Неотвратимость

Анабель Ли, 2023

Доктор – это чудотворец, сродни богу, или безжалостный палач?Пациент – это безвольный, расходный материал или яркая, энергичная личность?Действие или бездействие: что порой страшнее? Медицинская этика – это свод правил или наказание?Профессии – социальные роли, навешивают ярлыки и предопределяют ожидания. Будем ли мы верить доктору, оступившемуся на профессиональном пути?В кого превратится пациент, пожелавший стать надежным защитником для человека, который должен был быть его спасителем? Жизнь иногда, забавы ради, срывает наши маски, обнаруживая под ними совсем других людей.

Глава 6. Марк

— Время операции шестнадцать часов сорок восемь минут, время наркоза семнадцать часов двадцать минут. — Сообщил данные анестезиолог.

— Трубка в правое предсердие. — попросил Оливера, который работал сегодня со мной на операции. — Левый желудочек, насос пятьдесят пять. — Скомандовал Кэтлин, ассистировавшей с Энн, ввиду того, что от участия Лорен в команде, я отказался. Это было логичное решение, поскольку девушка повела себя очень непрофессионально. После нашего диалога несколько дней назад, который она считала расставанием, зараза занялась мелким вредительством, прорезав мне карманы рубахи костюма. Я рапортовал Паксону и потребовал запретить ей работу в операционной. Уверен, Лорен долго не успокоится, а это значит, что хорошим доктором ей никогда не стать. Необдуманные поступки под действием эмоций ведут к фатальным ошибкам. На этой ошибке она, как мало-мальски подготовленный интерн, выучит урок.

— Насос на пятьдесят пять. Уровень кислорода пятьдесят четыре. Давление семьдесят на сорок. — комментировала Кэтлин. — Давление падает.

— Вводим ипенефрин 500. — попросил сестру, затем обратился к Оливеру. — Зажим аорты.

— Давление восемьдесят три на шестьдесят четыре. — сообщила Кэтлин, у экрана показателей состояния пациента. — Давление стабильно.

— Достаем трубку. Приготовиться. В случае кровотечения вставляем катетер. — Я выдохнул и покрутил кистями, чтобы снять напряжений, готовясь к манипуляции. — Три, два, трубка вышла.

— Кровотечение. — Оливер повернулся к Энн. — Катетер. Отсос.

— Приступаем к наложению швов. — Передал указания Кэтлин. — Приготовиться к уменьшению работы насоса до полной остановки по команде.

Ещё минут двадцать ушло на наложение швов, прежде чем я скомандовал: — Насос.

— Уменьшаю работу насоса на три, два, один. — комментировала она. — Насос выключен.

Мучительные три минуты. Я несколько раз моргнул с задержкой, чтобы простимулировать мышцы глаз. Долгая операция, труднее всего глазам и кистям.

— Сердце сокращается самостоятельно. — Комментировал Оливер.

— Зашиваем.

Нам аплодировали. Это была трудная работа, более того, наша первая комплексная по квоте. Я вышел за Оливером и похлопал его по плечу. Парень отработал отлично. Похвала и овации заслуженные. Не все опытные хирурги справляются ассистировать, он уверенно вызвался мне помочь в отличие от Тима. Очередной раз убедился, что мой ученик — талантливый специалист.

Усталость почти не чувствовалась, скорее зверский голод и немного мутнело в глазах от перенапряжения.

В первую очередь я вернулся к себе принять душ и только потом направился в столовую.

— Идешь спать? — Тим встречал меня в столовой.

— Да. — Я попросил овощи и пареную телятину. — Как приемы?

— Нормально, не волнуйся. — Он кивнул в подтверждение свои слов. — Я твоих со всей бережностью принял, всё пояснил, объяснил.

— Есть операции?

— Да, одна. — Он тоже взял телятину, но с рисом и мы направились к столу. — Платная.

— Какая разница, лучше скажи, что за операция? — Если честно, было невыносимо противно, что из-за задержки операции, я пропустил первичные приемы, но, что поделаешь, такое бывает. Некоторые пациенты едут с отдаленных уголков страны, а то и вовсе из-за рубежа, не перенести оперативно.

— Саркома.

— Стадия? — Опухоль сердца. В зависимости от расположения и степени запущенности расклад может быть от простого дежурного до вызывающе тяжелого.

— IIIA. — Ответил Тим.

Это хорошо. Несмотря на высокую степень злокачественности, опухоль меньше 5 см и нет поражения лимфоузлов и нет отдаленных метастаз.

— Нормально, на когда назначили?

— Завтра в обед. — Тим ухмыльнулся. — Миленькая молоденькая девушка. Смотрела такими огромными напуганными глазищами. — Он сомкнул указательный и большой палец в кольцо, намекая на размер глаз.

— Главное, чтоб опухоль была меньше. — Я неодобрительно цокнул. — Утром посмотрю результаты анализов и исследования. Начинайте готовить пациента.

Мы спокойно поели в почти пустой столовой, изредка обмениваясь дежурными фразами, присущими пустой болтовне приятелей. Мне не нравилось то, что Тим спасовал ассистировать сегодня и раздражало, что он вызвался консультировать тех, кто пришел на операцию ко мне. Я не считал правильным, если пациента ведут разные доктора, однако форс-мажор ввиду задержки операции никто не мог предугадать.

Наверно, я должен был быть благодарен, что он озаботился и взял на себя первичные консультации, но «спасибо» говорить все равно не считал нужным. Да, если что-то, я имею ввиду не во время операций, шло вопреки моим принципам или планам, я не умел спокойно воспринимать необходимость адаптироваться. Вызовов и стресса хватало в операционной, поэтому во всех других аспектах моей деятельности я предпочитал слаженность и полный контроль над ситуацией.

Перекусив, я направился отдохнуть, однако судьба распорядилась по-другому. Выспаться мне не удалось.

У прооперированного дважды за ночь наступала критическая ситуация и вызовы прилетали в мой едва успевавший засыпать мозг противным дребезжанием пейджера. В восемь тридцать утра состояние пациента удалось стабилизировать и я, наконец лёг, решив перенести обход на вечер после операции.

В десять я встал, что, конечно, непростительно поздно, учитывая, что скоро операция. Плотно позавтракав, направился в холл клиники, где располагались вендинговые автоматы со всякой вредной всячиной и небольшое кафе. Не могу сказать, что кофе был какой-то особенный, но мне нравился и почему-то именно сегодня хотелось взбодриться. Пока готовился мой лате, я читал данные пациента.

Девушка тридцати двух лет из Канады. Опухоль впервые диагностирована две недели назад. Согласно анализам и результатам узи и КТ, проведенным ещё в её клинике, образование располагается в левом предсердии и по размерам три и четыре сантиметра на четыре и два. Я достал телефон и набрал станцию крови: — Добрый день, Голберг, — послушав приветствие, поинтересовался. — У нас есть три литра второй положительной?

— Да. — Подтвердила сестра. — Подготовить?

— В седьмую операционную по звонку. Операция в двенадцать.

— Хорошо, доктор.

Я положил трубку ровно за секунду до того, бариста сообщила: — Доктор, ваш кофе готов.

— Спасибо.

Я взял бумажный стакан и шагнул в направлении лифта, когда моё внимание привлекла девушка у стойки ресепшена.

— Как такое может быть? — возмущалась она, повысив голос. — Сначала назначаете, а, получив оплату, отменяете в день операции? Это подсудное дело!

— Мне очень жаль, но доктор занят, у него график. — секретари ресепшена горой стояли за клинику. На самом деле, странно как-то с оплатой и переносами. Мы славимся своей обязательностью, представить не могу, кто мог отменить операцию. Может, перенести или предложить другого хирурга, но так, чтобы отменить?

— Мы можем предложить вам седьмое мая. — Продолжала дама на ресепшене. — Вас устроит?

— Через полтора месяца? — Пациентка была в шоке. Я приблизился, надеясь услышать, кто из докторов мог так поступить. Уж я поговорю с ними насчет недобросовестности. — Вы понимаете…это долго… — Она резко втянула воздух, я понял, что дыхание сбито из-за тахикардии на фоне стресса. — Я не могу ждать… Я… — Девушка схватилась за стойку информации и обе дамы вскочили со своих кресел. Я оказался быстрее. Кинулся вперёд. Поставив стакан и бросив планшет на стойку, успел подхватить за секунду до того, как пациентка потеряла сознание.

Держа девушку на руках, я крикнул: — Отделение неотложки! Немедленно. Затруднено дыхание.

Каталку подали через мгновение и девушку забрала команда Дианы, а значит, пациентка в надежных руках. Я взял кофе и планшет со стойки и направился наверх готовиться к операции.

Времени было достаточно, поскольку операция плановая, поэтому все процедуры выполнял неторопливо, размышляя, удастся ли завершить с обходом моих пациентов после операции до полуночи. То и дело, мои мысли возвращались к сцене в холле, свидетелем которой я стал. Нужно будет потом поговорить с этой девушкой и разобраться в чём дело.

— Добрый день, доктор Голдбер. — В предоперационную вошел Питер, вчерашний интерн, который, как и Оливер стал доктором совсем недавно.

— Добрый. — Я удивился, поскольку ожидал увидеть Тима. — Ты ассистируешь?

— Да, доктора Тимоти Слейтона вызвал директор.

Чёртов Паксон никак не успокоится со своими беседами. Он вообще что ли не понимает, что у нас расписание! Я сжал челюсть, натягивая шапочку.

Питер вымыл руки и подошел к шкафчику, чтобы переодеться.

Я заканчивал у стола дезинфекции, когда в предоперационной загорелась красная лампа, оповещающая о готовности операционной и завершении подготовки пациента в наркозной. Я вышел первым и сестра аккуратно надела на меня передник, не задевая моих стерильных рук в перчатках.

Я подошел к столу, где анестезиолог сразу сообщил: — Время наркоза пять минут. Температура тела тридцать два.

— Продолжаем снижать температуру тела до двадцати девяти. — кивнул ему в ответ.

— Температура помещения двадцать два, цветовая температура освещения 4500 кельвинов. — распорядился, ожидая пока техник за стеклом проведёт настройки помещения.

Я смотрел как Питер обходит стол, Кэтлин и Энн, стоящих наготове, и занимает место слева от пациента.

— Начинаем. — скомандовал я и отчёт включился автоматически. — Скальпель.

Я произвел разрез, а Питер руководил отсосом крови.

— Стернотом пять. — Разъём и закрепление грудины прошли очень быстро, — Экран три.

Техник моментально вывел изображение свежайшего КТ. Я мельком взглянул на экран, поскольку уже видел данные, но замер, когда взгляд остановился на правом желудочке.

— Опухоль в правом желудочке? — Я поднял взгляд на Питера. — Это точные данные? В результатах, что я читал перед операцией, было левое предсердие.

— Я видел карту за час до операции, правый желудочек, подтверждаю.

Ощущение чего-то неправильного начало формироваться в сознании и облаком нависло над столом. Неужели Лорен обалдела настолько, что подсунула мне чужую карту?

— Продолжаем. Скальпель 3 и изогнутые ножницы. — Едва распорядился, Кэтлин подала инструмент. — Готовимся к остановки сердца и подключения к аппарату искусственного кровообращения.

Следующие шесть часов, оксигенатор, будет выполнять роль «искусственных «легких», а артериальный насос, берущий на себя задачу «искусственного сердца». В нашей клинике это — стерильное, одноразовое устройство, индивидуальное для каждого пациента. Механический блок представляет собой набор насосов, а также оборудование для электронного управления и постоянного контроля за параметрами искусственного кровообращения, во многих клиниках попроще, аппарат многоразовый и менее гибкий к потребностям каждого конкретного пациента.

— Аппарат готов. — сообщит Питер. — Готовы к остановке сердца по команде.

— Вводим Гипарин. — сообщил анестезиологу.

— Готовимся к параллельному кровообращению. Трубки физиологического блока АИК в сосуды. — Едва я распорядился, Питер приступил к выполнению задачи.

— Зажимы на сосуды. — Продолжал я.

— Зажимы установлены, кровообращение осуществляется через аппарат на сто процентов.

Операция заняла восемь часов, но я с удовлетворением отметил, что прошла удачно, без осложнений. Не смотря на то, что мы отлично справились, я не мог отделаться от ощущения незавершенности. Вернувшись к себе, приняв душ и переодевшись, я принялся составлять отчёт о манипуляции и открыл карту пациента.

«Женщина, пятьдесят семь лет из Вашингтона. Опухоль впервые диагностирована месяц назад, но ввиду занятости она не могла прилететь ранее, наблюдалась в клинике у себя в городе. Согласно анализам и результатам КТ, образование располагается в левом желудочке и по размерам четыре и семь сантиметров на пять и три. Группа крови первая положительная».

Лорен подсунула чужую карту? Больше никому не могло прийти в голову такое. Откинувшись на кресло я потёр лицо руками, затем вновь поднял взгляд на монитор и свернул вкладку с формой отчёта.

Перелопатив всю картотеку моих пациентов, я не нашел карты девушки из Канады, которую читал перед операцией. Я позвонил на станцию крови и мне подтвердили, что я просил подготовить вторую положительную, а потом через какое-то время Питер по внутреннему каналу попросил первую положительную. Я не мог ошибиться, я правда, видел данные другого человека.

Я встал и направился к Тиму. Коллега был на обходе, но я не поленился, прошёл за ним прямо в палату, любезно указанную его медсестрой.

— Привет! — Я перешагнул порог, стараясь придать лицу выражение беспечности. Наверно, не вышло, Тим удивлённо повернулся ко мне.

— Ты не спишь?

— Да, иногда работаю. Хватит, думаю дрыхнуть.

— Марк, случилось что?

— Ты мне скажи.

— Минутку. — Тим кивнул пациенту, рассматривающему нас с любопытством. — Я сейчас закончу и выйду в коридор.

Я развернулся на каблуках и вышел из палаты. Вечер только начался, я планировал обход, который и так пришлось перенести, вместо этого стою, выясняю, не было ли у меня когнитивного расстройства.

— В чём дело? — Приятель вышел быстро.

— Вчера мои первичные проводил, помнишь?

— Да, конечно. — Кивает с готовностью.

— Саркома была. — Помогал вспомнить.

— Да. — Он непонимающе склонил голову. — В столовой же обсудили.

— Как она выглядит?

— Саркома? — Брови Тима взлетели вверх. — Это что за тест такой?

— Пациентка. Давай, вспоминай. — Я процитировал: — Напуганные огромные глаза. — Я сложил указательный и большой пальцы в кольцо, повторяя жест друга.

Он хмыкнул: — Ну да, напуганная дама.

— Возраст? — Меня раздражало, что он медлит.

— В карте нет что ли?

— Не помнишь? — Я выгнул бровь: — Можешь примерно сказать.

— Около пятидесяти. — Тим будто действительно медленно вспоминал.

Я моргнул. Какого чёрта? Он же вчера сказал, что миленькая молоденькая. Карта была. Я же видел своими глазами. Глядя Тиму в глаза я больше ничего не спросил, но мне показалось, что я смотрю на чужого мне человека. Незнакомца, которого встретил впервые. Что это за игра? Он помогает Лорен? Они сошли с ума шутить на тему пациентов? Я могу поверить, что Лорен желает отомстить, но почему Тим? Помогает ей? Хочет меня подставить? Хотят, чтобы я стал сомневаться в своём здравомыслии? Что происходит?

Миллионы вопросов встали между нами, переплетаясь, будто ветви плюща. Плотно и крепко формируя стену. Ни на один у меня не было ответа.

Внезапно мне вспомнилась сцена в холле, которую я наблюдал как раз читая злосчастную карту. Девушка, та девушка говорила, что операцию отменили. Молодая девушка с лёгким акцентом.

Противное липкое чувство подозрения начало формироваться где-то в желудке. Я резко развернулся и пошёл к себе, оставляя Тима стоять в коридоре.