Человек дальнего неба

Анатолий Арестов

В лесополосе птицы пели на разные голоса, но притихли, когда сверху до них дошёл гул самолёта, птичий трепет взял своё, ведь им не суждено подняться так высоко! Мелкие капли росы на травах блестели, словно птичьи слёзы по неведомому небесному страннику. Травы переплелись стеблями, как множество крепких братских рукопожатий. Благословенное поле, терпящее терзания ветра, благородно выносило нападки этого проходимца…Текст ранее был опубликован в сборниках «В потоке поэзии» (тома 2 и 4).

Мышиная жизнь

Парящий под облаками коршун, не мог не заметить пробежавшую между стеблями полыни толстую полёвку. Он ринулся из поднебесья вниз, возле поверхности земли на мгновение притормозил своими могучими крылами, словно выбросил парашют и камнем упал в травостой — сочная мышка моментально убита смертоносными когтями. Птица не спеша перелетела чуть дальше от места преступления и принялась за ужин…

Полёвка проснулась рано. Аккуратно слизнула бодрящей росы с острого листа осоки, пробежала несколько кругов в поисках пропитания рядом с норкой, но нашла немного: хрустящего жука, отбивавшегося и щекочущего нос, пару ягод полевой земляники и безвкусный корешок какого-то растения — она не знала какого, но всегда употребляла его в пищу — в желудке становилось приятно! Вчерашняя дорога между пахучими стволами полыни и разноцветными листами мать-и-мачехи размокла — лапки стали грязными, а в норке чисто и по-домашнему уютно. Вот незадача! Нужно обязательно отряхнуться. Присев на несколько минут под одурманивающим кустиком белой кашки, она принялась интенсивно чистить свой шикарный хвостик и испачканные лапки, пригрелась в лучах набирающего силу утреннего солнца, вдохнула полной грудью степной аромат и задремала… Вздрогнула от громкого пения никогда не замолкающего хулигана-солиста — жаворонка. Зашевелила густыми усами от негодования, хотела ещё пуще прогневаться, но жаворонок внезапно перешёл с трели на плавный и нежный напев — это самая любимая и прекрасная часть в его по истине шедевральных песнях! Полёвка заслушалась, в чёрных круглых глазах зарождались слёзы. Нет, не от грусти по потерянному прошлому или по убежавшему вкусному жуку, нет — это выступили слёзы счастья, слёзы понимания большего, чем может дать полёвочная жизнь. Жаворонок, как и всегда, то удалялся от земли в самую высь, то приближался к земле, летал какими-то волнами — что за привычка? «Но он же птица! — промелькнула мысль в голове, — все птицы немного того!» Жаворонок спустился как по воздушным ступеням с неба и очутился возле полёвки, окинул её быстрым, настороженным взглядом, попрыгал на месте — не понятно зачем и вновь вырвался из зарослей в открытое пространство. Мышка сидела на месте, ошарашенная внезапной встречей с великим и бесподобным певцом!

«Время — есть время! Время — есть!» — полёвка не ожидала нашествия высоких мыслей, но быстро забыла, так как была голодна. Снова пробежала круг возле дома, отбежала дальше к бурлящему потоку ручья и… оказалась на чужой территории. Этого нельзя было делать ни в коем случае! Но, было поздно. Выбежавшая из-за огромного листа девясила толстая мышь-полёвка — мать шестерых детей, кинулась на неё без разбирательств и назидательной беседы по поводу невидимой ареальной черты и укусила за бок. «Вот сволочь! Ещё мать называется!» Пришлось спешно ретироваться, убегая без оглядки в свои владения.

Дома хорошо — уютно и безопасно! «Потрёпанные усы, немного кровоточащая рана в боку и вывихнутый палец на левой лапе — вот это утро! Давненько не происходило столь неприятных событий! — размышляла получившая ни за что мышка, выглядывая по сторонам из своего укреплённого бункера. — Да чтоб тебя коршун утащил!»

День подходил к логическому завершению, но жар стоял невыносимый и солнце только-только коснулось жёлтых корзин пижмы, лучи, словно породнились с земным цветком. Жёлтое небесное на жёлтом земном — что-то в этом есть! Не поддаваясь не понятным размышлениям, преследующим её целый день, полёвка решила немного отдохнуть: «Сегодня больше набегалась, чем наелась. Хорошо, что в норке есть небольшие запасы свежего зерна. Жуки, какие-то не сытные. Бабуля рассказывала в их времена жуки были-и-и, ой-ой-ой! Одного съел и полдня сыт, бегай только на ручей — воду пей!»…

Чёрная тень молниеносно пронеслась над входом в норку, через несколько секунд коршун нёс в когтях соседку — утреннюю обидчицу. Полёвка вспомнила, что пожелала ей после случившегося конфликта. Стало грустно и больно за свои мысли, но всех полёвок учат с детства остерегаться небесных разбойников, не щадящих никого! Видимо, она сама виновата, выбежала на открытое пространство или увлеклась чем-то другим… Солнце село в густые травы, туман насытил воздух влагой, вдалеке послышались голоса перепелов: «Спать пора. Спать пора!» Небо потемнело, засияла единственная звезда, мерцающая и одинокая — это душа полёвки, которую схватил коршун прощала свою соседку. Но соседка не видела, она крепко спала на запашистых и мягких соломинах степных трав…