Человек дальнего неба

Анатолий Арестов

В лесополосе птицы пели на разные голоса, но притихли, когда сверху до них дошёл гул самолёта, птичий трепет взял своё, ведь им не суждено подняться так высоко! Мелкие капли росы на травах блестели, словно птичьи слёзы по неведомому небесному страннику. Травы переплелись стеблями, как множество крепких братских рукопожатий. Благословенное поле, терпящее терзания ветра, благородно выносило нападки этого проходимца…Текст ранее был опубликован в сборниках «В потоке поэзии» (тома 2 и 4).

Стул

Лакированному стулу стукнуло тридцать семь лет… Прочность ещё сохранилась, но он немного поскрипывал, когда на него садились люди до ста килограммов весом, если больше ста килограммов (были и такие) он не просто скрипел, а чуть ли не плакал. Куда денешься, если ты появился на свет стулом? Всякие были люди: и худые, и толстые, и взрослые, и дети. Нормальные всегда сидели смирно и спокойно, неуравновешенные ёрзали и двигали, то взад, то вперёд, дети качали ногами и били своими ножками по ножкам стула, от чего лак покрывался царапинами и, впоследствии, отваливался мелкими кусочками. Однажды, лет пятнадцать назад, так вообще вылетел в окно — разъярённый человек не сдержал эмоций. Теперь стоит запылённый и всеми забытый в тёмном сарае. Паутина покрыла, как свадебной фатой. Иногда присядет какой-нибудь жук, передохнёт и снова полетит. Да-а-а, тридцать семь лет…