что ещё чуть-чуть — и удилище сломается напополам…

— Сильные там окуни. Натуральные дикие зверюги, — подтвердил Иван Иванович. — Тёмные же они оттого, что дно в Боровом озере торфяное, тёмно-тёмно-бурое. Да и глубины там приличные. Местами доходят до пятидесяти метров…. А, где находится землянка, не забыли?

— Это которая старая-старая? Оставшаяся ещё с войны?

— Там других-то и нет.

— Вроде бы, на длинном каменистом мысе, который слегка напоминает хитрую лисью мордочку, — почесав в затылке, предположил Егор.

— Правильно, внучок, рядов с гигантским корневищем-выворотнем. До Борового озера будет километров семнадцать-восемнадцать. До вечера дотопаете. Найдёте землянку, в ней и заночуете.

— Там же очень сыро. Все стены обросли лохматой бело-голубой плесенью.

— Ничего страшного, — усмехнулся старик. — Вы же у меня, слава Богу, не баре. Перебедуете. Чай, не впервой…. Во-первых, надо очистить стены от плесени. Во-вторых, старательно прибраться в землянке и застелить нары свежим еловым лапником. В-третьих, растопить печку. Она сложена из дикого камня и попервости слегка дымит. А потом, когда камни нагреются, перестаёт. Поэтому используйте только сухие сосновые дрова. Берёзу, ёлку и осину, вовсе, не подкладывайте в топку…. Наварите впрок густой рисовой каши с тушёнкой. Первый котелок съешьте. В смысле, рисовую кашу, сваренную в нём. После этого загружайте котелок по новой. Когда каша остынет, переложите её в полиэтиленовый пакет. В принципе, можно повторить процесс и по третьему разу…

— Дедуль, зачем такие сложности? — удивилась Алина.

— Затем, что начиная с завтрашнего дня, вам придётся — на время, понятное дело — позабыть о горячей пище.

— Почему — позабыть?

— Для пущей перестраховки. Сегодня я постараюсь немного потянуть время. Естественно, и следы — по мере сил — буду старательно путать. Мол, вы уехали — вместе с Мишкой и Артёмкой — в город…. Но к вечеру, наверняка, всё прояснится. Не забыли про младшего лейтенанта, расквартированного в «лесном доме»? Вот, то-то же…. Кроме того, как мне показалось, соседка Марфа видела, как я уходил в лес с тяжёлым рюкзаком за плечами. Дверные петли в её баньке характерно скрипнули, а за нашим забором что-то прошелестело…. Думаю, что завтра — с самого утра — в воздух поднимут вертолёты, а поисковые команды, сидящие в них, будут с тройным усердием реагировать на каждый лесной дымок. Особенно в первые дни поисков. Поэтому о кострах — и о дневных, и о ночных — рекомендую забыть. По крайней мере, на неделю. А если нет костра, то, понятное дело, нет и горячей пищи…

— Нам, что же, придётся целую вечность сидеть в этой отсыревшей и забытой Богом землянке? — возмутился Егор. — Без горячей пищи? Впроголодь?

Конец ознакомительного фрагмента.