Народная Воля – 2017

Андрей Бондаренко, 2011

Давайте, договоримся сразу. Что называется, на берегу. Речь идёт о Параллельном мире, не более того. Да, Россия. Но только Россия – Параллельного мира. Все аналогии не имеют никакого значения. И ответственности – ни малейшей – не влекут. Так всем будет легче и проще.

Глава вторая

Дедушкина внучка

— В этом году — по вышеупомянутой статье расходов российского бюджета — мы истратим в два раза больше финансовых средств, чем в году ушедшем, — состроив важную физиономию, пафосно объявил Президент Зайцев.

Зал взорвался бурными аплодисментами….

— Конечно же — истратим, — выключая телевизор, язвительно проворчал Иван Иванович Ветров, военный пенсионер из деревни Ольховка, Ленинградской области. — «Истратим» — любимое слово нашей сладкой руководящей парочки. А с их лёгкой руки и другие начальники — рангом пониже — теперь постоянно балуются этим гадким словечком…. Истратим. Щедрые откаты получим. Взносы заплатим — партии «Могучая Россия»…. Алина!

— Чего тебе, дедуль? — поинтересовался из кухни звонкий девичий голосок.

— Подойди, внучка, на пару слов, — попросил старик. — Разговор имеется. Важный.

Тихонько проскрипели старенькие половицы, и в комнату вошла девчушка — невысокая, светленькая, курносая, сероглазая, слегка растрёпанная, лет двадцать с небольшим от роду.

— Почему ты улыбаешься? — встревожилась Аля. — Я, выгребая из печки золу, перемазалась? Где конкретно? Щёки? Лоб?

— Нет, всё нормально, — успокоил Иван Иванович. — Просто…

— Да, что такое?

— Вот, смотрю на тебя, внуча, и — в очередной раз — не устаю удивляться. Вроде, ничего особенного. Глаза — как глаза. Нос — как нос. Да и фигурой ты совершенно не похожа на фотомодель…. А общий облик, при этом, очень даже симпатичный и приметный. Миленькая ты у меня — до полной невозможности.

— Прекращай, старый льстец, — засмущалась девушка. — О чём хотел поговорить-то?

— Ни о «чём», а о «ком». Во-первых, о брате твоём, Егоре. Во-вторых, о тебе, красавица сероглазая.

— Хорошо, поговорим. Тебя что-то смущает?

— Очень многое, — признался старик. — Почти месяц прошёл с тех пор, как вы с братом, по-честному отсидев по пятнадцать суток, вышли из каталажки. И, что-то с вами, с обоими, происходит…

— Ты хотел начать с Егора, — напомнила Алина.

— Хорошо, поговорим о Егорушке, — покладисто согласился Иван Иванович. — Серьёзный он нынче какой-то. Всё молчит и молчит. Книги читает всякие и разные, чего уже года три-четыре не наблюдалось. Сорвал со стены все плакаты, посвящённые зарубежным рок-группам, а на их место повесил портреты Желябова и Перовской. То бишь, лидеров организации «Народная воля», которая действовала на территории царской России в конце девятнадцатого века…. К чему бы это, внуча?

— Ну, не знаю, право…. Может, и ничего страшного. Егор всегда, ещё с детских лет, интересовался историей. Кроме того, он — по окончанию средней школы — хочет поступать в Санкт-Петербургский Университет. Причём, как раз, на исторический факультет.

— Ты сама-то себе веришь?

— Более или менее, — девушка смущённо отвела глаза в сторону. — Стараюсь, по крайней мере…

— Вот, и я про то же, — нахмурился старик. — Говорят, что вместе с вами пятнадцать суток отбывал Серёга Хрусталёв?

— Было дело. Совместно трудились на строительстве нового комплекса по консервированию овощей и фруктов. Полы циклевали, стены штукатурили, потолки белили.

— Ну, и как он тебе?

— Нормальный мужик, — мечтательно улыбнулась Алевтина. — Побольше бы таких…. Ты, дедуль, только не подумай ничего такого. У Сергея Сергеевича имеется обожаемая и горячо-любимая жена. Так что, мои шансы являются нулевыми…. Получается, что ты знаешь Хрусталёва? Знаком с ним?

— Только шапочно. Пересекались — много-много лет тому назад — по делам армейским. Не более того. Мы служили по разным ведомствам. Я командовал артиллерийско-ракетным дивизионам, а Серёга в ГРУ тянул лямку. Что-то там связанное с диверсионно-разведывательной деятельностью. Но уже тогда у Хрусталёва был…м-м-м, специфический и непростой имидж.

— Какой, если не секрет?

— Тут в двух словах не скажешь, — поморщился Иван Иванович. — Неординарный, честное слово, случай….

— А ты, дедуля, всё же, попробуй объяснить. Вдруг, пойму?

— Ладно, уговорила…. Хрусталёва считали честным, решительным и справедливым человеком. Но — при этом — и очень жёстким. Способным на…э-э-э…

— Способным на нестандартные, авантюрные и кардинальные поступки? — пришла на помощь Аля.

— Это точно. Даже вопреки строгим приказам вышестоящих персон…. Осторожнее надо быть с Серёгой. Как бы он, морда отвязанная и решительная, не вовлёк бы вас с Егоркой во всякие сомнительные истории. С него, бродяги, станется.

— Ты ещё хотел и про меня поговорить. Небось, я сейчас опять услышу «старые песни о главном»?

— Услышишь, внуча. Обязательно услышишь…. Замуж тебе уже давно пора. Я же, если ты помнишь, тебе не только дедом прихожусь. Но, в определённом смысле, и отцом. Пусть, и престарелым…

Это было правдой. Родители Алевтины и Егора погибли одиннадцать лет тому назад. Обыкновенная и банальная автокатастрофа. Навороченный джип, за рулём которого сидел мордатый помощник областного депутата, подрезал тяжело-гружённую фуру. Фура — с перепугу — выехала на встречную полосу и подмяла-раздавила всмятку старенькие «Жигули», в которых находились супруги Ветровы. Они погибли почти мгновенно…

Депутатский помощник, понятное дело, вышел сухим из воды. А Иван Иванович, служивший тогда в звании генерал-лейтенанта, вышел в отставку и занялся воспитанием внуков. Его жена, Мария Александровна, умерла раньше, за два года до описанной автокатастрофы.

— Какой же ты престарелый? — возмутилась Алина. — Бодр и весел. На тебя ещё наши деревенские бабы вовсю заглядываются.

— Не говори, пожалуйста, глупостей, — попросил Иван Иванович. — Ноги уже плохо ходят. Сердчишко прихватывает регулярно. А, ведь, и с правнуками хотелось бы ещё повозиться…. Чем тебя, внуча, не устраивает Иван Борченко? Нормальный и несуетливый мужик. Ходит за тобой, понимаешь, ходит. А ты всё нос воротишь…. Почему?

— Не люб он мне. Сердце не лежит.

— А, в городе? Неужели и там никого не нашла?

Алина постоянно проживала в Ольховке только летом, а в остальные времена года наезжала в деревню лишь по выходным. Она училась на четвёртом курсе Финансовой Академии, регулярно подрабатывала в различных аудиторских конторах и — на двоих с подружкой — снимала однокомнатную квартиру на Ржевке. Молодые люди? Были, конечно же. Времена нынче такие, легкомысленные слегка. Но о замужестве и речи не было. Обычное несерьёзное баловство, принятое в молодёжной студенческой среде. Дань общепринятой модели поведения, чтобы не прослыть белой вороной…

— Молчишь? — продолжал настаивать дед. — Ну, молчи, молчи. Упрямая. Знать, в меня пошла…

В дверь вежливо постучали.

— О, капитан пожаловал. Долго жить будет, — оживился Иван Иванович. — Я его, скромника деревенского, по вкрадчивому стуку узнаю…. Проходи, Иван! Гостем будешь!

— Доброго здоровья, Иваныч, — входя в комнату, поздоровался Борченко. — Привет, Алинка!

— И вам, господин капитан, всего хорошего, — вздохнув, негромко откликнулась Аля. — Извините, я пойду на кухню. Картошка закипает…

— Молодая ещё, капризная, — с нежностью глядя вслед внучке, пояснил Ветров. — Ничего. Поумнеет со временем. Обещаю…. Каким ветром занесло, служивый?

— Мне ваш Егор нужен, — хмуро глядя в пол, сообщил капитан. — Не знаешь, Иваныч, где его можно найти?

— Кто его знает. Бегает где-то с самого раннего утра. Вроде, с Мишкой и Артёмкой собирались на рыбалку. Скорее всего, на Бобровую реку…. Зачем он тебе? Случилось что?

— Можно, конечно, и так сказать…

— Не крути, капитан! — посуровел взглядом Иван Иванович. — Забыл, что я являюсь генерал-лейтенантом? Пусть, и в отставке?

— Помню, конечно.

— Тогда изволь доложить! Коротко, сжато и доходчиво. Приступай! Внимательно слушаю.

— Есть, доложить! — понимающе улыбнулся Борченко. — Во-первых, два с половиной часа назад были срочно госпитализированы граждане Рябко и Маневич…

— Кто, кто?

— Ну, Сизый и Костян.

— Так бы сразу и сказал. Продолжай.

— Оба получили многочисленные ранения в область головы. Причём, из непонятного оружия. Врач «Скорой помощи» сказал, что какие-то стальные шарики засели у них в черепушках…

— Может, мощная зарубежная пневматика? — предположил опытный Иван Иванович.

— Может, и пневматика. Эксперты потом расскажут.

— А, что с этими гопниками? Живы? И зачем тебе понадобился мой внук? Его, что ли, подозреваешь?

— Не подозреваю, конечно, — стушевался Борченко. — Просто…. Пацаны, они очень наблюдательные и сообразительные. Многое видят, замечают, знают. Вот, и хотел поговорить, расспросить…. Мол, не видел ли чего подозрительного? Не слышал ли? Рябко и Маневич? По телефону сказали, мол, состояние средней тяжести. Только у Сизого правый глаз вытек. Теперь кривым будет…

— Это, как я понял, «во-первых». А, что у нас — «во-вторых»?

— Неизвестные злоумышленники обклеили полдеревни дурацкими листовками, — доставая из нагрудного кармана сложенный вчетверо бумажный листок, известил капитан. — Вот, содрал со стены магазина десять минут назад. Прочтите.

— Сейчас прочтём, — разворачивая и разглаживая бумагу, засуетился генерал-лейтенант в отставке. — Сейчас, сейчас…. Внуча, принеси мне из кухни «вторые глаза»!

— Держи, дедуля, — входя в комнату и протягивая старику очки, предложила Аля. — А, хочешь, я прочту?

— Прочитай, девочка.

Алевтина, удивлённо покачав головой, приступила к чтению:

— Уважаемые жители деревни Ольховка! Послезавтра, в воскресенье, в 14–00, будет уничтожен дом господина Сергеева П.Ф., вице-губернатора Санкт-Петербурга, известного вора и взяточника, живущего не по средствам. Просьба ко всем! В указанное время к земельному участку, занимаемому господином П.Ф. Сергеевым, близко не подходить! Возможен разлёт осколков…. Кроме того, рекомендуем жителям деревни прикрыть окна ставнями. Ожидается сильная ударная волна…. С уважением и наилучшими пожеланиями, боевая организация — «Народная Воля»…. Однако. Сильная бумага.

— Это, ведь, чья-то дурацкая шутка? — с надеждой в голосе спросил Борченко. — Типа — пацаны дурью маются?

— Не думаю, — недоверчиво пожала плечами Алина. — «Народная Воля» не терпит, когда кто-то прикрывается её именем. Строго наказывает, не рассуждая. Я читала в Интернете материалы на эту тему…. Ага, заодно и проверим. «Воля» постоянно вбрасывает в Интернет — с помощью специальных компьютерных программ — особо важную информацию. Сейчас, только компьютер включу. Подождите немного…

Минут через пять-шесть она объявила:

— Никакая это и не шутка. Сразу на трёх уважаемых сайтах размещён текст аналогичного содержания. Всё, земляки, всерьёз.

— Сколько же — в самое ближайшее время — начальства понаедет! — вконец расстроился Борченко. — Не говоря уже про Прокуратуру и спецслужбы…. И куда прикажете селить оперативников? Ох, сорвут с меня погоны и отправят в позорную отставку.

— Разлёт осколков и сильная ударная волна? — задумался Иван Иванович. — Интересное дело. Они, что же, дом вице-губернатора уже заминировали? Или собираются минировать в присутствии целой толпы силовиков? Вполне возможно, что просто пугают…

— Ну-ну, пугают, — не согласился капитан. — Только за последние полтора месяца «Народная Воля» человек тридцать-сорок отправила на тот Свет. В том числе, двух районных прокуроров, трёх генералов разных ведомств, четырёх «воров в законе» и одного уважаемого сенатора Совета Федерации. Хороши, блин, шуточки. Ладно, пошёл я звонить Руководству. Всех благ, селяне…

Выждав некоторое время, Аля сообщила:

— Схожу я, дедуля, в магазин. Растительного масла надо купить. Да и сахарный песок заканчивается.

— Сходи, внуча, обязательно сходи, — одобрил старик. — Найди шалопая Егорку, и вели, чтобы домой — от греха подальше — шёл…. Ну, и времена пошли! Уже и не знаешь, чего ждать…

Алина вышла из дома и в нерешительности остановилась.

— И, куда идти? — шёпотом засомневалась девушка. — Супруги Хрусталёвы уехали ещё три дня назад, мол, навалились срочные городские дела…. Где теперь искать Егора и других пацанов? Неужели, это они расклеили по деревне предупреждающие листовки? По указанию Сергея Сергеевича Хрусталёва? Почему же я ничего не знаю про это? Не заслужила доверия? Странно и немного обидно…

Подумав немного, Аля торопливо зашагала к Бобровой реке, где мальчишки, действительно, могли рыбачить.

Постепенно приближался вечер. Деревенские дома остались далеко позади. Июльское жаркое солнце скрылось в тёмно-фиолетовых грозовых облаках. В воздухе явственно запахло дождём.

Девушка свернула на просёлочную дорогу, ведущую к реке. Вокруг — в преддверии приближавшегося дождя — было очень тихо, только в пыльной траве нежно и успокаивающе стрекотали полевые кузнечики, да в кустах дикого орешника изредка перекликались шустрые зяблики.

Неожиданно из-за поворота выехал массивный чёрный джип. Ещё через несколько секунд машина остановилась.

— Чёрт, только этого и не хватало, — взволнованно пробормотала Алина. — Петька Сергеев, любимый сынок вице-губернатора. Сейчас, законченный наглец и хам, опять начнёт приставать…

Из джипа выбрался лощёный молодой человек с ярко-красными мокрыми губами.

— Привет, красотка деревенская! — широко и радостно улыбнулся Пётр. — Куда торопишься? Может, прокатимся? Выпьем? Повеселимся?

— Пшёл вон, пёс! — презрительно сплюнув под ноги, ответила девушка. — С проститутками стодолларовыми веселись. А я, извини, спешу. Важные дела. Покедова, парниша!

— Постой, милашка. Не получится у тебя — на этот раз — соскочить.

— Почему это?

— Потому.

Сзади послышался визг тормозов.

«Плохи дела», — обернувшись, подумала Аля. — «Со стороны деревни ещё один джип подъехал, только тёмно-синий. Дверцы распахнулись, наружу вылезли два здоровенных типа. Длинноволосые, в чёрных очках, одеты с иголочки…. Хорошо ещё, что я джинсы и кроссовки надела. Бегать в юбке и босоножках было бы несподручно. Ладно, выкарабкаемся…».

— Не кочевряжься, недотрога сельская, — масленым голосом посоветовал Петька. — Не убудет с тебя. Покувыркаемся малость, пупками потрёмся от души. Потом, честное слово даю, отпустим тебя, душеньку, на все четыре стороны. А если понравится, то и с нами оставайся. В качестве общей любовницы…

— Гы-гы-гы! — дружно заржали длинноволосые типы. — Общей, понятное дело…. Гы-гы-гы!

Долго не раздумывая, Алина, раздвинув ладонями придорожный кустарник, сиганула с дороги и — со всех ног — побежала. Сзади загремели-застучали громкие шаги догонявших…

«Лишь бы успеть — добежать до речного берега», — билась в голове одинокая испуганная мысль. — «Брошусь в воду и переберусь через Бобровую речку. Здесь не глубоко, максимум метра полтора, не больше. Эти разодетые молодчики в реку, скорее всего, не полезут. Шмотки дорогущие поберегут…».

Пробежав метров двести пятьдесят, девушка остановилась и тревожно оглянулась — сзади раздавались странные звуки: отголоски скупых ударов, болезненные стоны и жалобные вскрики.

Стараясь шагать бесшумно, она метров на пятьдесят-семьдесят вернулась назад и осторожно выглянула из-за ствола толстой разлапистой сосны — непонятные люди в пятнистом камуфляже, с чёрными шлем-масками на головах, ловко перетаскивали неподвижные тела сына вице-губернатора и его приятелей по направлению к дороге.

— Что же это такое творится? — прошептала Аля.

— Боевая организация «Народная Воля», — сообщил спокойный мужской голос. — Проходит рядовая операция. Ничего экстраординарного.

Девушка — медленно и плавно — развернулась на сто восемьдесят градусов и удивлённо прищурилась. Она первый раз видела стоящего перед ней высокого парня, одетого в неброский джинсовый костюм, но его облик был ей, определённо, знаком — глаза, нос, брови, осанка, улыбка…

— Алексей Хрусталёв, — представился молодой человек. — Можешь меня «Лёхой» называть.

— Сын Сергея Сергеевича?

— Так точно. Сын. А ты — Алина Ветрова?

— Алина…. Значит, «Народная Воля»?

— Она самая.

— Я так и думала, — улыбнулась Аля. — А, что будет с…

— С «золотой молодёжью»?

— Ага.

— За этими ребятами много чего числится, — помрачнел Лёха. — Люди, сбитые — по пьяной лавочке — машинами. Несколько групповых изнасилований. Причём, двух девушек — после изнасилования — они убили, облили бензином и сожгли. Ну, и элитными наркотиками активно приторговывали…. Парни регулярно влипали во всякие грязные истории, а могущественные и богатые родственники — так же регулярно — их вытаскивали и отмазывали. И тебя, Алина, они не пощадили бы.

— Ну-ну. Поймали одни такие…. Что с ними сделают?

— Ничего особенного. Погрузят в их собственные машины. Отвезут километров на триста-четыреста от Ольховки (хватит уже её засвечивать), и казнят. Заслужили. Каждому, да по делам его…. Жалеешь уродов?

— Ни капли, — усмехнулась девушка. — Почему ты мне всё это рассказываешь? Вдруг, я в пойду в полицию и сдам семейство Хрусталёвых с потрохами?

— Не сдашь.

— Ты в этом уверен?

— У моего папани — глаз-алмаз, — слегка засмущавшись, пояснил Хрусталёв-младший. — Он говорит, что ты настоящая и правильная…. Может, поводишь меня по округе с обзорной экскурсией? Покажешь местные природные красоты?

— Пошли. Покажу. Грозовые тучи, как раз, пронесло стороной…

Молодые люди бродили по окрестностям Ольховки несколько часов подряд — разговаривали о всяком и разном, много шутили, смеялись и понимающе переглядывались.

Уже на излёте ало-багрового заката, подойдя к дому Ветровых, они замолчали.

— Почему ты так смотришь на меня? — засмущалась девушка.

— Как — так?

— Как будто хочешь позвать замуж.

— Именно это я и собираюсь сделать, — признался Лёха. — А, ты?

— Что, я?

— Пойдёшь за меня?

— Пойду. И замуж. И, вообще, по жизни…. Поцелуемся?

— Конечно…

Минут через семь-восемь, слегка отстранившись, Аля спросила:

— А, когда мы подадим заявление в ЗАГС?

— Через месяц-полтора.

— Почему так долго?

— Я — прямо сейчас — уезжаю, — тяжело вздохнув, сообщил Алексей.

— Куда? Зачем? Почему?

— Разве ты забыла, что в воскресенье наши будут взрывать дом вице-губернатора Сергеева? И, что уже завтра в Ольховке будет не протолкнуться от полицейских и «фээсбэшников»?

— Ах, да. Конечно, — смутилась Алина. — Поезжай. Только возвращайся побыстрее. Я буду скучать и ждать тебя…. Кстати, а каким образом будет уничтожено поместье вице-губернатора?

— Не знаю, честное слово. За серьёзные диверсионные акты в «Народной Воле» отвечает мой отец. В воскресенье всё и узнаем…. Так, запоминай, любимая, чисто на всякий случай, каналы для экстренной связи. Времена нынче неспокойные…